Палата «бегемотиков» встретила Лизу оживленным щебетанием. От безделья девчонки обсуждали самые насущные проблемы современности: куда девать капусту, как никогда народившуюся в этом году на дачах; какие имена нынче в моде и как пробудить отцовские инстинкты в молодых папашах.

Из достоверных источников Лиза знала, что «отцовского инстинкта» в человеческой природе не существует. В отличие от материнского, например. Есть социальная готовность и статус. Но зачем же расстраивать будущих мамашек?

— Ну-с, девочки, кто сегодня у нас рожать пойдет? — после дежурного «здравствуйте-и-вам-не-хворать» полюбопытствовала Лиза.

— А может, не надо рожать? — состроив умилительную мордашку, хныкнула рыженькая девушка — на лице написано: первородка.

— Увы, мировая практика показывает, что на десятом месяце беременность уже не рассасывается. Так что будем действовать по старинке.

— А если по старинке не получится? — озаботила ее соседка со средней койки.

— Как это не получится? У нас беременными еще никто не оставался, — произнесла Морозка затертую во всех роддомах до дыр фразу.

— А вдруг мы будем первыми?

— У нас тут очередь занимают только в родзал.

— Не, в родзал стра-ашно, — присоединилась к разговору третья.

— Тю… Нашли чего бояться. У нас знаете какие мячики красивые… Прыгай на них — хоть запрыгайся.

— Да уж, там не то что прыгать будешь, на стенку полезешь… — авторитетно заявила рыженькая.

— Совсем даже не так. До потужного периода, как правило, все проходит более чем терпимо. Иногда женщины вообще этот период не замечают, полагая, что это обычные предвестники. А тут — хоп! — и 8 см открытия. А боль зачастую идет не от сокращающейся матки, а от дурной головы. Роженица начинает к себе прислушиваться, ожидая невозможных страданий, копаться в ощущениях… А, как известно, кто ищет — тот всегда найдет.

— Но ведь бывает и очень больно?

— А бывает и с удовольствием. «Сладострастные роды». Слышали? Это когда женщина в процессе испытывает такую эйфорию, что никакой оргазм и в подметки не годится…

— Да ну… — не поверила рыженькая.

— Ну да. На самом деле организм женщины защищает ее от боли и стресса. Если роды идут нормально, то на последнем, самом тяжелом этапе родов, мозг выплескивает в кровь гормоны наслаждения — эндорфины. И момент рождения ребенка запоминается как самый светлый не только потому, что все наконец закончилось, но и благодаря нашим маленьким химическим друзьям. Поэтому оставьте все сомнения и тревоги позади. У вас все будет нормально. Так кто у нас сегодня идет рожать? — Лиза подмигнула девочкам.

Успокоились, отметила она. Психотерапевтический момент обхода можно считать законченным, пора переходить к суровым врачебным будням. Анализы, прирост веса, результаты местного УЗИ и доплера, послушать маленькие сердечки… Проза акушерства. Такая простая, незамысловатая и добрая проза.


В бюрократию входило заполнение карт и написание эпикризов трем родильницам, которым завтра предстояло покинуть роддом в радостной и ответственной роли мам.

Такой желанной роли.

А счастье было так близко, так возможно, не смог промолчать ехидный Внутренний Голос.

И так возможно, и вот так возможно, передразнила его Лиза. И тут возможно, и там, и с той, и с этой. Женечка, кобель бесхвостый, у нас на этот счет большой выдумщик и затейник.

Хм, — глумливо фыркнул Внутренний Голос.

Ну и что, что я за это его и выбрала. Чего ему не хватало? На мостик не встала? Да не вопрос! Но нет, сколько волка не корми, он любую шавку опредметить норовит. А теперь из-за его загулов мне нужно нового донора спермы искать.

Хм? — не согласился Внутренний Голос.

Ладно, не из-за них, а потому что я не умею себя в руках держать, созналась Лизка.

Внутренний голос выжидающе молчал.

А руки при себе, вынуждена была закончить мысль Морозка. И что тут обижаться? Полноценный обмен. Он — свой инструмент в девицу общественного пользования, я — кулак ему в глаз. Это сальдо по нулям, начинай с начала…

М-м? — уточнил Голос.

А что, я после такого должна была хвост поджать и в глаза ему преданно глядеть? — возмутилась Лиза.

М-м-м, — неодобрительно заметил Внутренний голос.

Хорошо, я могла бы прямо ему сказать, что и откуда знаю, обсудить дальнейшие условия пари, дать ему шанс объясниться, досадливо согласилась Лиза. Так было бы честно.

Ню-ню, отреагировал Внутренний Голос.

Ну уж нет, об этом даже не мечтай. Порядочность — это хорошо, но позади Москва и отступать некуда.

О! — согласился злыдень.

Знаешь, учитывая, что в этой жизни можно пережить всё, кроме смерти, моя ложь, которая ему не грозила ничем, кроме сомнительных душевных терзаний, кажется мне более безопасной, чем его, благодаря которой я могла подхватить реальные заболевания. Так что пусть идет он со своими обидами… Нужен он мне больно!

Голос сделал вид, что такие глупости он не комментирует.

Да, я по нему скучаю, с вызовом призналась Лиза. Мы, женщины, слАбы и глУпы. Нас помани заботой и лаской, и всё! Мы слюни пустили, уши развесили и сопли размазали. Другое дело Змей. Где Змей, а где — сомнения и страдания? Мужчины, они же с Марса. У них все по-другому. Вошел, вышел, дверь закрыл и забыл.

В ординаторскую, отвлекая Лизу от конструктивного диалога с собой любимой, вошел недовольный Стас.

— Что у тебя опять стряслось?

— А!.. — он махнул рукой. — Всё не слава богу! У сегодняшней родильницы температура поднялась. Через неделю второй роддом закрывают на «помывку», будем в авральном режиме. А тут еще девчонки жалуются, что под окнами родзала мужик какой-то ошивается…

— Думаешь, из тех, кому руки девать некуда?

— А кто еще?

— И не холодно ему…

— Лиз, погодка за окном еще летняя практически, — улыбнулся Стас.

— Вот такое в этом году хреновое лето, — буркнула Лиза.

— Не сыпь соль на раны. Лучше скажи, что делать с ним будем? Не полицию же вызывать. Как говориться, за руку не поймали…

— Не кручинься и не хнычь. Сейчас все будет, — с этими словами Морозка полезла в сотовый. — Евгений Петрович, добрый день! Спасибо, я тоже. Евгений Петрович, вы, случаем, не забыли, что должны мне профессиональную услугу? У вас есть возможность ее отработать. Нет, на работу, в роддом. Лучше сегодня. Да, буду ждать. Спасибо!

А что? Я же по делу… — превентивно заткнула глотку Внутреннему Голосу Лиза.

ГЛАВА 8

Женька от избытка эмоций вцепился в руль крепче обычного. Нет, ну какова, а? В первые несколько секунд телефонного разговора, услышав доброжелательный голос Лизы, он обрадовался. Даже не ожидал от себя, насколько. Но счастье было недолгим. Воспрявшее, было, самолюбие, получило прицельный удар чайником в морду и уползло зализывать раны.

Змей сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, восстанавливая пульс.

Значит, у нас сугубо деловые отношения? Да ради бога! Эка невидаль, решил Женька и «включил» «сурового профессионала». Затем взял в руки сотовый, вздохнул и набрал Лизин номер.

В этот раз ждать в приемном покое не пришлось. Летящая и сияющая Госпожа Ведьма ворвалась туда, как на метле, через пару минут. «Суровый профессионал» с трудом удержался от того, чтобы не закружить ее на руках в этом ограниченном пространстве. Ну и пусть он здесь из-за долга: Лиза от этого менее родной не становилось.

— Привет, — улыбнулась она и достала из кармана синие одноразовые бахилы, которые наш хозяйственный народ давно превратил в многоразовые. Впрочем, единственное, что Змея в этой связи удивляло, так это почему на веревочках в российских прихожих не сушатся стиранные и заклеенные скотчем в местах повреждений презервативы? — Давай поднимемся в ординаторскую.

Надо же, какая честь, размышлял Женька, поднимаясь вслед за Лизой, точнее за соблазнительными выпуклостями под ее халатом. Видимо и впрямь что-то припекло пилотессу черенкового летающего средства, раз она решилась провести его в святая святых стационара.

Войдя в пустую до их появления комнату и закрыв за собой дверь, Змей встал у стены сбоку от входа в классической позе бодигарда. С соответствующим выражением лица. Для полноты образа ему не хватало только динамика в ухе. Обременять себя верхней одеждой для того, чтобы дойти от машины до двери роддома, он счел излишним, а со строгим серым костюмом очень удачно угадал с утра.

— Чай будешь? — спросила Лиза, наливая в кружку парящий кипяток.

— Нет, спасибо. Что у тебя за проблемы?

Лиза оторвала свой взгляд от кружки и оглядела его сверху вниз:

— Я ноль-ноль-икс, суперагент, продукт своей эпохи, — процитировала она, Женька вспомнил этого непотопляемого героя из «Капитана Врунгеля» и почувствовал, как «броня» на лице дала трещину. — У нас сегодня традиционный тортик в честь выписки. Правда, не такой вкусный, как тот, который ты приносил в последний раз.

— Не могу судить, — не без сарказма заметил бодигард в Женькином лице.

— Прости, я действительно была несдержанна. Но в середине цикла я совершенно безопасна, клянусь своей треуголкой, — подмигнула ему Лиза, отрезая кусок торта. — Ну?

Ответить отказом Змею помешало появление на сцене нового действующего лица. В ординаторскую уверенным шагом шатен с ранней сединой на висках. Оценив цепкий взглядом диспозицию, он подошел к Лизе и, пожав ее запястье, поинтересовался:

— У тебя все в порядке?

Этот ботаник что, собирается защищать Ведьму от НЕГО?!

Впрочем, признался себе Женька, от ботаника у мужчины были только очки. В стильной металлической оправе. Он был вполне нормально сложен и, учитывая, что мужчина должен быть немногим красивей обезьяны, весьма недурен.

— Все отлично. Стас, познакомься: это Горский Евгений Петрович, решение нашей подоконной проблемы. А это, — озвучила она для Змея, хотя он и так уже все понял, — заведующий нашим отделением, кандидат медицинских наук, Дежнев Станислав Борисович.

— Очень приятно, — сказал «Стас» и ВЗЯЛ ТАРЕЛКУ С ЕГО КУСКОМ ТОРТА!

Судя по настороженному выражению его глаз, эта фраза была не более чем фигурой речи. Причем, от слова «фиг». Поэтому Женька с чистой совестью ответил:

— Взаимно.

— Я тут уговариваю Евгения Петровича присоединиться к тому, что нам бог послал, а он говорит, что лишние калории мешают в деле Борьбы со Злом, — сдала его подлая Лизка.

— Не знаю как в борьбе со злом, но с тобой без допинга общаться невозможно, — авторитетно заявил завотделением, присаживаясь на диванчик.

— Аргумент, — согласился Змей и уселся в центральной части видавшего виды предмета мягкой мебели, лишая тем самым Лизу возможности сесть между ними.

— Всегда поражалась тому, как быстро мужчины находят общий язык, — посетовала Ведьма и, обменявшись с шатеном насмешливым взглядом, Женька понял, что нет так уж она не права.

Получив персональный кусок кондитерской благодарности какой-то молодой мамаши и, следом за Стасом, пристроив его на журнальном столике, Змей спросил, обращаясь к завотделением:

— А что за «подоконная проблема»?

— Я еще не успела рассказать, — влезла Лиза, не желая оставаться в стороне. Садиться на диван она не стала, пристроившись на стуле возле письменного стола. — У нас под окнами родзала ходит какой-то подозрительный субъект. Нужно ему объяснить, что трясти своими причиндалами следует в другом месте.

— Под окнами роддома я стою, под окнами роддома все по-другому, — процитировал Женька и на недоумевающий взгляд Лизы пояснил: — Хит новый.

Она что, радио совсем не слушает?

— В общем, нам тут нужно вмешательство локальной полиции нравов, — добавил свое веское слово завотделением.

— О да! — хмыкнул Змей. — Тут вы обратились по адресу.

Когда в 22.45 в дверь Лизы позвонили, она насторожилась, а взглянув в глазок, просто зависла.

Она открыла и впустила внутрь помятого Женьку. Помяли его, начиная с одежды, заканчивая лицом. А может, и в обратном порядке. Кто теперь скажет?

Женька, держась окровавленной рукой за левый глаз (а говорят, в одну воронку снаряд дважды не падает!), пробурчал:

— Женская месть — самая суровая месть в мире! Ты могла бы найти и более гуманный способ избавиться от меня. Например, влив в чай тройную дозу слабительного…

— Только не говори, что это тебя наш «трясунчик» своим инструментом отделал! Я даже жалею, что окна ординаторской выходят в другую от родзала сторону…