Лесли Лафой - Жениться по завещанию

Похоже, этот Маккензи не лучше ее понимал в тех специфических задачах, которые им предстояло решить. Что не сулило ничего хорошего. Однако жребий был брошен, и оставалось только надеяться на лучшее.

– Хорошо, я поеду с вами, но у меня есть три условия.

Дрейтон вскинул брови:

– А именно?

– Во-первых, – начала Кэролайн, уверенная, что настойчивым требованием можно добиться большего, нежели деликатной, заискивающей просьбой, – вы должны поручить ведение моих счетов надежному и толковому управляющему. Я не хочу, чтобы то, ради чего мы с матерью трудились столько лет, пошло прахом.

– Принято. Какое второе условие?

– Моя помощница, завершив работу над уже принятыми заказами, присоединится ко мне.

– Это еще зачем?

– А разве благородным дамам не полагаются личные служанки?

– Полагаются… А она имеет опыт в подобном деле?

– Нет, но мне ведь тоже пока не приходилось бывать благородной дамой, так что я вряд ли замечу за ней какие-то недостатки. В общем, либо вы соглашаетесь с присутствием Джейн, либо я никуда не еду.

– Ладно… Что значит еще одна женщина в доме, где их и так полно? Ну и третье условие?

– Если вдруг окажется, что по своей натуре, в силу каких-то врожденных качеств я не способна стать настоящей светской дамой, вы не будете меня мучить. Вы предоставите мне доступ к тем средствам, которые мой отец отложил для приманки аристократичных женихов, и позволите вернуться к независимой, самостоятельной жизни.

Глаза Дрейтона сузились.

– И чем же в таком случае вы будете заниматься?

– Разница между обыкновенной портнихой и кутюрье всего лишь в стоимости их изделий, – проговорила Кэролайн. – Но чтобы заработать деньги, нужно сначала их вложить. Имея необходимый капитал, я могла бы стать хозяйкой самого лучшего салона в Лондоне. А может, даже и в Париже.

Дрейтон засмеялся. Его смех был негромким, но сочным и густым. И что удивительно – вполне доброжелательным, отчего на сердце у Кэролайн сразу стало как-то легче.

– Да, самоуверенности вам не занимать.

– Ну, я ведь все-таки дочь герцога. Аристократические замашки нередко передаются по наследству точно также, как и богатство. Так мы договорились?

– Договорились, – кивнул он. Причем вроде бы даже с какой-то признательностью.

– Я хотела бы, чтобы наше соглашение было зафиксировано в письменном виде.

Дрейтон снова приподнял брови:

– Вы не доверяете моему слову?

О-о… Да он никак оскорблен и обескуражен? Еще бы, такой удар по самолюбию.

– Здесь нет ничего личного, ваша светлость, – заверила Кэролайн, обходя стол. – Просто когда-то один такой же герцог очень многое обещал одной моей ближайшей родственнице, но на поверку оказался обманщиком. Так что из опыта своей матери я усвоила, что аристократам не следует особо доверять.

Кэролайн вновь направилась к портьере. Дрейтон смотрел ей вслед, будучи уверенным, что она пошла в другую комнату только, ради того, чтобы его позлить. Но поскольку главная битва все же выиграна, он может позволить себе великодушие – пусть уж девушка потешится, демонстративно выказывая пренебрежение.

– Хорошо, я поручу своему адвокату составление соответствующего документа. Так же, как к ведение ваших счетов. Вас это устраивает?

– Устраивает, – не оглядываясь, откликнулась Кэролайн и скрылась в смежном помещении. – Я скоро вернусь.

Склонив голову, Дрейтон взирал на колышущуюся портьеру. А что, если это всего лишь уловка и его подопечная вознамерилась сбежать? Наверное, действительно надо было прихватить кого-нибудь для охраны задней двери, тем более что теперь у него полным-полно прислуги.

Да-а… Он натыкается на своих слуг буквально на каждом шагу. Что ж, придется привыкать и использовать их, как и подобает представителю высшего сословия.

Но главное, учитывая ум и своенравие этой Кэролайн Даттон – впрочем, теперь ее следует величать леди Кэролайн, – он должен непременно и как можно скорее утвердить свой авторитет. Потому что в противном случае рискует стать всеобщим посмешищем.

Глядя в окно кареты, чтобы не встречаться взглядом с сидящей напротив девушкой, Дрейтон пытался разобраться в родственных связях. Кем же ему приходится Кэролайн? Дочь троюродного деда, значит – троюродная тетя? В таком случае их родство дальнее, седьмая вода на киселе – это совсем не то, что родная, или двоюродная сестра. А раз так, то нет ничего противоестественного и кощунственного в том, что он обращает внимание на ее прелести и фантазирует, во что может вылиться их совместное проживание в одном доме.

На его взгляд, ей не очень-то шел коричневый цвет. Да и шерстяная материя была не самым удачным выбором. Лучше бы она использовала шелк, атлас или батист – эти ткани гораздо приятнее на ощупь. Однако дорожный костюм Кэролайн, пошитый из коричневой шерстяной ткани и закрывающий шею, запястья и лодыжки, ни в коей мере не скрадывал находящиеся под ним восхитительные изгибы.

Также не снижали ее привлекательности небольшая пелерина с оторочкой, юбка с рюшами поверху и плиссировкой по подолу, а также элегантный турнюр. Довершали наряд коричневые лайковые перчатки и украшенная пером шляпа, почти полностью скрывающая волосы. Под этой шляпой глаза Кэролайн казались невероятно большими, а кожа лица приобретала алебастровый оттенок…

Черт! Не слишком ли он увлекся?

Ведь эта девушка находится под его опекой – до тех пор, пока для нее не подвернется отвечающий всем требованиям кандидат в мужья. И похотливо поглядывать на свою подопечную, гадая, обязаны ли ее соблазнительные формы корсету и прочим ухищрениям или же здесь поработала сама природа, неприлично. Это можно расценить как признак глубочайшей порочности, что является совершенно недопустимым для представителя высшего сословия.

Он должен немедленно взять себя в руки и отвлечься от неуместных мыслей. И насколько ему известно, вернейший способ сделать это – «вступить в боевые действия».

Однако, глянув украдкой в сторону Кэролайн, Дрейтон тотчас же отказался от идеи высказать комментарий по поводу тусклой расцветки ее наряда. Чего доброго, в ответ она вообще сорвет с себя одежду и выкинет ее наружу.

Черт! Ну как можно иметь такой недовольный вид, когда в твоей судьбе происходят столь грандиозные изменения? И в тоже время быть такой привлекательной?

Решив нарушить молчание, Дрейтон спросил:

– Вы так и намерены дуться до самого вечера?

– Да, – отозвалась Кэролайн, даже не посмотрев на него. – А также скорее всего завтра и послезавтра.

– К вашему сведению, джентльмены предпочитают иметь дело с жизнерадостными и общительными дамами. Тем более когда им предстоит неблизкий совместный путь.

– Предвижу, что в ближайшем будущем вас ждет немало разочарований.

Он в этом не сомневался. И лучше уж было не задумываться о будущих проблемах.

– Вы же сами сказали, что у вашей Джейн имеется ключ от мастерской, – напомнил Дрейтон, отвлекшись от невеселых мыслей. – Кроме того, вы оставили ей записку с пространными, подробнейшими объяснениями. В общем, вы в полной мере выполнили свои обязательства как хозяйка заведения и работодатель и теперь направляетесь навстречу повой жизни, где вас ждет роскошь и привилегии. Поэтому простите меня, но я не понимаю причин вашего недовольства.

– Простите и вы меня, – холодно отозвалась Кэролайн, – но я не могу испытывать восторг, когда меня лишают права выбора.

– А женщины вашего круга обычно имеют это право?

– Имеют… До тех пор, пока в их жизнь не вторгнется мужчина и не повесит им, образно говоря, мельничный жернов на шею.

Да уж… Деньга и привилегии – тяжкое бремя для хрупких женских плеч.

– Не думаю, что вы всерьез переживаете по поводу своей независимости. Тем более что никто не собирается на нее посягать. Я согласился с вашими условиями, позволил вам тщательно все обдумать, учитывая изменившиеся обстоятельства, и предоставил на это больше времени, чем планировал изначально.

«Я согласился… я позволил… я предоставил…» Сколько мужского самомнения!

– Тот факт, что… – Оборвав, фразу, Кэролайн отвернулась к окну. – Ладно, не будем. Меня скорее поймет фонарный столб, чем вы.

– А мне кажется, что я проявил себя как вполне разумный и понимающий человек.

– Действительности соответствует лишь слово «проявил», – возразила Кэролайн. И невольно вспомнила, как Маккензи окинул ее взглядом с головы до ног, когда она вышла из-за портьеры, готовая отправиться в путь. Как он приподнял брови, а затем отвел глаза и впоследствии старательно избегал смотреть в ее сторону. – Что же касается разумности и понимания… Вряд ли. Напыщенный, высокомерный и презрительный – вот слова, которые лучше всего вас характеризуют. А еще – коварный.

– Коварный? – изумленно переспросил Дрейтон.

Хм… Неужели из всех нелицеприятных определений его задело только последнее?

– Да, потому что у задней двери никакого слуги не было.

– Ах вот оно что… – Дрейтон небрежно махнул рукой.

Н-да… Перспектива выйти в скором времени замуж за совершенно незнакомого человека уже не казалась ей столь ужасной.

– А еще приобретение дома… С тем чтобы воспрепятствовать мне в работе и заставить подчиниться вашей воле.

Его брови снова поползли вверх.

– Вы всегда так тщательно ведете список нанесенных вам обид?

– Да, всегда.

Экипаж между тем свернул с оживленной улицы в какой-то переулок и стал замедлять ход.

– Судя по всему, осень обещает быть долгой, – заметил Дрейтон, глядя в окно.

– Да, скорее всего… Но возможно, она не будет слишком тоскливой, если большую часть времени вы станете проводить в разъездах. С тем чтобы осмотреть унаследованную вами недвижимость.

– Ну, если погода будет благоприятствовать… – вымолвил Дрейтон и потянулся к ручке дверцы, поскольку карета остановилась. Уже выйдя наружу, он бросил: – Я скоро вернусь. Оставайтесь на месте.

«К ноге! Сидеть! Лежать!.. Хорошая собачка…» Кэролайн почувствовала, как к лицу прилила кровь. Стиснув зубы, она быстро подобрала юбки и выскочила из кареты прежде, чем Дрейтон успел захлопнуть дверцу.

Маккензи явно опешил от такого неповиновения. Сначала его взгляд скользнул к ее животу, затем он уставился ей в глаза и быстро подошел практически вплотную. Кэролайн пришлось даже выгнуть спину и слегка запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

– Я требую, чтобы вы немедленно вернулись в карету. – проговорил он, сверля ее взглядом.

– Можете требовать сколько угодно.

Дрейтон отвернул лицо немного в сторону и, будто бы обращаясь к ее шляпке, прорычал:

– Леди не должна появляться в местах с сомнительной репутацией!

Кэролайн бросила взгляд за спину Дрейтона на обшарпанный фасад дома: окна в нем были занавешены красными шторами, а в открытых дверях стояла полуодетая девица!

О черт! В животе у Кэролайн что-то сжалось.

Какая опрометчивость! Сколько раз мать говорила ей, что нужно сдерживать свой характер, предупреждала о последствиях необдуманного поведения… Вполне достаточно для того, чтобы чему-то научиться.

Сделав шаг назад, Кэролайн вскинула подбородок:

– А сидеть в карете, стоящей напротив подобного заведения, для леди допустимо?

– Если бы вы не вышли, никто бы не узнал о вашем присутствии, – сердито сказал Дрейтон и, взяв ее за локоть, повернул к карете.

Кэролайн послушно забралась внутрь – в данной ситуации это было единственно правильным решением.

– Здесь находится кто-то из моих сестер? – спросила она, желая хоть немного сгладить позор отступления.

– Да, леди Симона, – ответил Дрейтон, отпуская локоть. – Пожалуйста, оставайтесь здесь и дайте мне возможность вызволить ее отсюда с наименьшим уроном как для вашей, так и для моей репутации. – Не дожидаясь ответа или комментариев, он захлопнул дверцу кареты.

Через окошко Кэролайн стала смотреть ему в спину. Но далеко отойти Дрейтон не успел.

Ступени деревянного крыльца заскрипели под тяжестью крупной немолодой женщины в измятом ярко-красном платье, которая проворно спустилась вниз и быстрым шагом направилась к Дрейтону.

– Это вы лорд Райленд?

– Да, я.

Возвращая распустившийся узел седых волос обратно на макушку, женщина представилась:

– А я – Эсси.

– Приятно познакомиться, мадам, – учтиво кивнул Дрейтон. – Давайте сразу же перейдем…

– Двадцать фунтов, как и договаривались, – перебила женщина. – Деньги вперед, и тогда получите девчонку.

Кэролайн увидела, как Дрейтон достал из кармана кожаный мешочек и передал его собеседнице.

– Если есть желание, можете не стесняться и пересчитать, – предложил он.

Эсси так и сделала, быстро развязав шнурок и высыпав монеты на ладонь. Затем, выбрав одну из них, сунула ее в рот и прикусила. После чего обернулась к дому и кивнула. Тотчас же в дверях появились двое крепких мужчин в картузах, которые вели, держа за руки, извивающееся существо, в ужасных лохмотьях.