Сначала ушла секретарша Леночка, мечтавшая выйти замуж за олигарха и считавшая себя мудрой. Мудрость заключалась в том, чтобы перехватить будущего воротилу бизнеса в самом начале карьеры. Саша так красиво рассказывал, что Леночка поняла – судьба сама сунула ей в руки призовой билет и сжала девичий кулачок. Долгих шесть месяцев она честно любила Сашу и ждала прорыва в финансовой части их отношений. А потом в соседний офис въехала адвокатская контора, и дальновидная девушка, внимательно просматривавшая американские фильмы и имевшая весьма радужные представления о юристах, быстро сменила место работы.

Потом Саше и Вите пришлось несколько раз переезжать, и всякий раз в менее благоустроенный офис, поскольку прибыль не шла, а аренда съедала тещины капиталы с аппетитом голодного аллигатора. В результате друзья оказались в бывшем НИИ, сдававшем свои площади различным мелким конторам и фирмочкам.

Теще офис не понравился. То есть это Витя печально констатировал, что «теще не понравилось». На самом деле этот страшный скандал пришли понаблюдать все обитатели третьего этажа, где арендовали угол горе-бизнесмены. Витина теща была женщиной жилистой и крикливой, как стадо пригородных электричек, поэтому формулировка «не понравился» была слишком мягкой и не передавала всей экспрессии выступления обворованной родственницы. С тех пор Витя жил в офисе и категорически отказывался возвращаться в лоно семьи, ссылаясь на страшную обиду, нанесенную ему грубой женщиной. Жена вставала то на его сторону, то на мамину, а сама виновница разлада настаивала на том, что зять именно вор, и им надо обсудить материальную сторону семейных отношений. Кроме обиды, Витек еще испытывал панический ужас перед грядущим объяснением, поэтому предпочитал отсиживаться на территории института, где, к его радости, был пропускной режим.

Смутные мысли о том, что в нем нет предпринимательской жилки, Саша пытался задавить разглагольствованиями о глобальном невезении, черной полосе и стечении обстоятельств. В конце месяца истекал оплаченный срок аренды, и наступала неизвестность. С другой стороны, до конца месяца что– нибудь еще могло измениться, а пока они цедили с Витей пиво и читали газеты в надежде на то, что их осенит гениальная идея. Пока все было не так уж страшно, и оставалась надежда на чудо. Безвыходных ситуаций не бывает. Кроме того, горькую пилюлю подслащивали успехи в личной жизни: у Саши была невеста, хорошая, терпеливая и понимающая Катенька, с которой в случае чего можно было поделиться наболевшим и привлечь ее к решению вопроса. Все-таки у нее имелось образование, языки, и ее запросто можно было пристроить на какую-нибудь хорошую работу. Это был его капитал, неприкосновенный запас, как у подготовившегося к зимовке хомяка. А помимо Кати, в его жизнь влилась еще и свежая струя в лице швеи Гали, откровенно симпатизировавшей холостому предпринимателю. Ничего лишнего он себе пока не позволял, но пристальное внимание девушки чрезвычайно льстило его самолюбию и вносило некоторую пикантность в ежедневное просиживание штанов и бесплодный поиск путей развития бизнеса. Саша старался держаться в рамках приличий, тем более что лишние подруги ему сейчас были не по карману. Вполне хватало совместных праздников, организовываемых арендаторами, среди которых, помимо цеха по пошиву одежды, были еще две посреднические фирмы, занимавшие по одному кабинету каждая, и машинописное бюро. К праздникам относились дни рождения, всяческие годовщины и государственные даты. Среди женской части коллективов было несколько веселых и вполне адекватных девиц, которые, однажды уединившись с кем-то в одном из кабинетов, в дальнейшем не претендовали на «продолжение банкета», а иногда и вовсе ничего не помнили. Или же Саша ничего не помнил. Собственно, это было не принципиально, ибо не несло особой смысловой нагрузки: обычное дело среди подвыпивших коллег и соседей по этажу, кому не нравится – не участвует, остановившись на стадии фуршета.

Сегодня не было ни банкета, ни быстроглазой Гали, но идти домой было пока нельзя, надо было поддержать версию о собственной занятости и прийти позже Кати.

Когда Катерина позвонила, туманно поведав про проблемы и необходимость приехать к метро на другой конец города, Саша быстро просчитал, что рублей пятьдесят сожрет дорога, плюс еще ехать обратно, да еще вдвоем… И вообще, проблемы он не любил. Катин тон вызвал смутное беспокойство, и Александр решил не ввязываться в малопонятную историю. Тем более что невеста не особо настаивала. А еще было просто лень выходить из офиса на слякотную улицу и толкаться в метро.

– Если бы было что-нибудь серьезное, она бы привязалась насмерть, – рассудил он. – А так – сразу согласилась обойтись. Следовательно – обойдется.


Мышкина уверенно плюхнулась на переднее сиденье, от чего автомобиль немедленно жалобно скрипнул и перекосился. Машину Игорю было жалко. А когда Татьяна с такой силой захлопнула дверь, что стойка едва не вывалилась, он страдальчески поморщился. Катя умостилась сзади, молча отгоняя от себя мысли о предстоящей встрече. Чудиков смущенно разглядывал ее в зеркало заднего вида, гадая, что может означать выражение задумчивой сосредоточенности на ее лице. Вероятно, Катерине не нравилось, что их уединение разбавила Мышкина. Однажды в ночном клубе Игорь заказал виски со льдом, просто чтобы попробовать, что это за зверь, так бармен плеснул на полпальца виски, после чего щедро сыпанул туда льда, словно надеялся заморозить выпивку вместе со стаканом и превратить клиента в пингвина. Мышкина с ее говорливостью точно так же разбавила сейчас их общество в соотношении десять к одному. Ощущение было такое, что это Татьяна подрядилась всех подвезти и теперь окончание вечера зависит исключительно от ее доброго расположения духа.

– Значит, так, – по-хозяйски скомандовала она, – отвезем Николаеву, куда ей там надо, и все.

По мнению кадровички, на этом обязательная программа должна была закончиться, и начиналось самое приятное. Видимо, переднее место в автомобиле, предназначенное для жен и близких, располагало к завышенной оценке своих возможностей.

Выглядеть перед Катей слабаком Чудиков ни в коем случае не желал, он просто не мог допустить, чтобы эта девушка начала его жалеть или делать скидку на его внешний вид. Но как объяснить Мышкиной, которая не слышала и не видела никого, кроме себя, что за кучера в этом экипаже вовсе не она, Игорь не понимал. Практика показывала, что даже если в Мышкину плюнуть, то она, воспользовавшись ситуацией, сначала затопчет до полусмерти, а потом будет с энтузиазмом реанимировать. Представив ее толстые губы, вытягивающиеся в хобот и тянущиеся к его лицу, чтобы сделать искусственное дыхание, Игорь едва не врезался в ползущий впереди троллейбус.

– Ты потрясающе водишь, – Татьяна начала плести свои сети, чтобы обмотать Чудикова лестью и сделать более уязвимым. – Я всегда впадала в транс от таких мужчин.

Она многозначительно хлопнула ресницами и задышала. Испугавшись, что в транс Мышкина начнет впадать прямо сейчас, и совершенно неизвестно, как поведет себя в этом состоянии центнер нерастраченной любви, Игорь включил на полную громкость музыку, надеясь сбить настроившуюся на романтику Мышкину. Ему не повезло, даже Глюкоза, обычно исполнявшая задорно-хулиганские песни, под влиянием Мышкиной запела про свадьбу.

– «Свадьба, свадьба, кольца, кольца!» – заголосила Татьяна и притопнула ногой, едва не пробив пол мощным каблуком.

«Зато перестала пыхтеть», – обрадовался Чудиков и прибавил скорость, надеясь домчать Мышкину до метро и выгрузить. Он чувствовал себя сапером, увозившим за черту города проржавевший фугас времен Второй мировой войны, трухлявый механизм которого мог сработать в любую минуту.

– Все, станция «Вылезай», – гикнула Мышкина и обернулась к Кате. – Хорошего понемножку. Поддержи бюджет города, прокатись в метро. И не забудь сказать спасибо Игорю.

Чудиков тем временем выскочил наружу и, обежав авто, налег на двери:

– Катя, я сегодня совершенно свободен. Давай я довезу тебя до дома.

– До пятницы я совершенно свободен! – между передними сиденьями втиснулась голова Мышкиной. – Цитата из нетленного Винни-Пуха.

– Татьяна, оставь нас, в конце-то концов, – рявкнул Чудиков. – Дай поговорить.

– Да разве я мешаю. Говорите, я не тороплюсь!

– Вот и отлично, – вдруг отмерла Катя. – Постереги машину. Игорь, мне нужно, чтобы ты был поблизости, но не рядом.

– Поблизости, но не рядом, – автоматически повторил Чудиков и глубокомысленно замер, продолжая наваливаться на дверь.

– Дай выйти. Пожалуйста. И иди за мной, – Катя торопливо вылезла, стукнувшись головой и попав ногой в неглубокую лужицу.

– Чего это ты раскомандовалась? – обиделась Татьяна, но машину стеречь осталась.

Рабочий день закончился, поэтому народ у метро гудел, как пчелиный улей, в гости к которому забрел медведь.

«Ерунда какая, – вдруг запоздало подумала Катя. – Как тут можно встретиться? Или он меня знает в лицо?»

От последней мысли она поежилась, вспомнив, как незнакомец сказал, что все про нее знает.

– Если не пересечемся здесь, так он же еще и домой ко мне может заявиться. Или к Саше. Ну что ему от меня надо? – она простонала вслух, безнадежно уставившись в набухшее небо, плакавшее мелким противным дождиком.

Чудиков испуганно покосился на спутницу и осторожно взял ее под локоть.

– Не сейчас! – Катя испуганно шарахнулась в сторону, словно он погладил ее электрошоком. – Встань вон у того киоска и жди сигнала.

– Сигнала? – туповато переспросил Игорь.

– Да, – свирепо прошипела Катерина и неуверенной походкой начала нервно прогуливаться у входа в метро, то и дело сталкиваясь с торопившимися по своим делам гражданами. Граждане в грубой форме выражали свое мнение по поводу девицы, маневрирующей поперек течения.

В отражении витрины, заставленной глянцевыми изданиями, Игорь пристально разглядывал Катю и остро ощущал необходимость еще раз подержаться за ее мягкий локоток.

Между тем предмет его мечтаний азартно крутил головой и вел себя по меньшей степени странно. Хаотично пометавшись по лужам и внеся определенную сумятицу в беспорядочное движение пассажиропотока, девушка начала приставать к одиночным мужчинам.

Выбрав самого, на ее взгляд, неблагонадежного, мрачного коротко стриженного типа со злобным рыскающим взглядом, она пошла на сближение. Заметив на физиономии мужчины смятение, она воодушевилась и выдвинула челюсть, придав своему лицу выражение уверенной решимости. Дядька был всего лишь кандидатом математических наук в стадии развода с супругой. Именно ее, свою супругу, он ждал в этот промозглый день, чтобы утрясти материальные вопросы на нейтральной территории. Поэтому и лицо у него было соответствующим: а как еще должен выглядеть мужчина, у которого норовили отобрать большую часть имущества, да еще под предлогом его измен, которые существовали лишь в больном воображении тещи, заразившей своей паранойей недалекую дочь.

Симпатичная блондинка со зверской физиономией неслась на него, словно летчик-камикадзе. Недолго думая, мужчина тоже состроил ей жуткую гримасу, надеясь отпугнуть.

– Ну я пришла, – агрессивно сообщила она, ничуть не испугавшись его мимических усилий.

– Хорошо, – аккуратно ответил он и отодвинулся, перестав гримасничать.

– Не вижу в этом ничего хорошего.

– Я тоже.

– Это не вы мне звонили? – разочарованно протянула Катя.

– Нет, не я! И вообще, – мужчина облегченно вздохнул и вознамерился осчастливить ее полезным советом, – когда в следующий раз пойдете на свидание, не смотрите на своего избранника, как пиранья на целлюлитную ляжку.

– У меня нет целлюлита, – оскорбилась Катерина, уловившая смысл лишь частично.


Стоявший в паре метров высокий худой шатен с редкой бороденкой, делавшей его физиономию похожей на сильно вытянутую морду козла, с интересом прислушивался к беседе. Поскольку последнюю фразу оскорбленная Катя выкрикнула особенно громко, он сфокусировал на ней взгляд и подмигнул. Столь быстрой реакции не пользовавшийся ранее особым вниманием у дамского пола дистрофик не ожидал: девица немедленно двинулась к нему, глядя в его глаза, точно кобра. Как большинство представителей сильного пола, тощий субъект втайне был довольно высокого мнения о себе как о мужчине, поэтому Катеринино внимание немедленно воспринял как должное и приосанился, махнув рукой.


Заметив, что бородатый машет рукой, странно скособочившись и выпятив впалую грудь, Катя струхнула. Но тем не менее подошла и требовательно уставилась на него, держа марку и из последних сил демонстрируя, что, мол, не на такую напал, нас голыми руками не возьмешь и герои умирают стоя.

– И что дальше? – Она строго свела брови, ощущая, как трясется весь организм вместе с фантомом отмершего в древние времена хвоста.

– Предлагаю поехать ко мне, – тощий, ждавший у метро друга, чтобы вместе выпить, кардинально поменял план развлечений.