– Мудрыми бывают филины и питоны. Вы кто?

– Удав.

– А?

– Я глотаю жертву целиком, а потом размышляю на сытый желудок. Так ко мне приходит мудрость.

«Идиот!» Диана почувствовала себя неуютно. Она уже не была уверена, хочет ли продолжать флирт. Еще неизвестно, кем ее считает этот зазнавшийся Каа – Багирой или мартышкой.

– У меня с чувством юмора напряг, не пугайтесь, – виновато сказал Юра. Ему уже было неудобно перед съежившейся девушкой. Ничего плохого она ему не сделала, а он повел себя как последний придурок, словно сопливый мальчишка, строящий из себя нечто значимое посредством длинных плевков и нецензурной лексики.


Сколько Юра себя помнил, у него всегда были проблемы с девушками. Папа, занимавший высокий руководящий пост, постоянно отсутствовал, поэтому Юрик рос нежным маменькиным сынком. Мама с детства пичкала его романами про мушкетеров и рыцарей. Будучи домохозяйкой, она увлеченно занималась воспитанием единственного сына, растя гения. Гений из Юры получался плохо. Мало того, что он рос болезненным, его тонкая душевная конституция, сформированная мамой, делала парня весьма уязвимым и в моральном плане. В классе над ним подтрунивали и недолюбливали. Юра начал замыкаться в себе, его от души били, а он стеснялся жаловаться, угнетаемый комплексом чести: настоящий мушкетер либо может постоять за себя сам, либо хотя бы не закладывает товарищей. Синяки и ссадины он объяснял падениями. Обеспокоенная частым нарушением координации у ребенка, Елизавета Васильевна начала таскать его по врачам, где в какой-то момент и выяснилась правда. Взбешенный отец перевел отпрыска в другую школу, параллельно отдав в секцию вольной борьбы.

– Между порядочностью и глупостью – пропасть глубиной в жизнь и шириной в один шаг. Постарайся это запомнить. У тебя всегда есть выбор: шагнуть или свалиться, – безжалостно заявил отец. Судя по выражению лица, он Юрой чуть ли не брезговал. И именно тогда парень подумал, что сделает все, чтобы заслужить его уважение.

Тренер, которому взять дохленького подростка велено было руководством, обреченно вздыхал и щупал Юрины мощи, как опытная пенсионерка щупает синеватого цыпленка, понимая, что из этой дичи бульон будет ненаваристый. Но тощий Юрик оказался жилистым и неожиданно упорным. Несмотря на излишне романтический настрой, по ночам он все же мечтал о том, как однажды даст своим противникам достойный отпор. Правда, шляпа и шпага вносили в его мечты налет нереальности, зато сам посыл был психологически очень даже оправдан. Мастера спорта из него тоже не вышло, зато появились мускулы и уверенность в себе. Помимо мускулов, в его жизни еще появилась первая девушка. Причем она не просто появилась, а с ходу переехала к ним жить, так как Юре открылась новая грань ощущений, связанная с женщинами, и у него капитально снесло крышу.

После одной из тренировок он возвращался через парк и стал свидетелем омерзительной сцены: мелкий кряжистый мужичок шарил в сумке всхлипывавшей девушки, которая от ужаса не могла даже кричать. Не раздумывая ни секунды, Юра повалил наглеца на землю и предложил вызвать милицию, но дама великодушно отказалась. Как выяснилось позже, Даша была начинающей проституткой, весьма неумело утаившей очередной гонорар от сутенера, который и был слегка помят Юрой. Юре было семнадцать, Даше двадцать три, и она в качестве благодарности немедленно показала спасителю небо в алмазах. Алмазы демонстрировались в течение почти суток в общежитии, где у Даши жила сестра, временно отбывшая к родне и освободившая койку. Как честный человек, не справившийся с инстинктами, едва придя в себя, Юра немедленно потащил любимую к родителям.

Надо сказать, что, невзирая на все перипетии в государстве, папа прочно держался у руля и продолжал делать карьеру, поэтому дома появлялся, как и прежде, – редко. Накануне мать, не дождавшись кровиночку с тренировки, понеслась в отделение милиции.

– Мамаша, загулял ваш засранец, – попытался ее образумить усталый милиционер, не желавший вешать на себя лишнее дело. – Ну сами подумайте, ему в армию скоро, здоровый мужик. Чего с ним может случиться?

– Мой сын в армию не пойдет! – завопила интеллигентная женщина, затопав ногами и брызгая слюной на мутное окошко дежурной части.

– Да ради бога, – беззлобно согласился страж порядка. – Приходите через три дня, если не найдется. Все запишем.

– Это же ребенок!

– Жеребенок, – пробасил кто-то и послышался смех.

– Абсурд, – пробормотала несчастная мать. – Этого не может быть. У меня пропал мальчик, а они ржут.

Начальник тоже отнесся к проблеме без понимания.

Юриной матери стало плохо, она пила валокордин и в панике обзванивала знакомых. Юрочка нигде не мог быть, он всегда вовремя возвращался. Эта мысль будила в глубине ее души парализующий волю и ум ужас. Муж улетел куда-то за Урал, и найти его не представлялось возможным. Во всяком случае, весь последующий день она тщетно искала хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь в поисках Юрика. А вечером явился сам виновник переполоха, притащив с собой чудовищную девицу, вульгарную и помятую.

– Мама, это Даша. Мы хотим пожениться, – сообщил он. От мамы одуряюще пахло валокордином, но Юра был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Прямо сейчас? – сухо поинтересовалась мама, внутренне растаявшая от счастья, что сын жив, но мобилизовавшаяся для борьбы с этой крашенной хной проблемой. «Проблема» глупо хихикнула и прижалась к Юре, выставив круглое колено.

Мама оказалась права. Даша была «не пара». Это выяснилось довольно быстро, на первой же вечеринке, куда влюбленные пришли вместе. Возлюбленная напилась до фиолетовых звезд и прямо на балконе занялась непотребством с хозяином праздника. Это была первая трагедия в Юрочкиной жизни. Дальнейшие женские предательства он переживал уже легче. Собственно, не так уж много их и было. Сначала был неудачный брак с некрасивой дочерью папиного зама. Зато она была из хорошей семьи. Жизнь обещала скучное, но уверенное постоянство, но Юра ошибся. Через несколько лет его унылая некрасивая жена резко похорошела, и тут же выяснилась причина ее внезапного расцвета – коллега по работе, с которым она элементарно сбежала, оставив Юру в полнейшем недоумении, почему нельзя было по-человечески объясниться и развестись. К тому времени папа уже пристроил его на хорошее место, и Юра пошел в гору, поэтому недостатка в девушках, мечтавших похозяйничать в его душе, не наблюдалось. Зато имело место стойкое недоверие Юры к женскому полу, отличавшемуся завидным непостоянством. Следующая его пассия, белокурая Леночка, оказалась примитивной обирательницей кошельков, и Юра с трудом вырвался из ее цепких лапок, в которых застрял ворох подарков и материальная компенсация морального ущерба, вызванного разрушением ее светлых надежд. Затем он второй раз в жизни влюбился, но потерпел фиаско, так как дама сердца оказалась в итоге однолюбкой и вернулась к бывшему мужу. Одно время Юра даже подозревал, что его всего лишь использовали как орудие мести, но потом эти мысли поблекли и забылись. Отныне в его сердце было сухо и безжизненно, как в пустыне.

– Короче, выжить там сможет только верблюд, – констатировал как-то друг Леня за рюмкой чая.

Юра не спорил. Если верблюду охота, пусть живет.

Но в отличие от осторожного Леонида, женщин он продолжал любить, хотя сердце в этом процессе не задействовалось.

– Организму нужны вода, пища и женщина. Это физиология, – рассуждал Юра. – Любовь – это фантазия. Когда человеку скучно, он придумывает сказки про любовь и мифические идеалы. Я человек занятой, поэтому у меня реальные тетки. Платонические чувства для импотентов. А я пока еще о-го-го!

– Иго-го, – ржал Леня, категорически возражавший против присутствия на междусобойчиках «реальных теток» и смущавшийся своей веры в любовь. Дыма без огня не бывает. Раз про эту самую любовь говорят, значит, у кого-то было. Ведь про летающие тарелки тоже много спорят, но только самый недалекий нигилист рискнет однозначно настаивать на том, что инопланетян не существует. Только потому, что лично он их не видел.


Диана Юре нравилась. Ему вообще претили неухоженные клуши без маникюра и с осыпавшейся косметикой. В них было что-то дешевое – что-то от Даши, которая много лет назад стала поворотным пунктом в его отношениях со слабым полом. Женщина должна быть красивой игрушкой, легкой и необременительной. Как дорогой костюм на переговорах или внедорожник в лесу. Все должно быть к месту и ко времени. Безусловно, у плиты фифа на шпильках и с маникюром будет выглядеть крайне глупо, но для кухни у него была домработница, а для отдыха требовались именно такие утонченные мотыльки с точеным профилем. Диана не была красавицей, но в ней что-то чувствовалось. Как в коробке с подарком, перехваченной ленточкой. Ленточку хотелось немедленно сдернуть, чтобы найти сюрприз, поскольку такие коробки редко оказываются пустыми.

– А давайте в клуб! – неожиданно предложил он. Ужин – слишком интимно и сразу предполагает продолжение, а клуб – это возможность выбора: можно до утра развлекаться, а можно и поехать домой. В самом крайнем случае можно потеряться в толпе.

– А почему не театр? – хмыкнула Диана. – Или я выгляжу настолько несерьезно?

«Хочет выглядеть серьезно, – умилился про себя Юра. – Как они все смешны. Серьезно надо выглядеть на переговорах или в суде, а с мужчиной… Женщина должна быть праздником, цветком, а не шуршащей газетой».

Диана отвернулась: «Все написано у него на физиономии. Клуб, выпивка, постель. Нашел дуру. Примитив».

– Для театра поздновато, – резонно заметил Юрий. Прозвучало это холодно и отстраненно.

– Клуб так клуб, – махнула ладошкой Диана с видом пресыщенной светской львицы. Перепад в Юрином настроении ее несколько отрезвил, и девушка решила не рисковать.

– Вот и миленько, – пробормотал он, даже не интересуясь предпочтениями спутницы. Отдыхать господин Иванов привык в проверенных местах, где любовь и материальная заинтересованность обслуживающего персонала гарантировала стопроцентную релаксацию.


Судя по ознобу, ледяными волнами скатывающемуся по спине, температура воздуха приближалась к точке замерзания. Катя тряслась, как овечий хвост, и шмыгала носом.

«Не хватало еще простудиться тут! – сердито размышляла она, но сдаваться было уже поздно. Сил придавало еще и то, что Саша не звонил. И если смотреть правде в глаза, то если в Катиной жизни и была искра, то к Александру это не имело никакого отношения. Во всяком случае, его образ меркнул на фоне яркого и волнующего Крягина, как светлячок в лучах прожектора. Хотелось получить подтверждение, что Катя все делает правильно. Советоваться с мамой бесполезно, учитывая ее необъективное отношение к Саше. Сейчас как никогда нужен был совет Лизы, но подруга второй вечер пребывала в состоянии «абонента вне зоны действия сети».

Послышалось урчание мотора, и Катя замерла. Надо было точно рассчитать момент и появиться в свете фар именно в тот момент, когда автомобиль будет выезжать из ворот. В противном случае ее либо не успеют заметить в вечерней темноте, либо вообще собьют. Оба варианта категорически не подходили. Шлагбаум нехотя начал подниматься, и она с отсутствующим выражением лица вышагнула из тени.

– Я, конечно, все понимаю, – Никольский высунулся из дверей «девятки» и с ненавистью разглядывал затихшую у капота секретаршу. – Но не до такой же степени! Если ты думаешь, что я тебя покалечу, а потом всю оставшуюся жизнь буду страдать от чувства вины и ухаживать за инвалидкой, то глубоко ошибаешься. В крайнем случае – выплачу все, что будет положено по суду. Так что в следующий раз, когда вознамеришься намотаться на мои колеса, десять раз подумай!

– Да я просто мимо шла!

– И давно ты мимо ходишь? Все нормальные бабы дома, мужей кормят, а ты все тут отираешься!

– Я не отираюсь! И если все нормальные бабы дома, то и все нормальные мужики тоже дома! Чего же ты тогда стахановца из себя строишь? Выслужиться хочешь? И почему где я, там и ты?

– И не мечтай! – сплюнул Никольский, хлопнув дверью.

Настроение у Кати испортилось, словно лист бумаги, попавший в огонь и съежившийся в крохотный обугленный шарик. Все-таки обидно, когда красивый мужик, пусть даже такой противный и высокомерный, не делает никакой разницы между тобой и какой-нибудь Мышкиной, откровенно демонстрируя неприязнь. Ведь, по сути, она еще ничего плохого ему не сделала, наоборот, это Никольский изначально вел себя совершенно по-свински. Когда ты раздражаешь женщин, то это можно списать на ревность, зависть и что-нибудь еще, приятное и поднимающее собственную самооценку, но когда бесишь мужчин – это уже диагноз.

За счастье надо бороться, а в борьбе побеждает либо самый сильный, либо самый упорный. Презрев недобрый знак в лице нахамившего Никольского, Катя решила прибегнуть к старому испытанному способу – погадать на пуговицах: любит – не любит – плюнет – поцелует… Пуговиц оказалось три. Отчаявшаяся Катерина начала ощупывать куртку с упорством алкоголика, потерявшего заначку. Упорство было вознаграждено: на капюшоне оказался хлястик, прикрепленный четвертой пуговкой.