Возможно, это потребует больше усилий, чем он полагал.


– Почему ты бросаешь в меня обувь? – Блейк спрятался за передней дверью и кричал ей в открытую щель.

Энди была вынуждена признаться, что эта ситуация принесла ей некоторое удовлетворение. Однако его все равно было мало. Она хотела большего. Ей хотелось запечатать все трещины в своем разбитом сердце кровью, по́том и слезами этого Блейка Донована. Она так рассвирепела, что даже смогла произнести это слово про себя, хотя вслух вряд ли решилась бы на это.

– Потому что ты идиот! – Энди уже свернула в трубочку журнал с кофейного столика, готовясь запустить в Блейка и его.

– Я с этим не согласен. – В его голосе послышались извиняющиеся нотки.

Но она была слишком сильно обижена. К тому же Энди была уверена, что он не знал, из-за чего она переживает, а буйство казалось ей более удовлетворительным, чем какие-то объяснения.

Дождавшись, пока Блейк высунет голову из-за двери, она бросила журнал. И почти попала ему в щеку.

Черт! Ну почему она опять промахнулась?

Донован распахнул дверь.

– Господи, Энди! Ты едва не попала в меня.

– Жаль, что едва.

Эндреа пробежалась по комнате в поисках очередного подходящего снаряда и выбрала свою газировку.

– Ты – эгоистичная, шовинистическая, самовлюбленная задница! – Дважды проверив, что выпила все до дна, Энди бросила бутылку через всю комнату. Та упала, не долетев до цели целого фута.

На губах Блейка промелькнула усмешка, но он быстро взял себя в руки.

– Ты всегда все обо мне знала. И раньше тебе это, кажется, не мешало.

– «Кажется, не?..» – Энди не верила своим ушам. Мешало. И она возражала. Возражала с тех пор, как познакомилась с ним. Разве нет?

Сочтя, что полюбила Блейка, несмотря на все его недостатки, она, возможно, действительно перестала возражать так уж активно, как считала. Но ему-то она этого не говорила. К тому же швыряться вещами оказалось очень-очень здорово. И кем, черт возьми, он себя возомнил, заявив, что она злится? Да у нее, дьявольщина, есть полное право злиться! И защищаться!

Схватив телевизионный пульт с кушетки, Энди приготовилась к броску.

– Ты вломился в мой дом! – закричала она. – И я защищаюсь.

Пульт полетел в Донована.

Тот перехватил его в воздухе.

Черт возьми!

– Эндреа, пожалуйста, остановись! – Он вытянул руки перед собой ладонями вверх, слово хотел этим предотвратить дальнейшую бомбардировку.

У Энди практически не осталось снарядов, кроме диванных подушек, а что они за оружие!

– Зачем ты пришел?

– Могу я войти?

Эндреа пожала плечами, хотя, честно говоря, она предпочла бы, чтобы он вошел, – это лучше, чем позволить миссис Бренди подслушивать их перебранку. К тому же из-за этого человека она потеряла слишком много обуви. К тому же он хорош, даже когда унижается перед ней.

Рискнув войти, Блейк захлопнул за собой дверь. Сунув руки в карманы, он оглядел комнату. К счастью, Лейси утром быстренько прибрала тут, иначе Энди было бы стыдно. Наведение порядка в доме вообще не было ее сильной стороной. Впрочем, в личной жизни тоже.

Хотя нет. Не будет она стыдиться. Потому что ей наплевать на мнение этого мерзавца. Не каждому повезло в жизни иметь экономку, деньги и миниатюрную хорошенькую невесту, которая скоро станет его женой.

Присутствие Блейка не помогало Эндреа унять гнев. Лучше прогнать его из дома – и из жизни тоже – как можно быстрее.

Сложив руки на груди, она повторила свой вопрос, четко артикулируя каждое слово:

– Зачем вы пришли сюда, мистер Донован?

Блейк перехватил ее взгляд, и через мгновение она опять потонула в его взоре, впала в головокружительный хаотичный транс, который всегда охватывал ее в его обществе.

– Нам надо поговорить, – сказал Блейк.

Да, им надо было поговорить в семь тридцать утра. Где он был в это время? Хотя сейчас уже поздно интересоваться этим.

– Нам нечего друг другу сказать, – ответила она.

Блейк вздернул голову.

– Нет, есть что сказать, и это очевидно. Ты сердишься, и я даже не знаю почему. – Донован не просто погубил ее, как можно погубить женщину, – у него даже не было объяснений, почему он это сделал. И если женщина чего и не должна делать, так это объяснять свои чувства, которые мужчина и без того должен понять.

– Мой гнев – это мое дело, – сказала она. – Но ты пришел сюда вовсе не из-за него. Итак, еще раз, зачем ты здесь, выкладывай начистоту?

– Хорошо. – Блейк помешкал, словно пытаясь решить, что именно сказать ей. И это странно. Он пришел сюда, чтобы увидеть ее, так разве ему было нечего ей сказать?

Наконец Донован промолвил:

– У меня есть вопросы, касающиеся Джейн.

– Серьезно? – Ее ярость поднялась еще на одно деление. Нет, не на деление. Она постоянно поднималась и поднималась, пока не взорвала измеритель. Он пришел, чтобы спросить у нее что-то про ту бессмысленную, глупую захватчицу Джейн?!

– Я больше не твоя сваха, Блейк, – ответила Эндреа. – И все, что тебе нужно узнать об этой девушке – твоей подружке, тебе придется выяснять самому.

Вынув руку из кармана, Блейк потер ею затылок.

– Но я бы не назвал ее… своей подружкой, – пробормотал он.

Ну да, теперь ее нужно называть невестой. Едва это слово промелькнуло в голове Энди, ей снова захотелось бросаться вещами.

– Называй как хочешь. Разговаривай с ней сам, я тебе больше не посредник. А теперь уходи из моего дома. Ты не должен тут находиться. – Она пошла прямо на Блейка, пытаясь вытеснить его.

– Погоди! – Блейк опять поднял руки, чтобы остановить ее.

Эндреа сердито на него посмотрела, но сделала знак, что он может продолжать.

Донован принялся мерить шагами ограниченное пространство, которое она ему оставила.

– Это не… Я хочу сказать… Мне надо так много сказать и… – Внезапно остановившись, он вопросительно посмотрел на нее. – Все, что происходило на наших свиданиях, – это ведь твоих рук дело, да?

– Нет! – бросила Энди. Но тут же добавила про себя: «О черт, о черт, о черт!»

Блейк покачал головой.

– Пропавший бумажник ты сама взяла тогда днем, не так ли? И резервирования не исчезли – ты их и не делала.

– Понятия не имею, о чем ты. – Она также не имела понятия о том, как сможет снова найти работу в городе. Энди прикусила губу. Ее так обманули!

– Знаешь, ты – худшая из лгуний. – Странно, но Блейк, похоже, даже не разозлился на это.

– Послушай, Блейк, я не хочу… не хотела… Я не… – Его спокойствие выбило ее из колеи. Как отнестись к этому? Рассказать правду? Тогда он спросит, зачем она это сделала, и это кончится для нее чудовищным унижением. Может, ей удастся увильнуть от разговора об этом?

Энди улыбнулась самой милой улыбкой, на какую была способна.

– Разве это так уж важно сейчас? У вас двоих все сложилось, так что никакого вреда, ничего плохого. А если уж говорить о Джейн… Кстати, где она? Разве ты не должен быть с ней сегодня вечером?

– Вероятно, она уже вернулась домой, – пренебрежительным тоном ответил Блейк. – Я не знаю. Я посадил ее в такси.

– Ты не отвез ее домой? – Новость о том, что он не отправился к своей нареченной на ночь, доставила Эндреа больше удовольствия, чем следовало бы.

Однако мысль об этом снова взбесила ее. Энди имеет право плохо думать о нем и Джейн: он даже не захотел иметь с той дело после того, как сделал ей предложение. Вот если бы он сделал предложение ей, она бы не растерялась, они были бы вместе в постели. Как безмозглая, одержимая сексом женщина, она точно опустилась бы до этого рядом с ним.

От этого Энди опечалилась. Ей захотелось уничтожить все вокруг. Желая окунуться в свою боль, нет, упиваться своим вынужденным одиночеством, – Энди стала развивать эту тему:

– Знаешь, ты можешь больше не ходить в застегнутых штанах, – сказала она. – Можешь поиметь ее как следует, и я не скажу ни слова.

– Так ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я был с Джейн?

– Нет. – Эндреа выпалила это, не успев себя остановить. Но тут же дала задний ход: – Я хочу сказать, мне-то что за дело? Я уволилась от тебя, ты не забыл?

Блейк сделал шаг по направлению к ней.

– И единственной причиной, заставлявшей тебя интересоваться всем этим, была твоя работа? – На его лице появилось скорее раздраженное, а не обвиняющее выражение.

Энди с трудом сглотнула появившийся в горле комок.

– Конечно, – ответила она. – А какой черт меня еще может интересовать?

– Это я и пытаюсь выяснить.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, и вдруг Эндреа пришло в голову, что Блейку все известно. Возможно ли это? Мог ли он как-то догадаться, что она по глупости страстно влюбилась в него, а если и догадался, то зачем говорить об этом? А вдруг и он… питает к ней интерес?

Нет, вероятно, все дело лишь в его эго. Энди потерла переносицу, прервав зрительный контакт с ним. Она бы долго не выдержала его без приступа ярости, которая растворится в слезах.

– Блейк, я не знаю, что ты там себе вообразил, но у меня болит голова. Ты не мог бы принять эту ложь? Иди на свидание с Джейн и отпразднуйте радостное событие.

– Какое событие? – Похоже, он действительно был сбит с толку.

– Не надо относиться ко мне свысока. Я все знаю, Блейк.

– Знаешь что, Дреа?

– Знаю о вашей помолвке. – Неужели он считает, что сможет скрыть это от нее? Да и зачем ему это? Черт возьми, не пытается ли он вдобавок ко всему избавиться от необходимости выплатить ей премию за то, что она нашла ему невесту? – Я видела кольцо. И знаю, что ты собирался сделать ей предложение. Ты пытаешься отнять мою премию, Блейк Донован? Потому что если ты…

Блейк прервал Эндреа, ткнув в ее сторону пальцем.

– Подожди! Ты видела… кольцо?

– Да, я его видела. Так что хватит увиливать от ответа, и давай поговорим об оплате моих услуг. Потому что я знаю, что ты сделал ей предложение. Почему, по-твоему, я уволилась? – Если она собирается уйти с разбитым сердцем и без рекомендаций, то пусть у нее, по крайней мере, будут деньги на продукты на пару месяцев. И кого он пытается обмануть во время этого позднего вечернего визита?

– Энди, прекрати говорить о деньгах! Я ничего не пытаюсь отнять у тебя. Что ты, черт возьми, имеешь в виду, говоря, что знаешь о моем предложении?

– Мне известно все. Я не идиотка. – Энди вздохнула. Это был глубокий, разочарованный вздох, словно говорящий: «Поверить не могу, что говорю все это». – Кольцо доставили, когда ты был на своей встрече. Сара уже ушла на ленч, поэтому я расписалась за доставку. Мне стало любопытно. Я посмотрела. Сопоставила это с резервированием столика в «Ментоне». Не надо было обладать чрезмерной сообразительностью, чтобы понять, что вечером ты соберешься решить вопрос помолвки.

– Решить вопрос… – Лицо Блейка изменилось: похоже, он начал понимать, что Дреа имеет в виду. – Так ты решила, что я хочу сделать предложение Джейн?

– Ну да.

Прошло ровно две секунды молчания, прежде чем Блейк начал хохотать. Нет, это была не простая усмешка, а глубокий, сердечный смех, точно как тот, каким он разразился, когда она поздно вечером приехала к его дому. И, как и тогда, Энди почувствовала себя абсолютно униженной, полностью сбитой с толку и разъяренной, черт возьми. Долбаный Блейк!

Но прежде чем она успела найти еще что-то, чем можно был в него бросить – на этот раз ей был нужен очень твердый предмет, которым можно было бы причинить вред, – его смех резко затих. Встретившись с Эндреа взглядом, Блейк подошел к ней и стал подталкивать ее назад, пока она не натолкнулась на стену. Она оказалась в ловушке его объятий, его тело было совсем близко, но не касалось ее. Господи, точно так же он соблазнил ее в ту ночь! От него исходил жар, вызванный сексуальным и эмоциональным напряжением, и Энди понадобилась вся сила воли, чтобы не придушить Блейка его же галстуком и не сорвать с него всю одежду. Потому что это была единственная мысль, отвлекавшая Энди от мысли о том, как бы ей по-прежнему хотелось, чтобы он сделал это с ней. Ну зачем он ее так мучит?

– Почему ты бесишься из-за меня? – Низкий, хрипловатый тембр его голоса обволакивал ее, как жидкий секс.

– Я… – Энди больше ни в чем не была уверена. Даже в том, что она до сих пор сходит из-за него с ума. А если и сходит, то, возможно, следует показать ему это иным способом. Своим телом, руками. Даже зубами… Быть может, в последний раз… Быть может, они могли бы сделать это, пусть даже испытывая ненависть друг к другу?

– Это из-за того, что у тебя есть чувства?.. – Блейк не добавил слов «ко мне», но это и так было понятно.

Энди покачала головой, но смогла выдавить из себя лишь противоречивое:

– Может быть.

Уткнувшись лбом в ее лоб, Блейк закрыл глаза, словно наслаждаясь ее нерешительным ответом. А потом, снова открыв глаза, просто произнес: