– Скрывать тебе нечего, – отрезал я. – Это тебя портит.

– Ты такой категоричный, мой маленький консерватор.

– Просто я люблю естественность, – покачал я головой и принялся за еду.

Лиза без особого интереса полистала газету, сделала глоток колы.

– Как там твоя любимая женщина, малыш?

Какая из них, чуть не ляпнул я, и сдержал смешок, ограничившись легкой улыбкой.

– Отлично, просто отлично. Как Иган?

Лиза сделала неопределенный жест рукой.

– Мы общаемся. Иногда.

– Общаемся… это означает «спим»?

– Отчасти, – ответила она после паузы. – Почему тебя это интересует?

Я пожал плечами и снова взял вилку.

– Он еще не дорос до того, чтобы хотеть от женщины чего-то, кроме секса, – глубокомысленно изрекла Лиза, выпуская колечко дыма.

Я поднял на нее глаза.

– А ты его хорошо узнала.

– Он милый мальчик. Добрый. Вежливый. Скучноват, но на это можно закрыть глаза. Я сплю с ним от скуки. Расслабляюсь и предоставляю ему свое тело…

– Совсем не так, как со мной, да?

Усталое выражение лица Лизы сменила ироничная улыбка.

– Горазд же ты сравнивать, Брийян… вы разные. Ты – это ты. Тебя надо держать покрепче. Иначе ты начинаешь сходить с ума.

Я отставил тарелку в сторону и взял чашку с кофе.

– Мне не хватает тебя, малыш, – задумчиво проговорила Лиза. – Нет, даже не в постели… я скучаю по тому маленькому Брияйну, который был у меня раньше. Который ссорился с отцом и краснел от моих комплиментов… а ты вспоминаешь те времена?

– Чаще, чем бы мне хотелось.

Лиза тронула мою руку.

– Тогда было хорошо.

– Тебе до сих пор нравится соблазнять невинных мальчиков?

– Могу сказать одно: если бы ты оставался невинным мальчиком, я не уставала бы тебя соблазнять.

Я смял пустую сигаретную пачку.

– Это прозвучит странно, но… а если бы тогда я ничего не говорил? Ты бы… была с Иганом?

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. И понимаю молодого человека, который не хочет связывать свою жизнь с сорокалетней стервой. Даже если учесть, что она была его первой женщиной.

– А если я скажу, что несчастен, это что-то изменит?

Лиза не ответила.

Я допил кофе, помял в пальцах сигарету. И в очередной раз подумал, что запутываюсь все сильнее и сильнее, а клетка становится такой узкой, что мне нечем дышать. Вот как ощущают себя белые мышки в лабораториях…

– Малыш, знаешь… – начала Лиза.

– Я подвезу тебя, – закончил я предложение и посмотрел ей в глаза. Она отвела взгляд и улыбнулась.

– Да, ты угадал и на этот раз. Просто я хочу немного побыть с тобой. Ты позволишь мне такую слабость?

Ее губы вздрогнули, и в ней появилось что-то от того вечера, когда она плакала у меня на плече.

– Едем? – заговорил я. – Иди к машине. Я попрошу счет.


…Иган, как оказалось, ничуть не преувеличивал с описанием квартиры. Светлый зал, большая кухня и приличный балкон. Квартира не просто так пришлась Лизе по душе.

– Уютно, – сказал я, оглядевшись.

– Хочешь выпить? – предложила она, по пути на кухню бросив сумочку в кресло.

– Нет, – ответил я коротко. – Подойди-ка.

Лиза повернулась и подошла ко мне.

– Да? Я слушаю.

Я обнял ее за плечи.

– Пообещай мне, что снимешь этот дурацкий макияж. Честное слово, он тебе не идет.

Лиза сжала мои запястья.

– Я так скучала по твоим рукам, малыш, – прошептала она. – У меня не получается их забыть… – Она поднялась на носки и коснулась моих губ. – Иди ко мне, милый. Я так хочу почувствовать тебя снова…


…Если бы я хотел найти в произошедшем причину для ненависти к себе, то я нашел бы ее. Но мне казалось, что это бессмысленно. Я не шел на поводу у обстоятельств, никому не изменял, никого не предавал… я испытывал знакомые ощущения – смесь отвращения и желания, которая заменяет собой все остальные чувства. И даже если бы я признался себе, что ненавижу себя за неумение говорить «нет», это было бы так старо и избито, что не стоило усилий и лишней траты времени.


…Лиза лежала, положив голову мне на плечо, и устало дышала. Я рассеянно играл ее волосами и подумывал, не закурить ли.

– Не молчи, малыш, – сказала она тихо. – А то я подумаю, что ты чувствуешь себя виноватым.

– Виноватым? – переспросил я. – По-моему, это ты должна чувствовать себя виноватой. Ведь у тебя, как-никак, есть мужчина.

– У меня нет мужчины.

– Как скажешь.

Лиза потянулась и снова приняла прежнюю позу.

– Я никогда не смогу тебя понять, – сказал я.

– Не надо понимать. Это лишнее.

Она поцеловала меня, и я провел пальцами по ее спине.

– М-м-м… еще раз, – мурлыкнула она, как кошка. – Как хорошо в постели с мужчиной, который знает, что делает. Ты знаешь, что мне нравится, да, маленький сукин сын?

– Думаю, отец знал лучше, – сказал я, убирая руку.

Лиза насмешливо фыркнула.

– Ты тупица, Брийян. Иногда у меня такое чувство, что ты спишь со мной назло ему. До сих пор.

Я поднялся.

– Ты не останешься на ночь? – спросила она сонно, наблюдая, как я одеваюсь. – Звони.

– У тебя есть мой номер, ты можешь позвонить сама. – Я надел рубашку, глянул в зеркало и обернулся, посмотрев на нее. – Было здорово, правда.

Лиза с достоинством кивнула, не отводя взгляда.

– И, надеюсь, в последний раз, – закончил я, застегивая пуговицы.

Она повертела в руках мундштук.

– Знаешь, мне очень хочется… но я не буду плакать, да?

– Сделай одолжение. Можешь поплакать перед Иганом. Он оценит.


…Я вышел из подъезда и вдохнул свежий ночной воздух. Ощутимо похолодало, но мне было душно. Я расстегнул ворот пальто, закурил и пошел к машине. В этом районе я был впервые, но даже в незнакомых местах еще ни разу не испытывал такого душераздирающего чувства одиночества. Это чувство я испытывал всегда. Иногда даже во сне. Это чувство имело множество лиц, запахов, цветов, вкусов. Но с таким одиночеством – черным, холодным, безликим – я встретился впервые. И я знал, что алкоголь от него не вылечит, равно как и незнакомая женщина в постели. И уж точно не поможет ночная экскурсия по скоростному шоссе в стиле «посмотри на меня, приятель, ты можешь меня обогнать? О, не думаю, не думаю». Я не верил, что существует лекарство от такого одиночества.

В машине было жарко. Я потушил недокуренную сигарету и взглянул на окна квартиры Лизы. В одном из них горел неяркий свет. Вероятно, она читала или рисовала. А, может, просто сидела и думала о своем. Я вспомнил, как когда-то, десять лет назад, я точно так же смотрел на ее окно перед тем, как навсегда оставить родной дом. Было начало первого ночи, на ее подоконнике горел ночник. И тогда я думал о том, что не хочу уезжать, что это все неправильно. Это было давно. Иначе. И гораздо, гораздо проще, чем сейчас.

Появившаяся в окне Лиза помахала мне рукой, после чего прикрыла ставни и выключила свет. Если бы она сейчас спросила у меня: «Тебе плохо, малыш?», то я бы, не задумываясь, ответил, что мне плохо, очень плохо, что так плохо мне не было ни разу в жизни. Хотя фразу «мне плохо» я ненавидел больше всего на свете.

Я достал сотовый телефон. Разумеется, я планировал набрать номер мадам, которая выслушала бы меня, а потом и успокоила бы, предварительно напоив коньяком. Но в последний момент решил набрать другой номер.

– Брайан? – удивленно проговорила Надья. – Что-то случилось?

– Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Ты опять отвечаешь вопросом на вопрос? Я ненавижу, когда ты это делаешь!

– Ты одна?

Надья тяжело вздохнула.

– Мозги тебе уже не вправить, – сказала она. – Да, я одна. Так что случилось?

– Ничего. Просто мне… – Я запнулся. – Одиноко. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию.

– Компанию? Звучит неплохо… куда мы пойдем?

– Ко мне домой.

– Что, вот так, сразу? Может, сначала… выпить?

– Хорошо. Но потом мы пойдем ко мне домой.

– Ты хочешь мне что-то рассказать? – поинтересовалась Надья.

– Нет. Но я советую тебе поторопиться, так как я буду у тебя через сорок минут.

– Ах, как скоро! Ну хорошо, я постараюсь оказать тебе достойный прием…


…На этот раз Надья обошлась без вечернего платья. Она удивила меня своим внешним видом – джинсы, простой свитер и туфли без каблука.

– Я плохо выгляжу? – спросила она, пристегивая ремень безопасности.

– Разве я сказал что-то подобное?

– Ты ничего не сказал. Ах, Брайан, я так хорошо тебя знаю! Я читаю все по лицу.

– Если мысль об этом тебе льстит, то пусть будет так.

Надья посмотрела на меня.

– Что с тобой? Ты позвал меня для того, чтобы рассказать все, что ты обо мне думаешь?

– Нет, я позвал тебя для того, чтобы выпить, а потом потрахаться. – И я не удержался от того, чтобы добавить:. – По инерции.

– Ах, значит, вот как обстоят дела, – кивнула Надья. – Хорошо. Только я не умею трахаться по инерции… ты меня научишь?

– Если не умеешь, то мы будем трахаться по-другому. Так, как ты захочешь.

Надья достала из сумочки зеркало и оглядела себя.

– Куда мы поедем? – осведомилась она дежурным тоном. – Кстати, хочу сделать тебе комплимент. Отличные духи. «Шанель», да? У нее неплохой вкус. Хорошо, что вы общаетесь. В этом есть что-то семейное. – Она спрятала зеркало. – Я даже немного ревную, хотя не стоит, верно? Третьего романа у нас все равно не будет.

– Не будет. Разве можно начинать следующую книгу, когда предыдущая еще не дописана?

Надья рассмеялась.

– Осторожно, Брайан. Я могу тебя неправильно понять.

– Я уверен, что ты поймешь меня правильно. Ты ведь так хорошо меня знаешь, что читаешь все по лицу. Тебе нравится то, что там написано?

– Поверни тут направо. Здесь есть чудесное место! Сейчас я тебе его покажу.


…В таких барах возникает ощущение неопределенности времени. Будто минуты и секунды можно растягивать до бесконечности. Тут нет ярких ламп – посетители довольны свечами в небольших стеклянных подставках, к которым хочется протянуть руки и получить немного тепла. В таких местах люди, сидящие за одним столиком, не понимают, какая сила заставляет их наклоняться друг к другу и говорить шепотом, рассказывая самые личные вещи. В таких местах люди чувствуют себя так, будто они одни, даже если вокруг них толпа. А официанты, которые сонно улыбаются и предлагают поздним посетителям выпить за счет заведения (но только потом ни в коем случае не садиться за руль), превращаются в неотъемлемую часть этого места. Такие места живут своей медленной жизнью, которая привлекает своим спокойствием, и которой хочется жить как можно дольше.

И мы с Надьей тоже заговорили о личном. Я рассказал ей о том, что случилось сегодня. Рассказал ей про Лианну. Рассказал о том, что чувствую себя по-дурацки. И она понимающе кивнула.

– Вы, мужчины, такие странные, – изрекла она, затягиваясь сигаретой. – Вы предпочитаете прятаться в кокон прошлого, когда у вас есть возможность сделать шаг вперед. Вы не умеете закрывать глаза и говорить себе: если я шагну в пропасть, упаду и разобью себе голову, то это будет не так больно, как снова пережить разочарования прошлого. Впрочем… не хочу философствовать. Может, мы поговорим… о нас?

– О нас? – рассмеялся я. – Ты хотела сказать, о тебе и обо мне?

– Да, именно это я и хотела сказать. – Надья накрыла мою руку своей и улыбнулась. – Но ведь «мы» звучит лучше, чем «ты и я»? Или ты снова раздумываешь над тем, как ты будешь чувствовать себя рядом с моим мужем? Может, роль сильного мужчины тебе и идет, но роль хорошего мальчика тебе не подходит.

Я в очередной раз наполнил рюмки и подумал о том, что про Рэй сейчас меня не волнует.

– Ты пьян, как черт, – сказала мне Надья. – Тебе хватит.

– Советую тебе не забывать, что ты пьешь за мой счет. Так что решения тут принимаю я.