Поднявшись на холм, они пустили лошадей легким галопом. Взволнованная прогулкой, Джейн остановилась, и Кристофер натянул поводья рядом с ней. Он широко улыбался, показывая ровные белые зубы.

– Знаете, юная леди, вы не перестаете меня удивлять! Если глаза меня не обманывают, в верховой езде вас почти нечему учить. Прирожденного наездника видно сразу по тому, как он… – он улыбнулся, – или она держится в седле.

Увидев, как граф без труда управляет своим жеребцом – со стороны могло показаться, что конь движется по своей воле, – Джейн подумала о нем то же самое. Она ответила улыбкой на его улыбку, и на миг у нее возникло ощущение, будто на всем свете остались лишь они одни.

– Спасибо. Приму ваши слова за комплимент.

Порыв ветра ударил в лицо, неся с собой дождь. Кристофер посмотрел на небо; он уже промок.

– Мы заехали дальше, чем я собирался. Скоро мы вымокнем до нитки. – Взяв с седла накидку, он набросил ее Джейн на плечи и указал в сторону здания, стоявшего на вершине холма у озера. – Скачите к беседке! Мы укроемся там, пока дождь не прекратится. Держитесь ближе ко мне! – прокричал он, чтобы она услышала его. – Если поспешим, скоро у нас будет крыша над головой!

Они напрасно надеялись, что дождь пройдет стороной. Сильный ливень не давал им медлить. Небеса разверзлись, с неба цвета олова падали косые струи. Будь Кристофер один, он, возможно, и проскакал бы две с лишним мили до Чалфонта, но он сразу понял, что мисс Мортимер вымокла, несмотря на накидку, и, несомненно, промерзла до костей.

Добравшись до места, они спешились, и Кристофер стреножил лошадей у дерева; его раскидистые ветви укрывали животных от дождя.

Войдя, Джейн огляделась. Строение было небольшим, но в нем оказалось сухо и на удивление чисто.

– По крайней мере, мы не под дождем, – сказал Кристофер, снимая мокрый сюртук.

Джейн сняла тяжелую накидку, встряхнула ее и повесила на каменную скамью у стены. Потом она сняла жакет.

Кристофер старался не смотреть, но его взгляд то и дело возвращался к Джейн. Он больше не улыбался. Ее одежда промокла насквозь и липла к телу самым неподобающим образом. Он воспользовался случаем и оценил женственную фигуру под одеждой.

– Подумать только! Вы насквозь промокли – и, наверное, продрогли. О, позвольте мне, – негромко сказал Кристофер, беря ее за руки, чтобы помочь стянуть перчатки; затем он стал осторожно растирать ее кисти, восстанавливая кровообращение.

Джейн подумала: как мужские руки могут быть одновременно сильными и нежными?

Склонив голову, Кристофер, поглощенный своей задачей, поднес ее руки к губам и стал согревать их своим дыханием, водя губами по ее прохладным ладоням.

Временно очутившись в его власти, Джейн смотрела на него, не скрывая изумления. Руки постепенно согревались, тепло распространялось во все стороны; от кончиков пальцев по телу расходилось приятное покалывание. Не выпуская ее рук, Кристофер поднял глаза и устремил на нее долгий взгляд. Он смотрел на нее так, словно видел ее насквозь.

Загадочные глубины таили в себе молчаливый вызов… Неожиданно Джейн ощутила ответное чувство, в ней нарастало напряжение – странное, незнакомое напряжение, которого она прежде никогда в жизни не испытывала. Оно постепенно расцветало внутри, усиливаясь и углубляясь с каждой секундой. Его глаза потемнели, подсказав, что он почувствовал ее отклик. Он прищурился, и губы дернулись в подобии улыбки. Они не произнесли ни одного слова, но в бледном свете их глаза встретились, и они пытливо смотрели друг на друга, словно читая мысли.

Она попыталась высвободиться, но Кристофер ее не выпустил. По-прежнему сжимая ее руки, он приложил ее ладони к своим щекам.

– Так теплее?

Губы ее задрожали, и она улыбнулась в знак благодарности, выдернула руки и отступила на шаг.

– Гораздо теплее, спасибо!

– Прошу прощения за дождь, – сказал он, отвечая улыбкой на ее улыбку. – Я его не ожидал.

– Я не против дождя. – Джейн рассмеялась. – Раньше я жила в тропиках или в пустыне. Там жарко и часто бывают засухи. Английский дождь для меня – настоящее чудо. – Она, закрыв глаза, проводила языком по губам, словно наслаждаясь вкусом дождя.

Кристофер не мог пошевелиться. Он лишь неотрывно смотрел на ее пухлые губы и нежную шею. Он сдерживался из последних сил. Больше он не улыбался. Глядя на нее, он гадал, бьется ли сейчас ее сердце так же часто, как у него, испытывает ли она то же острое желание, посетили ли ее столь же греховные мысли.

– Я никогда не бывал в пустыне и потому не могу судить, – негромко заметил он. Вожделение охватило его с такой неожиданной силой, что его словно пригвоздило к месту. Джейн открыла глаза. Кристофер не сомневался, что его мысли написаны у него на лице, но она лишь улыбнулась, словно не догадываясь о том, что с ним творится.

– Там бывает очень неприятно. Песок попадает в глаза, липнет к коже… Должна признаться, что по пустыне я не скучаю. – Она огляделась по сторонам. – Какая необычная беседка! Зачем ее здесь построили?

– Без особой причины, – ответил он, не сводя с нее взгляда. – Второй граф Ланзбури велел соорудить такие беседки по всему поместью, – продолжал он, стараясь сосредоточиться на ее вопросе, а не на очертаниях ее гибкого тела под одеждой, хотя желание все сильнее овладевало им. – Двух одинаковых беседок не существует. Эту беседку построили последней. Почти всякий раз, приезжая в Чалфонт, дед приходил сюда, сидел на пороге и любовался домом и озером.

– И я его понимаю. Отсюда открывается прекрасный вид.

– В хорошую погоду – да, когда вид не затенен дождем. Странная вы девица, Джейн Мортимер, – негромко сказал он, сосредоточившись на завитке волос, который прилип к щеке.

Он заправил завиток девушке за ухо, и пальцы ощутили бархатистость кожи. Она застыла в неподвижности, и он провел кончиком пальца по ее шее, от подбородка до ключицы.

– Знаете, мне почему-то хочется узнать о вас все – что вы думаете, что чувствуете. Вы для меня по-прежнему остаетесь большой загадкой.

– По-моему, хотя мы знакомы недолго, вы уже знаете обо мне многое.

– Возможно. Я узнал, что вы – не та чопорная и правильная девица, какой казались вначале, что вы образованны и много путешествовали, не видите ничего дурного в том, чтобы предлагать джентльменам деньги, и очень хорошо целуетесь. Но мне еще предстоит многое узнать.

– Граф Ланзбури, опомнитесь! – ахнула Джейн, отступив на шаг назад. – Прекратите немедленно! – Она густо покраснела. – Все было не так, вы прекрасно понимаете!

– Не так? Хотите сказать, что вам не понравилось целоваться со мной?

– Нет… да…

Кристофер расхохотался. Нет, он с ней безусловно еще не закончил.

– Не смущайтесь. Это был всего лишь поцелуй, к тому же достаточно безобидный.

– Поцелуи безобидными не бывают, – парировала она. – Они могут привести к…

Кристофер скрестил руки на груди и смерил ее вопросительным взглядом, ожидая, что она скажет дальше. Она плотно сжала губы и отвернулась, снова посмотрев в окно.

– Они могут привести к разным вещам, – сказала она наконец.

– Мисс Мортимер, сколько раз вы целовались?

– Моя личная жизнь вас не касается.

– А я не думаю, что кто-то целовал вас до меня. Вас это беспокоит? Уверен, – продолжал он, улыбаясь, – я первый мужчина, который вас поцеловал.

Она кивнула.

– Вот почему я не слишком хорошо целуюсь.

– Хотите, я вас научу? – Он приподнял ей подбородок.

Думая, что он выражает недовольство, она посмотрела на него исподлобья.

– Вы, наверное, разочарованы… Прошу меня извинить! – Заметив, что он улыбается, она состроила болезненную гримасу. – Не нужно надо мной смеяться. Не все обладают вашим опытом и познаниями!

Она начала отворачиваться, но он прижал руки к стене по обе стороны от нее, поймав ее в ловушку, и склонился к ней, жадно вдыхая ее аромат.

– Джейн, я нисколько не разочарован, – тихо сказал он, впервые называя ее по имени, отчего по ее телу побежала теплая волна. – Совсем наоборот. Мне так понравилось, что хочется повторить.

На ее лице появилось выражение ужаса, но она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. От его близости ей было тепло.

– В самом деле?

Он не сводил с нее пристального взгляда. Джейн затрепетала от радостного предвкушения, и ее сердце забилось чаще.

Дрожь прошла по всему телу. Она разомкнула губы. Умом она понимала, что должна что-то сказать, возразить, отпрянуть. Но она стояла неподвижно и молчала, захваченная сладостью его ласковых прикосновений. Что он с ней делает? Что за сильное желание, неистовый порыв зарождаются у нее внутри? Он знает, каким действием обладают его прикосновения, поняла она, наблюдая за тем, как он следит за ее губами.

Он приподнял ее подбородок и принялся ласкать ей шею. Потом медленно отпрянул, радуясь выражению ее глаз – рассеянному, завороженному. Она ждала поцелуя, которого так и не последовало.

– По-моему, дождь почти прекратился, – заметил он. – Можно возвращаться.

Смысл сказанного не сразу дошел до нее.

– Да, наверное, – негромко отозвалась она, все еще находясь под воздействием его прикосновений; невероятное удовольствие, которое она испытала, застигло ее врасплох, она не могла поверить, что способна растаять от одного касания его пальцев.

Никто из них не пытался выйти. Под шум дождя шли секунды, а они все смотрели друг на друга.

Джейн понимала, что надо уходить, но стояла, словно приросла к месту.

Взяв инициативу на себя, Кристофер глубоко вздохнул.

– Джейн…

Она видела, как его глаза затуманились, и инстинктивно качнулась к нему, желая, чтобы он ее поцеловал.

Подняв руки, он зарылся пальцами в ее волосы и привлек ее к себе. Ее великолепные глаза показались ему совершенно беззащитными.

– Вот вам поцелуй, мисс Мортимер, чтобы подтвердить то, что ваши губы сказали мне в первый раз.

Джейн покачала головой, слабо возражая. Идущий от него жар, его роковой взгляд, властный и голодный, заставили ее забыть о покое. Странное, незнакомое чувство поселилось в груди; ей показалось, что она перенеслась во времени назад, когда их губы встретились в первый раз. Хотя они были нежными и мягкими, все же горели пламенем, которое прожигало ее насквозь. Закрыв глаза, она уступила, тая рядом с ним.

– Джейн, я не могу остановиться, – прошептал он, приподнимая голову. – Я не каменный, и, Господи спаси, я не могу перестать желать тебя.

Лишь дотронувшись до ее губ, он почувствовал, как они дрожат, но она не шелохнулась и не оттолкнула его. Он провел языком по ее сомкнутым губам, пробуя их на вкус, успокаивая. Вскоре она сдалась и с тихим удивленным вздохом ответила на его откровенный поцелуй.

Что-то подсказывало, что он должен остановиться, что он зашел слишком далеко, но, услышав ее вздох, в котором смешивались невинность и приглашение, он забыл об остатках здравомыслия.

Губы Джейн льнули к нему, и он закрыл глаза, вспоминая, как хорошо ему было с ней в первый раз.

Кристоферу показалось, что прошла вечность. Он открыл глаза и посмотрел в ее запрокинутое лицо. Он позволил себе рассматривать ее подробнее, он буквально пожирал ее взглядом, исполненным откровенного, неприкрытого вожделения.

Казалось, прошла вечность, а они все смотрели друг на друга. За эту вечность в каждом поднялась целая буря эмоций, новых для обоих, исключительных эмоций, которые они не могли выразить словами. Время словно замедлило свой бег. Кристофер привлек ее к себе. Его взгляд был мягким, но властным; и вот его руки снова обхватили ее. Она прижималась к нему и таяла, глядя на его теплые губы. Не в силах отстраниться, Джейн забылась в этом чудесном поцелуе, таком глубоком, опьяняющем и медленном. Она прильнула к нему, обвив руками его шею и обхватив ногой его бедра, словно ей хотелось, чтобы он был еще ближе. Их тела, губы слились в неистовой ласке. Она запрокинула голову, его губы скользнули ей на шею, затем он зажал ртом мочку ее уха. Ненадолго он выпустил ее и, обернувшись, схватил накидку и быстро расстелил ее на полу. Снова обняв ее, он глубоко вздохнул. Они вместе опустились на колени, как будто их покинули силы. Она обхватила его голову ладонями, а его губы скользнули к ее груди. Он расстегнул лиф ее платья, выпустив ее полные груди на волю, и вот его губы добрались до ее розовых сосков.

– Боже правый, Джейн! – ахнул он.

Она поняла: пути назад нет, она не может избежать того, что сейчас случится. Его поцелуи делались все более страстными и настойчивыми. Закинув одну руку ему на шею, пальцами второй руки она зарылась в его густые влажные волосы.

Он прервал поцелуй и чуть отстранился, посмотрев на нее в упор. На его лице застыло странное решительное выражение.

– Ты ведь этого хочешь, – сказал он, опуская руки. – Скажи!

Весь пыл Джейн, который она сдерживала много недель, прорвался наружу. Она вспомнила античные фрески и картины, которые видела в Греции, Египте и Риме. Вспомнила переплетенные тела мужчин и женщин. Пора ей, наконец, решить, готова ли она. У них все по-настоящему. Все наяву – здесь и сейчас.