Харриет не знала, сколько она простояла, глядя на дом. Она только почувствовала, что влага просачивается в ее туфли, а бархатное платье не защищает от холода. Она пошла назад по траве под поломанное крыльцо.

Двойные двери были открыты настежь, демонстрируя драгоценные краски и яркий свет внутри. Ощущался запах приготавливаемого угощения и слышался смех. Харриет вновь вошла в дом, оставив двери открытыми, как бы приглашающими войти.

Она ходила из комнаты в комнату, глядя на то, что было сделано.

Это не был большой прием для коллег и друзей, который она когда-то мечтала дать. Это был прием для Эвердена, и предвкушение его было ей приятно. Работники фирмы «Оформление интерьеров для всех случаев жизни» вместе со строителями и уборщицами хорошо сделали свое дело. Дом был наполовину заброшен, в нем не было мебели, но театральную сцену в нем соорудили. Большие пустые комнаты были плохо освещены, и поэтому освещение усилили с помощью дров, горящих в открытых очагах и сотен свечей, установленных в канделябрах.

Дизайнеры взяли большие куски белой ткани и обработали их гипсом, а затем развесили их, чтобы образовались волны и складки. В результате получились сломанные мраморные колонны и разрушенные классические балюстрады, которые расставили по комнатам, создав, таким образом, затемненные ниши и гроты.

Колонны обвили гирляндами плюща и белой омелы, огромные ветки пихты положили на мраморные каминные доски и закрепили над дверями, чтобы они излучали свою торжественность и распространяли рождественский запах в тепле комнат.

В гипсовых нишах расставили простые скамейки и складные стулья. В самой большой комнате была подготовлена танцевальная площадка, в ней будет играть оркестр. В другой комнате расставили круглые столы под белыми скатертями, готовые к ужину.

Харриет одобрила все, что она видела. Огонь в очагах и пламя свечей, отбрасывая колеблющиеся тени на временные колонны и на сложную лепку потолка, сверкал на глянцевых завитках плюща. Старый дом за одну ночь был превращен в полуготическую, полупасторальную фантазию. Скоро придут люди. Если Харриет приобрела «Бердвуд» одной рукой, то сегодня вечером она старалась другой рукой вернуть его назад.

Большие белые приглашения с глубоким тиснением были отпечатаны для стольких местных жителей, сколько, по ее мнению, смогут вместить эти комнаты.

Прибудут члены приходского совета с женами и мужьями, постоянные посетители «Снопа пшеницы», священник и церковный староста с семейством, обитатели больших домов с оранжереями в окрестностях. Придут местные фермеры с женами и крупный землевладелец, обладатели мелких клочков земли, заключившие соглашения с Китом Боттриллом. В полном составе прибудут женский институт, лига молодых консерваторов и клуб пенсионеров. Пришла даже мисс Боулли.

«Они прибудут, — подумала Харриет, — поглазеть на комнаты, потолкаться друг с другом и еще раз посмотреть на «Девушку Мейзу», если еще вдоволь на нее не насмотрелись. Одна ее часть хотела с гордостью поразить их всех сегодня вечером великолепием дома. А другая ее часть, лучшая часть, хотела, чтобы они увидели, что «Бердвуд» все еще здесь, и чтобы они убедились в том, что он все еще принадлежит Эвердену.

Харриет бродила между сломанными колоннами, когда услышала шум за своей спиной. Она обернулась и увидела Элисон.

— Как вам нравится? — она широко развела руками.

Она гордилась этим возрождением, даже если оно продлится всего одну ночь.

Элисон посмотрела на гирлянды из плюща, ярко горящие свечи и темные, тяжелые ветки пихты.

— Как я и говорила. Когда вы делаете что-то, вы отдаете этому все свое внимание. Никаких полумер. Это выглядит изумительно.

— Я нервничаю, — призналась Харриет. — Как вы думаете, они придут? Им понравится?

— Придут ли они? Ни о чем другом в Эвердене не говорят уже несколько недель. Когда я проходила сегодня через деревню, всеобщее возбуждение было очевидным. Но я не могу предсказать, что будет представлять интерес для клуба пенсионеров. Возможно, то, что кто-то обнаружит Тома Фроста вместе с женой священника в гипсовой пещере.

Они рассмеялись, но Элисон подумала, что при всех способностях Харриет была в ней неуверенность, которая делала ее странно уязвимой. Возможно, это было результатом сочетания хрупкости с пламенной энергией, что делало ее привлекательной в глазах мужчин.

Элисон видела глаза, которые следовали за ней, но она не предполагала, что восхищение компенсировалось ранимостью Харриет, которая и вызывала его. «Для предпринимателя, — подумала Элисон, — было бы лучше иметь слоновью шкуру».

— Пойдемте посмотрим остальное, — пригласила Харриет.

Они обошли дом, проходя через комнаты, ожидающие гостей, в которых официанты и официантки подготавливали свои рабочие места, и проникли на кухни, где за черными дверями был разбит парусиновый лагерь. Здесь, как часы работало, по-видимому, несколько десятков человек.

Харриет казалась Элисон одинокой среди всего этого на скорую руку собранного обваливающегося великолепия в ее большом доме. Они вернулись в коридор и остановились перед широкими ступеньками. Харриет смотрела в темноту.

— Они скоро будут здесь, — прошептала она.

Неожиданно она повернулась к Элисон. С какой-то неловкостью она взяла ее за руку.

— Это благодаря вам я нахожусь здесь, — сказала она, — потому что вы были так великодушны и пригласили к себе, едва зная меня. Я хочу поблагодарить вас.

Элисон была тронута. Все впечатления, которые возникали в ней, когда они обходили дом, слились сейчас воедино. Харриет была сильной, очень богатой и деловой, но она нуждалась в друзьях. Это было настолько очевидно, что Элисон рассердилась на себя, хотя она и гордилась своей проницательностью, за то, что не определила для себя этого раньше. Она была обманута внешним видом, как и все остальные.

— Я рада, что сделала это, — сказала она. — Хотя нет нужды благодарить меня за что-то. Я ни за что на свете не пропустила бы сегодняшний вечер. — Она на секунду задержала руку Харриет, а потом отпустила ее.

— Посмотрите, — сказала Элисон.

Она указала на открытые двери. Свет автомобильных фар завернул в ворота «Бердвуда».

Харриет прижала руки к юбке своего зеленого бархатного платья и выпрямилась. Они шли непрерывным потоком.

Тут были столпы деревенского общества, женщины в своих лучших платьях и шерстяных кофтах, как будто они не могли поверить, что в заброшенном доме будет достаточно тепло, и мужчины в плохо сидящих костюмах. Тут были жительницы окрестностей, одетые по последней моде сезона и их мужья в вечерних костюмах, фермеры с женами, пенсионеры и молодые люди, пришедшие большими группами, с шумной и нервной показной смелостью.

Харриет пожала каждую руку и радушно приветствовала каждого прибывшего в «Бердвуд».

Люди растекались по комнатам, разговаривая сначала шепотом и скептически оглядывая театрализованное оформление и слегка подталкивая друг друга, но они сметали бокалы шампанского с серебряных подносов, разносимых молодыми официантами, и громкость разговоров и смеха усиливалась, пока не заполнила все комнаты и не заглушила тихой музыки, исполняемой оркестром.

Приехали Дэвид и Энтони Фелл, привезя с собой двойной контингент своего персонала, и мускулистые, загорелые молодые люди и одетые в черные костюмы архитекторы растворились среди кардиганов и тафты жительниц окрестностей. Харриет, волновавшаяся, что может оказаться слишком большое количество пожилых женщин, увидела, что ее беспокойство было не обоснованным. Энтони Фелл атаковал мисс Боулли и подавал ей в руку второй бокал шампанского. Кто-то коснулся плеча Харриет, она повернулась и увидела возле себя Дэвида.

— Все выглядит очень эффектно. Это как раз то, что убедит их — при желании все может быть сделано.

Она подняла на него глаза. Он не убрал руки.

— Все будет успешно?

— Все уже успешно.

Харриет стремительно перевела глаза с него на окружающую толпу.

— Общайтесь, общайтесь, — попросила она его.

— Я знаю, что делать, — ответил Дэвид.

Он полуулыбнулся ей и направился в толпу. Харриет почувствовала, что следит за ним глазами. Она позволила себя взять бокал шампанского с проплывающего мимо подноса.

Появились и собственные друзья Харриет — Дженни, Чарли, Джейн и с ними Карен. Джейн стояла в большой комнате с колоннами, обвитыми плющем.

Свет свечей струился через ее слегка вьющиеся волосы, создавая нимб вокруг ее головы, когда она рассматривала людей, официантов и музыкантов, снующих под великолепным лепным потолком.

— Господи, — выдохнула она.

— Спасибо, что приехала, — приветливо сказала Харриет.

— Хозяйка поместья приказывает, а мы можем только повиноваться.

— Не нужно так говорить.

Джейн повернулась к ней.

— Я только пошутила.

— Я знаю, но все равно не нужно.

Чарли встал между ними и взял Харриет за руку.

— Покажи мне все, — скомандовал он.

Они пошли между группами болтающих людей, и Харриет энергично показывала построенные за ночь декораций и описывала те работы, которые будут сделаны, которые должны быть сделаны для того, чтобы привести дом в порядок.

— Ты, действительно, любишь этот дом, не так ли? — спросил Чарли.

— Да. Я никогда до этого не чувствовала, что у меня есть дом. Чарли, мне нужно идти и разговаривать с людьми.

Он отпустил ее, весело наблюдая за тем, как она ринулась выполнять свои обязанности.

Харриет ходила по комнатам, разговаривала и смеялась, пожимала руки и представляла одних гостей другим. Отдельные группы стали медленно распадаться и соединяться. Прием развивался под действием своей собственной движущей силы. Харриет выпила еще один бокал шампанского и развеселилась.

Среди личных гостей Харриет здесь были Кэт и Кен. Последний, естественно, потянулся к компании строителей, Кэт примкнула к группам эверденских дам, а Харриет наблюдала за ней краем глаза. После двух бокалов бледная кожа Кэт покрылась румянцем, она ожила и, доверчиво опираясь своей рукой на руку Карен, смеялась над чем-то, что говорил ей Энтони Фелл.

Когда народ начал медленно дефилировать в сторону комнат с накрытыми для ужина круглыми столами, Харриет обнаружила, что она сидит на садовой скамейке рядом с Кэт в одном из гипсовых гротов.

— У тебя все в порядке, дорогая? — спросила Кэт, как она почти всегда делала.

— Да, мама. У меня все в порядке.

— Это очень большой прием. Не то, что я ожидала. Совсем не то.

— А что же ты ожидала?

Когда Кэт рассмеялась своим каким-то оправдывающимся смехом, Харриет вспомнила молодую девушку, которую она однажды мельком рассмотрела за лицом матери. Сейчас она снова увидела эту девушку.

— Что-то больше всего напоминающее деревенские именины. Остывшие пироги, кипятильники для чая и мокрая трава. Мне следовало бы, конечно, догадаться, что это будет, поскольку ты организовывала все это.

Она посмотрела через всю комнату на горящий очаг. Выражение ее лица представляло собой смесь гордости и страха.

— Это, должно быть, стоит огромных денег, — пробормотала она.

Сейчас Харриет увидела тревогу, которая привычно лежала на лице ее матери.

— Все в порядке, — успокоила она ее. — Это важно, а цена не имеет значения.

Кэт выпрямилась, как будто решила сделать признание.

— Я никогда не говорила, что сожалею. Я была неправа, Харриет, но я делала это, потому что считала, что это правильно.

— Я знаю, — Харриет не собиралась говорить, что все было правильно, давая еще одно утешение, потому что его не было. Вместе с Кэт она смогла бы спасти «Пикокс» от Робина Лендуита. — Я знаю, почему ты это сделала.

Кэт кивнула. Они увидели Кена. У него было красное лицо, он лучился удовольствием и манил их к себе, стоя в проеме двери.

— Здесь ваш папа. Он умирает с голода. Он хочет, чтобы вы пошли с ним ужинать.

— Вы идите. Я приду, когда обойду всех остальных.

Она поцеловала мать в щеку и посмотрела, как она уходила, более высокая, чем обычно, благодаря нарядным туфлям на высоких каблуках.

«Не мой папа», — подумала она. И она знала, что хотя они и не говорили о Саймоне, это не означало, что они забыли о нем. Харриет с жалостью вспоминала о нем каждый день.

Она покинула свое убежище в гроте и пошла искать тех своих гостей, которых надо было проводить к столу. Харриет под руку с Энтони Феллом последними вошли в комнату. Он нравился ей все больше, а также она восхищалась тем, что он делал.

Они окинули взглядом заставленные столы. Энтони тихо сказал:

— Это прекрасный пример связей с общественностью. Я думаю, все это не повредит планируемым работам.