Анастасия Эльберг

Женщина не моих снов

Городской почти сентиментальный без пяти минут эротический роман

Знаешь ли ты, что в себе таит женская любовь?

Григорий Лепс, «Она не твоя»

Часть первая

Питтсбург, штат Пенсильвания, 1997год

Глава 1

Кафе, в котором я завтракал, находилось в двадцати минутах езды от моего дома. Это было маленькое и тихое место, пользовавшееся популярностью и среди жителей нашего района, и среди туристов.

Самой замечательной вещью в кафе был старый музыкальный автомат – из тех, в которые нужно бросать монетки. Бывший хозяин ресторана неизвестно откуда достал это чудо, и теперь автомат пробуждал ностальгию у старших посетителей. Те, кто был помладше, смотрели на автомат как на что-то диковинное, привезенное на машине времени из того периода, когда виниловые пластинки еще не стали пережитком прошлого.

Новый хозяин решил придать помещению современный вид. Плакатов популярных исполнителей шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годов стало меньше по сравнению со странноватыми картинами, принадлежавшими перу постмодернистов и фотографиями голливудских знаменитостей. Но на автомат у него не поднялась рука, и тот с прежним величием занимал свое место в углу.

В кафе подавали завтрак, легкий обед и много разных мелочей, которыми можно было полакомиться в перерывах между трапезами. Рабочий персонал, от официантов до шеф-повара, состоял из милых и улыбчивых людей, что придавало обстановке теплый домашний уют. Было много причин тому, что кафе являлось самым популярным заведением этого типа в округе.

Я занял место за столиком в углу, рядом c экзотическим растением в деревянной кадке. Со стен на меня смотрели две знаменитости – Пол Маккартни и Николас Кейдж.

Ко мне подошла Дженни, одна из официанток.

– Какие люди. Доброе утро, – заговорила она. – Как ты? Мои соболезнования по поводу мамы… мы все волновались за тебя и отца.

– Спасибо, мы в порядке. – Я помолчал и добавил: – Ты отлично выглядишь.

Щеки Дженни залились румянцем, и на лице ее мелькнуло выражение фальшивого кокетства. Я едва удержался от того, чтобы сморщить нос в гримасе отвращения.

– Благодарю за комплимент. Сегодня ты один?

Я бросил взгляд на наручные часы.

– Бен опаздывает. Принеси мне кофе. Позавтракаю потом.

Когда Джейн принесла мне кофе, я сделал пару глотков, закурил и принялся разглядывать одну из посетительниц.

Эту женщину я заметил в кафе давно и видел ее каждый раз, появляясь тут с утра. Она сидела за столиком у окна, в профиль ко мне. У нее были пышные рыжие волосы, которые она никогда не заплетала, и зеленые глаза. Незнакомка была невысокой, двигалась изящно и имела такую осанку, которой могут похвастаться разве что индийские танцовщицы. Она слово не замечала устремленных на нее мужских взглядов и, о чем-то размышляя, ела фруктовый салат – свой обычный заказ.

Сегодня женщина была одета в длинную темно-серую юбку, не облегающую, но и не скрывавшую достоинств ее фигуры (которыми она определенно обладала), длинный жакет такого же цвета и белую рубашку с довольно-таки откровенным декольте. Обута она была в черные сапоги на высокой шпильке, которые ничуть не стесняли ее движений и не портили ее походки. К украшениям таинственная леди была равнодушна, так как почти всегда она носила одно и то же: золотую цепочку с кулоном странной формы и серьги из того же металла. На стуле висела черная сумочка, на столе рядом с книгой лежал сотовый телефон.

Она ведьма, думал я. Каждый раз я, взглянув на нее, только усилием воли мог отвести глаза. Так смотрят на что-то, что одновременно и красиво, и отталкивающе. В ней было что-то невыразимо пошлое: в изящном изгибе скул, в задумчивой улыбке. И в глазах. Ее глаза казались мне глубоким колодцем. В какой-то момент черная бездна становится темно-зеленой. И смотреть в эти глаза было нельзя. Иначе неведомая сила заставит тебя прыгнуть вниз. И пути назад нет. Ты можешь лишь упасть еще глубже.

Женщина заказала кофе. В ожидании заказа она почистила свой мундштук, достала сигарету из пачки легких «Marlboro», и через несколько секунд уже курила, думая о своем.

Ей надо носить паранджу, подумал я.

Женщина повернула голову в мою сторону. Я попытался отвести глаза, но попытка не увенчалась успехом. Она смотрела на меня без любопытства, равнодушно, не выпуская из пальцев мундштука.

– Доброе утро! – раздался из-за моей спины голос Бена. – Сломался-таки мой велосипед…

Бен был моим одноклассником и хорошим другом. Он происходил из семьи евреев-реформистов, хотя в облике его не было ничего еврейского – светлые волосы, голубые глаза и мягкие черты лица делали его похожим скорее на русского или на поляка, чем на еврея. Но во всем, что касалось учебы, Бен полностью оправдывал славные традиции народа книги. Он учился лучше всех в классе, одинаково хорошо успевая по всем предметам. Более того, Бен находил время и на спорт. И на то, чтобы вдохновлять меня на утренние пробежки.

Бен был творческим человеком. В глазах его пряталось отсутствующее выражение, а голову наполняли идеи, порой нереальные и даже сумасшедшие, но неизменно оригинальные. Бен рисовал, сочинял прозу и стихи и мечтал написать исторический роман о крестоносцах.

– Слушай, что это за холод на улице? – деловито спросил мой друг, присаживаясь.

– Видимо, зима, – не менее деловито ответил я. – Почему ты без шапки? Я чуть не отморозил себе уши.

– Не было времени искать шапку – я и так опаздывал. Ну, как тебе подниматься в шесть с половиной после месяца, проведенного дома?

– Катастрофа, – признал я, делая лицо страдальца.

Бен заказал английский завтрак, немного помолчал и обратился ко мне. Он любил поговорить, а я любил послушать – в этом плане мы отлично дополняли друг друга.

– Послушай, Брайан. Если бы тебе вдруг попали в руки десять миллионов долларов, что бы ты с ними сделал?

– Помог бы отцу выплатить ссуду за дом и купил бы новую машину.

– А что бы ты сделал с оставшейся суммой?

– Оплатил бы учебу в университете.

Бен задумчиво покусал нижнюю губу.

– Нет, не так. Предположим, что ты помог отцу оплатить ссуду и купил новую машину. И у тебя остался месяц, чтобы потратить остальную сумму.

– Тогда я пожертвовал бы их ливанским властям.

– Ливанским властям? – удивленно ахнул Бен. – Зачем?

– Ты знаешь, во что превратила Ливан гражданская война? Знаешь, у скольких людей нет жилья, скольким детям нечего есть? – Я вошел в роль и теперь говорил как представитель благотворительной организации, который стремится любой ценой вытянуть из кармана почтеннейшей публики максимальную сумму на спасение Ливана – бывшей «Швейцарии Ближнего Востока». – Чтобы спастись от летней жары, люди купаются в грязных лужах! На улицах кучи мусора, вся промышленность в упадке – и нет тех, кто им поможет…

– Ну, не надо было доводить дело до войны, – резонно заметил Бен. – Они сами виноваты. Сначала открывают двери для беженцев и остальных отбросов общества, а потом страдают. А ты – прямо мама Тереза, Брайан. Почему ты не отдашь эти деньги новым репатриантам в Израиле? Или голодающим людям в Африке?

Я подался вперед, тронул его руку и доверительно проговорил:

– Бен, если ты дашь мне эти десять миллионов долларов, то я обещаю, что поделюсь со всеми. Отдам всю эту сумму на благотворительность. Вероятно, накормлю еще и голодающих в Пакистане. Идет?

Бен принялся за еду.

Мне не хотелось есть. Я допивал кофе и продолжал наблюдать за незнакомкой. Она говорила по телефону – скороговоркой поясняла, время от времени улыбаясь и жестикулируя. У нее был низкий и немного грубоватый голос, который можно было назвать приятным.

– Ты знаешь ее? – спросил Бен, украдкой глянув через плечо.

– Да. То есть, не совсем, только в лицо. Она работает в парикмахерской напротив цветочного магазина. Отец там – постоянный клиент.

Бен снова посмотрел на женщину.

– Красивая, – уведомил он меня тоном знатока. – Твой отец, разумеется, мимо не прошел?

Я мотнул головой, давая понять, что не хочу это обсуждать.

Бен поднял в голову над тарелкой, и в его глазах мелькнуло то самое воодушевление, которое свойственно сплетникам, желающим рассказать собеседнику что-то «очень-очень интересное».

– Не хочу слушать, – оборвал я его. – Как ты можешь опускаться до сплетен, Бен? Кроме того, тебе давно пора уяснить, что подобные низости меня не интересуют. А отец не виноват, что его избрали мишенью для разговоров за спиной.

– Но я просто хотел рассказать тебе про то, как продавщица из ювелирного магазина вела себя в его присутствии. Это должно тебя…

– И, тем не менее, это меня не интересует. Давай найдем другую тему для разговора, и не будем обсуждать любовные приключения моего отца.

Бен надулся, как мышь на крупу, и снова принялся за еду. Я знал, что он не сможет молчать больше пяти минут, а поэтому стал наслаждаться тишиной.

Раздался легкий стук каблуков, и в кафе появилась невысокая блондинка в джинсовом костюме. Она подошла к столику женщины, и подруги поцеловали друг дружку в щеку.

Я подумал о том, что отец каждые три недели бывал в парикмахерской – он уделял много времени своей внешности. Может, у них на самом деле что-то было?

Женщина снова посмотрела на меня и тепло улыбнулась – как старому знакомому.

Блондинка бросила на меня высокомерный взгляд, изогнув ухоженные брови, и что-то шепнула своей подруге. Та ответила звонким смехом, после чего кивнула на дверь и взяла со стула сумочку.

– Чего ты на нее уставился? – нарушил свой обет молчания Бен.

– Она мне нравится, – признался я.

– Брайан, да ей под тридцать!

Когда я посмотрел в сторону окна, столик женщины был уже пуст.

– Нам пора, Бен, – сказал я, пропустив его последнее замечание мимо ушей.

– Да, пожалуй, ты прав. Дженни, дорогая, ты можешь принести счет.


Глава 2

Когда я появился на кухне, часы показывали половину десятого утра. Отец пил кофе, читал газету и дымил сигаретой. И был одет в деловой костюм – совсем не по-субботнему.

– Кажется, я просил тебя убрать в саду, Брайан? – бросил он мне, даже не потрудившись обернуться.

– Я поздно лег. Уберу обязательно.

– Хотелось бы верить. И сделай одолжение – наведи порядок дома. Вечером у нас будут гости. Я тебя кое с кем познакомлю.

– С кем?– полюбопытствовал я.

– С леди. Ты должен произвести на нее хорошее впечатление. И, – добавил отец, – избавь меня от концертов по поводу женщин. Я до сих пор люблю маму, но жизнь не стоит на месте. Люди встречаются, рождаются новые чувства.

– Не думаю, что тебе стоит оправдываться, – заметил я. – Тем более, передо мной. Это глупо, так как своего мнения я не изменю. Трудно жить в одиночестве, правда?

– Не стоит иронизировать на эту тему. Ты вряд ли сможешь понять меня до конца.

– Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. И именно поэтому мне противен тот факт, что со смерти мамы не прошло и шести месяцев, а у тебя уже появилась другая женщина.

Отец повернул голову.

– Ты в последний раз обращаешься ко мне в таком тоне, Брайан.

– Мне запрещено высказывать свое мнение?

– Есть вещи, которые следует оставлять при себе. Особенно те, в которых ты ни черта не понимаешь. Я вернусь вечером. Сделай то, о чем я просил.

Отец оставил чашку на столе и, захватив со стола сигареты, пошел к дверям.

– Папа? – позвал я.

– Да? – Он чуть замедлил шаг.

– Как ее зовут?

– Лиза. – Отец обернулся ко мне. – Мне неприятна твоя реакция, Брайан. Не то, чтобы я очень печалился по этому поводу, но мне нравится эта женщина. И я хочу, чтобы между вами не было недопониманий.

Я не ответил, занятый приготовлением завтрака.

Отец еще немного постоял в дверях.

– Приятного тебе дня, Брайан, – наконец сказал он негромко.

– Удачи.


Весь день я крутился, как белка в колесе. Убрал дом. Привел в порядок сад. И только к пяти вечера, закончив все дела, смог присесть на ступеньках веранды, что находилась на заднем дворе. Я был доволен проделанной работой.