Николя Барро - Женщина моей мечты

Я отталкиваю его и вхожу в ресторан.

Там полно народу. Люди смеются и танцуют. За столиком в глубине зала печально сидит Изабель. Она поглядывает на огромные часы, которые висят на стене.

Я пытаюсь протолкнуться туда, но толпа окружает меня плотным кольцом. Какая-то старуха в белом кружевном платье хватает меня за руку и заставляет вальсировать.

– Вы друг Дмитрия? – спрашивает она и заливается зловещим смехом.

Губы ее густо намазаны кроваво-красной помадой, седые волосы заплетены в косички-дреды.

Что за абсурд здесь творится?

– Вы тоже пришли на свадьбу? – каркает старуха, и мы кружимся в вальсе все быстрее и быстрее. – Вы пришли на свадьбу, вы пришли на свадьбу, вы пришли на свадьбу?

Слова эти звенят у меня в мозгу, соединяясь с музыкой и дребезжащим смехом старухи. Ужас холодной рукой сжимает мне сердце.

Внезапно я проснулся, вырвавшись из-под власти кошмара.

Нащупал в темноте выключатель, загорелась лампа.

В первые секунды после пробуждения меня охватила безудержная радость. Слава богу, я не на Эйфелевой башне, не отплясываю среди ошалевших безумцев на чьей-то свадьбе. Я дома, в своей тихой уютной квартире. Я провел рукой по влажным от пота волосам. Взглянул на будильник. Без четверти два. Застонав, я повалился на подушку. Утром после такой бурной ночи я буду чувствовать себя жалкой развалиной.

Взбив подушку, я перевернулся на другой бок. Не нужно быть психоаналитиком, чтобы растолковать подобный сон. Мое многострадальное подсознание попыталось переварить впечатления минувшего дня и породило самые дикие картины.

Карканье русской старухи вновь раздавалось у меня в мозгу: «Вы друг Дмитрия? Вы тоже приглашены на свадьбу?»

Бред собачий. Я усмехнулся, уткнувшись носом в подушку. Похоже, скоро этот чертов скрипач станет мне кем-то вроде сводного брата.

В следующее мгновение у меня пропала всякая охота смеяться.

Дрема мигом слетела с меня, и я резко сел. Какой же я идиот! Мой убогий рассудок не смог сделать выводы из вчерашних событий, и вместо него поработало подсознание.

«Вы друг Дмитрия? Вы тоже приглашены на свадьбу?»

Русская старуха спрашивала об этом не только в моем кошмарном сне. Она задала мне этот вопрос, когда я позвонил впервые.

А еще она мурлыкала вальс. Сообщила, что на свадьбе будет играть огромный оркестр. И что невеста Дмитрия хороша, как Василиса Прекрасная.

Заскрежетав зубами, я двинул себя кулаком по лбу! Слепец, жалкий слепец!

Изабель – невеста. Дмитрий – жених.

А мое дело сторона.

И что особенно печально, эта милая старушка, мадам Антонова, спросила: «Вы приглашены на завтрашнюю свадьбу?» Да, именно так она и сказала. Тем временем завтра превратилось в сегодня!

Сегодня Изабель выйдет замуж за другого! И у меня нет ни малейшего шанса поговорить с ней и сказать, что она совершает величайшую ошибку.

Потому что Небесами она предназначена мне, Антуану Белье.

Мое сообщение на автоответчике – сущий вздор. Несомненно, завтра Изабель будет слишком занята, чтобы прослушивать сообщения. Надежда на то, что дряхлая Ольга правильно записала мой номер и передаст его Изабель, тоже весьма призрачна. В Париже, как в большинстве европейских городов, свадьбы обычно устраивают утром. В три часа ночи довольно затруднительно расстроить бракосочетание, назначенное на следующий день. Даже если бы свершилось чудо и мне удалось связаться с Изабель по телефону, какие аргументы я сумел бы найти? Я ведь видел ее один-единственный раз, и то мельком. Скорее всего, она дала мне карточку со своим номером, подчинившись минутному капризу. В предвкушении столь важного события у нее расшалились нервы, только и всего.

Я отбросил одеяло, вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате, как тигр по клетке. Да, было от чего впасть в отчаяние. Еще совсем недавно я думал, что самая большая моя трудность – найти Изабель. Теперь выяснилось, что существует более серьезная проблема. Каждая минута приближает катастрофу. Отсутствие времени – вот главный мой враг. Я не могу сидеть и ждать, пока женщина моей мечты решит мне позвонить.

Необходимо срочно что-то придумать!

– Господи, прошу тебя, подай мне идею! – шептал я, шагая из угла в угол в своей мешковатой пижаме.

Высшие силы должны были прийти мне на помощь! Они уже указали мне верный путь к Изабель, заставив меня упереться взглядом в афишу с фотографией. Неужели сейчас, в самый решительный момент, Всемогущий лишит меня своих милостей и это выбьет почву у меня из-под ног?

Так или иначе, нельзя сидеть сложа руки. У меня есть несколько часов, чтобы разработать план действий.

Блестящий план, который приведет меня к победе.

Весь вопрос в том, хватит ли у меня интеллектуальной мощи.

Через полчаса план созрел. Не знаю, был ли он блестящим, но лучшего мне в голову не пришло.

План не отличался сложностью, да вот сработает ли он?

У меня был единственный шанс на успех: встретиться с Изабель до свадьбы и отговорить ее от опрометчивого шага. Для этого предстояло выяснить, где она живет.

Слава богу, в моем распоряжении имелись телефонный номер, имя и даже фамилия. Оставалось надеяться, что адрес милой старушенции Ольги отыщется в телефонной книге.

Отыскав книгу в шкафу, я принялся листать ее дрожащими пальцами.

– Антонова… Антонова… – срывалось с моих губ. – Есть! Ольга Антонова, улица Варенн…

Я глазам своим не поверил. Улица Варенн, кто бы мог подумать? Не далее как вчера я шел по этой улице в Музей Родена, на свидание с Изабель, которая оказалась другой девушкой. В то время как моя Изабель была совсем рядом…

Моя Изабель?

Я уставился в ночную темноту за окном. В мире царила тишина. Мои душевные бури никого не волновали. Внезапно я ощутил, как моя решимость слабеет. Через несколько часов Изабель выйдет замуж за русского скрипача. Он красив, талантлив и даже, можно сказать, знаменит. По крайней мере, на бульваре Сен-Жермен висят афиши с его фотографиями. В сравнении с Дмитрием я просто пигмей. Или пластмассовый гномик вроде тех, что ставят на газонах. Кто я такой? Жалкий книготорговец, и ничего больше. Недурен собой, как говорят некоторые, но уж конечно не писаный красавец. Вряд ли настанет день, когда мои портреты будут висеть на афишных тумбах. Тем не менее я рассчитываю, что Изабель откажется от завидного жениха, – лишь на том основании, что я имел глупость влюбиться в ее прекрасные глаза. Думать так – мягко выражаясь, отчаянная самонадеянность. Если называть вещи своими именами, то это клинический идиотизм.

Я был почти готов смиренно признать свое поражение и уйти со сцены, так толком на ней и не появившись. И все же… Было одно обстоятельство, которое не давало моей надежде погаснуть окончательно. Фраза, которую Изабель написала на карточке: «Я хотела бы снова Вас увидеть!»

Да, я цеплялся за эту фразу, как утопающий за соломинку. Согласитесь, когда женщина накануне свадьбы бросает незнакомому мужчине карточку с такой надписью, это что-нибудь да значит? Что именно – вот вопрос! Что Изабель нимфоманка? Или она не уверена в своем выборе? Или же, увидев меня, она тоже ощутила – да, да, да! – что между нами пробежала искра?

В общем, выпустить из рук спасительную соломинку я не мог. Стоило мне вспомнить улыбку Изабель, сердце мое начинало бешено колотиться, а внутренний голос твердил: еще не все потеряно.

Женщина моей мечты ждет меня, и мне нельзя опаздывать. Именно об этом говорил мой сон. И не важно, как закончится эта история. Пусть конец будет печальным. Пусть мсье Снейп обрушит на меня свою ярость не только во сне, но и наяву. Я должен рискнуть. Тот, кто ничем не рискует, обрекает себя на проигрыш. Интересно, это цитата или я сам измыслил столь мудрый афоризм?

Не имеет значения. Я, Антуан Белье, человек, прочитавший, возможно, слишком много книг, не стану сидеть сложа руки. Не хочу впоследствии упрекать себя за то, что упустил свой шанс.

Через несколько часов я позвоню в дверь квартиры Ольги Антоновой на улице Варенн. В дверь, за которой скрывается Изабель.

Я подошел к окну, прижал к раме ладони и уставился на свое отражение в стекле. Дождевые капли стекали по лицу моего отражения, как слезы. Казалось, в окно глядит печальный призрак.

– Ты принял решение, Антуан? – спросил я у него.

– Так точно! – отрапортовал он.

В шесть утра я был уже на ногах. Для человека, проспавшего всего три часа, я чувствовал себя на удивление бодро. Приняв душ и надев чистые вещи, я и вовсе стал как новенький. Все мои сомнения и терзания улеглись, в душе царило неколебимое спокойствие. Наверное, включился инстинкт самосохранения – ни один человек не может оставаться в состоянии изнурительного возбуждения семнадцать часов подряд. Я сварил себе кофе, отыскал в шкафу пару печений, намазал их остатками клубничного джема и уплел с завидным аппетитом. Послал Жюли эсэмэску, в которой сообщил, что воспользуюсь ее великодушным предложением и приду на работу с некоторым опозданием.

В семь часов я пересек маленький внутренний двор и вышел на улицу. Нигде не было ни души. Дождь стих, но на небе по-прежнему висели тучи. Дождя я не опасался, на этот раз со мной был зонтик. И разумеется, мобильник – вдруг Изабель, прослушав мое сообщение, все же решит позвонить.

Сначала я хотел взять такси, потом отказался от этого намерения. Не в том я был настроении, чтобы слушать нескончаемое брюзжание таксиста, который наверняка начнет давать прогнозы по поводу ситуации в Афганистане или сетовать на безмозглость наших политиков. Все парижские таксисты отличаются ворчливым нравом и удручающей склонностью к политическим дискуссиям.

Спускаться в подземку, чтобы проехать две остановки, мне тоже не хотелось. К тому же цель моего путешествия находилась довольно далеко от станции метро. Должен признаться, я вообще питаю к метро неприязнь, которая служит для Натана объектом постоянных насмешек. Спору нет, более быстрого способа оказаться на другом конце Парижа не существует. И все же перспектива исчезнуть под землей, подобно кроту, а потом мчаться по узкому тоннелю в замкнутом пространстве вагона представляется мне на редкость отталкивающей. Вдобавок в неоновом свете подземки лица людей кажутся усталыми, неприветливыми и даже враждебными.

По зрелом размышлении я решил, что предстоящий путь, быть может, самый важный в моей жизни, так что нужно идти пешком. Сегодня меня ждет немало трудностей и преград. И первая моя задача – преодолеть собственными силами расстояние, отделяющее меня от Изабель.

Я прошел мимо церкви Сен-Сюльпис, мимо офисного центра издательства «Плон» – прошлым летом, когда я выходил оттуда, железные решетчатые двери прищемили мне руку. Боль была дикая. Поскуливая, я бросился к ближайшему фонтану и окунул в него свои горящие пальцы. С тех пор всякий раз, когда я иду мимо фонтанов на площади Сен-Сюльпис, меня охватывает чувство благодарности.

Я свернул на улицу Коломбье. На углу, неподалеку от театра Старой Голубятни, официанты уличного бистро расставляли на улице столики и стулья. Я взглянул на собственное отражение в стеклянном фасаде здания и остался вполне доволен. Начинался новый день, и я был готов вписаться в новый поворот своей судьбы.

День вступал в свои права, город становился оживленным. Я пересек улицу Ренн. Шаг за шагом я приближался к своей цели. Вчера я тоже был здесь. Но тогда я отдалялся от Изабель. Нечто вроде дежавю наоборот.

В четверть девятого я подошел к высокому старому дому неподалеку от Музея Родена и торопливо пробежал глазами таблички с именами жильцов. С губ моих сорвался вздох облегчения. Да, именно этот дом был мне нужен.

На улице Варенн обычно бывает тихо, тем более в такое время. У ворот правительственных зданий – а их здесь немало – стояли охранники в униформе и строго смотрели на редких прохожих.

Под их холодными взглядами я поежился, чувствуя себя террористом, готовящим взрыв.

Тем не менее мне пришлось бесцельно слоняться вокруг дома. Иного выхода у меня не было. Звонить в дверь в столь ранний час – по меньшей мере невежливо. С другой стороны, я не зря поднялся в такую рань – нельзя было допустить, чтобы Изабель ускользнула из дома прежде, чем я нанесу ей визит. Сначала я прохаживался туда-сюда, помахивая зонтиком, потом замер, прислонившись к стене. То и дело я поглядывал на часы, но стрелки словно замерли. Стараясь вести себя как можно непринужденнее, я несколько раз зевнул, хотя спать мне вовсе не хотелось. Провел рукой по волосам. Снова посмотрел на часы. Должно быть, со стороны я здорово походил на мистера Бина в роли секретного агента.

Наконец я решил пройтись по улице до ближайшего светофора. Дождавшись зеленого сигнала, я перешел на другую сторону и принялся сосредоточенно изучать витрину небольшого магазина посуды. Яркие стеклянные стаканы, фарфоровые сервизы, столовые приборы с разноцветными ручками…