— Это наша дочь Соня, — представила девочку гостям Лаура, решив, что будет проще создать видимость семьи.

Пожав друг другу руки, Соня одарила Ашида ослепительной прелестной улыбкой. Сначала весьма кокетливо потупив свой взор, он затем снова робко бросил на Соню застенчивый взгляд. Соня также протянула в знак приветствия свою руку Гамалю. Некоторое время вся компания, собравшись в небольшом рабочем кабинете, беседовала, сидя за столом, сервированным кофе с булочками, которые приготовила Лаура. Соня сидела, не сводя глаз с Ашида.

Стараясь выбраться из плена обворожительных Сониных глаз, Ашид, поддерживая разговор с собравшимися и глядя в глаза собеседницы, невольно возвращал обеспокоенный смущенный взгляд на Соню, как будто бы гадая, сколько лет могло быть этой девочке и будет ли у них возможность хотя бы немного побыть наедине. Впервые в жизни Соня так заинтересовалась молодым человеком, и чувство досады охватило ее при мысли, что ей всего четырнадцать лет и что наверняка Ашид смотрит на нее, как на ребенка.

Гости обошли угодья, осмотрев конюшни. Когда же Гамаль стал внимательно изучать лошадей, вычищенных до блеска руками Эдди и его помощников, все сразу примолкли, после чего, устроившись на расположенных возле бассейна плетеных креслах, начали обсуждать всевозможные тонкости, связанные с выполнением главной задачи — доставки лошадей. Гарри особенно живо интересовался, во что им обойдется транспортировка, страховка и предоставление в аренду на одно утро этих великолепных, удостоенных многих наград жеребцов.

— Это очень дорогое удовольствие, мистер Эштон, — тихо сказал Гамаль. — Очень дорогое, — повторил он, как будто подчеркивая то, что Гарри не под силу будет оплатить такие расходы. По тому небрежному тону, которым он ответил на поставленный Гарри вопрос, было ясно, что Гамаль был совершенно неудовлетворен состоянием, размерами и качеством конюшен.

При виде такой реакции Гамаля Соню охватил невиданный приступ гнева: ведь они все так старались, чтобы конюшни выглядели наилучшим образом!

С томным видом Гамаль потянулся за бокалом «Перье» и аппетитными закусочными бутербродами, приготовленными Лаурой специально для египтян. Соня так и не сводила своих фиалковых глаз с Ашида, устремив на него полный чувств взгляд. Это был один из приемов, которому она обучилась в школе искусств. Она старалась изо всех сил, чтобы хоть как-нибудь подействовать на Ашида, который в свою очередь мог убедить Гамаля привезти к ним жеребца.

Время от времени она наполняла стакан Ашида кока-колой и, едва касаясь пальцами его ладоней, насыпала ему в руки орешки, явно почувствовав сильный электрический разряд. Отец и Лаура были так заняты разговором с Гамалем, что не обращали внимание на то, что происходит вокруг. Все это время Ашид сидел, рдея, как маков цвет. Его оливкового цвета лицо с бородкой, казалось, вспотело от смущения. Отчаянно глазея по сторонам, он, несмотря ни на что, хотя бы на одно мгновение останавливал свой взгляд на Соне, после чего снова отводил его. Соня торжествовала.

Неожиданно на них обратила внимание Лаура. Игривым тоном она обратилась к брату Гамаля:

— А каково ваше мнение, Ашид? Что вы думаете по поводу всего сказанного здесь?

В ответ Ашид скромно отмахнулся:

— Пусть Гамаль решает такие вопросы. — Усмехнувшись, он добавил: — Я ведь будущий адвокат, поэтому предпочитаю держаться подальше от таких проблем.

Воспользовавшись благоприятным моментом и не дожидаясь возражений отца, Соня схватила за руку Ашида, подняла его на ноги.

— А теперь я покажу вам окрестности.

Удалившись на значительное расстояние и оказавшись вне поля зрения отца, Соня отпустила теплую и влажную ладонь Ашида. Оказавшись в апельсиновом саду, он, посматривая искоса, неожиданно спросил Соню:

— Сколько тебе лет?

Громко засмеявшись, она ответила:

— Я так и знала, что ты долго мучился над этим вопросом. — Встав в позу, она хитро сказала: — Догадайся!

Остановившись, он заглянул ей в лицо.

— Мне всегда очень трудно бывает правильно определить возраст американских девушек… — медленно сказал он.

Соне очень понравилось то, каким серьезным стало его красивое лицо, как только он принялся разгадывать эту важную для него проблему.

— Либо ты совсем юная и только стараешься выглядеть постарше, — рассуждал Ашид, — либо… — тут его черные глаза заблестели, — ты очень взрослая и выдаешь себя за молодую.

Соня громко и озорно рассмеялась в ответ. Стоя в тени апельсиновых деревьев, она, такая свежая, дразнила Ашида своим неопределенным возрастом — то ли ребенка, то ли взрослой девушки, оставаясь для него объектом непреодолимого очарования.

— Хорошо. Тебе шестнадцать, — продолжал гадать Ашид.

Поджав губы и отрицательно покачав головой, она ответила:

— Почти угадал. Четырнадцать!

— Да?.. — Грустно покачав головой, он продолжил: — Слишком молода.

— Слишком молода для тебя? — недовольным тоном спросила Соня.

— Слишком молода, чтобы уже научиться так бессовестно кокетничать с мужчинами, — засмеялся он. — Ты мне как младшая сестра.

Возобновив прогулку, они достигли теннисного корта. Остановившись возле корта, Соня, тыкая пальцами в дырочки натянутой сетки, повернула голову в сторону Ашида.

— Надо полагать, на твоего брата не произвели впечатление наши лошади? — предположила Соня.

— Очевидно, это так, — согласился Ашид, к великому разочарованию Сони. — Понимаешь, Гамаля трудно чем-либо удивить. Он считает, что у него самые лучшие в мире лошади.

Дотронувшись до его руки, Соня сказала:

— Та лошадь, которую хотят случить, принадлежит мне, Ашид. — Взглянув на него, она спросила: — Может, ты как-нибудь уговоришь своего брата? Я просто умру от радости, если моя лошадка родит мне жеребенка! Я с ума схожу от лошадей…

— Не думаю, что смогу как-то повлиять на Гамаля. Я ведь его младший брат.

— Пообещай мне, что ты что-нибудь предпримешь, — попросила она, опуская глаза на их скрещенные руки. Ее рука казалась такой белой в его бронзовой ладони. Она подошла к нему поближе, скользя своими холодными пальцами по его ладони до тех пор, пока вновь не поймала на его лице покорный взгляд.

— Ты такой красивый, — прошептала она.

— Неужели? — спросил он, оторвав свой взгляд от скрещенных рук.

К своему великому изумлению, Соня увидела, как он подняв на нее глаза, откровенно пытался найти доказательства искренности сказанных ею слов. Ашид сделал глотательное движение, и Соня увидела, как задвигался кадык под воротом его рубашки.

Тогда он спросил спокойным тоном:

— Ты так разговариваешь со всеми мужчинами, которые приезжают с деловыми визитами к твоему отцу?

Высвободив свою руку и потупив свой взор, Соня ответила:

— Ты единственный мужчина, с которым я впервые разговариваю наедине…

Состроив обиженную гримасу, она отвернулась от Ашида.

— Послушай, Соня! — приблизившись к ней, сказал Ашид. Он поднес Сонину руку к своим губам и поцеловал ее. Его черные глаза при этом горели восхищенным блеском. — Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел!

Глядя на него смеющимися глазами, она ответила:

— Благодарю вас, добрый господин.

Услышав однажды в каком-то фильме такое обращение, она быстро взяла его на вооружение, чтобы воспользоваться им в подходящий для этого момент.

— Я поговорю с Гамалем по дороге домой, — пообещал Ашид. — Но я должен предупредить тебя, что он весьма редко прислушивается к моему мнению!

— Спасибо, — прошептала она. — Большое тебе спасибо, Ашид.

Положив руки ему на плечи, она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Ей даже и в голову не приходило раньше, что губы у мужчин могут быть такими мягкими. Нежно касаясь его губ во время поцелуя, Соня заметила, что Ашид закрыл глаза, как будто боясь спугнуть это чудное мгновение.

Через двадцать минут, отказавшись от предложенного Лаурой ленча, братья уехали домой. Перед их отъездом Соня обменялась с Ашидом многозначительным взглядом.

— Однако! — сказал Гарри, направляясь к дому. — Сотня тысяч баксов за то, чтобы взять у них на одно утро жеребца. — Присвистнув, он добавил: — Вот это бизнес! Отдавая в аренду своего жеребца только на одно утро в месяц, можно заработать миллион баксов в год!

— А ты что, думаешь, у жеребца всегда бывает настроение? — засмеялась Лаура.

По дороге домой Ашид молча сидел рядом с братом в автомобиле. Приблизившись к порту Санта-Барбара, он поднял глаза на своего невозмутимого брата.

— Ты дашь им для случки своего жеребца, — тихо сказал Ашид.

Гамаль фыркнул в ответ:

— Зачем это? Я отказал сотням коневодов, лошадиное хозяйство которых не соответствует стандартам. Я должен очень тщательно подходить к проблеме разведения и продолжения этой породы лошадей. Я не могу позволить кому угодно…

— Гамаль, — прервал его Ашид. — Я прошу тебя.

— Просишь? — усмехнулся Гамаль. — Да кто ты такой, чтобы просить меня?

— Младший сын нашего с тобою отца, — ответил Гамалю Ашид.

— И тебе очень понравилась младшая дочь этого папаши! — торжественным тоном заявил Гамаль. — Или я не прав?

Ашид промолчал в ответ, а Гамаль устало вздохнул:

— Не вижу ничего хорошего в том, чтобы идти наперекор своей воле только для того, чтобы потворствовать желаниям одного члена нашей семьи.

Роман «Во имя любви» всю осень оставался в списке бестселлеров. Как и предполагалось, было продано полмиллиона экземпляров книги. Тем не менее успех не настолько вскружил голову Марчелле, чтобы она могла забыть про свою дочь. Наоборот, теперь она скучала по Соне больше прежнего.

— Вот если бы Соня была вместе с нами! — вздыхала она, гуляя вместе с Марком возле расположенного в Центральном парке озера, куда в детстве она водила их вместе с Соней поиграть.

Нанятый Марчеллой агент сыскной полиции потерял след Гарри. Хотя и очень неохотно, но Марчелле все-таки пришлось отказаться от его услуг. Прошло больше года с тех пор, как уехал Гарри, и полицейские начальники совершенно охладели к розыску ее мужа и дочери. Полиция предположила, что Гарри, должно быть, осел где-нибудь в Калифорнии, изменив свою фамилию и внешность, что, по их мнению, делало нереальным его поимку.

Во время обучения на втором курсе музыкальной академии учителя постоянно выдвигали Марка для участия в школьных концертах. Сидя на этих концертах, Марчелла обычно выпрямлялась, испытывала волнение и необычайную гордость за сына. В конце игры она начинала так неистово аплодировать ему, как будто старалась показать присутствующим в зале зрителям, что это ее сын. Учителя были очень довольны успехами Марка. Казалось, что она произвела на свет ребенка, который, благодаря своему таланту, реализовал все ее мечты.

При условии, что Марк и остальные четыре года будет также преуспевать на музыкальном поприще, его могли выбрать кандидатом для поездки в Италию, где он имел право стать слушателем Музыкального института Болоньи в классе Франко Джанни, маэстро, который брал на обучение лишь трех учеников в год. За право поступить к нему в класс боролись самые одаренные ученики музыкальных школ всего мира. После двух лет неустанных репетиций и подготовок к музыкальной карьере он выпускал учеников, манера игры которых отличалась присущей только Франко Джанни величием. Многие из бывших учеников Джанни стали музыкантами, имели собственных учеников, контракты на записи обычных и сольных концертов. Марчелла часто слышала от своего отца о проходивших раньше в «Карнеги-холле» концертах Джанни. Сначала мысль о возможности обучаться у великого Джанни казалась несбыточной мечтой, но теперь, когда Марк проявлял себя все более и более одаренным учеником, она стала реальной действительностью. Обсудив такую возможность с учителями и Марком, Марчелла стала с нетерпением ждать исполнения своего, учителей и Марка желания.

В течение последних нескольких месяцев книга «Во имя любви» постепенно покинула список бестселлеров, и интерес, вызванный ее выходом в свет, слегка поутих. Марчелла теперь вынашивала план написания романа, навеянного переживаниями, связанными с потерей дочери. Ей также очень хотелось выплеснуть на страницы своего нового романа разрешение того сложного клубка противоречий, мысли о котором одолели ее в результате разлуки с нелюбимым мужем.

На протяжении всей осени Марчелла вместе с Эми продолжала вести светскую жизнь, оставаясь любимицей салона «Элизабет Арден», который она посещала каждый понедельник, обедая в исключительно дорогих ресторанах и продолжая привлекать к себе внимание публики. Эми устроила несколько сугубо дамских застолий, на которых было не так-то просто расслабиться, однако заканчивались они тем, что Эми оставалась совершенно обескураженной поведением своих гостей. Она по-прежнему продолжала приглашать Марчеллу на свои субботние «литературные» вечера. А между тем сюжет нового романа уже зрел в недрах сознания Марчеллы.