Бен вытаращился на меня.

– Это кто звонил?

– А?

– Ты с кем разговаривала?

– О! С Мэйзи, дорогой.

– Но ты ее мамой назвала. Ты никогда ее так не называешь.

– Правда? О господи, какая же я дурочка!

– И ты вся красная. И что у тебя с волосами? Торчком стоят.

– Забыла причесаться, наверное.

– Ты что, кросс бежала? – спросил Макс. Я уставилась на него. Раскрыла рот.

– Да, – наконец проговорила я. – Да, бежала. К телефону. Я была наверху. Точнее, внизу! Ладно, дорогие мои, хватит обо мне. Как вы? Хорошо провели день?

Я наклонилась и обняла Макса, спрятав свое смущенное лицо за его маленькой головкой. Джеку в глаза смотреть не хотелось. Интересно, он видел? И на Чарли я не могла смотреть – он-то смог собраться с духом? Может, я его непоправимо взъерошила и по лицу у него размазана помада, а на голове гнездо?

– Поймали две большие рыбины, но Джек сказал, что лучше их отпустить, – недовольно произнес Макс. – Но Бену разрешили вот эту оставить, а эту я поймал сетью.

Он гордо достал из-за спины банку из-под варенья. Из банки, выпучив глаза от ужаса, на меня смотрела огромная жаба. Вот такие у меня, наверное, сейчас глаза.

– Какая прелесть, дорогой, – пролепетала я. – Чудесная жаба. – Наконец я осмелилась поднять голову. – Спасибо, Джек.

– Не за что, – протянул он. – Мне нравится с ними гулять. Отличные ребята. Твоя заслуга.

Я не знала, как воспринимать его комплимент. Он нарочно произнес эти слова с удивлением, вроде как «ну надо же, твоя заслуга!», и это недоверие повисло в воздухе. Как будто я уже падшая женщина. Я выпрямилась, заливаясь краской.

– Ты знаешь Чарли, не так ли?

– Виделись на вечеринке, – ответил Джек. – И сегодня утром у дома. – Джек и Чарли обменялись рукопожатиями.

– Мне пора, – улыбнулся Чарли. Вид у него на удивление собранный, с облегчением заметила я. – Рад был тебя видеть, Джек. И вас тоже, мальчики. – Он сел на корточки и заглянул Максу в банку. – Ну и жаба у тебя, молодой человек. Если хочешь ее оставить, придется потратиться на кормежку. Все деньги на салат уйдут.

– Джек говорит, что завтра надо будет отпустить ее в пруд, так что много салата не понадобится.

– Понятно. – Чарли выпрямился.

Я стиснула зубы. Ах, значит, «Джек говорит…»

– Я тебя провожу, – процедила я. И даже захлопнула за собой дверь. Я побежала за Чарли к машине.

– Когда снова увидимся? – выпалила я, наверное, слишком отчаянно для девушки, которая боялась даже заговорить с мужчиной в машине. Но, видите ли, дело в том, что мне хотелось, чтобы он меня снова поцеловал. Как там, в доме. К черту пикники и прогулки по речному берегу, ТАК меня уже сто лет никто не целовал!

– Я тебе позвоню, – пообещал он. – Но увидимся мы, наверное, в Лондоне, – он кивнул головой в сторону дома, взял меня за руку. Я крепко сжала его ладонь. – Здесь слишком многое нас отвлекает, а в Лондоне мы могли бы гулять в парке, по набережной Темзы…

– О-о-о да! – нетерпеливо воскликнула я. Славный, славный Лондон, где я снова смогу вздохнуть свободно… хотя странно, ведь большинство людей уезжает из города, чтобы подышать воздухом здесь… А еще у него там квартира… – Да, и я могу соврать всем, что еду навестить Мэйзи с Лукасом, моих родителей, – взволнованно проговорила я, уже придумывая оправдание для поездки в Лондон. – Могу на целый день уехать и даже на ночь.

Тут мне показалось, что все птицы на деревьях и белки на ветвях замерли, оторопев от моей наглости, и затаили дыхание в ожидании, что же он ответит.

Он нежно улыбнулся.

– Отлично. Я тебе позвоню, – повторил он и сел в машину.

А я тут же вспыхнула. На ночь? Ах ты дура! Верно же, что от рассудительности до глупости один шаг! И что это я веду себя как нескладная малолетка? Почему бы сейчас же не побежать за зубной щеткой и не запрыгнуть к нему в машину? Ну уж нет, тут надо взять себя в руки. Важно успокоиться и не вести себя, как девчонка, которая четыре года не целовалась. Я сложила руки на груди и лучезарно улыбнулась.

– Ну тогда пока, Чарли, – проговорила я громким голосом, чтобы всем было слышно. Может даже, слишком слышно. – Спасибо, что подвез.

Он уехал, помахивая мне рукой. Я смотрела ему вслед: мне было невыносимо думать, что сейчас придется повернуться и опять встретиться с Джеком. Я, растягивая момент, стояла в садике и прикрывала глаза рукой от солнца, глядя вслед его машине и позволяя своему сердцу немного успокоиться. Спустя какое-то время я наклонилась и принялась срезать увядшие розовые бутоны. Если захотят, пусть сами сюда приходят. С какой стати я должна идти к ним в дом? Я выпрямилась, чтобы выбросить увядшие бутоны на лужайку, и тут что-то привлекло мое внимание. Внизу, в долине, я увидела спешащую фигуру, неуверенно семенящую в мою сторону по мосту через озеро и по холму. Это была Роуз, и в кои-то веки я была рада ее видеть. Она все еще была вдалеке, но я помахала и пошла ей навстречу к садовой калитке. Она наконец дошла до вершины холма, тяжело дыша и хватаясь за бок. Добравшись до калитки, она схватилась за столбик и облокотилась на него. Глаза ее лихорадочно блестели.

– Люси! Как я рада, что застала тебя! Я не знала, дома ты или нет, – пролепетала она, еле дыша. – Скажи, вы с мальчиками уже пообедали?

– Нет, еще нет. Я сегодня немножко неорганизованная. Я… хм-м… ездила насчет работы, – виновато добавила я.

Она пристально взглянула на меня.

– Знаешь, раз ты была на собеседовании, надо было хотя бы причесаться. Как бы то ни было, Люси, я прошу тебя, пойдем, пообедаешь с нами. У меня такие замечательные новости! – она просияла. – Угадай, дорогая, что произошло?

Я покачала головой и улыбнулась, глядя в ее сияющие глаза.

– Что, Роуз?

– Гектор, – она выдержала многозначительную паузу, – и София Леннокс-Фокс… они… как это сейчас называется… встречаются!

Я нахмурилась.

– Неужели?

– Да! – Она захлопала в ладоши. – Здорово, правда? Видимо, они все же разговаривали на вечеринке, а потом в воскресенье утром он убежал – должна признать, за завтраком он вел себя весьма эмоционально – и поехал за ней в Лондон! Поехал так далеко, лишь бы поухаживать за ней, а потом, только представь, дорогая моя – провел с ней всю неделю! – Она прижала руку ко рту и подавила смешок. – Наш Гектор! – Роуз понизила голос. – Надеюсь, он знал, что делать. Короче, насколько я знаю, с тех пор у них роман и он влюблен по уши, мой милый, славный мальчик!

– Правда? Ну надо же. – Я была поражена. – Что ж, это здорово. Но кто вам все это рассказал?

– Да сам он и рассказал! – взвизгнула Роуз. – Точнее, он рассказал все Пинки по телефону. Сначала просто заявил, что его не будет несколько дней, так как он кое-кого встретил, а потом я точно слышала, как она завизжала от волнения! Конечно же, я сразу вырвала у нее трубку. «И кто она, Гектор, дорогой? – закричала я в трубку. – Скажи своей мамочке!» Ты знаешь, какой он скрытный. «Ты ее не знаешь», – пробормотал он, но неубедительно. «Не знаю? Ну как же, должна же я хоть что-то о ней знать!» И тут Пинки прошипела мне на ухо: «Мамочка, мне кажется, это София Леннокс-Фокс!» Я чуть трубку не выронила!

– И это правда она?

– Именно это я ему и сказала, Люси. «Это правда она, Гектор? Это София Леннокс-Фокс?» Наконец он вздохнул и пробормотал: «О боже, что хочешь, то и думай». Если честно, Люси, я почти не слышала, что он сказал. Так что я ответила: «Ладно, мой мальчик, не стесняйся, приводи ее сюда, и мы отпразднуем это шампанским!»

– Ох, Роуз, – неуверенно проговорила я. – Думаете, это хорошая идея? Не слишком ли скоро?

– Слишком, конечно, и Гектор ни за что не согласится. Даже думать об этом не хочет, но мы-то можем выпить за него шампанского, как думаешь? За счастливую пару? Поверь, Люси, это и есть тот самый случай, я нутром чувствую! Я этого мальчика знаю как свои пять пальцев, и я так и думала, что в один прекрасный день он просто возьмет и влюбится! Импульсивно. Так же, как Нед влюбился в тебя.

Я оторопела.

– Хм-м… наверное.

– Поэтому прошу тебя, приходи и пообедай с нами! Мне так хочется поговорить с кем-нибудь о цветах, закусках и платье для матери жениха. Пойдем же, Люси, пойдем!

Я посмотрела в ее сияющие глаза. Улыбнулась.

– С удовольствием. Мальчики! – крикнула я через плечо. Мне пришло в голову, что если я правильно разыграю карты, мне вообще не придется возвращаться в дом. И встречаться с Джеком. Бен высунул в дверь голову.

– А?

– Дорогой, умойся после речной грязи и вымой руки, мы идем обедать к бабушке.

– Ладно. – Он нырнул в дом, а потом опять высунул голову. – А можно мы после тебя придем, мам? Мы там рыбу потрошим. Подойдем вместе с Джеком через минутку, ладно?

– Хорошо, дорогой, – спокойно ответила я.

Роуз взяла меня под руку, и мы взобрались по холму, прошли вдоль озера и вступили в огромный сад. Как только мы очутились на ухоженной лужайке, нас встретила Лавиния: она бежала по ступенькам террасы через розарий.

– Как здорово! – кричала она. – Мне Пинки все рассказала!

– О, дорогая, какая же ты умница, что так радуешься, – воскликнула Роуз, встревоженно схватив ее за руку. – Я-то думала…

– Что я расстроюсь, потому что должна была первой выйти замуж? Брось, мам, я просто в восторге! Свадьба! Ты только представь, сколько будет вечеринок!

Точнее, сколько будет мужиков, которых можно затащить в сети – вот что она имела в виду. Я отвела ее в сторону, а Роуз засеменила прочь, взволнованно поднимаясь по ступеням, чтобы отдать приказания на кухне.

– Лавиния. – Я понизила голос до шепота. – Ты что такое несешь, какая свадьба? Они знакомы всего неделю, черт возьми! Ты что, серьезно?

– Да, но ты не знаешь Гектора. Понимаешь, Люси, это у него в первый раз! Он впервые признался, что вообще встречается с девушкой, а мы всегда знали, что когда этот момент придет, свадьба не за горами. Он такой, старина Гек – все или ничего. Помяни мое слово, если он шептался по телефону с Пинки, значит, он точно без ума! Влюбился, как мальчик.

– То же самое и твоя мать говорила. – Я не могла не признать, что в ее словах была доля правды. К тому же она ошибалась – я знала Гектора, по крайней мере немного, и тоже подозревала, что в один прекрасный день он именно так и поступит. Влюбится и всех удивит. И его мать будет им гордиться. Что ж, я за него рада. Я только надеюсь, что она не станет слишком на него давить, хотя колесики уже закрутились, так что лучше зажмуриться и затаить дыхание – в конце концов, именно этого от меня и ожидают.

Краем глаза я видела, как позади по лужайке вышагивает Джек с мальчиками. Я приклеилась к Лавинии, как клей, и прошла за ней по ступеням террасы за стол, который опять накрыли на свежем воздухе. Видимо, им удалось убедить Арчи, что есть на улице очень даже здорово: когда он показался в стеклянных дверях, вид у него был сияющий. Он радостно потер руки и сел рядом со мной.

– Ну, дорогая, что творится, а? Твоя свекровь такая болтушка!

Я улыбнулась.

– Она всю жизнь этого ждала, Арчи. И до сих пор что-то всегда мешало ее планам, но вот теперь настал ее час.

– Хочешь сказать, она для этого и родилась? – проревел он. – И ей так хочется внуков! Ты знаешь, как мы любим твоих мальчиков, Люси, но ей хочется, чтобы и у Гектора были дети. Дочки. Семья – это самое важное, как думаешь? – Он уставился на меня широко раскрытыми водянистыми глазами.

– Конечно, – согласилась я, подумав, что некоторые семьи все-таки важнее, чем другие.

Вошли Бен и Макс и сели между мной и Пинки. Джеку осталось одно место напротив. Черт!

– Итак, – он уселся на стул, – как я понимаю, старина Гектор взбудоражил весь курятник. Проболтался, что у него девушка? Очень неразумный ход. Но он же новичок в этой игре, ему неизвестны все тонкости. И если честно, я удивлен. Мне казалось – маленькая пташка напела, – что предмет его страсти – кое-кто другой. Но что поделать, нет, значит, нет. Пусть будет София Леннокс-Фокс. – Он посмотрел на присутствующих за столом. – Как я понимаю, ему не удастся избавиться от вас, ребята, и решать свои любовные дела втайне от всех? – Он улыбнулся и взял булочку. – Любви не должны мешать посторонние, любовь должна дышать, цвести. Особенно новые сексуальные отношения, недозволенные связи, не так ли, Люси? – Он подмигнул мне, и я сердито покраснела. – О да, такие связи, – продолжал он, глубокомысленно помахивая булкой и задумчиво прищуриваясь, – надо лелеять. Их надо холить, подпитывать, они должны существовать в секрете. Такие отношения нужно ограждать, назначать свидания в темных ресторанах при свечах, а потом прятаться под одеялом в каком-нибудь укромном любовном гнездышке. И вы, ребята, тут ни при чем: никто не хочет, чтобы вы прислонялись лицом к окну и дышали на стекло. Правда, Люси? Оставьте парня в покое, вот что я хочу сказать!