Хелен Диксон - Женщины графа Ланзбури

– Джейн? – Кристофер метнул на мать резкий взгляд. – Она о чем-нибудь говорила с тобой перед отъездом, признавалась в чем-то тебе?

– У нас с ней хорошие отношения, но… о каких признаниях ты говоришь? – Графиня склонила голову набок и понимающе улыбнулась. – Кристофер, ты ничего не хочешь мне сказать?

Он радовался тому, что Джейн хранила молчание, но мать понимала, что между ними что-то есть. Всю жизнь он старался быть с матерью откровенным и правдивым, и тот раз не стал исключением. Поэтому он рассказал ей о предложении. Леди Ланзбури была приятно удивлена.

– Ты сделал Джейн предложение? – Улыбка осветила ее лицо, глаза засияли. – Но… это прекрасно!

– Не совсем, – сухо ответил он. – Она мне отказала.

– В самом деле? Не представляю почему. Большинство женщин дали бы руку на отсечение за возможность стать графиней!

– Джейн не такая, как большинство женщин.

Вдруг леди Ланзбури нахмурилась; ей в голову закралось подозрение.

– Кристофер, ты просил или приказывал? Я ведь знаю тебя; возможно, ты держался очень надменно, поэтому она и отказала тебе!

– Может быть… – в досаде ответил Кристофер, понимая, что мать, возможно, права.

– В таком случае я ее не виню. Ты не раз намекал на то, что между вами что-то есть. Вряд ли тебе приходило в голову нечто подобное, но она наверняка ждала, что ты будешь за ней ухаживать перед тем, как прикажешь выйти за тебя. И что ты теперь собираешься делать? Ты поедешь за ней? Она нужна тебе?

Конечно, нужна – мысленно ответил он. Она так же отчаянно нужна ему, как вода человеку, умирающему от жажды. Но отказ Джейн Мортимер поставил его в тупик, обидел и возмутил. Чего она от него ожидала? Что он, по ее мнению, должен был сделать? Неужели она в самом деле считает его бессердечным чудовищем? Тревога и замешательство предыдущего дня сменились мрачной неуверенностью.

– Я бы не просил ее стать моей женой, если бы она не была мне нужна.

– В таком случае ты должен поехать в Лондон и убедить ее, что замужество – единственный приемлемый для нее выход. Ты не можешь просто вычеркнуть ее из сердца, – подытожила леди Ланзбури, решив привлечь для решения проблемы и тетку Джейн.

Подготовка к выставке стала спасением для Джейн. На целый месяц она погрузилась в работу, выполняя поручения Финна. Она не хотела думать о Кристофере, не жила надеждой увидеть его, но и успокоиться никак не могла. Она приказывала себе забыть о том, что ее мечта разбита вдребезги, и начать жить заново. В некотором смысле ей повезло, потому что выставка, требовавшая ее полного внимания, ей очень помогла.

Ее окружали ящики и коробки, в которых содержались всевозможные артефакты, которые нужно было расставить в застекленных витринах и на постаментах. Выставка должна была продлиться шесть недель. Финн вел переговоры о том, чтобы впоследствии передать некоторые экспонаты – которые не нужно было возвращать в страны происхождения – Британскому музею. Фотографии и рисунки фресок и мозаик, найденных в ходе археологических раскопок в Греции, Италии и Египте, фотографии древних храмов необходимо было развесить по стенам. Финн составил каталог, в котором перечислялись все экспонаты; каталогом надлежало торговать у входа.

Джейн знала Финна почти всю жизнь. Ему было за пятьдесят; за долгие годы, проведенные под открытым небом, его густые волосы выгорели на солнце. На лице выделялись бесстрашные голубые глаза. Финн и ее отец были добрыми друзьями со студенческих лет и часто работали вместе.

– Как приятно снова работать с милой и талантливой молодой женщиной, – приветствовал ее Финн. – Ваш отец был бы рад узнать, что вы продолжаете его дело.

– Но я не продолжаю, просто помогаю вам подготовить выставку. Хотя я рада, что вы собираетесь показать публике часть его трудов, особенно фотографии и записки. Ему бы это понравилось.

Финн, разбиравший фотографии на столе, прервался и посмотрел на нее.

– Чем вы занимаетесь после того, как вернулись к цивилизации? Не представляю вас в праздности.

– Я заканчивала кое-какие незавершенные труды отца. Кроме того, я была занята работой совершенно иного свойства, – она запнулась, – помогала присматривать за одной двенадцатилетней девочкой.

– В самом деле? Это на вас не похоже. Кто она?

– Сестра графа Ланзбури. Очаровательный ребенок. К сожалению, у нее есть… особенности.

– И вам нравилось… заботиться о ней?

– Очень нравилось.

– В таком случае… почему вы уехали?

– У меня… имелись на то причины. – Она отвернулась, стараясь скрыть, как ей больно было расставаться с Кристофером.

Острые глаза Финна правильно оценили ситуацию. Он угадал, что в ней идет внутренняя борьба.

– Кто он? Мужчина, в которого вы влюбились? Я сразу понял, что у вас кто-то есть, так что не пытайтесь отрицать.

Под его пытливым взглядом она покраснела.

– Вам всегда удавалось читать мои мысли!

– Вот именно.

Она серьезно посмотрела на него.

– Да… кое-кто был, но все кончено.

Финн заметил, как грусть туманит ее красивые глаза.

– Джейн, вы уверены?

Она кивнула.

– Я ему не ровня. У нас с ним все равно ничего бы не получилось.

– Но теперь вы богатая женщина. Я знаю, отец оставил вам больше чем достаточно.

– Финн, я поняла: кое-чего за деньги не купишь. С этим надо родиться. Да, я вдруг оказалась очень обеспеченной, но я ничего так не хочу, как жить тихой, скромной, простой жизнью и никогда ни от кого не зависеть. – Она улыбнулась. – И помогать вам с вашими древностями, когда вы того пожелаете.

Он усмехнулся.

– Для такой работы мне всегда кто-то будет нужен. Будь я моложе, я сам женился бы на вас, чтобы удержать вас рядом.

– Если бы вы сделали мне предложение, я бы его с радостью приняла. Но буду с вами предельно откровенна. – Джейн взяла фотографию, запечатлевшую сцену в пустыне. – Не могу устоять перед возможностью снова в чем-то участвовать. Взгляните на этот снимок. Я помню, как отец его делал. Какой прекрасный вид! Кто еще способен понять, что значит наблюдать игру красок на закате в пустыне, когда солнце медленно и торжественно скрывается за горизонтом, душераздирающую красоту палевых, алых и оранжевых полос на небе, когда солнечный диск постепенно скрывается из вида? – Она с тоской вздохнула, уверенная, что Финн ее понимает. – И потом, – продолжала она, – мне очень понравилась мысль работать с вами – и я не могла вынести мысли о том, что вы окажетесь совсем один, без друзей в этом огромном городе.

– Я польщен, вы задели нужную струну. Все, кого я знаю, просто знакомые, а не близкие друзья. Мне недостает доверенного человека – по правде говоря, я очень скучаю по вашему отцу, – тихо проговорил Финн. – Не думаю, что хоть раз говорил с кем-то по душам после того, как уехал из Египта.

Джейн сочувственно улыбнулась.

– Понимаю, о чем вы. Вам надо жениться, Финн, – поддразнила его она, пытаясь повысить градус разговора.

Финн ответил улыбкой на ее улыбку.

– Я слишком стар, чтобы менять привычный образ жизни.

– Ничего подобного! Не сомневаюсь, многие дамы охотно вышли бы за вас.

Он остановился и посмотрел на нее с преувеличенным ужасом.

– Джейн, как вы можете так говорить? Неужели я выгляжу как человек, которому недостает женского общества?

Отсмеявшись, они распаковали ящик с керамикой.

– Чем вы займетесь, когда закроется выставка? – спросила она. – Вы останетесь в Лондоне?

Он покачал головой.

– Группа археологов собирается в Грецию. Я намерен позже присоединиться к ним. – Вдруг он отложил очередную статуэтку и посмотрел на нее с таким видом, словно в голову ему пришла замечательная мысль. – Почему бы и вам не поехать со мной? Нам очень пригодится человек для составления каталогов и прочего. В группе есть ваши старые знакомые. Кроме того, знайте, Джейн: я буду рядом и смогу позаботиться о вас, как если бы вы были моей дочерью.

Растроганная, Джейн обещала подумать.

Прошло четыре недели с тех пор, как Кристофер в последний раз видел ее. Четыре недели после того, как она уехала из Чалфонта и покинула его жизнь. Это время он провел в тумане одиночества, дни казались бессмысленными. Перед матерью он притворялся, что все прекрасно – что Джейн Мортимер перестала существовать. Ему было трудно, потому что Чалфонт полнился грезами о ней, ее образами, куда бы он ни пошел. Невозможно было избавиться от воспоминаний о ней, ее аромата, ее вкуса. Она проникла ему в кровь, под кожу, преследовала его, как безжалостный призрак.

Он знал, что больно ранил ее. Она была девственницей; он лишил ее невинности. Наверное, с его стороны высокомерно было полагать, что она примет его предложение, но именно так он думал тогда. Вначале его мнение о ней как о женщине было нелестным, но тогда он еще не знал ее так хорошо, как сейчас. Неожиданно у него на глазах она превратилась в привлекательную и чрезвычайно желанную молодую женщину. Он вспомнил, какой она была сладкой, какой страстной оказалась в его объятиях. Она буквально сводила его с ума! Он пристрастился к ней, как к наркотику. Она утоляла его голод. Вот почему с тех пор, как она уехала, он погрузился в уныние. В Джейн было что-то успокаивающее, неощутимо уводящее его прочь от тех страданий, которые причинили ему столько боли в прошлом.

Никогда еще он не чувствовал себя таким беззащитным. Мучительное желание проникало в самые потаенные уголки его тела и души. Оно губило его. И все же он продолжал вожделеть ее. Он хотел смотреть на нее, трогать ее, целовать, забыться в ее теле и теплоте. Да, он хочет ее, и, пока он снова ее не получит, он вряд ли сможет обрести душевный покой. Почти всю жизнь им двигали ненависть и гнев. Он так долго питался ими, что они стали единственными эмоциями, которые он признавал, единственными, с которыми умел справляться. Но Джейн Мортимер совершила невозможное. Она принесла ему мир.

Когда он вспоминал о своем существовании до Джейн, то сам удивлялся, насколько пустым и мелким оно было. Он жил без радости, без цели. А потом появилась она, и вдруг в нем расцвели чувства, в существование которых он никогда не верил; он увидел то, чего не замечал прежде. Она возродила ту часть его души, которая много лет была мертва, и дала ему повод с нетерпением ждать будущего, а не барахтаться в прошлом. Она подарила ему дружбу и силу посмотреть на себя со стороны.

Без нее он понял, как он по ней скучает, как много она для него значит. Неужели он любит ее? – спрашивал он себя. Неужели он страдает от того же недуга, от которого поклялся исцелиться после Лили?

Как бы там ни было, он решил, что не может жить без Джейн. Поэтому, движимый отчаянием и желанием снова посмотреть ей в лицо, он поехал в Лондон.

Кэролайн была довольна, что Джейн вернулась в Лондон. Однако ее удивил визит графа Ланзбури в такое время, когда Джейн не было дома. Его слова о сделанном Джейн предложении касались и ее, и женщине стало любопытно, почему Джейн сама ни разу не заикнулась о таком важном событии. Его слова подтвердились в тот же день, когда Кэролайн доставили письмо от леди Ланзбури. Мать Кристофера участвовала в подготовке благотворительного бала, который устраивала Кэролайн. Зная, что для бала нужно выбрать подходящее место, леди Ланзбури писала, что охотно предоставит для события Ланзбури-Хаус. С точки зрения Кэролайн, место казалось идеальным; она понимала, что бал привлечет широкий интерес.

Кэролайн восхитило великодушие леди Ланзбури. Однако вторая половина письма ее озадачила. Леди Ланзбури вкратце сообщила, что произошло между ее сыном и Джейн перед тем, как Джейн уехала из Чалфонта.

Когда Джейн вернулась домой, Кэролайн поделилась с ней радостной новостью о том, что леди Ланзбури предложила для бала свой лондонский особняк. Однако о второй части письма она умолчала. Ей не хотелось, чтобы Джейн думала, будто они сплетничают о ней у нее за спиной. Но ей не терпелось послушать, что сама Джейн думает о произошедшем.

– Джейн, граф Ланзбури сообщил о сделанном тебе предложении, – сказала Кэролайн, когда Джейн вернулась домой. – Он обмолвился, что его предложение стало для тебя неожиданным, и теперь он хочет ухаживать за тобой, как положено. Не скрою, я очень удивилась. Ты ничего мне не говорила. Значит, тебя можно поздравить? Ты неофициально помолвлена с графом Ланзбури?

Джейн была поражена.

– Конечно нет! Если бы все так и было, вам я бы сказала первой. Но мне нечего сказать. Да, граф Ланзбури действительно сделал мне предложение, но я недвусмысленно отказала ему. Он такой… – Гнев быстро овладел ею. – Надменный, властный… Как посмел он явиться к вам и говорить об этом? Как унизительно!

– Судя по всему, ни о каком романе нет и речи! – воскликнула Кэролайн. – Если бы я заметила нечто подобное, я бы настаивала, чтобы ты обо всем рассказала мне в подробностях. Но по выражению твоего лица я вижу, что ты не хочешь выходить за него замуж.