Городская жизнь всегда ассоциировалась у меня с неким подобием мясорубки.

Движение тут не останавливалось ни на секунду – всё постоянно вертелось, крутилось, летело куда-то. Кто-то умирал, кто-то рождался – и это происходило так быстро, что ни один человек не мог успеть понять всего этого. По своим понятиям, я прожил в Нью-Йорке довольно долго – почти пять лет. За это время я сменил две квартиры – но до сих пор называл его Нью-Йорком только тогда, когда этого требовала ситуация. Обычно я говорил: "Этот город", и в моём голосе можно было услышать отвращение и снисхождение. Я вообще не верил в то, что можно полюбить мегаполис. Он слишком большой, он слишком неуловимый для того, чтобы его полюбить. Мне всегда казалось, что для любви нужна некая статичность, возможность остановиться, вздохнуть и сказать: "Вот! Это – мой город. Я люблю его". Выросший в тихом пригороде Питсбурга, я так и не научился любить большие города. Первые полгода в мегаполисе были для меня настоящим сумасшествием – я думал, что никогда не привыкну к такому темпу жизни. Когда же я исполнил давнюю мечту и оставил шумный город, то понял, что гораздо труднее будет от такого темпа отвыкнуть. И, уже отвыкнув, я довольно долго испытывал что-то вроде неловкости перед самим собой – мне казалось, что в городе всё же было уютнее, привычнее, из окна квартиры на двенадцатом этаже я видел город и чувствовал жизнь.

Теперь неловкости за свой черепаший ритм жизни я не испытывал. Я чувствовал себя более чем комфортно – брёл по улице, как обычно, спрятав глаза за стёклами солнечных очков, и с лёгким, немного отчуждённым интересом наблюдал за людьми на улицах. Толпа никогда не вызывала у меня никаких эмоций. Ни положительных, ни отрицательных. Только вышеупомянутый интерес – когда-то в детстве я так наблюдал за зверями в клетках зоопарка.

– Папа, а о чём они думаю? – спрашивал я, сжимая руку отца.

– Они не думают, Брайан, – говорил мне отец, чуть поморщившись. – Они – как стадо. Как толпа. Толпа тоже не думает, она просто идёт, ей движут инстинкты толпы. Вот и они тоже ни о чём не думают.

– А толпа людей – это тоже стадо? – не унимался я.

Отец смотрел на меня с едва видимым раздражением.

– Толпа людей? Разумеется. Я никогда не бывал в толпе – но, если смотреть со стороны…

– Фредерик, не забивай ему голову глупостями, – говорила мама тем самым мягким тоном, которым она обыкновенно пыталась возразить отцу. – Идём дальше. Там есть обезъянки, малыш! – обращалась она ко мне. – Большие и маленькие! Идём.

– Весь этот мир – один большой обезьянник, Ева, – говорил отец, а мама брала меня за руку и вела дальше.

Если честно, то я ненавидел зоопарк. Я не любил смотреть на животных, у которых отняли свободу. Я их жалел. А вот к человеческой толпе относился с жестоким снисхождением – у них был выбор, но они всё же выбрали роль части стада.

Настроение в этот день у меня было препоганое. Я рассеянно оглядывал одежду на вешалках и полках магазинов – но мысли мои были далеки от покупок. У меня было ощущение, будто кто-то запер меня в крошечную клетку – совсем как тех животных в зоопарке – и теперь я метался по этой клетке в поисках выхода. Мысли мои методично бродили по кругу. Сначала я думал о том, как на дне рождения Надьи мы с Рэем пили водку (и на этот раз мой аргумент "я не пью водку" на поверку оказался пустым звуком – с Рэем по-другому случалось очень редко). После чего все гости разбрелись по дому, а я целовал его жену в тёмном саду. Я собрал всю волю в кулак и, сделав вид, что не услышал её предложения "найти место немного поинтимнее", взял её за плечи (пусть не очень уверенно, но крепко) и отвёл к мужу со словами "думаю, леди надо немного отоспаться". Рэй оглядел моё лицо, сверкнул глазами, но ничего не сказал – и, повернувшись к Надье, кивнул в направлении спальни.

– Роман с хвостиком. Ха-ха, – сказал я самому себе, оглядывая висевшие на плечиках рубашки.

На следующий день я отправился в гости к мадам и провёл очень милый вечер с Марикой. Я вышел из её спальни, немного пошатываясь и ощущая себя полным идиотом, который совершенно запутался и не понимает, что происходит.

– Вас что-то интересует, сэр? – вернул меня к реальности голос девушки-консультанта.

– Вы ищете что-то особенное? На вечер? Или же что-то повседневное?

Я рассеянно оглядел девушку с ног до головы и улыбнулся.

– Простите, мисс… что вы сказали?

– Я спросила, нужна ли вам помощь. – Девушка вгляделась в моё лицо. – С вами всё в порядке, сэр? Может, вы хотите воды?

– Нет- нет, спасибо, мисс. Со мной всё отлично. Меня интересует что-то подобное.

– И я указал на рубашку. – Только потемнее. Может, тёмно-зелёный, или тёмно-синий…

– Хорошо, сэр. Сейчас я посмотрю, что у нас есть.


***

В прохладном кафе я с облегчением опустился на стул и прикрыл глаза. Основные покупки были закончены – теперь осталось только заглянуть в супермаркет и купить необходимые продукты. Но я планировал сделать это после обеда, ибо был невероятно голоден.

Я сделал заказ и открыл свежую газету, но сосредоточиться на чтении так и не смог. Во-первых, мне до сих пор было жарко – и я снял свитер, оставшись в лёгкой рубашке. Во-вторых, дурацкие мысли никак не хотели покидать мою голову. И снова у меня в памяти возникла картина того вечера – мы с Надьёй стояли в саду под развесистым деревом, и она говорила быстро, немного сбивчиво, о том самом романе с хвостиком.

– Это так глупо – сопротивляться собственным чувствам, – говорила она мне. – Знаешь, мы расстались тогда так…

– Да, всё это было невероятно глупо – с самого начала до самого конца, – отвечал ей я.

– Ах, Брайан, я ненавижу, когда ты говоришь таким тоном! Ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я говорю…Знаешь, я соскучилась по тебе, хотя это, наверное, прозвучит немного глупо… Ты ведь джентльмен, да? Ты ни за что не будешь позволять себе того, что не джентльмен себе обычно не позволяет?

– Знаешь, – говорил я в тон ей, – по-моему, ты слишком много выпила.

– Но ведь так даже интереснее, правда?

Её причёска уже давно растрепалась – я коснулся её волос, которые теперь свободно лежали на плечах, провёл рукой по её щеке, и в голове моей появились мысли, уж слишком далёкие от мыслей джентльмена…

– Брийян! – вдруг услышал я – и вздрогнул от неожиданности. После чего обернулся на голос из-за спины… и увидел Лизу, сидевшую за соседним столиком.

Она поднялась и подошла ко мне.

– Привет, малыш! – поприветствовала меня она. – Что ты тут делаешь?

– Я? Я… собираюсь пообедать, – ответил я, постепенно приходя в себя.

– С каких это пор ты обедаешь в забегаловках?

Пока я раздумывал над ответом, Лиза уже сидела рядом со мной. Я задумчиво посмотрел на её обед. Наверное, редкая женщина может побаловать себя жареным картофелем, довольно-таки жирным мясом и кока-колой. Но Лиза никогда не забивала себе голову мыслями о диете. Наверное, именно поэтому у неё не было проблем с фигурой.

– Как в тебя столько влезает? – недоуменно покачал я головой.

– О, после работы я могу съесть слона! – В подтверждение своих слов она наколола на вилку кусочек мяса.

– Работаешь по субботам?

Лиза обречённо кивнула.

– К сожалению. Но есть и плюсы – больше платят. Могу позволить себе лишнее платье. – Она улыбнулась. – Я устроилась в отличный салон! Стрижки, косметические процедуры, татуировки, пирсинг… не хочешь, скажем… ухо проколоть?

Я со смехом покачал головой.

– Нет, мне и так хорошо. Но насчёт татуировки я подумаю.

– Обязательно заходи в гости – ты понравишься девушкам. Правда, в основном, у нас только клиентки… представляешь, я самая старшая в коллективе. Так что теперь я выгляжу вот так.

Лиза была одета в небесно-голубые джинсы и ярко-синюю блузку. Волосы она аккуратно собрала в хвост. Да и с макияжем я её никогда не видел – она казалась мне очень странной, непохожей на себя, другой. Это была не та Лиза, которая не изменяла длинным юбкам и полупрозрачным кофтам. Хотя ни моложе, ни старше новый стиль её не делал – ей вряд ли можно было дать больше тридцати, как и всегда.

Пока я разглядывал свою соседку по столу, мне принесли обед.

– Как тебе перемены, малыш? – поинтересовалась она, вычищая мундштук.

– Мне не понравилось. Джинсы – это не твоё. И зачем тебе косметика?

– Тёте Лизе скоро сорок, – напомнила она мне нравоучительным тоном. – Мне есть, что скрывать.

– Скрывать тебе абсолютно нечего, – отрезал я. – Это тебя только портит.

– Ты такой категоричный, мой маленький консерватор.

– Просто я люблю естественность, – покачал я головой. И принялся за еду.

Лиза без особого интереса полистала газету, после чего сделала глоток колы.

– Как работа, малыш?

– В последнее время я очень устаю. Хочу отпуск.

– А как твоя любовь?

Какая из них, чуть не ляпнул я – и сдержал смешок, ограничившись лёгкой улыбкой.

– Отлично, просто отлично. Как Иган?

Лиза сделала неопределённый жест рукой.

– Мы общаемся. Иногда.

– Общаемся… это означает "спим"?

– Отчасти. Почему тебя это интересует?

Я легко пожал плечами и снова взял вилку.

– Ты знаешь, он ещё не дорос до того, чтобы хотеть от женщины чего-то, кроме секса, – глубокомысленно изрекла Лиза, выпуская колечко дыма. – Вот какая у меня появилась мысль.

Я поднял на неё глаза.

– А ты его хорошо узнала.

– У меня большой опыт в этой области. Он милый мальчик. Добрый. Вежливый.

Немного скучноват – но на это можно закрыть глаза. Наверное, я сплю с ним от скуки – когда всё приедается. Расслабляюсь – и предоставляю ему своё тело.

– Совсем не так, как со мной, да?

Усталое выражение лица Лизы сменилось лёгкой ироничной улыбкой.

– Горазд же ты сравнивать, Брийян… вы с ним очень разные. Ты – это ты. Тебя надо держать покрепче. Иначе ты начинаешь сходить с ума.

Я отставил тарелку в сторону и взял чашку с кофе.

– Знаешь, мне не хватает тебя, малыш, – задумчиво проговорила Лиза. – Нет, даже не в постели… я скучаю по тому маленькому Брияйну, который был у меня раньше.

Который по любому поводу ссорился с отцом и краснел от моих комплиментов… а ты вспоминаешь те времена?

– Иногда, – вырвалось у меня. – Чаще, чем бы мне хотелось.

Лиза тронула мою руку.

– Тогда было хорошо.

– Тебе до сих пор нравится соблазнять невинных мальчиков?

– Вот уж не знаю. Могу сказать одно – если бы ты всегда оставался невинным мальчиком, то я не уставала бы тебя соблазнять.

Я смял пустую сигаретную пачку.

– Это прозвучит странно, особенно после того, что мы с тобой друг другу сказали тогда, но… а если бы в тот вечер я ничего тебе не говорил? Что бы было тогда?

Ты бы… была с Иганом?

Лиза замолчала, опустив глаза.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. И прекрасно понимаю молодого человека, который не хочет связывать свою жизнь с сорокалетней стервой. Даже если учесть, что она была его первой женщиной.

– А если я скажу, что я до сих пор не счастлив, это что-то изменит?

Лиза не ответила.

Я допил кофе в тишине, аккуратно помял пальцами сигарету. И в очередной раз подумал, что запутываюсь всё сильнее и сильнее – а клетка становится такой узкой, что мне уже почти нечем дышать. Вот так ощущают себя белые мышки в лабораториях.

– Малыш, знаешь… – начала Лиза.

– Я подвезу тебя, – закончил я предложение и посмотрел ей в глаза – она отвела взгляд и улыбнулась.

– Да, ты угадал и на этот раз. Просто я хочу ещё немного побыть с тобой. Ты позволишь мне такую слабость?

– Какую угодно, – ответил я. – Любую. Только скажи.

– Спасибо.

Её губы вздрогнули – и в ней появилось что-то от того вечера, когда она плакала у меня на плече. Я снова посмотрел на неё – на этот раз она всё же подняла глаза.

– Едем? – спросил я, улыбнувшись. – Иди к машине. Я попрошу счёт.

Иган, как оказалось, ничуть не преувеличивал с описанием квартиры. Светлый зал, небольшая кухня и приличный балкон. Квартира не просто так пришлась Лизе по душе.

– У тебя тут очень уютно, – сказал я, оглядевшись.

– Хочешь выпить? – спросила она, по пути на кухню бросив сумочку в кресло.

– Нет, – ответил я коротко – и она обернулась с выражением лёгкого удивления на лице. – Подойди-ка.

Лиза повернулась и подошла ко мне.

– Да? Я тебя слушаю.

Я обнял её за плечи.

– Пообещай мне, что снимешь этот дурацкий макияж. Честное слово, он совсем тебе не идёт. Можешь мне поверить.

Лиза сжала мои запястья.

– Я так скучала по твоим рукам, малыш, – прошептала она. – У меня не получается их забыть… – Она поднялась на носки и осторожно коснулась моих губ. – Ну иди же ко мне, милый, я так хочу почувствовать тебя снова…

Если бы я хотел найти в произошедшем причину для ненависти к себе – то я бы её обязательно нашёл. Мне казалось, что искать её бессмысленно. Я не шёл на поводу у обстоятельств, никому не изменял, никого не предавал… я испытывал до боли знакомые ощущения – смесь отвращения и желания, которая заменяет собой все остальные чувства. Пожалуй, я немного ненавидел себя за то, что не могу сказать ей "нет"… но это было так старо и избито, что я предпочитал об этом даже не думать.