Доктор Нонна - Женщина-кошка

Как теперь жить? Ведь ее сердце – матери – было наполнено неисчерпаемой любовью ко всем больным детям всего мира. Слезы застилали глаза, туман сгущался. Фира ступила на лестницу, потеряла ступеньку и упала. Острая боль пронзила ногу.

К ней подбежали, подняли на руки, отнесли в палату. Врач осмотрел ее и распорядился сделать рентген. Слава богу – перелома нет, сильный ушиб.

Пит заехал за ней и повез ее домой. По дороге он сказал:

– Я рассчитался с Роном. Очень хотел бы набить ему морду…

– Не надо, – слабо возразила Фира. – Он и так наказан.

– Мы разделим бизнес. Центр я не потяну, но клинику для тебя открою.

Он вдруг остановил машину и начал покрывать Фиру голодными мужскими поцелуями.

Они поехали к нему домой. Всю ночь Пит признавался ей в любви.

– Я захотел тебя сразу, как только увидел в госпитале, где ты лежала на сохранении. Твои глаза… Твои губы… Волосы, разметавшиеся по подушке… Я хотел быть отцом твоего ребенка… Я и сейчас этого хочу…

Он был неутомим. Фира, не раз испытавшая мужскую страсть, такой силы, такого напора, такой нежности еще никогда не знала. Раз за разом отдаваясь Питу, она чувствовала, что их объединяет маленький Том, желанный и ей, и ему.

Засыпая в упоительной истоме, Фира с лукавой улыбкой подумала: «Фира Яковлевна, вам впору вести отсчет по жизни не годами, а скандалами и мужчинами. Но такого у меня еще не было. И никогда уже не будет».

Утром тем не менее она сказала Питу:

– Я счастливая женщина. Я люблю тебя, Пит. Но я никогда не стану твоей женой. Я обещала Виктору встретить с ним старость. Простишь меня?

– Я буду тебя ждать всю жизнь. – И Пит снова заключил ее в свои объятия.

У Фиры началась двойная жизнь, впрочем, не в первый раз. Кошка, она ведь не только падает, она еще и любит. И не всегда одного кота.

Фира очень изменилась. Впрочем, она всегда расцветала от любви. Похорошела. Заблестели глаза, поражающие своей глубиной. Вольно разлились по плечам волосы. С чувственных губ не сходила улыбка. Даже походка, несмотря на боль в ноге, вновь стала гибкой, молодой и грациозной.

Виктор это заметил, но, по своей наивности, посчитал эти перемены своей заслугой.

И вот тут случилось необыкновенное. Задержка… Тошнота по утрам… Тест на беременность – положительный! Беременность в тридцать восемь лет!

– Господи! – взмолилась Фира, едва не падая на колени. – Спаси и сохрани моего будущего малыша!

Вечером она пошла на прием к гинекологу.

– Сомнений нет, коллега, – обрадовал ее доктор. – Девять недель. Вот направление на анализы. Примите мои поздравления, мадам!

Счастливая «мадам» помчалась к Питу. Бросилась ему на шею, осыпала благодарными поцелуями. И вдруг почувствовала, как он напрягся. Отстранилась в недоумении.

– Ты уверена, что это мой ребенок? – холодно спросил Пит.

Фира вскинула на него полные обиды глаза.

– А разве это имеет значение?

– Для меня – да. Мне уже за пятьдесят.

– Да и мне не восемнадцать. – У Фиры задрожали губы. – Я знаю, что это твой ребенок. В последнее время я практически не спала с Виктором. Да дело даже не в этом. Мне помогла забеременеть моя любовь к тебе, Пит. Я благодарна тебе… Ты сделал меня настоящей женщиной.

Пит смутился.

– Прости меня, Фира. Я сделаю все, чтобы ты выносила и родила нашего ребенка.

Радость не всегда приходит одна. Частенько рука об руку с ней приходит большая беда…

На сроке в семь месяцев Фиру стали беспокоить сильные боли в пояснице. Наблюдавший ее врач не смог выяснить причину и назначил рентген.

– Не беспокойтесь, – сказал он, – ребенку от этого вреда не будет.

Когда доктор смотрел снимки, Фира увидела, как он побледнел, рука его дрогнула. Он сел рядом с Фирой, взял ее ладонь в свои руки.

– Вы сами врач, Фира Яковлевна, я не считаю вправе скрывать это от вас. – Он вновь взял снимок.

– Говорите… – прошептала Фира непослушными губами. – Опять она?

– Да, коллега. Рецидив. Вы не ударялись, не падали?

Фира кивнула:

– Незадолго до беременности. Травма больной ноги.

Доктор задумался, потом предложил:

– Оставлять беременность опасно для вас. Девочка уже вполне жизнеспособна…

– Кесарево сечение? – Фира ни секунды не колебалась. – Да, назначайте день.

Фира прекрасно понимала, что времени у нее остается очень немного. А сделать нужно очень многое. Главное – обеспечить будущее детей. Виктору придется взять все заботы о них на себя. Конечно, она скроет, что третий ребенок не его, возьмет этот грех на себя. Впрочем, может быть, впоследствии лучше будет отдать и Тома, и малышку Питу. О Лизе она не печалилась – почти взрослая девушка, по-прежнему далекая от нее.

Да, кошечка… На все четыре лапы… Но не с такой же убийственной высоты!

Впрочем, Фира, генетически впитавшая от своих еврейских предков силу выживания, запас терпения и реальный оптимизм, не запаниковала, а трезво оценила то, что она уже не успеет сделать, и то, что сделать ей совершенно необходимо. Сейчас ее волновала не собственная участь, а судьба ее детей…

Когда Виктор пришел к ней в больницу, в несвежей рубашке, какой-то мятый, сердце сжала печаль. У него ведь никого не осталось из родни, только Фира. И ее скоро не будет. Фира решала не говорить ему пока о своей главной беде. Последней беде в ее жизни.

– Завтра мне делают кесарево, – буднично сообщила Фира.

– Почему так? – удивился Виктор. – Тебе же еще носить два месяца.

– Так решили врачи. Я не стала спорить, я же не гинеколог, – уклонилась от ответа Фира.

Виктор пробыл у нее около часа, что-то рассказывал, а Фира с нетерпением ждала, когда он уйдет – ведь с минуты на минуту должен был появиться Пит.

Виктор поцеловал ее в щеку, как целуют маму, и побежал домой. Там его ждали дети и компьютер. Фира откинулась на подушку и не заметила, как заснула.

Пит застал ее спящей и долго сидел около нее, любовался своей любимой, благодарил Господа за то счастье, которое она ему дала.

Фира, видимо, почувствовала его взгляд, открыла глаза. Взяла его за руку и крепко сжала пальцы:

– Родной, я знаю, ты сильный мужчина… Не перебивай, послушай. Завтра меня будут оперировать, кесарево… – Она уловила в его взгляде тревогу. – Нет-нет, не волнуйся, с ребенком все в порядке…

Кригу сдавило дыхание, он понял, что его ждет что-то страшное.

– Помнишь, Пит, я упала и ушибла больную ногу? – Фира помолчала. – Из-за беременности раковые клетки получили бурное развитие. Я обречена, Пит…

Пит рванул на груди рубашку. Одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по полу. Пит почувствовал совершенно нелепое желание подобрать ее и сунуть в карман.

Фира слабо коснулась щеки, убирая слезу.

– Это все, – сказала она. – Я больше не буду плакать – мне нужны силы. Я надеюсь на тебя, любимый. Виктор, дети… не оставь их. После родов, как только мне станет худо, устрой меня в хоспис. Я не хочу умирать у вас на глазах.

Даже сейчас, на смертном пороге, Фира думала не о себе.

– Если ты заплачешь, – сказала она Питу, – мне будет больно.

Через час Фиру отвезли в операционную. Пит сидел в коридоре на полу, застыв от горя, от страха, от надежды.

Еще через час над ним склонилась операционная сестра:

– Все хорошо, мистер Криг. У вас прекрасная дочь. Здоровенькая и красивая. Она очень похожа на вас. Позже я смогу провести вас к жене.

С этой минуты время сошло с ума. Секунды, минуты, дни летели будто в бездонную пропасть. Часы отстукивали не будущее, а то, что оставалось от настоящего.

Пит все время находился возле Фиры. Вышел из палаты только тогда, когда к Фире приехал Виктор с детьми.

Том бурно радовался появлению сестрички и требовал, чтобы ее показали ему.

– Я хочу подарить ей игрушку.

Лиза молча смотрела на Фиру, и ее безразличный взгляд ничего не говорил.

– Подойди, Лиза, – попросила Фира. – Я хочу поцеловать тебя.

Лиза послушно наклонилась, подставила щеку, которую сразу же после поцелуя брезгливо, но незаметно вытерла.

Когда все собрались уходить, Фира задержала Виктора.

– Сядь, Витя, – сказала она. – Ты, наверное, не очень счастлив был со мной… Не надо, я знаю. И прошу тебя, позаботься о наших детях. Особенно – о малышке Яночке. Не отказывайся от помощи Пита…

– Я не понимаю… – Виктор заерзал на табурете.

– Сейчас поймешь. – Фира положила ладонь на его дрожащее колено. – Витя, мои дни сочтены, все запущено. Ты останешься один. Я на тебя надеюсь.

Можно стать стариком за одну минуту? Виктор ссутулился, руки его опустились, голова бессильно упала на грудь – не было больше Виктора, словно перед ней сидел пустой, старый и мятый костюм.

– Почему? – выдавил он.

– Потому. За все надо платить.

Вошла сестра со шприцем и показала Виктору глазами на дверь. Он покорно вышел, волоча непослушные ноги.

Виктор запил. Запил до того, что потерял работу. Пит забрал детей к себе. Дом его ожил, наполнился детским смехом, беготней, ссорами и озорством.

Фиру выписали из госпиталя. Она тоже поселилась у Пита. И все время проводила возле кроватки Яночки, любуясь ею, прощаясь с ней.

Том был трогательно заботлив, Лиза оставалась замкнутой. Но незадолго до конца Фира получила последний подарок судьбы. Она разговаривала с Питом, тот просил ее не отправляться в хоспис.

– Так надо, Пит. Дети… Я не хочу умирать у них на глазах…

В комнату влетела Лиза, упала перед Фирой на колени, зарылась в них лицом и закричала:

– Мамочка, родная! Не умирай! Я люблю тебя! Я была дурой! Прости меня!

Фира умерла в хосписе. Накануне, как обычно, у нее был Пит. Он смотрел на ее измученное, похудевшее лицо, на котором остались одни ее прекрасные еврейские черные глаза, и чувствовал не только боль, но и большую, уже бесполезную любовь…

– Останься со мной, – попросила Фира.

– Я с тобой, дорогая.

– Нет, ночью… Я хочу ощутить тепло твоего тела. Я так соскучилась…

Вечером, после обхода, он разделся, принял душ и лег на узкую больничную кровать рядом с любимой.

Что было между ними в эту последнюю ночь, нам не нужно знать. Это была их последняя близость. Утром Фира скончалась и похолодела в объятиях Пита.

На похоронах Виктор и Пит подрались возле гроба с телом Фиры. Драка, ее снимки попали в газеты под заголовком «Скандал на кладбище». Это был последний скандал в судьбе Фиры.

Жизнь не остановилась. Она безразлична к нашим радостям и потерям…

Пит всего себя посвятил Яне.

Том, Лиза шли своим, уже взрослым, путем. Виктор оправился после потери, женился и, кто знает, может быть, забыл бедную Фиру, свою любовь и свою боль.

Бедная кошка… Может быть, она не только падала на свои лапки. Может быть, она гуляла сама по себе с заботой о своих близких…