«Судьба!» – удовлетворенно хихикнула Катя и снова замерла в засаде.

Долго ждать не пришлось. Сквозь кованую решетку забора было видно, как большая темная иномарка хищно крадется к выезду. Прищурившись, она углядела значок «Мерседеса» и снова вывалилась под колеса. Теперь, памятуя о том, что водителей типа Никольского случайно выскакивающие перед капотом пешеходы не радуют, она решила, не мудрствуя особо, поскрестись в окошко. Тонированное стекло медленно поехало вниз, и Катерина, боясь упустить что-нибудь из заготовленной речи, сбиться, застесняться, торопливо зачастила в темноту салона:

– Ой, извините, до метро не подбросите? А то я договорилась с соседом, а он не приехал. Я так замерзла, просто ужас! До дома еще час ехать, а на дворе ночь, страшно так! Но я привыкла одна ходить, не боюсь совершенно. Только холодно очень, поэтому мне бы хоть до метро, до какого-нибудь!

Она тараторила, боясь замолчать, и судорожно цеплялась за дверцу, словно это помогло бы удержать машину в том случае, если водитель решит наплевать на ее слезное выступление и уехать. Собственно, этой речью Катя планировала поставить Крягина в безвыходное положение и принудительно влезть в автомобиль. Вряд ли Клейстер, как сиамский близнец, тащится за шефом домой, поэтому им представится наконец-то шанс объясниться без свидетелей.

Все в этом мире относительно, правота тоже бывает разной. Клейстер действительно не собирался увязываться на ночь глядя за Крягиным, хотя часть вопросов они так и не решили. Он просто сидел за рулем своей машины и слушал, как новая секретарша мелет абсолютную ахинею дрожащим от смущения голосом.

«Интересно, что ей на самом деле надо? Хочет стучать или… Нет, это вряд ли», – размышлял он. Конечно, можно было ей отказать, сославшись на субординацию и наличие общественного транспорта, но любопытство победило. Кирилл Антонович перегнулся на пассажирское место и молча распахнул дверь. Молчать – оно всегда вернее. Женщины не умеют молчать, поэтому всегда стараются заполнить образовывающиеся в диалоге паузы ненужной информацией. Иногда из пестрого вороха слов удается выудить весьма полезные сведения.

– Так удачно, что вы именно сейчас поехали, – тряслась в ознобе Катя. – А то я чуть не ушла. Тепло так, уютно, как дома.

«Удачно! – хмыкнул про себя юрист. – Кому как».

Катерина нервничала. Замерзшие на морозе сопли начали оттаивать, и она беспрестанно шмыгала носом, стараясь заглушить неромантическое хлюпанье голосом.

– Какая у вас машина большая! Просто целый автобус. Люблю большие машины.

По большому счету, после этого ценного сообщения можно было высадить болтливую пассажирку, предложив ей поймать фуру или «БелАЗ», но она успела расстегнуть куртку и даже одну пуговку на блузке, памятуя о реакции шефа на вырез, и Клейстер периодически с удовольствием косился на белевшее в сумраке декольте. Высаживать девушку, обладавшую такими соблазнительными формами, не хотелось. Пусть стрекочет. В конце концов, она его явно стерегла и рано или поздно все-таки дойдет до сути и объяснит, зачем весь спектакль. Кирилл Антонович не любил неясных и незавершенных ситуаций.

– Вообще-то я не тороплюсь, – выдала Катя, исчерпав все мыслимые и немыслимые комплименты. Она косилась в окно, стесняясь посмотреть в глаза своему спутнику. Она чувствовала, что говорит лишнее, глупо дергается и вообще – ведет себя ужасно нелепо. Скорее всего на лице Крягина сейчас снисходительная усмешка: он догадался, что нравится ей, а подобная догадка обычно портит мужчину, как капля хлористого кальция бочку молока.

В носу защекотало, Катерина чихнула и протяжно шмыгнула.

– Возьмите в бардачке салфетку, – не выдержал Клейстер.

– Что вы тут делаете?! – взвизгнула Катя, моментально развернувшись к водителю и поняв, что вместо Крягина на руле висит юрист.

– Хороший вопрос. Женский такой. Что лишний раз подтверждает нестандартность женского типа мышления. Во-первых, я тут давно. Во-вторых, веду машину. Вижу по лицу, что вопросы у вас еще есть. Я тоже никуда не тороплюсь, так что задавайте.

– Это машина Леонида Викторовича!

– К счастью, нет.

– Но это «Мерседес»! – в отчаянии воскликнула Катерина. Такой глупости просто не могло случиться: чтобы у юриста оказалась точно такая же машина – нонсенс!

– Да, – с долей похвальбы в голосе подтвердил Кирилл Антонович. – Представьте себе, модель не эксклюзивная. У некоторых тоже есть такие же… ммм… драндулеты.


Несмотря на всю свою индифферентность, спокойно говорить про машину Клейстер не мог. Это была его страсть, его гордость, домашнее животное и любимая женщина одновременно. Кирилл Антонович имел стандартную ориентацию, поэтому любимого мужчины у него быть не могло категорически. Машина ласково звалась «Мариком» и «Мурсиком», протиралась велюровыми тряпочками в тон полировке и мылась исключительно на евромойках.

Первым автомобилем юриста был пронзительно-зеленый «Москвич». Воспоминания он оставил о себе самые гнусные, как бывшая теща после развода. «Москвич» с завидной регулярностью ломался, всякий раз выбирая для предсмертных конвульсий самые неудачные моменты. Когда он заглох посреди проспекта именно в тот день, когда Клейстер вез любимую девушку на экзамен, это стало последней каплей. Возмущенная дама, не понимавшая тонкостей технического прогресса и желавшая произвести неизгладимое впечатление на товарок, предъявив им «моторизованного» ухажера, оскорбилась до глубины души и навсегда исчезла из жизни незадачливого водителя. Вслед за ней ушел из судьбы Клейстера и подлый автомобиль. О машине он не жалел, о даме тоже, рассудив, что «не дама и была». С тех пор Кирилл Антонович задался целью купить машину с большой буквы. Таковые агрегаты стоили дорого, поэтому юрист занялся накоплением и наконец приобрел предел своих мечтаний и финансовых возможностей. Крягин менял машины каждый год, чтобы быть на гребне то ли моды, то ли просто выпендрежа, поэтому его предыдущий «Мерседес» по сходной цене отошел к Кириллу Антоновичу.


В полуобморочном состоянии Катя уставилась в окно, едва сдерживая слезы: целый вечер караулить шефа, а в результате нарваться на его «серого кардинала». Наверное, нечто похожее чувствует рыбак, заявившийся на берег моря за золотой рыбкой, а в результате выудивший из пучины пустую сеть, да еще прогрызенную акулами. Она рванула ворот кофточки, и Клейстер едва не окосел, стараясь одновременно уследить за дорогой и за открывшимся пейзажем. Собственно, женская грудь его не так уж и волновала в принципе… Но почему бы не посмотреть, раз показывают? Тем более есть на что.

– А вы, Екатерина, собственно, где живете?

– На Юго-Западе, а что?

– Ничего, – напрягся Клейстер. Он тоже жил на юго-западе и такие совпадения не любил. Гибкий ум и богатая фантазия мешали ему существовать в гармонии с внешним миром и людьми. – А в анкете у вас другой адрес, между прочим.

– Это адрес родителей. И вообще, остановите, я выйду.

«Вот вам – здрасьте, – опешил водитель. – Однако штормит девушку. То тарахтит, как колхозная молотилка, то вдруг в кусты!»

– Екатерина, давайте я вас хоть до ближайшего метро довезу.

– Стойте! Немедленно остановите! – истерично взвизгнула пассажирка, уставившись прямо перед собой круглыми, как пуговицы, глазами.

Клейстер послушно затормозил и с удивлением понял, что выходить она не планирует, изображая непонятно что.

«Надеялась, что я ее уговаривать буду, что ли?» – несказанно удивился он и даже приосанился.

– Ну поехали, поехали вон за теми «Жигулями», быстрее, – взвыла Катя.

«Очень последовательно, – гоготнул про себя Кирилл Антонович. – Раз не стала упираться и уговаривать, тогда надо потрясти своей непредсказуемостью и навязаться на дальнейшее общение. Грамотно. Интересно только – к чему это все».

Детективы приятнее смотреть дома, за бутылочкой пива или чашкой чая, когда есть возможность переключиться на новости или что-нибудь спокойное. Участвовать в детективном действе лично, а тем более гоняться за какими-то замызганными «Жигулями» Клейстер не желал. Но тем не менее поехал. Было просто дико любопытно узнать, как секретарша будет выкручиваться. На что у такой милашки может хватить фантазии?

Между тем «милашка» вполне правдоподобно поедала глазами заднее стекло ползущего впереди автомобильчика и даже, похоже, тряслась.

«Плоховато она отрепетировала выражение лица, – подумал Кирилл Антонович. – Накладочка вышла. Аж оторопь берет».


Новость о том, что невеста нашла денежную работу, воодушевила Александра до крайности. Когда Катя, всхлипывая, рассказывала о незнакомце и прочей малопонятной ерунде, он трепетно ждал момента, когда можно будет спросить про зарплату. В жизни снова без малейших усилий с его стороны случился переход с черной полосы на белую. С неудачным бизнесом можно было завязать. Катерининой зарплаты вполне хватило бы на хлеб с маслом, а если она поднапряжется, то со временем – и на икру. В крупных фирмах легко можно сделать карьеру. Саше грезилась отдельная квартира с хорошим ремонтом и сытая жизнь. Кто-то зарабатывает на хлеб с маслом, а кто-то потом делает из этого бутерброды. Во всем должно быть разделение труда.

Хорошее настроение брызгало из него во все стороны, как вода из прохудившегося крана.

– Чего сияешь, как медный таз? – хихикнула Галя, заглянувшая в офис. – А я домой, между прочим, иду.

– Скатертью дорога, – буркнул Витек. Сегодня его теща полдня пыталась прорваться через бдительную охрану и добраться до блудного зятя. Гроза миновала, но Витя все еще переживал ужас последних часов, поэтому реагировал на все довольно злобно. Саша же наоборот – пребывал в отличном расположении духа и на переживания друга теперь смотрел сквозь пальцы, с долей снисходительного сочувствия, так пациент, со свежезапломбированным зубом выходящий из стоматологического кабинета, смотрит на тоскующую в коридоре очередь. Заначка на черный день жгла карман, поскольку вышеупомянутый день откладывался, и веселая Галочка оказалась очень кстати.

– Домой? – поддержал тему Саша. – Одна?

– Как получится! – с вызовом ответила девушка.

Саша ей нравился как мужчина и как владелец квадратных метров в большом промышленном городе. Это для гордячек коммуналка – не жилье, а для нее – предел мечтаний. Все лучше избы с косой крышей и удобствами во дворе. Кроме того, с городской пропиской уже можно найти хорошую работу за нормальные деньги, а не довольствоваться крохами, которые ей платят в захудалом ателье. Да и Саша – непьющий бизнесмен! Односельчане просто лопнут от зависти, особенно Дуська, за глаза обзывавшая Галю гулящей и распускавшая о ней грязные сплетни.

– Пошли в кафешку, – с ходу предложил Саша, прикинув наличность. Ему хотелось выглядеть шикарным мужчиной. А у шикарного мужчины должен иметься необходимый набор атрибутов: жена или невеста, любовница и кошелек. На данный момент все пункты были в наличии, что вселяло в Сашу уверенность в собственных силах, завтрашнем дне и даже – в послезавтрашнем. Галя особо не ломалась, многого не требовала и сама первая начала. Поэтому закончить вечер можно было прямо в подъезде, на теплой батарее, соблюдя ореол романтики. На большее Галина пока не тянула, да и средства не позволяли. Все, что тайно, всегда более притягательно. О том, что Галя не поймет наличия у него невесты и не захочет довольствоваться ролью наложницы при царе Горохе, он как-то не подумал. По-хозяйски положив руку чуть ниже ее талии, Александр самодовольно хмыкнул, Галя одобрительно хихикнула, и парочка двинулась на выход.

Кафе было не ахти каким уютным, более того, оно было скорее забегаловкой, где ели стоя, по-деловому, и быстро уходили. Но вечером там орала музыка и устраивались танцы со светомузыкой, поэтому оно вполне подходило для необременительного свидания с последствиями, ибо трата на пиво и сосиску подразумевала бартер. Галину вообще в столь цивилизованное заведение пригласили впервые, поэтому она не только не выказывала никакого недовольства, но и подрагивала от восторга, как поросячий хвостик. Манящая городская жизнь вкупе с красивым мужиком и прочими радостями подмигивала ей светомузыкой и открывала райские врата.

– Галочка, – проникновенно зашептал Саша, дыша алкогольными парами и горчицей на разгоряченную подругу. – Поскольку это экспромт, то в первый раз все будет не очень комфортно. Ты не против?

Много выпившая и плохо соображающая Галина была только «за». Она не возражала ни против «первого раза», ни против чего другого, зауважав Сашу за малопонятные термины, которые он с такой легкостью вплел в разговор. Они выкатились на улицу и побрели по вечернему проспекту. Галя заглядывала ему в глаза, хохотала и прижималась все теснее.

– Сейчас тачку поймаем и поедем к тебе. У тебя есть где пообщаться?

Эта свежая мысль пришла ему в голову только что. Если Галя могла обойтись и без комфорта, то Саше вдруг захотелось удобств и чистого белья. Не мальчишка же он, в самом-то деле, по лестницам обниматься.