Пожалуй, самой вредной из моих привычек была склонность к самоанализу. В попытке избавиться от нее я когда-то называл самоанализ другим, по моим понятиям, гораздо более унизительным словом: «самокопание». Видимо, я пытался заставить себя сморщить нос и сказать: «Фу, Брайан! Такой умный, уверенный в себе человек – как ты можешь опускаться до самокопания?»

От самокопания я отучиться не смог. Виноваты в этом были не только гены, но и склад характера. Если я не мог объяснить себе какой-либо шаг или ситуацию, это начинало меня нервировать, и я принимал решение докопаться до сути. Самоанализ был одной из граней калейдоскопа, через который я смотрел на жизнь. Пожалуй, единственной, которая не являлась цветной. Она говорила правду, какой бы жестокой эта правда не была.

Именно из-за этой привычки – а, может быть, и не только из-за нее – я провел половину следующего дня в раздумьях, методично наполняя пепельницу окурками сигарет.

Я думал о Лизе. Любил ли я эту женщину когда-нибудь? Нет. По крайней мере, я считал, что любовь – это что-то абсолютно другое, и мои чувства с любовью ничего общего не имеют. В том, что я испытывал, не было ничего теплого – ни симпатии, ни нежности. В нем не было даже жалости. Обратная сторона любви? Ненависть? Странное чувство, которое росло во мне и вместе со мной, искажалось в результате личностных изменений.. Женщина моего отца. А воспринимала ли она его как мужчину? Как любимого человека? Я в этом сомневался. И скажу даже больше: я в это не верил. Такие женщины рано или поздно превращают мужчину в раба. Отец был сильным человеком. Но Лиза оказалась сильнее.


…После первой ночи, проведенной с ней, я проснулся один среди мокрых подушек. Не в ее привычках было просыпаться рядом с мужчиной. Я был уверен, что причина этому – боязнь постоянства. Она свойственна животным. Не оставлять своего запаха. Не приручить. Не давать обязательств, и, соответственно, не принимать их.

Наверное, так плохо мне было впервые в жизни. Я чувствовал себя совершенно опустошенным – так, словно вернулся из пустыни, где не выпил ни капли воды, и пески иссушили мою душу до самого дна. Страх потерять рассудок – вот что я испытывал. Кроме того, мне было невыносимо стыдно за содеянное. Нет, не так, как бывает стыдно за проступок. Стыд за желанную непристойность – самый мучительный из всех существующих. Мне хотелось повторить это еще раз. Бессчетное количество раз. Убедиться, что у души есть второе дно, и, пока пустыня доберется туда, можно успеть…


…Я закрыл лицо руками и застонал от желания. В минуты, когда эта женщина становилась такой реальной и осязаемой, у меня появлялась чудовищная по своей сути мысль – я мог бы убить ее. И моя рука не дрогнула бы. Я мог убить ее и освободить себя от этого бесконечно тянущегося следа из прошлого. Хотя я понимал, что и ее смерть меня не избавит и не излечит.

Посмотрев на приоткрытое окно и подумав о том, что неплохо было бы надеть теплый свитер, я закурил в очередной раз и услышал звонок телефона.

– Звонок из другого штата, сэр, – сообщила мне телефонистка. – Вы хотите его принять?

– Почему бы и нет, – согласился я.

– Соединяю.

В трубке послышался длинный гудок, после чего знакомый голос коротко сказал:

– Да? Я слушаю.

– Оказывается, у нас телепатическая связь, – усмехнулся я. – Я о тебе думал. Ты чувствовала?

– Ну конечно, малыш, – ответила мне Лиза. – Я даже знаю, о чем ты думал. О том, чтобы меня убить. Но перед этим изнасиловать. Я права?

– Во всяком случае, от истины ты недалека. Чем обязан?

– Зачем же так официально? Может, сперва расскажешь мне, как ты поживаешь?

– Все великолепно, как всегда. У тебя такой странный голос. Наверное, ты приготовила мне сюрприз? Хочешь сообщить мне какую-нибудь приятную новость? Ты решила выйти замуж и оставить меня в покое?

– Нет, замуж я пока не собираюсь, – сказала Лиза, рассмеявшись. – А сюрприз я приготовила, но будет ли он приятным для тебя? Может, сказать тебе, что я беременна?

– Это плохая шутка, – предупредил я.

– Ну хорошо, – смилостивилась Лиза. – В общем, мой милый мальчик, я решила послать все к чертям…

– Вот это действительно отличная новость! – не удержался я от иронии.

– … и оставить дом твоего папочки, – продолжила моя собеседница таким тоном, будто я ее не перебивал. – Моя подруга переехала в Нью-Йорк. Она рассказывает, что у вас хорошо. Это так?

Сигарета выскользнула из моих пальцев и упала на ковер. Я поспешно наклонился и, подняв ее, стряхнул остатки пепла.

– Смотря где ты будешь жить, – заговорил я, когда ко мне вернулся дар речи. – Есть районы получше, есть районы похуже…

– А какой самый хороший?

– Подальше от меня.

Лиза выдержала паузу.

– Послушай, Брийян, – сказала она. – Я не собираюсь киснуть тут всю жизнь. Я не работаю. Я только трачу деньги твоего отца. Мне, разумеется, хватит их надолго. Но такое положение дел меня не устраивает.

– Ты могла бы переехать и не сообщать об этом мне. Это огромный город. И вероятность встретить кого-то знакомого практически нулевая. Так зачем же ты сейчас говоришь о своих планах?

– Я подумала, что ты сможешь помочь мне с поиском квартиры. Ты лучше меня знаешь, где стоит жить, а от каких районов следует держаться подальше.

– Давай расставим все по местам, Лиза. Меня не волнует, где ты будешь жить и где ты будешь работать. У меня есть знакомый, который занимается торговлей недвижимостью, и я могу поговорить с ним, но больше ничего для тебя делать не собираюсь. И вот еще что. Как я уже говорил, это большой город. И я буду рад, если мы будем жить на приличном расстоянии друг от друга. У меня есть собственная жизнь. У меня есть любимая работа и, вероятно, любимая женщина. В этой жизни для тебя места нет. Я выразился достаточно ясно?

– Любимая женщина? – насмешливо переспросила Лиза. – Ты, наверное, пошутил?

– Я встречу тебя в аэропорту. Если Иган к тому времени не найдет тебе квартиру, то ты поживешь у меня. На этом все.

– Ты иногда бываешь таким милым, малыш. – Она помолчала. – Любимая женщина. Как интересно. Я и не думала, что ты можешь любить кого-то, кроме себя.

Я повертел в руках уже молчавшую трубку и, достав из барсетки телефонную книгу, стал искать в ней номер Игана.


…Если бы я в свое время не принял решение купить дом, наши с Иганом дороги не пересеклись бы. Имя этого человека мне назвал один из моих коллег, порекомендовав его как «первоклассного профессионала». В словах коллеги я не усомнился ни на секунду, так как редко сомневался в словах этого человека. И уже через пару дней мы с Иганом решили обсудить наши дела за обедом.

В ресторан я пришел на пятнадцать минут раньше. Просмотрел меню, сделал заказ, поговорил по телефону со своей женщиной (теперь уже бывшей), поссорился с ней в очередной раз и бросил трубку. И понял, что Иган опаздывает на полчаса. Мнение о «первоклассном профессионале» я тут же поменял на противоположное: ни один профессионал не позволяет себе опаздывать. А если и позволяет, то предупреждает звонком.

В последующие пятнадцать минут я попеременно смотрел на часы и набирал номер Игана, но дозвониться до него так и не смог. У меня была назначена важная деловая встреча в другом районе, и для того, чтобы туда успеть, нужно было выходить прямо сейчас. И только я поднялся, на ходу доставая бумажник с целью расплатиться за так и не тронутый обед, как к моему столику подошел молодой человек в деловом костюме.

– Брайан? – с улыбкой спросил он и протянул мне руку. – Прошу прощения. Я немного задержался. Тут так мало мест для…

Но у меня не было настроения улыбаться и размениваться на вежливости. Не дав ему закончить предложение, я высказал все, что я думаю о его якобы профессионализме, и направился к дверям. Но Иган меня остановил.

– Кажется, я чего-то не понимаю, – сказал он мне. – Мы ведь назначали встречу на час, верно? Сейчас пять минут второго. Неужели пять минут – это так много? Просто я никак не мог найти свободное место для парковки.

Я в недоумении посмотрел на часы, после чего достал карманный компьютер, открыл ежедневник и обнаружил, что Иган прав. Мы действительно назначали встречу на час.

– Теперь я прошу прощения, – сказал я. – У меня сегодня очень напряженный день.

– Ничего страшного, – уверил меня Иган. – У меня тоже иногда бывает подобное.

– Тут вкусное мясо, – сменил я тему в попытке сгладить неловкость. – Я угощаю.

Иган оказался персоной странной. Может, он был профессионалом, но деловой хватки у него не наблюдалось. Не было у него и таланта находить контакт с людьми, который необходим людям его профессии. Когда мы познакомились поближе, выяснилось, что он старше меня на три года, до сих пор не женат, а денег у него нет, хотя, судя по всему, за его работу ему платили хорошо.

Иган относился к тем людям, которые жалуются на жизнь даже тогда, когда на нее жаловаться не следует. За такими разговорами мы выпили не одну бутылку коньяка и выкурили несметное количество сигарет. Иган считал меня хорошим другом, который поддержит в любой ситуации, и может одолжить пару сотен долларов. Я его уважал, хотя в этом уважении была определенная доля снисхождения.

Я был благодарен Игану за две вещи – за найденный дом и за то, что он познакомил меня с мадам. Один из ее бывших мужей был его начальником. Мадам когда-то даже подумывала о том, чтобы затащить Игана в постель, но вовремя одумалась. Я бы даже сказал, очень вовремя. Думаю, они бы странно смотрелись вместе.


…Иган ответил сразу.

– Ничего себе! – обрадованно сказал он. – Сто лет тебя не слышал! Как дела?

– Как всегда, великолепно. Как поживаешь?

– Тоже как всегда. – Он вздохнул. – И рассказывать нечего. Ты по делу? Или как?

– Почему бы тебе не оторвать задницу от дивана, не сесть в машину и не проведать старого друга? Заодно оценишь, как моими усилиями преобразился найденный тобой домик.

– Как мило с твоей стороны пригласить меня на свидание, – сказал Иган. – Мне привезти шампанское?

– Лучше привези вечернюю газету. Если это, конечно, тебя не затруднит.

– Конечно, – с готовностью согласился он. – Я буду через часок. Если моя старушка не примется капризничать.

– Жду, – коротко ответил я и отключился.


…Видимо, «старушка» все же принялась капризничать (я давно уговаривал Игана купить новую машину): мой гость появился через два часа. Звонок у калитки не работал, и Игану пришлось использовать вместо звонка автомобильный гудок.

Я вышел во двор, с ужасом представляя себя завтрашний выговор соседей по поводу нарушения порядка.

– Ты спал? – спросил меня Иган.

– Нет, черт побери. Ты что, с ума сошел? Зачем так шуметь? Ты мог позвонить по телефону! Мы живем в век высоких технологий и сотовой связи!

– Твой звонок явно не относится к высоким технологиям, – язвительно заметил Иган, выходя из машины. – Только не ворчи, хорошо?

– Пойдем внутрь. А то я окоченею.

Мы вошли в гостиную, и Иган примостился на краю дивана.

– Фантастика! – прокомментировал он, оглядевшись. – Да, что ни говори, ты привел эту развалину в божеский вид… сколько тебе стоил ремонт?

– Прилично, – уклончиво ответил я. – Но разве плохо получилось? На мой взгляд, вполне достойно.

– Достойно? Брайан, это великолепно! Я не ожидал, что ты все так устроишь! Не хватает только салфеточек.

– Я деловой человек, у меня нет времени на рукоделие. Может, свяжешь мне пару маленьких шедевров?

Когда Иган впервые показал мне дом, то вид этой развалины меня шокировал. Я не понимал, как такое можно выставлять на продажу. Дом выглядел так, будто он уже наполовину снесен. Но, поразмыслив, я вцепился в него мертвой хваткой. Во-первых, мне понравилось тихое место и практически полное отсутствие соседей. Во-вторых, Иган согласился продать мне его по цене, которая была чуть ли не втрое ниже рыночной, из-за «непредставительного вида товара». Иган убеждал меня не покупать этот дом. Он говорил, что найдет другой, в тысячу раз лучше. Но я стоял на своем. В конце концов, Иган, обозвав меня сумасшедшим, уступил. За девять месяцев дом был отремонтирован и приведен в отличное состояние.

– Что ты будешь пить? – поинтересовался я. – Пиво, коньяк, виски?

– От виски не отказался бы, но я за рулем. Так что пиво.

Я расположился в кресле напротив гостя.

– Так что у тебя за дело? – спросил Иган, взяв со стола принесенный мною стакан.

– Мне нужна небольшая квартира.