К счастью, хотя бы в клинике мне не пришлось нервничать. Все документы оказались в порядке, благо, я вовремя узнал о «хитром договоре» Вепрева с Судьбиным и оперативно разорвал его. В противном случае, сейчас он бы нам подпортил репутацию.

Так что, Дима, добро пожаловать! Впрочем, подозреваю, что на эту пакость его папочка надоумил — и нужных людей подключил. Старший Щукин крутился в высших политических кругах, и поэтому прекрасно знал, за какие ниточки дергать. Однако на каждое действие всегда найдется противодействие. Представляю, как будут недовольны Щукины своим провалом.

Домой вернулся поздно, зато в приподнятом настроении. Смело открыл дверь в комнату, но тут же замер на пороге, устремив взгляд на свой диван. Там, свернувшись клубочком, как котенок, дремала Марина. Прямо в одежде, без постельного белья, просто подложив руки под голову.

Неужели ждала меня? Что ты делаешь со мной, ведьмочка?

Тихо подкрался к Марине и, присев возле дивана, осторожно провел рукой по ее щеке. Она сморщила носик и сквозь сон пробормотала мое имя. Это был слишком точный удар под дых.

Собрался взять ее на руки и перенести в спальню, уложив в постель. Но Марина вдруг вздрогнула и подскочила на диване.

Села, потирая глаза спросонья, и удивленно посмотрела на меня, не совсем осознавая, где она и что я здесь делаю.

Все-таки не выдержал, нежно обхватил пальцами ее подбородок, потянувшись к манящим, дурманящим здравый рассудок губам. Но Марина перехватила мою руку и тряхнула головой, будто пытаясь прогнать наваждение.

— Нет, я хочу… — твердо сказала маленькая ведьма, сжимая мою ладонь.

— Давай все твои «хочу» перенесем на завтра, сейчас спать пора, — отмахнулся с показной небрежностью, потому что не знал, сколько еще смогу сдерживать себя, находясь так близко с девушкой, которую желаю больше всего на свете.

— Я думаю, ты найдешь для меня пару минут, если захочешь, — сердито заявила, складывая руки на груди. — Ты же знаешь, я не отстану!

— Пару минут? Звучит обидно, — язвительно протянул и усмехнулся.

Поразмыслив секунду, Марина поняла, на что я намекаю, поэтому залилась румянцем и шумно выдохнула.

— Вла-ад! — с укором протянула она, а мне нравилось, как звучало мое имя из ее уст.

Примирительно поднял руки вверх и улыбнулся, заметив, как теплеет лазурный взгляд девчонки.

— Говори, — все же разрешил я.

И дело было вовсе не в том, что иначе Марина бы «не отстала», как она сама заявила. Нет, я просто хотел слышать ее приятный, чуть сипловатый после сна голос. Однако тема разговора вмиг вернула меня в реальность.

— Речь об Илье и его обучении за границей, — начала она, но, видя, что я собираюсь ее остановить, прикрыла мне рот ладонью. — Выслушай, пожалуйста!


Быстро, чтобы не дать мне себя перебить, затараторила, пытаясь уместить в свой короткий рассказ все, что произошло с Ильей. Я слушал внимательно, пытаясь разобраться в ее рваных фразах и путаных эпизодах. Но суть я все же уловил. Марина пыталась доказать мне, что мы выбрали для Ильи неподходящую профессию.

Но больше меня поражало то, с какими эмоциями и надрывом она говорила, по сути, о чужом ей человеке! Когда Марина успела так привязаться к моим родственникам? Впрочем, неудивительно, что в ее большом, чистом, пусть и раненом, но по-прежнему добром сердце нашлось место для детей.

— Подарок Ильи мне — военный роман — был чем-то вроде крика о помощи! — старалась воззвать к моим чувствам, не сумев рассмотреть их под мрачной маской. — Знаешь, по типу записок: «меня держат в подвале, помогите, пожалуйста». А помочь ему только ты можешь, Влад, — шепнула и на эмоциях провела рукой по моей щеке: а вот это уже запрещенный прием. — Илья много читает о военном деле, пока вы не видите. Не знаю, возможно, это гены вашего деда взыграли, но…

— Этого еще не хватало! — моментально взорвался я.

Перед глазами моментально всплыл образ деда, сурового, надменного, разговаривающего не словами, а командами. Он ненавидел моего дядю, а заодно и всю нашу семью, потому что мы посмели ослушаться и пошли против его воли. Потому что тогда я выбрал Вепрева, а не его… Для меня до сих пор остается загадкой, почему вообще дед вдруг решил написать на меня завещание, пусть даже с таким дурацким условием?!

Намеревался закончить разговор с Мариной, но она, как обычно, оказалась чересчур упертой. Боевые ведьмы просто так не сдаются…

— Помнишь, в самом начале нашего… ммм… знакомства ты сказал, что хирургия — это не просто профессия, а призвание? — всмотрелась в мои глаза, словно пытаясь отыскать хоть какой-то отклик. — А теперь представь, что ты не врач, а… учитель математики. Просто потому, что так решил твой отец…

Я нахмурился и нервно откашлялся. Марина смогла подобрать такие правильные слова, чтобы убедить меня, словно знает меня всю жизнь. Как у нее это получается?

— У Ильи совсем нет тяги к медицине! — всплеснула она руками. — Как думаешь, на что способен врач, который ненавидит свою работу? Вспомни Диму, и то, что он натворил только потому, что медицина — не его призвание, — не ранила, а убила меня своими словами. — Ну, что ты на это скажешь? — с вызовом вздернула подбородок.

Марина была чертовски права. И как я раньше этого не замечал! Я подозревал, что с Ильей что-то происходит, но, теряясь в рабочих буднях, никак не мог найти время на откровенный разговор.

А ведьмочка ворвалась в нашу жизнь — и все сделала сама, разложив по полочкам семейные проблемы, копившиеся годами. Нереальная девочка!

— Я скажу, что ты опять вмешиваешься не в свое дело, — с нарочитой холодностью процедил я, хотя внутри все бурлило.

Не нужно ей видеть мои настоящие эмоции. Так я сделаю только хуже для нас обоих.

— Чертова железяка, — зло шепнула она.

— Что? — переспросил намеренно, хотя и так прекрасно все слышал.

— Говорю: спокойной ночи, дорогой, — ехидно протянула Марина и, резко подскочив с дивана, скрылась в спальне, нарочито громко хлопнув дверью.

«Так лучше», — мысленно повторял, как мантру, пытаясь убедить себя в этом, но почему тогда так паскудно на душе? Больно и одиноко…

Ни хрена мне не лучше! Но разве я когда-нибудь думал о себе…

Брак девятый.

Глава 1


Несколько дней спустя

Мари

Сегодня я окончательно возненавидела аэропорты. Вокруг — суетящиеся, толкающиеся люди, вечно куда-то опаздывающие. Непрекращающийся шум, какофония голосов, объявления по громкоговорителю — разношерстные звуки забирались в голову, разрывая ее изнутри. Однако этот фон еще можно было бы вытерпеть, если бы не приходилось сейчас стоять посередине терминала, прощаясь с родными и любимыми людьми.

Ирина Алексеевна с детьми решили отправиться в Америку даже раньше, чем планировалось. Просто в один прекрасный день собрали чемоданы и заявили, что им пора. И произошло это как раз после грандиозного скандала, который устроил Влад… из-за меня. От этого я чувствовала себя виноватой.

Тетя усиленно пыталась уговорить Вепрева полететь вместе с ними, но тот был непоколебим. И на мгновение мне даже показалось, что он просто не хочет оставлять нас с Владом наедине, опасаясь, что мы натворим что-то непоправимое.

Однако зря переживал…

В эти дни Углицкий вел себя так, словно между нами ничего не случилось, холодно и отстраненно. Я, разумеется, тоже не предпринимала никаких попыток сблизиться с ним.

Нам обоим это не нужно. И хорошо, что мы повели себя как взрослые люди, а не поддались «буйству гормонов».

Ведь так?..

Украдкой взглянула на мужа, который стоял чуть поодаль, облачившись в свой любимый образ ледяного Дракулы. Хотя я знала, что ему сейчас так же тяжело расставаться с детьми, как и мне. А может, даже больше… Но железный человек не сдавался. Мне бы хоть крупицу его сверхъестественной выдержки…

Первым решил попрощаться Илья, наверно, чтобы быстрее покончить с этим эмоциональным занятием и не «разводить нюни». Он деловито протянул мне руку, а я, по доброй традиции, сама его обняла.

Ох уж эти стальные мужчины рода Углицких! Думают, что небеса разверзнутся и гром грянет, если они хоть малую толику своих чувств проявят.

— Спасибо, Марина, — тихо проговорил Илья мне на ухо.

— Ммм? — не поняла я. — За что?

— Влад договорился, чтобы я прошел в Америке тесты по профориентации. И если они покажут мою склонность к военному делу, то он поговорит с отцом и поможет мне поступить туда, куда хочу, — улыбнулся мальчик так широко, что на его щеках даже ямочки проступили. Совсем как у Влада. Как же похожи эти родственники, не перестаю удивляться!

Подумать только, Углицкий все-таки прислушался и пошел навстречу Илье, поступившись личным мнением. Мельком посмотрела на Влада, еле сдерживая улыбку. Но, встретив его непроницаемый взгляд, закусила губу и вернулась к мальчику.

— У тебя все получится! — твердо сказала ему и чмокнула в щеку. — Я в тебя верю! И Влад тоже, — подмигнула Илье, наблюдая, как засияло его лицо.

В этот же миг к нам примчалась Алиса. Игриво оттолкнув брата со словами «твое время вышло», она бросилась мне на шею. Чуть не задавив в объятиях, вдруг отклонилась и с грустью посмотрела мне в глаза. Я видела, что девчушка готова расплакаться, поэтому погладила ее по голове, а потом выпрямилась, уперев руки в бока.

— А ну отставить слезы, — с деланной суровостью приказала я. — Иначе я тоже заплачу, и у меня тушь потечет!

— Думаешь, станешь некрасивой — и Влад тебя разлюбит? — как обычно, бесхитростно и прямо выдала она, а в глазах заплясали искорки.

Я усмехнулась в ответ, хотя ее слова неприятно резанули по сердцу. Сложно разлюбить того, кого изначально не любишь…

— Не говори глупости, Алиса, — строго произнес Углицкий, подходя к нам ближе, но все же не выдержал и обнял девочку, что-то шепнув ей на ухо. А потом притянул к себе и Илью.

Невольно улыбнулась, наблюдая эту милую картину, и в очередной раз убедилась, что дети делают Влада лучше и искреннее.

Все-таки из него получится хороший отец… Наверно.

Впрочем, какая разница, мне этого все равно не узнать…

— Так, у меня на вас двоих больши-ие планы, — заявила Алиса, выкручиваясь из объятий, и назидательно выставила указательный палец вверх. — Поэтому обязательно прилетайте к нам в Америку! И вообще, не вздумайте поругаться тут без нас. Хорошо, Марина? — серьезно посмотрела на меня, а я кивнула, натянув искусственную улыбку. — На Влада в этом плане рассчитывать бесполезно, он слишком суровый. Так что вся надежда на тебя.

— Ты вообще на чьей стороне? — рассмеялся Углицкий, открыто, бархатно, заставляя мое сердце ёкнуть.

— Я на стороне любви, — подмигнула Алиса, косясь на меня.

Собрала ничтожные остатки своей выдержки, чтобы послать девочке непринужденную улыбку. А тем временем в горле застрял горький ком, руки непроизвольно сжались в кулаки, а ладони болели от впивающихся в кожу ногтей. То ли на меня так подействовали слова Алисы, то ли отъезд детей в целом… А может, все вместе.

В результате я застыла, будто вросла в этот мраморный пол, и еле сдерживала слезы.

Противный женский голос проорал из динамика, возвещая о посадке на рейс, — и Ирина Алексеевна поманила детей к себе.


А я так и осталась живой статуей, наблюдая, как удаляются близкие мне люди, и чувствуя, словно у меня отрывают кусок сердца, если от него вообще осталось хоть что-то после всего пережитого.

Влад не мог не заметить моего пограничного состояния. Он неторопливо приблизился ко мне, не сводя настороженного взгляда.

— Спокойно, Марина, — легко тронул меня за плечо. — Не плачь, у тебя же тушь потечет, — тепло улыбнулся, пытаясь таким образом меня приободрить.

Но вместо этого только спровоцировал окончательный срыв.

— Она… водостойкая, — всхлипнула я и, прикрыв лицо ладонью, тут же разрыдалась.

Тяжело вздохнув, Влад притянул меня к себе, заключая в уютные объятия.

— Тише-тише, — нашептывал он, целуя меня в макушку и поглаживая волосы, словно мы и правда были родными людьми. — Ну что ты, не плачь, — сильнее сжал в своих руках.

И вдруг так остро захотелось, чтобы Влад не отпускал меня никогда, чтобы наш фиктивный брак стал реальным, чтобы муж оставался таким же ласковым и внимательным, как сейчас… Но я понимала, что это невозможно, отчего мои рыдания становились еще более надрывными.

В конце концов, Углицкому, кажется, надоела эта истерика. Он аккуратно, но настойчиво отстранил меня и вгляделся в мое заплаканное лицо. Я примерно могла представить, какой «красоткой» сейчас была, поэтому тут же опустила голову, чтобы хоть как-то спрятаться от него.