Причесывался я гораздо тщательнее обычного, но своим внешним видом остался доволен. Оглядел себя со всех сторон, проверил, не помялись ли брюки, хорошо ли начищены туфли. И решил, что выгляжу не просто хорошо, а отлично. После я достал кожаную куртку (для того, чтобы дополнить образ), взял зонт и отправился «туда, где я еще никогда не был».


… В первые минуты клуб меня не впечатлил. Тут было много подростков (в закрытых клубах обыкновенно публика постарше), а музыка играла так громко, что хотелось заткнуть уши.

Я назвал фамилию Надьи, и двое охранников на входе вмиг сменили обезьяньи маски громил на милые улыбчивые лица.

– Добро пожаловать, сэр, – сказал мне один из них. – Крис ждет вас внутри. Желаю вам приятного вечера.

Очки оказались как нельзя кстати – помимо ультрафиолетовых ламп, в клубе имелись и часто мигающие прожектора. Рэй в шутку называл их «мечтой эпилептика». Хотя от всех этих эффектов припадок мог случиться и у совершенно здорового человека. Если не припадок эпилепсии, то приступ тошноты. По крайней мере, у меня всегда была такая реакция при виде дергающейся публики. Я не понимал современного танца – это язык тела для меня был слишком чужд.

Криса я заметил сразу – еще до того, как он направился ко мне. Оказалось, что молодой человек выше меня на целую голову. Крис, как и я, был в черном, а на его шее красовался ярко-алый шелковый галстук (вероятно, отличительный знак распорядителей).

– Добрый вечер, – улыбнулся мне Крис и протянул руку. У него были холодные серые глаза и темные волосы, аккуратно уложенные на косой пробор. – Вы, как я полагаю, Брайан?

– Именно так, – ответил я, и мы обменялись рукопожатием.

– Очень приятно. Я – Кристиан, главный распорядитель клуба. Но тут меня зовут просто Крис. Не люблю длинных имен – столько времени необходимо для того, чтобы их произносить… а это время люди могли бы потратить на удовольствия. Прошу прощения за шум – сегодня у нас открытый день, полно подростков. Обычно у нас тихо и спокойно. Я проведу вас. Не хочу, чтобы от этой безвкусицы у вас разболелась голова, это испортит вам вечер

Мы поднялись по стеклянной лестница, прошли мимо столиков на балконе (тут сидели хорошо одетые мужчины и женщины, которые мирно беседовали и хмурились, поглядывая на танцующих) и направились в темный коридор.

Крис шел быстро – я едва поспевал за ним. Походка его была легкой и летящей, будто у танцора.

– Леди будет с минуты на минуту, – оповестил меня Крис, не сбавляя шаг. – Что вы будете пить? Коньяк, разумеется?

– Да, – ответил я. – Такой, чтобы его не стыдно было предложить даме.

– Все, что вы пожелаете. – Крис остановился у одной из дверей и достал из кармана несколько ключей. – Номер тридцать шесть… прошу.

Комната была небольшой, но уютной. Диван из серого бархата, два кресла, невысокий столик, на котором стояли зажженные свечи. Рядом с кроватью я заметил лампу с красным абажуром, а по углам были расставлены ветвистые канделябры, которые бросали тени на пушистый ковер.

– У вас уютно, – заметил я, присаживаясь и снимая куртку.

– Благодарю, – склонил Крис голову в знак благодарности. – Я рад, что вам понравилось. Если вы захотите вступить в клуб – дайте знать. У нас все культурно. Никаких проституток и наркотиков. То есть, членов клуба мы не обыскиваем. Они могут приносить сюда все что угодно, хоть бактериологическое оружие. Там, внизу, есть правила, и за их соблюдением строго следят. Но после того, как вы запираете эту дверь изнутри, вы можете делать все. Стоит это прилично, но, как я понимаю, деньги у вас есть.

– Пожалуй, я взвешу все «за» и «против».

– Мы делаем все ради того, чтобы наши клиенты могли хорошо отдохнуть, – заверил меня Крис, после чего достал из кармана визитную карточку и протянул мне. – Когда примете решение, позвоните мне. Мы будем рады видеть вас. Я принесу коньяк, а заодно включу музыку. Вы, как я понимаю, пожелаете что-то классическое?

– Это ваша третья догадка за последние пятнадцать минут, – рассмеялся я. – Очень профессионально.

– Это моя работа, – кивнул мой новый знакомый.

Подумав о том, что на этот раз первое впечатление оказалось обманчивым, я откинулся в кресле и еще раз оглядел комнату. Тут действительно было уютно – в такой обстановке даже самые напряженные нервы успокоились бы сами собой. Через пару минут я понял, что действует на меня расслабляюще – сладковатый запах. Я повертел головой и обнаружил среди разноцветных свечей, расставленных на столе, две тонкие масляные лампы. Кто бы в этом клубе ни работал, но они знают свое дело. А о вкусах Надьи осведомлены еще лучше.

За приоткрытой деревянной дверью я разглядел еще одну комнату. Судя по влажным парам, там находилась ванная. Да, я бы не отказался от такого «баловства»… пусть и за кругленькую сумму.

– Нравится? – услышал я голос Надьи и повернулся. Она стояла в дверях, разглядывала меня и улыбалась.

– Впечатляет. Признаю.

– «Впечатляет, признаю», – передразнила она меня. – Ах эта твоя тяга к красивым словам! Почему бы не сказать по-человечески: «мне тут очень нравится, леди»?

– Мне тут очень нравится, леди. Я восхищен.

Надья прошла в комнату, бросила на диван крошечную сумочку и сняла плащ, оставшись в простом белом платье.

– Прости за опоздание, – сказала она. – Никак не могла решить, что одеть.

– Это все, что ты можешь сказать? Я ждал тебя двадцать минут!

– Леди позволительно опаздывать, Брайан.

– Леди опаздывать не должна. Особенно если собирается на свидание со мной.

Надья насмешливо фыркнула и, выскользнув из туфель, села мне на колени.

– Я прошу прощения, сэр. Мне жаль, что я украла у вас, делового человека, целых двадцать минут! Вы простите меня, если я станцую для вас? Или, может, вы смените гнев на милость, если я сделаю вам массаж?

– Торопиться некуда. У нас впереди целая ночь.

Надья попыталась высвободиться, но я удержал ее, обняв за талию.

– Куда ты? Я подумаю, что ты не рада меня видеть.

– Ах, извини, дорогой. – Надья наклонилась ко мне и наградила поцелуем, который с успехом мог сойти за три приветствия, и тут же отстранилась, положив руку с аккуратными ноготками на мое плечо. – Ты отлично выглядишь. Давай подождем и не будем торопиться.

– Почему я должен ждать?

– Да что с тобой сегодня, Брайан? Ты как с цепи сорвался. – Надья предприняла очередную попытку освободиться. – Иногда я думаю о том, что познакомилась с тобой на свою голову.

– А что же я могу сказать о тебе?

– Не знаю. Во всяком случае, если бы ты тогда не потащил меня в постель, ничего бы не было.

Я расхохотался.

– Если бы я не потащил тебя в постель, да? Ты так сказала? Если уж кто-то и тащил кого-то в постель, так уж не я тебя, а ты меня. Я хорошо помню твои глаза. Тогда бы ты не отказалась даже от того, чтобы…

– О, знаю, знаю. – Надья раздосадованно махнула рукой. – Но твои глаза от моих не особо отличались.

Я взял со стола сигареты. Надья теперь сидела смирно и освободиться не пыталась.

– Тогда мне хотелось к тебе прикоснуться, – проговорила она. – Как бы нечаянно тронуть за руку. Поцеловать. Расстегнуть рубашку… Конечно, этот чертов столик был твоим. Но я не смогла не подойти. Что же в тебе такого… другого? Я так и не смогла понять. – Она покачала головой. – Иногда я думаю о тебе посреди дня. Хотя мужчин у меня много – есть, о ком помечтать. В этом есть что-то плохое.

– Да, – согласился я. – От меня глупо ждать чего-то хорошего.

Надья наклонилась к моему уху.

– Вот именно это мне в тебе и понравилось, – шепнула она. – У меня еще никогда не было мужчины, который сочетал бы в себе столько плохого. Чем больше в человеке темного, тем ярче его жизнь.

Появившийся Крис смущенно кашлянул и, оставив на столе бутылку коньяка, бокалы и крошечный серебряный ключик, направился к дверям.

– Включи что-то восточное, милый, – обратилась к нему Надья.

– Сию минуту, – почти по-военному ответил распорядитель.

– Неужели ты и с ним спишь? – поинтересовался я, когда мы остались одни.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответила Надья, поднимаясь. – Нет, я с ним не сплю. Тут это не принято. Ко всему прочему, он гей. А жаль! Он очень приятный молодой человек, правда?

– Да, в нем что-то есть.

– Ты со мной соглашаешься? Тебе захотелось разнообразия, и в твоей копилке появился еще один чудесный порок? – Она погладила меня по щеке. – Я всегда мечтала посмотреть на то, как геи… ну, ты понимаешь. Но они такие стеснительные. Кто стал твоим первым мужчиной? Рэй, может?

– Хватит, Надья, меня сейчас стошнит. Я пошутил.

– Ненавижу эту вашу геебоязнь. – Она взяла серебряный ключик и заперла дверь. – Вот так. Теперь мы можем заниматься всем, чем захотим. Разливай коньяк, дорогой. Я сейчас вернусь.

Надья отсутствовала минут пять, но я уже успел осушить свою рюмку, наполнив ее еще раз, и почти докурил очередную сигарету.

– Сейчас ты узнаешь, каково это – быть шейхом, для которого танцует любимая жена, – сказала Надья и сделала пару шагов – пояс ее юбки мелодично зазвенел. Она любила восточную одежду. Хотя то, что я видел на ней сейчас, одежду напоминало довольно-таки отдаленно – уж слишком прозрачными были ткани. Самой целомудренной вещью я мог назвать разве что паранджу.

Надья протянула мне руки.

– Хочешь присоединиться?

– Пока я понаблюдаю со стороны.


…Я видел танец живота много раз. Наблюдал и за профессиональными танцовщицами, и за теми, кто только постигает азы мастерства. Но танец Надьи не походил ни на один из когда-либо увиденных мною. Она не танцевала – она говорила телом. Он завораживал и увлекал – настолько, что через несколько минут я уже и думать забыл о главной цели своего визита. И, когда Надья протянула мне руки, я не стал сопротивляться.

– Жарко, – шепнула мне она. – Ты не будешь против, если я немного разденусь?

– Думаю, ничего страшного не случится, – ответил я, осознавая, что голос в моей голове, до этого нудно твердивший: «Приятель, ты тут совсем не за этим!» говорит совсем другое: «Ну, если уж все так получилось… почему бы и нет? Да неужели ты думал, что все будет по-другому? Уж я-то тебя хорошо знаю». – Ты одета совсем немного… и тут действительно жарковато.


… Мне удалось частично выбраться из плотного тумана гипнотических чар часа через полтора, а то и больше. Я, завернувшись в халат, сидел на диване, а Надья, которая так и не согласилась одеться, разместилась в кресле на расстоянии вытянутой руки от меня.

– Щелкни пальцами и скажи волшебное слово, – проговорил я, разглядывая кольца дыма под потолком.

– О чем ты? – рассмеялась Надья.

– О гипнозе.

– Мне удалось тебя загипнотизировать? Я польщена! Нет, пожалуй, я пока не буду щелкать пальцами… а волшебным словом будет слово «секс». Ладно?

– Знаешь, я пришел сюда для того, чтобы с тобой поговорить.

Надья подняла с пола свою «одежду» и задумчиво потрепала легкую ткань.

– Только не надо этих лекций про наркотики, ладно?

– Нет, наркотики тут не при чем. Просто я хочу, чтобы мы поставили точку, Надья. Нам тогда было хорошо. И теперь нам хорошо, но так дальше продолжаться не может. Вероятно, нам обоим хочется ухватиться за ускользающий момент. Но за этим моментом последует еще один, потом – еще… совершенно бессмысленная череда моментов. Удовольствие от того, что мы делаем что-то запретное? Вероятно. Но… ведь в жизни есть что-то другое.

Надья пару секунд смотрела на то, как я наполняю пустые рюмки.

– Ты уже говорил это тогда, Брайан. Какая разница, с кем ты, если во всех ты ишещь эту женщину?

Я сделал глоток и вернул рюмку на стол.

– Про эту женщину мы давно не говорили. Я знаю, ты любишь эту тему.

– Ты ищешь ее во всех своих женщинах. Разочаровываешься, если не находишь. Радуешься, если у тебя получается убедить себя в том, что нашел. Ты одинок не потому, что ты этого хочешь. Ты одинок потому, что не можешь найти в себе силы предпринять попытку оставить все это. Тебе уже не восемнадцать. Уже не двадцати три. Не успеешь оглянуться – и тебе будет тридцать. Сорок. И не молчи. Я знаю, что я права.

– Да. Но ты не учла одного. Мне хорошо в одиночестве.

Надья бросила на пол ткань, которую до этого сжимала в пальцах.