— Неубедительно! В последней статье ты предстаешь в выгодном свете, не забывай об этом. Тебе нужна была реклама — ты ее получила.

— Но я потеряла тебя! — Мой голос дрогнул. — А я меньше всего хотела этого.

— Видимо, ты выбрала, что для тебя важнее, и решила рискнуть мной для пользы дела.

— Но я ничего не выбирала! Допусти на секунду, что я не делала того, в чем ты меня подозреваешь! Но он не слышал меня.

— Ладно, Брэндон. Возможно, я плохо объясняю или это еще один пример того, как мужчина и женщина не понимают друг друга.

Он покачал головой:

— Тут дело не в понимании, а в доверии.

— Пусть так. Так что мы решили?

— Пока ничего.

Пока…

Не знаю, понял ли он, но это короткое слово придало мне силы. Между словами «пока» и «никогда» простирается пропасть. Под словом «пока» подразумевается воодушевляющее «когда-нибудь» или даже «скоро». Теперь передо мной стояла непростая задача — вывести на чистую воду моего тайного врага. Так что в ближайшее время мне было чем заняться.

25

Брэндон не ошибся в прогнозах, когда сказал, что заметка в «Нью-Йорк пост» создаст мне неплохую рекламу. У меня появилось то, о чем я раньше могла только мечтать: пациенты. Вскоре после появления статьи в газете телефон в моей приемной начал звонить без остановки, как в прежние времена. Среди звонивших были не только мужчины, нуждавшиеся в моей профессиональной помощи, — звонили издатели, телевизионные продюсеры, редакторы журналов. Все они хотели со мной встретиться и поговорить на тему «чудесного преображения Брэндона Брока». По иронии судьбы, мне позвонил тот самый журналист из «Форчун», который написал статью о «самом суровом начальнике Америки», и предложил сделать материал о том, какое применение можно найти методике доктора Виман в отделах кадров организаций. Иными словами, я возродилась из пепла. Моя мечта сбылась: благодаря Брэндону я восстановила свою репутацию. Но я потеряла его — и теперь праздновала пиррову победу.

Чтобы не компрометировать Брэндона, я не давала никаких интервью. Но пациентам я не отказывала: мне нужны были деньги, и, кроме того, приятно было снова чувствовать себя востребованной. Сознание того, что я нужна людям, приносило мне большее удовлетворение, чем выступления в программе «С добрым утром, Америка!».

Я была так занята на работе, что на поиски моего тайного врага совсем не оставалось времени. Только дома я предавалась размышлениям, пытаясь вычислить, кто же это мог быть. В конце концов я пришла к выводу, что за подсказкой надо обратиться к человеку, с которого начались мои злоключения, — к Кипу. Я решила узнать, что ему известно, или по крайней мере выжать из него все, что можно.

Прежде всего нужно было найти его. Первое время после нашего развода я исправно выплачивала ему денежное содержание каждый месяц, как было оговорено в брачном контракте. Тогда он жил где-то неподалеку от Плезантвила. Но вскоре я перестала переводить ему деньги, потому что он всякий раз возвращал мне чеки. Полагаю, он делал это для успокоения совести. Я не настаивала: решила, что лучше приберечь свои скудные средства, чем тратить их на содержание такого жалкого создания, как Кип. В общем, я надеялась, что он жил там же, где и прежде.

Однако, когда я позвонила ему, автоответчик сообщил, что телефон Кипа изменился, и продиктовал новый номер, начинавшийся с тех же цифр. «Значит, он переехал, но недалеко», — подумала я, набирая новый номер.

Трубку взяли сразу.

— Привет, Кип, — сказала я как ни в чем не бывало.

С момента нашего последнего разговора с ним столько воды утекло, что моя ненависть к нему прошла, чувства остыли. Теперь осталась только обида. Даже если он не был причастен к статье в «Инквайрер», он все равно изменил мне с другой женщиной. Такие вещи не забываются — ты продолжаешь жить своей жизнью, но обида не проходит.

— Линн, это ты?! — удивился он.

Я решила сразу перейти к делу, чтобы обойтись без его излияний чувств.

— Мне надо поговорить с тобой. Можно я приеду?

— О, конечно, можно! Мы же сто лет не виделись! С тех пор как мы расстались, я прошел долгий путь и в результате душевных исканий пришел к выводу, что наши отношения…

— Так мы встретимся? — перебила его я.

Я попыталась убедить себя в том, что с моей стороны это самозащита, а не Язык мужчин. Но разве не так Брэндон объяснял свое поведение на первых занятиях? Разве не говорил он, что он перебивает женщин на собраниях, потому что они могут говорить до бесконечности?

— Конечно, встретимся, — пробормотал Кип. — Но ты своим звонком застала меня врасплох. Мне так неловко, просто не знаю, что сказать…

— Скажи мне, где ты живешь, Кип. Насколько я понимаю, ты переехал.

— Да. Я теперь живу в таком же милом и уютном загородном доме под сенью леса, как дом, в котором мы с тобой…

— Адрес, Кип! Дай мне адрес.

Он назвал мне свой адрес.

— Что ты делаешь завтра вечером? Я могу подъехать к восьми.

— В восемь? Хорошо. Мне приготовить легкий ужин? Здесь поблизости есть замечательный рыбный рынок, и я могу зайти туда и купить свежую…

— Нет, ничего не надо, спасибо. До завтра!


«Загородный дом» Кипа был в два раза больше моего жилища. И, судя по роскошной обстановке, мой бывший муж не умирал от голода без моей материальной помощи. То ли ремесло плотника стало более прибыльным, то ли он нашел другой источник дохода.

— Ты точно не будешь есть? — спросил он, когда я села за стол на кухне.

На полках, которые он наверняка сделал сам, стояли наши кулинарные книги. Он их забрал с собой, когда я выгнала его из дома. «Интересно, для кого он теперь готовит?» — подумала я.

— Точно.

— Может, хоть что-нибудь перекусишь?

— Я пришла не для этого.

— Хорошо-хорошо. — Кип уселся за стол рядом со мной. — Как твои дела?

— У меня были и взлеты, и падения, — сказала я. Судя по его виду, у него были одни только взлеты: он оставался таким же привлекательным и подтянутым, как прежде. — Но я хочу поговорить с тобой о моих падениях — в частности о статье в «Нэшнл инквайрер».

— Только не «Инквайрер»! — взмолился он, запустив руки в свои густые темные волосы. — Я знаю, сколько боли тебе причинила эта статья, и не хочу, чтобы ты плакала.

Я засмеялась в ответ:

— Из нас двоих обычно плачешь ты, а не я. Мне нужен честный ответ. Теперь тебе незачем обманывать меня, Кип. Мы разведены, и у каждого из нас своя жизнь. Давай расставим все по местам, и ты скажешь мне правду.

Он кивнул:

— Значит, ты хочешь расставить все точки над «и».

— Правильно, — ответила я, вспомнив, что Брэндон обычно смеялся над этим выражением. Господи, как бы мне хотелось, чтобы вместо этого женоподобного создания рядом со мной сейчас был Брэндон!

— Если ты все еще думаешь, что я тебя предал, то ошибаешься.

Судя по выражению его лица, он все еще был обижен.

— Ладно. Я кое-что узнала и верю, что ты сам не звонил в эту газетенку. Но могла позвонить твоя подруга, а вы бы потом поделили деньги на двоих.

— Линн, Линн! — горестно вздохнул он. — Да, я изменял тебе. Я обманывал тебя. Но я никогда не переставал любить тебя. Я и сейчас тебя люблю. Ты такая красивая, такая умная, ты самая…

— Прекрати!

— Но я говорю правду. Я люблю тебя. Я возвращал тебе чеки, потому что не хотел, чтобы ты обо мне плохо думала.

Его губы задрожали. Думаю, не стоит говорить, что последовало потом: я протянула ему бумажный носовой платок.

— Вот, — сказала я и, когда он немного пришел в себя, продолжила допрос: — Скажи мне правду, Кип. Твоя подруга звонила в «Инквайрер» или нет? Я не собираюсь нападать на нее с ножом, если тебя это тревожит. Мне просто надо знать.

Он прочистил нос.

— Тебе нужен честный ответ? Ты его получишь. Ответ такой: нет.

— Но как ты можешь говорить с такой уверенностью?

— Я спрашивал ее. Я подозревал, что она так поступила, чтобы досадить тебе.

— Досадить мне? — удивилась я. — Но с какой стати? Ты же мне изменял, а не ей!

— Но я любил тебя, а не ее. Она это знала. У тебя было то, о чем она могла только мечтать, — моя преданность. Она очень расстроилась, что ты не выгнала меня, узнав об измене. Я подозревал, что она позвонила в газету, чтобы ты обвинила во всем меня и рассталась со мной.

— Но она отрицала это?

— Полностью.

— И ты ей поверил?

— Да. Она заявила, что я обвиняю ее в недостойном поступке.

Еще бы! Какая женщина захочет, чтобы любимый человек считал ее отъявленной негодяйкой?

— Ты все еще встречаешься с ней?

— Нет. Я же сказал: я люблю только тебя.

— Хватит об этом. Значит, говоришь, вы расстались?

Он кивнул:

— Мы поссорились.

— Сожалею.

— А я не жалею. Я устал от нее.

— Кто она, Кип? Раз вы больше не встречаетесь, ты можешь мне сказать ее имя?

— Не могу. Мне бы не хотелось называть ее имя.

— Но почему? Я же сказала, что не ворвусь к ней в дом с ножом в порыве ревности. Мне просто интересно.

Но он был непреклонен:

— Да, я подлец, я изменял тебе, но позволь мне остаться порядочным человеком хотя бы сейчас.

Боже мой! Оказывается, рыцари еще не вымерли!

— Да брось ты. Скажи мне, кто она, Кип.

— Зачем ты так поступаешь, Линн? Все в прошлом, я не хочу причинять тебе лишнюю боль…

— Я тебе в третий раз говорю: это не причинит мне боль. Но я хочу знать!

Кип покачал головой:

— Не могу. Я дал ей слово.

«Вот как? — усмехнулась я про себя. — Тогда уж надо быть последовательным — мне ты тоже давал слово».

— Ладно, не хочешь — не говори, — сказала я вслух. — Скажи хотя бы, знаю ли я ее.

Он нахмурился.

— Так знаю я ее или нет?

— Ладно, твоя взяла! Знаешь! Но это все, что я могу тебе сказать. Ни слова больше.

— Успокойся. Все в порядке.

И что это он так разволновался? Возможно, его любовницей была агент по продаже недвижимости — она всегда строила ему глазки, когда мы приходили. Или наша соседка, которая просила его сделать ей обеденный стол, а потом пригласила нас, чтобы мы испытали его. Все равно это ничего не объясняет.

— Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? — спросила я, подводя разговор к концу.

— Да, но у нас с ней никогда не будет таких отношений, как с тобой…

— Интересно, кто же из вас заплатил за всю эту роскошную обстановку?

— Обошлось не без ее участия. — Тут он стыдливо покраснел.

— Значит, ты опять неплохо устроился. Поздравляю. Надеюсь, теперь ты будешь благоразумнее и не испортишь все, как в прошлый раз.

Кип опустил голову. Слезы были уже наготове. Я опять полезла в сумочку за носовыми платками.

— Ты когда-нибудь любила меня, Линн? — спросил он, всхлипывая.

— Не думаю. — Я была беспощадна, хоть и чувствовала, что разговариваю с моим бывшим мужем в последний раз в жизни. — Когда мы с тобой встретились, я понятия не имела, что такое любовь. Я долгие годы потратила на учебу, а потом ничего в жизни не видела, кроме работы. Я не подозревала о существовании других источников удовольствия. Я вышла за тебя замуж для того, чтобы расширить мои представления о мире, чтобы у меня появилась личная жизнь, романтические отношения…

— Но теперь, я вижу, ты узнала, что такое любовь. У тебя появился кто-то другой?

— Да, Кип. Появился.

«Пусть даже этот „кто-то“ презирает меня», — добавила я про себя.

На его глаза опять навернулись слезы.

— Я рад за тебя. Наверное, по моему виду не скажешь, но я рад. Помню, я был так же счастлив в тот день, когда мой отец сказал мне, что…

Я уже перестала обращать на него внимание, а он все еще что-то бубнил себе под нос. Господи, как мне могло прийти в голову, что это ничтожество причастно к статье в «Инквайрер»? К тому же ни Кип, ни его бывшая подруга, кем бы она ни была, не имеют никакого отношения к заметке в «Нью-Йорк пост», потому что никто из них не знал, что я давала уроки Брэндону.

Кажется, я зашла в тупик. Чтобы подстроить крушение чьей-либо карьеры, надо обладать умом и сноровкой, а у Кипа эти качества, мягко говоря, слабо развиты. К тому же он мужчина, а все мужчины, как я уже сказала, примитивные создания. Они не склонны обдумывать свои поступки и всегда действуют напролом. Если вы им не нравитесь, они от вас этого не скроют. А женщины… В общем, мы совсем другая порода. Мы сложнее. Мы облекаем свои чувства в слова, но далеко не всегда мы говорим то, что думаем. Если вы нам не нравитесь, вы едва ли догадаетесь об этом.

Кип продолжал плакать и что-то бормотать, а я тем временем окончательно уверовала, что обе статьи появились по вине женщины. Как ни печально, но мне пришлось признать, что один из самых распространенных диалектов Языка женщин — это Язык лицемеров. А значит, враг вполне может скрываться под маской подруги…