– И что ты ему ответила, ма?

– Что я могла ответить?! Что могла ответить мать, любящая своего ребенка?!

– Мама! Что?

– Я сказала, что лучший подарок девушке на Рождество, как и на все остальные праздники, – это обручальное кольцо.

– Мама, это был Телегин!

– Телегин, да.

– Телегин! Ты можешь представить меня и Телегина?!

– Подумаешь, принцесса нашлась, – обиделась мама. – Принца можно всю жизнь ждать и не дождаться! А этот деловой прыщ уже твой с потрохами.

– Мама, когда ты успела так измениться…

– Когда у меня подросла дочь! Я хочу видеть ее счастливой!

Маша подошла к книжному шкафу и достала книгу.

– Я прошу тебя, мамуль, об одном-единственном одолжении.

– Каком? – напряглась мама.

– Необременительном и довольно приятном. Ты это сделаешь?

– Кому на благо пойдет сея жертва?!

– Нам обеим.

– Хорошо. Я сделаю то, о чем ты меня просишь, если оно…

– Мама, перечитай эту книгу, пожалуйста!

– Что? Что это? «Алые паруса» Грина! Деточка моя, но эта книга исключительно для подростков! Что там читать?! Ни глубины чувств, ни переизбытка эмоций. Любви-то там особой нет!

– Там есть одна очень важная мысль.

– Важная?! В «Алых парусах»?! Машенька, ты ли это?

– Эта книга о том, что любовь есть. И ее обязательно нужно ждать!

– Все, – трагически прижала роман к пышной груди мама. – Рехнулась. Двинулась мозгами, заговорила про любовь. Машенька, ты не заболела?

– Нет, мама. Я влюбилась.

– Это еще хуже, – тяжело вздохнула мама и с последней надеждой в голосе спросила: – Не в Телегина?

– Нет. Ты обещала прочитать.

Мама, горестно прижимая книгу, скрылась в своей комнате. Маша прислушалась к шороху страниц и улыбнулась. Что-что, а держать слово она умеет в маму.

Маша подошла к окну и стала смотреть на сумрачный город, медленно и верно погружающийся не во тьму, а в отблески новогодней иллюминации. В «Ключах» сейчас не так светло от разноцветной рекламы, но там уютно и спокойно. Еще там есть райский сад, где Ева отдалась своему Адаму под нежный шорох легкокрылых бабочек.

Бабочки! Иван подарил ей бабочек, а она оставила их в «Ключах». Как будет выглядеть, если она вернется туда и потребует свой подарок? Как-как, глупо, конечно. Если Иван позвонил Эллочке, значит, действительно считает завершение их курортного романа вполне приемлемым. Какое-то чувство на уровне подсознания говорило, что это не так. Что ее любимый мужчина не может быть таким, иначе бы она в него не влюбилась. Но есть Эллочка, и есть Федоров, подтвердивший ее слова! Их-то куда девать, отдаваясь целиком и полностью великой вере в постоянство и любовь мужчин?

Был еще и Телегин.

– Морозова, мне стало хуже.

Он позвонил перед сном, как делал это в последние дни.

– Что-то случилось?!

– Я чувствую позвоночником, что ногу придется ломать еще раз. Она неправильно срастается!

– Ты был у врача?

– Нет. Но я заранее знаю, чем все это кончится. Я умру.

– Телегин, мы все умрем рано или поздно, – вздохнула Маша.

– Выходи за меня замуж, и ты станешь обеспеченной вдовой.

– Борис, честное слово, иногда мне кажется, что ты бредишь! Ну кто так делает предложение руки и сердца?!

– Ладно, считай это тренировкой. Не приедешь?

– На ночь глядя?

– С ночевкой.

– Нет.

– Тогда неспокойной тебе ночи, пусть тебя всю ночь мучает совесть, что ты бросила больного мужчину в горьком одиночестве.

– Ничего, со своей совестью я как-нибудь договорюсь, – сказала Маша и положила трубку.

Завтра шестое января, канун Рождества, свадьба у Бочкина. Маша очень надеялась, скрывая это от всех, что на бракосочетание приедет Иван.


В загсе было настолько тихо, что Маша усомнилась, если ли там живые люди. Обычная торжественная сутолока исчезла без следа, словно ее никогда не было. В этот день расписывали только одну пару – Бочкиных, ради них открыли кузницу браков, достали печать из сейфа и принарядились сотрудницы. Немногочисленные гости предстоящей свадьбы боялись сглазить брачное мероприятие и старательно охраняли невесту, прикованную к жениху наручниками с розовым игривым мехом.

– В секс-шопе маманя приобрела, – громыхнула Светлана странными браслетами, увидев Машу. – Боится, чтобы я второй раз не сбежала. Сколько раз я ей твердила, что меня похитили, не верит!

– Привет, Машунь, – обрадовался Бочкин. – Видишь, теперь она от меня ни ногой. Кстати, как там Телегин?

– Прыгает на одной по карьерной лестнице, – усмехнулась Маша.

– Попрыгунчик он наш. Ты ему приглашение передала?

– Он хотел, чтобы я за ним заехала, Эдик. Но ты меня извини, не хочу с ним нянчиться больше.

– И правильно, – поддержал ее Бочкин. – Пора ему начать жить своей жизнью и в личной сфере, и в бизнесе.

– Да что вы о нас с ним, расскажите о себе! Боитесь? Переживаете?

– Нисколько, – отмахнулись двумя руками, соединенными одной цепью, новобрачные. – Отпереживались и отбоялись уже. Хочется быстрее закончить процедуру припечатывания и поесть.

– И выпить! – радостно раздался рядом с ними голос отца новобрачной.

– Папаня, – строго прищурилась Светлана. – Я что сказала?! Сбегу!

– Все понял, дочка, – засуетился тот. – Завязал.

– Классный у меня тесть, сговорчивый. Ты слышала, Машунь, – зашептал Эдик. – Суконкин сделал Тумановой предложение. Звонил, спрашивал у меня, сколько придется ждать после подачи заявления в загс. После праздников придут его подавать.

– Дорогие брачующиеся!

Торжественный голос, льющий бальзам на растерзанные родственниками и долгими сборами сердца молодоженов, прервал ненужные разговоры и прогремел на все здание.

– Милости прошу в зал торжественной регистрации брака!

– Ни пуха вам ни пера, – прошептала Маша.

Сначала прошли жених с невестой, затем пропустили родителей, а потом позволили зайти всем остальным. Маша встала в уголке, стараясь быть неприметной, и оглядела собравшихся. Пока Эдика со Светланой торжественно сочетали браком, она убедилась, что среди присутствующих Ивана нет. Нет! И от коллектива только она и где-то в коридоре маячит Федоров. Боится зайти в зал, словно его тут же оженят на первой попавшейся девахе. Свадьба, конечно, процесс утомительный, но такой желанный! Отчего-то именно в загсе, когда женятся друзья или подруги, хочется самой бросить все и выскочить замуж. Такой искренний свет счастья излучают молодожены, что веришь им беспрекословно – счастье возможно только в браке. Странно, да? А может, не зря их придумали – брачные узы? У молодоженов Бочкиных они на руках точно не зря.

– …можете поздравить новую семью!

Маша очнулась от своих мыслей и подошла к Светлане, чтобы отдать алые розы. Бочкина она просто чмокнула в гладко выбритую щеку. А потом все пили шампанское и желали молодоженам счастья, так сильно желали, что облили невесту.

– Второе свадебное платье страдает, – сокрушалась Светлана.

– Третьего точно не будет, милая, – поцеловал ее в утешение Эдик.

– Горько! Горько! Горько!

Маше тоже было горько, Иван на свадьбу к Бочкиным не приехал. Она узнала, что Эдик позвонил ему и пригласил. Иван пообещал, но не смог, – так оправдал его Эдик. Или не захотел видеть ее – так решила Маша. Или что-то случилось непредвиденное, например авиакатастрофа, – так «успокоила» ее Светлана.

– Да просто погода сегодня нелетная, – показала на небо какая-то дама, мимоходом подслушавшая их разговор.

С неба в самом деле сыпал крупный снег, часто-часто, угодливо стараясь выложить под ногами новобрачных кристально-белый пушистый ковер.

– Девчонки! – прокричала Светлана. – Становитесь позади меня! Я буду кидать букет невесты! Машунь, ты должна сделать все возможное и невозможное, чтобы его поймать.

Маша стояла и как в замедленной съемке смотрела на приближающийся к ней букетик из белых розочек, перевязанный алой лентой. Он летел прямо ей в руки, стоило лишь только протянуть и поймать. Рядом кричали соперницы, подпрыгивая от нетерпения. Ловить или не ловить – вот в чем вопрос! «Ловить» – решила Маша и подставила ему ладони. Любовь есть, ее просто нужно дождаться!

Букет спикировал в Машины руки, и она счастливо прижала его к сердцу.

– Милая, – заинтересовалась бабушка Светланы, – а где ж твой жених?

– Сегодня просто нелетная погода! – улыбнулась Маша. – Он прилетит.

– Это хорошо, что ты веришь, – подмигнула ей молодая жена. – Я вот тоже всегда верила в нашу любовь! Ну, почти всегда…

Маша проводила счастливую пару и подошла к своей машине. Букет невесты занял место рядом с водительским сиденьем, небольшим белым пятном напоминая о торжестве. Белые розы и снег, это так красиво! Как раньше Маша этого не замечала?! Она теперь любит белые розы и снег. Мама права, она влюбилась и стала другой.


Рождество не оправдало ее надежд, словно судьба испытывала Марию Морозову на прочность. Жила-была серьезная, скучная карьеристка, предпочитавшая близким отношениям сухие цифры и бизнес-планы, и вдруг в один миг стала романтичной особой, верящей в любовь. Так не бывает? Бывает! В новогоднюю ночь случаются и не такие чудеса. Но она проходит, эта замечательная пора мечтаний и грез, остается суровая реальность бытия. И вот тогда-то и становится ясно, чего на самом деле желаешь и ждешь, во что веришь и чего добиваешься. Маша верила в чудо. По-другому она не могла объяснить затянувшееся молчание Ивана. Тайком позвонила в «Горячие ключи» и поинтересовалась здоровьем Ивана Литвинова. Девочка на рецепции ответила, что со здоровьем у него все прекрасно, и предложила Маше к ним приехать, рекламируя отдых в «Ключах» как лучшее средство от всех болезней.

А потом начались трудовые будни. Новогодние каникулы, как и парк зимних развлечений, остались позади. Впереди маячил хромающий Телегин и вера в то, что Иван даст о себе знать. Маша так и не смогла перебороть себя и сделать первый шаг. Но она продолжала ждать, оглядываясь на показавшийся знакомым голос, прислушиваясь к шагам позади себя, всматриваясь в мужские силуэты возле офиса. Каждый раз, когда звонил домашний телефон, она вздрагивала и с замирающим сердцем поднимала трубку. Отвлекалась от мыслей о любимом мужчине на работе, погружаясь в привычную обстановку планирования и закупок.

– Мария, пришло по электронной почте от поставщика.

Довольный Эдик Бочкин зашел в кабинет к Маше и положил перед ней несколько листков отпечатанной бумаги.

– Нужно срочно прочитать.

– Это ответ на нашу рекламацию? – сурово сдвинула брови Маша и взялась за листки. – Пусть ни на что хорошее не рассчитывает! Мы в нем больше не нуждаемся…

– Ты прочитаешь?

– Уже читаю!

Бочкин тихо вышел, а Маша принялась читать.


«Дневник нашей любви.

Я никогда не думал, что Новый год – волшебный праздник, а ты сказочная фея, раскрасившая мою черно-белую жизнь радужными красками одним только своим появлением. 31 декабря ты стояла возле обычной наряженной елки и смотрела на нее так трогательно, как маленькая девочка, увидевшая чудо. А я смотрел на тебя. Смотрел и понимал, что встретил необыкновенную девушку. Ты знаешь, я не умею говорить красивые слова, но я постараюсь их написать. Написать так, чтобы они проникли в твое сердце и перевернули твой мир так, как ты уже это сделала с моим. Я пел тебе об этом в новогоднюю ночь. Но ты так устала, что не смогла дослушать. И я за тебя испугался. Впервые в жизни испугался так, что потерял ощущение твердой почвы под ногами, когда побежал за врачом. Все обошлось, тебе нужно было дать выспаться и отдохнуть. Я был готов сидеть у твоей постели днем и ночью, но мне не позволили этого сделать люди и обстоятельства. Тогда они еще были выше наших интересов. Это сейчас, спустя время, я понял, что в этой жизни главное – мы с тобой, любимая.

Я с нетерпением ждал тебя первого января. Ходил как неприкаянный из угла в угол. Ты вышла и озарила мир своей ясной улыбкой. Ты знаешь, у тебя очень красивая улыбка. Первого января я понял, о чем мечтал всю сознательную жизнь. Я хотел, просыпаясь утром, видеть твою солнечную улыбку и начинать радоваться вместе с тобой предстоящему дню…

…А потом мы катились с горы, и ты держалась за меня так крепко, словно я был единственным мужчиной во всей вселенной. Это было чертовски приятно! Ты моя бесстрашная маленькая девочка. Знаешь, а ведь многие боятся спускаться с такой высоты на бешено несущихся санях. Ты не испугалась, доверилась мне, и я чувствовал огромную ответственность, словно вез хрупкую Снежную королеву, при неловком движении готовую рассыпаться на хрустальные снежинки.

…Был момент, когда твое сердце показалось мне холодным. Таким холодным, что я обжегся о его неприступный ледяной огонь. Мне нелегко далось понимание того, что ты потерялась в ледяных дебрях своих отношений с другими мужчинами. Я понял, что должен показаться тебе другим. И тогда я подарил тебе зимнее лето. Ты радовалась бабочкам как чуду, и я радовался вместе с тобой. То, что случилось у нас потом, должно было обязательно случиться! Это естественное проявление истинной любви, нашей, твоей, моей. Ты ведь меня любишь, моя принцесса? Я знаю, что любишь.