– Только за, – ответила я. – Сократим томительное время ожидания. Так как вы мыслите свой праздник?

– Знаете, я как-то пока смутно мыслю, – терзая в руках накрахмаленную салфетку, начал он. – Хочется вообще чего-то торжественного и не совсем обычного.

Я понимающе кивнула:

– Естественно. Все-таки первый настоящий юбилей.

А про себя добавила: «Учитывая среднюю продолжительность жизни наших мужчин – пятьдесят восемь лет, – вполне может оказаться и последним».

– Первый настоящий… – его реплика прозвучала как эхо. – Раньше мне тоже казалось: пятьдесят – это такой важный рубеж! Полстолетия прожил. Наверняка должно ощутиться.

– Каким образом? – поинтересовалась я.

– По крайней мере, должен был почувствовать себя наконец взрослым солидным человеком.

Повезло! Просто какой-то день откровений получился. Видимо, сегодня в силу неведомых мне причин все готовы раскрыть передо мной душу. Впрочем, узнать про Никиту Сергеевича мне было даже интересно. Сама не знаю почему. И я спросила:

– Ну и как? Чувствуете?

– Не-а, – совершенно по-детски откликнулся он.

Это вышло у него так искренне, что я рассмеялась.

– Тогда немедленно признавайтесь, сколько вам лет на самом деле?

Он заговорщицки на меня покосился:

– Пожалуй, вы человек надежный. Отважусь доверить страшную тайну.

Словно поколебавшись мгновение, правильно ли он поступает, он резко перегнулся ко мне через стол и прошептал:

– На самом деле мне всего лет пять, ну максимум восемь.

Я прыснула:

– Мне казалось, мужчины предпочитают пребывать в подростковом возрасте.

– Не-а. Я еще не дорос. Вы-то сами на сколько себя ощущаете?

– Пожалуй, постарше вас буду. Лет на шестнадцать тяну. Хотя, когда с Маврой разговариваю, чувствую себя максимум на три.

– А позвольте полюбопытствовать, кто такая Мавра?

– Моя младшая дочь. Ей тринадцать, и она всеми нами командует.

– Путем очень сложной дедукции осмеливаюсь прийти к выводу, что если вы упомянули младшую дочь, то есть дети и старше?

– Еще одна дочь, Александра. Ей двадцать четыре.

– Ничего себе! Глядя на вас, никогда бы не предположил, что у вас такая взрослая дочь.

Я лишь пожала плечами, однако его неподдельное удивление доставило мне удовольствие. Ничего общего с дежурным комплиментом!

– Значит, ваша младшая дочь командует вами, вашей старшей дочерью и вашим мужем? – задал он новый вопрос.

– Не совсем так.

– Неужели еще есть дети? – брови его взлетели высоко на лоб.

– Детей нет, но и мужа тоже. Он погиб.

– Сочувствую. Извините, не знал.

– Ничего. Это случилось уже давно.

– Трудно, наверное, остаться одной с детьми.

– Справилась. Сейчас, правда, сама удивляюсь, как мне это удалось.

Разговор уходил все дальше от цели встречи. Официант уже принес салаты, а план юбилея даже еще не наметился. Я попыталась вернуться в деловое русло.

– Кажется, мы отвлеклись.

На лице его мелькнула обида.

– Понимаю, понимаю. Время – деньги. А я вас пустыми разговорами задерживаю.

Я смешалась.

– Но вы ведь хотели решить с юбилеем.

– И по-прежнему хочу. Но торопиться некуда. Во всяком случае, мне. До юбилея времени еще вагон и маленькая тележка. Но вы извините меня, пожалуйста. Совершенно из головы вон. Вы-то на работе.

– Считайте, что у меня сейчас обеденный перерыв.

– То есть вы не против еще немного поболтать со стариком?

– Погодите. Сначала определитесь, старик вы или пяти-восьмилетний мальчик? А то мне не очень ясно, с кем разговариваю.

– А вам кто больше нравится?

– Мальчик.

– Ур-ра! – грянул он на весь ресторан.

На нас стали оглядываться. Я усмехнулась:

– По-моему, мы привлекаем излишнее внимание.

– Раз вы выбрали мальчика, вас это смущать не должно, – с хулиганским видом прошептал он.

– Но это же почти военная тайна. Значит, необходима конспирация.

– Какая вы хитрая, – протянул он. – Все помните, ничего не забываете.

– Что имеем, тем гордимся, – развела руками я.

Такого веселого и симпатичного клиента мне еще ни разу не попадалось. Болтать мне с ним было легко и приятно. Внезапно мне пришла в голову смешная идея:

– Слушайте, только не обижайтесь, в порядке бреда: может, мы и оформим ваш юбилей как детский день рождения?

Ответом мне был столь восторженный взгляд, словно передо мной и правда сидел мальчишка.

– День рождения! Как в детстве! – воскликнул он. – С ситро и бутербродами с килькой и яйцом! Колоссально! Действительно, навсегда запомнят! Только… – лицо его резко помрачнело. – Ведь не поймут. Решат, что я жмот и на них экономлю. Хотя… – он вновь оживился. – Для затравки годится. Представляю их физиономии, когда им предложат отведать вместо деликатесов ситро с кильками. Нет, мне нравится. Только потом переход надо виртуозно обставить. Ну, между кильками и серьезным ужином со спиртным.

– Это в наших силах, – заверила я. – Вам что, на самом деле идея понравилась?

– Очень. По крайней мере, она отвечает моей сути.

– Тогда будем думать в этом направлении. Давайте через несколько дней опять встретимся?

– Здесь же? – с явной надеждой спросил он.

– Почему бы и нет, кухня мне здесь нравится, – доедая действительно вкусный салат из морепродуктов, отвечала я. – Шучу, конечно. Где вам удобнее, там и встретимся.

– Ага, слово клиента закон, и я всегда прав, – хмыкнул он.

– Никита Сергеевич, вы же заказываете музыку.

– Ясненько, ясненько. Кто девушку обедает, тот ее и танцует.

Его ребячество подкупало, но это уже было слишком, и я сухо бросила:

– Во-первых, уважаемый Никита Сергеевич, данное выражение ни к вашему юбилею, ни к моей работе не относится. А во-вторых, за обед я заплачу сама. Мы же с вами договорились, что беседуем в мое свободное время.

Он мигом стушевался.

– Простите, занесло. Я вовсе не имел в виду ничего такого.

Ну точно набедокуривший школьник! Мне даже стало его жалко.

– Простите, – повторил он. – Я больше никогда так не буду. Просто сорвалось с языка. Впрочем, вы сами виноваты. Расположили меня к себе, я разоткровенничался, расслабился… А вы, оказывается, умеете быть строгой.

– Вы настоящих строгих не видели. Вам бы с Маврой поговорить.

– Ловлю вас на слове и с удовольствием познакомлюсь. Вы меня заинтриговали. Кстати, если я надумаю отмечать юбилей в своем загородном доме, то когда туда с вами поедем, возьмите Мавру с собой.

– А вы не боитесь, что ее строгость распространится и на ваше семейство? Она у меня дама такая, как бы получше выразиться, не всегда политкорректная.

– Я живу один. – И он мигом закрылся, словно захлопнулись створки ракушки.

– Извините.

– За что вы, собственно, извиняетесь? – створки слегка приоткрылись.

– Мне показалось, эта тема вам неприятна.

– С чего вы взяли? Просто я старый одинокий человек, и это мой сознательный выбор.

– Старость? – я усмехнулась.

– Нет, одиночество. А по поводу старости просто снова кокетничаю.

– Никита Сергеевич, с возрастом пора определиться. Если мне не изменяет память, мы остановились на восьми годах.

– Ладно, хорошо, сдаюсь. Но при одном условии: теперь я для вас просто Никита. Я же младше.

– Нехорошо тыкать женщине в нос ее возраст, – с наигранным негодованием отозвалась я.

– Шестнадцать это же не возраст, – парировал он. – Но могу тоже называть вас по имени. Чтобы вы не чувствовали себя слишком взрослой по сравнению со мной.

– Как угодно.

– Вот и отлично. О-о! Супчик нам принесли. Давайте, Глафира, поедим.

В машину я вернулась в совершенно смятенных чувствах. С одной стороны, обед с Никитой доставил мне удовольствие. Будто посидела с хорошим приятелем – милым, остроумным и просто умным. Между нами не было никакой дистанции, однако именно это меня настораживало и немного пугало. Предпочитаю в деловых отношениях все-таки оставаться на своей стороне баррикады. Панибратство мешает работе, не говоря уж о том, что многие воспринимают его превратно.

Расположить к себе заказчика – да, это часть моей задачи. И разговорить его как следует – тоже. Иначе зачастую не поймешь, чего именно он хочет. Не говоря уж о том, что частенько приходится придумывать за клиента его пожелания, ибо собственных у него нет, а придумать, пока не разберешься в его вкусах, невозможно. А после того как придумал, еще нужно его убедить, что это его собственная идея и что именно это ему и требовалось. Словом, пока не выполнишь заказ, с клиентами приходится общаться много и плотно. Но, повторюсь, по делу! А с Никитой как-то сразу пошло совсем по-другому.

Обсуждение конкретных деталей праздника перенесли на следующий раз. Зато по его настоянию уже называли друг друга без отчеств, чего я себе никогда не позволяю. Встреча вышла совершенно не деловая. Впрочем, может, у него попросту настроение было хорошее? Расслабился человек, и неохота ему стало заниматься делами. Правильно, он ведь сам сказал, что до юбилея времени еще вагон и маленькая тележка. А я просто попалась ему под хорошее расположение духа, и он щедро излил его на меня. В следующую встречу, почти уверена, он будет совсем другой – мрачный, неразговорчивый, будет куда-нибудь торопиться…

Вернувшись в контору, я обнаружила там Алку.

– Вот ты-то мне и нужна! – вцепилась я в нее. – Ну-ка, пошли ко мне. Есть работа как раз по твою душу. Серебряная свадьба. Давай помозгуем.

– Размах большой? – полюбопытствовала она.

– Большой! И любовь большая. Если требуется для вдохновения, могу всю жизнь их пересказать. Поденно. От момента знакомства до сегодняшнего дня. Учти, я не преувеличиваю.

– Понятно, – кивнула Алка. – А с иллюстративным материалом как?

– Тоже навалом. Съездишь к заказчице, посмотришь, если тебе надо. Она с удовольствием тебе все покажет и расскажет. Ей это только в радость. От скуки дохнет.

– Замечательно! – не оробела Алка. – Посмотрим, послушаем и используем. Я ей устрою праздничный экскурс в прошлое. – У подруги с ходу заработала фантазия. – Главное выяснить, кто у них в основном будет. Старые друзья, которые их те же двадцать пять лет и знают, или новые, приобретенные за последние годы? Это, подруга, две большие разницы.

– А в чем разница? – мне стало интересно.

– В подаче материала. Если много старых друзей, то материал надо отбирать такой, где и они фигурируют. Тогда это будет кайф не только для самих юбиляров, но и для большей части гостей. Знаешь, как все любят посмотреть на себя молодых. Тут же начнутся воспоминания, и каждый ощутит, будто вернулся в собственную молодость. Очень светлое настроение для праздника. А вот если друзья свежеприобретенные, тогда подаем материал красиво и романтично. И упор делаем на последние годы славного существования супружеской четы, где фигурируют их новые друзья. Тогда у них тоже появится ощущение сопричастности к празднику.

– Разумно, – согласилась я.

– Психология, – Алка кинула на меня самодовольный взгляд. – Учись, пока я жива и такая добрая, что даю советы бесплатно.

– Ну, положим, в результате для тебя получается не совсем бесплатно, – ради справедливости отметила я. – А вот по поводу психологии, если ты такая умная, подкинь пару идей, как лучше организовать человеку пятидесятилетие в виде детского утренника.

– Класс! – с ходу восхитилась Алка. – Откуда у нас такой клиент юморной?

– Лизин папа сосватал.

– Вот бы никогда не подумала, – изумилась моя подруга. – Лизин папа такой был весь из себя «сурьезный», и все ему требовалось обязательно «сурьезно», по правилам и как принято. Он меня этим утомил. Розы только белые, скатерть только белая…

– И рис только белый! – я хихикнула.

– Насчет риса Лизина была идея, – поправила меня Алла. – А папаша как раз протестовал.

– Самое интересное, что Туров, ну юбиляр, назвался не просто давним приятелем, а другом Лизиного отца.

– Случается, люди дружат по контрасту, – нашла объяснение Алла. – Один нудный, другой веселый. Каждый находит в другом то, чего самому не хватает. Но мужик, несомненно, прикольный. Слушай, а жене-то его идея тоже нравится? А то мы сейчас с тобой насочиняем, а она в последний момент на дыбы встанет. Мол, неприлично, негигиенично и вообще перед людьми стыдно. Муж, ясное дело, голова и кошелек. Но жена-то шея. Куда повернет, то и будет. В результате мы с тобой еще и окажемся виноваты.

– Да он один живет. Наверное, именно поэтому на свободе так и прикалывается.

– Свободный обеспеченный пятидесятилетний мужик? – Алла мигом сделала стойку. – А собой как?

– Да вполне хорош. Для российского мужика вообще роскошный.

– И ты это говоришь с таким равнодушием? О чем мы с тобой несколько дней назад болтали? Полночи тебе талдычила… И вот принесли почти с доставкой мужика, на блюдечке с голубой каемочкой…