– Люси, он уже хорошо погулял сегодня, – заметил Рэй, стоя в коридоре и глядя, как я надеваю Бобу поводок. Боб был довольно тощим йоркширским терьером, которому завязывали бантик на челке (бедняга) и у которого был вечно испуганный вид. Сегодня он казался еще более обеспокоенным, чем обычно.

– И у него ужасная одышка, – добавил Тео. – Он уже немолод, у него хрупкое здоровье.

– Если он устанет, я понесу его на руках, – с улыбкой пообещала я. – Поверьте, ребята, я выросла среди собак! С ним все будет в порядке. – Я потянула за модный поводок в шотландскую клетку, и мы с Бобом отправились побродить по уютным сонным переулкам, мимо сказочных площадей и конюшен, и Боб был у меня вместо пропуска. Боб был идеальным оправданием, рядом с ним я выглядела невозмутимой богачкой (надеюсь, что так) и выискивала самые благоухающие фонари и ухоженные площади, чтобы Боб сделал свои делишки – а он делал их довольно часто для такого маленького песика.

Мы с Бобом преодолели не одну милю. Вверх и вниз по этим чертовым незаметным переулкам, мы кружили от одной элегантной площади к другой, и в один прекрасный день все-таки встретили Чарли. Как раз в тот момент, когда я наклонилась, чтобы подобрать какашки. Я проворчала: «О боже, Боб, ну неужели опять!», и из кармана моей рубашки выпала пачка «Мальборо» и солнечные очки – прямо в кучку.

– Черт! – завопила я. – О черт, теперь у меня все руки в дерьме! Вонючая псина!

Разумеется, Чарли не задержался, чтобы поболтать. Он коротко нервно улыбнулся, аккуратно обошел мою скрюченную фигуру и бодро зашагал прочь.

Вот в такие моменты, как сейчас, когда я отряхивалась от экскрементов, клянусь, я слышала, как Нед надо мной потешается. И не просто смеется, а ржет, хватаясь за бока. «Ну и идиотка ты, Люси, – гогочет он. – Ты что творишь, черт возьми?»

– Да не знаю я, – вздохнула я, пытаясь вытереть руки о траву. – И правда, что я творю?

И я вовсе не чувствовала себя виноватой из-за того, что гоняюсь за другим мужчиной в присутствии призрака мужа. Нет, это не проблема. Понимаете, я знала, что Нед хотел именно этого. То есть он не хотел бы, конечно, чтобы я гонялась за парнями, но чтобы я нашла себе мужчину – да. Потому что в последние четыре года, как я уже, наверное, сто раз говорила, я была очень несчастлива. Иногда я даже впадала в полное уныние. Забиралась в кровать, проводив мальчиков в школу, и тихонько плакала, уставившись в потолок, и ненавидела Неда за то, что он меня оставил. В такие моменты он являлся ко мне и тихонько становился у кровати.

– Люси, – нежно говорил он. – Давай же, Люси, вставай. Хватит мучить себя. Все с тобой будет в порядке, вот увидишь. Найдется и для тебя кто-нибудь, обещаю.

Вы будете смеяться, но два или три раза я даже почувствовала, что он в комнате. Ощутила его присутствие. И даже услышала его запах у кровати, когда он меня уговаривал.

Мне тридцать один год. Было двадцать семь, когда он умер. Неужели он бы захотел, чтобы я вечно оставалась одна? Нет. Но хотел ли он, чтобы у мальчиков был другой отец? Вот это уже сложнее, намного сложнее. Он всегда останется их отцом. И он бы так полюбил Макса…

Ну все. Хватит. Сейчас-то он надо мной смеется. Думаю, он доволен, что я все же решила попробовать, но… о господи, как же ты запуталась, Люси! Что за ерунда! Так и слышу, как он вздыхает.

– Да знаю я, – процедила я, глядя в облака и придушив под мышкой несчастного выдохшегося Боба. – Знаю, Нед, и он к тому же женат! Но меня он не то чтобы интересует, понимаешь? Меня интересует только то, какие эмоции он пробуждает во мне, и все. Рядом с ним мне становится лучше. – Мне казалось, что я вижу, как он одобрительно кивает, но я не была уверена.

А потом, в один прекрасный день, он пропал. Чарли, я имею в виду. Прошла неделя, и его не было видно; потом вторая и третья, и хотя я приказала себе не ударяться в панику, после четвертой недели я рвала и метала от расстройства. Я чувствовала, что снова погружаюсь в депрессию. Темное болото отчаяния поднялось, чтобы меня проглотить; мои руки слишком часто тянулись к бутылочке парацетамола и снотворного. Мне не хотелось снова переживать этот черный кошмар. Я понимала, что мне не достанется моей еженедельной радости, и чувствовала себя наркоманкой с ужасной зависимостью. Мне нужна была доза.

Миссис Хан из магазина на углу ничем не могла помочь.

– Давненько я не видела Чарли, а вы? – нагло проворковала я как-то утром, совершенно забыв о гордости и нетерпеливо вцепившись в прилавок.

– Чарли? – Она сдвинула брови.

– Да, помните, тот высокий темноволосый парень, у него еще жена. Живет где-то в Оксфорде. Покупает молоко, – в отчаянии добавила я. Это было все, что я знала.

– А, Чарли. – Она замялась и внимательно посмотрела на меня. – Нет, нет, я его тоже не видела.

Я подождала, моля Бога, чтобы она сказала еще что-нибудь.

– Может, домой уехал? – наконец произнесла она, не выдержав тишины.

– Да! Да, наверное, – согласилась я, задумчиво подняв бровь, как будто эта мысль не приходила мне в голову, хотя на самом деле я думала об этом постоянно. – И куда же? – бесстыдно спросила я, презирая себя, но уже не в силах контролировать. Как будто мои губы шевелились независимо от мыслей.

– Что?

– Куда он уехал? Где живет Чарли?

Она моргнула.

– Не знаю. Я уже говорила, по его словам – в Оксфорде, а где… А, Розанна, она знает. Розанна, где живет Чарли Флетчер?

Я обернулась и увидела Розанну, которая стояла за мной в очереди с бутылкой джина, вся в лиловом кашемире, очаровательная, как всегда.

– Чарли Флетчер? – промурлыкала она. – Где-то здесь, в нашем районе. А, где он живет за городом? На какой-то ферме рядом с Вудстоком, по-моему. А что?

– Люси хотела…

– Ничего, – оборвала ее я, заливаясь краской. – Как… а откуда ты его знаешь, Розанна?

– Я с ним трахаюсь, милочка. – Я в ужасе уставилась на нее – Она хрипло рассмеялась. – Нет, что ты, к сожалению, нет. Мне достаются только бывшие или будущие знаменитости. А Чарли все знают, он же звезда. Пишет сценарии для телевидения. Недавно написал сценарий для того заумного фильма – «Глоток воздуха», кажется. Его показывали по четвертому каналу. По-моему, теперь за ним охотятся ребята из Голливуда.

Мой мозг жадно поглощал эту информацию, откладывая в золотой архив на будущее, но одновременно трясясь от страха. Фамилия: Флетчер. Род занятий: сценарист. Статус: относительно знаменит. Проклятье. Нет, для меня это слишком, очень даже слишком. Вот если бы он был амбициозным привратником, мечтающим о работе в аукционном доме… Отчаянно желающим хоть глазком заглянуть в отдел фарфора… Тогда бы я ему помогла, я была бы его спасением.

– Женат на хорошенькой девице по имени Миранда, она живет за городом и имеет весьма процветающий бизнес – правда, не помню, какой именно. – Розанна нахмурилась. – Что-то связанное с обслуживанием вечеринок, что-то домашнее. Мы с ней вместе ходили в школу, между прочим. Милашка. Ты знаешь, Люси, обычно я не очень жалую милашек, но она уж очень миленькая. И поразительно хороша собой, немного моложе меня. Что-то ты белая, как простыня, Люси. И зачем тебе все это знать?

Вот именно: зачем? Не хочу я все это знать. Ее слова вонзились в мое сердце гвоздями, но одновременно открыли мне путь к отступлению.

– Да потому… потому что мне нужно послать ему письмо. Мне почему-то пришло письмо, адресованное Чарли Флетчеру. Поэтому мне нужен его адрес.

Она нахмурилась.

– Очень странно. На адрес твоей квартиры? – Она пристально посмотрела на меня. Я ничего не ответила. Она пожала плечами. – У меня есть его адрес, дорогая. Где-то здесь валялся.

Она порылась в сумке и нашла записную книжку. Пролистала и открыла на букве «Ф». – Так… – Она показала мне один адрес, – …это его адрес в Лондоне: Лэнгтон-Виллас, прямо за углом, а это… – Я лихорадочно нацарапала адрес на старом конверте —…это его нынешний адрес, так я думаю. За городом, в Оксфордшире.

Глава 5

Переезд шел не так гладко, как я предполагала. Бен, с которым я долго разговаривала о преимуществах переезда, чье мнение оспаривала и кому сначала очень понравилась идея поселиться вблизи речки и леса с барсуками и совами, внезапно начал трусить. Заразившись его страхом и просто из любви к скандалам, Макс быстро встал на его сторону. Когда я вернулась в квартиру за ними, они оба уселись на втором этаже двухэтажной кровати. Бен печально смотрел вдаль, а Макс с непокорным видом сосал большой палец и презрительно смотрел на меня. Стало ясно, что они будут стоять друг за друга горой.

– Пойдемте, мальчики, – принялась уговаривать я. – Я знаю, вам нелегко, но надо двигаться вперед, понимаете? Надо ехать. И когда мы окажемся в деревне, там будет здорово, вот увидите. Будете ловить форель руками, строгать палки и думать: ну почему мы раньше сюда не переехали?

– Я не буду, – проговорил Бен, спрыгнув с кровати и надев наушники. – Я буду думать, почему мне больше нельзя в Музей наук или на вечеринку к Питеру Келли на катке в субботу, и с какой стати ты всегда решаешь все одна, даже не подумав о нас.

– Ага, – добавил Макс, злобно сверкнув на меня глазами. – Не подумав о нас.

Когда Бен и его прихвостень продефилировали мимо, от такой несправедливости я просто ахнула. Неужели я это заслужила? Они прошагали на лестничную клетку, и я было пошла за ними, чтобы запереть дверь, но тут замерла. Обернулась. Медленно, в одиночестве, я в последний раз обошла нашу крошечную квартирку. Здесь было чисто, здесь царил безупречный порядок, и мне показалось, будто стены смотрят на меня с упреком, приготовившись впустить следующего жильца.

Квартиру купила компания, чтобы поселить в ней энергичного молодого руководителя. Мне заплатили довольно приличную сумму, но возможно, мне стоило ее сдать? Я нервно размышляла, теребя муслиновые занавески. Может, не надо было окончательно и бесповоротно сжигать мосты, что, если в Оксфордшире… ну уж нет. Я закусила губу, стоя у окна и глядя на знакомые крыши. Нет. Все у меня получится, к тому же в этом доме жили мы с Недом, а Неда больше нет. Здесь слишком много воспоминаний, слишком многое тянет в прошлое. Мне нужно самой строить новую жизнь – в другом месте.

– Ну пойдем же, огурчик, шагай, – сказала я, заставив себя улыбнуться Максу, который устроил сидячую забастовку на лестнице. Я подхватила его, как мешок с картошкой, но с облегчением заметив, что он покорно приник к моему плечу. Подозрительно послушный Бен с несчастным видом плелся по лестнице за нами, несмотря на все его возражения.

Вчера вечером я попрощалась со всеми в квартале – сегодня утром, на пороге, это было бы невыносимо, и я так им и сказала. Пьетро пошел в школу, чтобы Бен не очень переживал, и одна лишь Тереза помогала и суетилась, а двери остальных квартир оставались закрытыми. На тротуаре Тереза крепко меня обняла, в глазах ее были слезы.

– Ты вернешься?

– Конечно, вернусь, глупая. Это же всего лишь Оксфордшир! Можно подумать, что я на Луну переезжаю! Мы все время будем приезжать, и ты приезжай, погостишь у нас. Только подумай, ты сможешь проводить у нас каждые выходные, как в своем загородном доме! Пьетро будет в восторге, и вам с Карло хорошо выбраться из Лондона.

– Мне-то, может, и хорошо, но я за тебя переживаю – застрянешь там. И у тебя теперь нет работы.

Я вздохнула. У Терезы было замечательное свойство – бить без предупреждения, и это был удар ниже пояса. Она была права, разумеется. Мой боевой дух был подорван весьма неожиданно – на прошлой неделе, когда я наконец набралась храбрости и позвонила начальнику своего отдела «Кристи», чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит. Он поменял мои четыре утра в неделю на два полных дня, как я просила? Сделал ли он это для меня? И если так, то почему не позвонил? Ведь если мне придется ездить из пригорода, так намного удобнее, не так ли? Не так ли, Руперт?

Последовала неловкая пауза, после чего на том конце провода Руперт очень долго кашлял.

– Руперт? Что с тобой? Ты слушаешь или нет?

– М-м-м, да, слушаю, Люси. Просто… ты понимаешь, все это как-то очень сложно. Видишь ли, я получил указания от начальства кое-что поменять в нашем отделе. Чтобы убедиться в тотальной преданности наших сотрудников.

– И что это значит?

– В общих чертах – пять рабочих дней в неделю, сверхурочные, если понадобится, и заграничные командировки.

– Заграничные командировки? Но я не смогу ездить за границу с двумя маленькими детьми и работать пять дней в неделю, каждый день мотаясь из Оксфордшира и обратно!

– Хм-м, нет. Конечно, нет. – Тишина.

– Значит, у меня нет выбора, да? Да, Руперт?

– Ну знаешь, Люси, – замялся он. – Что я могу сказать? – Я чувствовала, как он смущенно поеживается в кресле на том конце провода. – Не я устанавливаю правила. Я эти чертовы указания только выполняю, – несчастным голосом произнес он.