Мануэл Карлус - Жертвоприношение

А Бранка, сознавая, что сама же спровоцировала эту ссору, попыталась помирить супругов.

– Позвони Эдуарде, скажи, пусть берет Марселинью и тоже едет к нам, – посоветовала она сыну.

Марселу усомнился в том, что жена его послушается, и тогда Бранка выразилась пожестче:

– А ты прикажи ей! Эдуарда создана для того, чтобы ею кто-то командовал: сама она не может принять ни одного решения.

Марселу так и поступил, как ему советовала мать, но Эдуарда этот приказ проигнорировала, сказав, что Марселинью сейчас спит и она не станет его будить.

– Ну, если ты будешь таким рохлей, то скоро останешься и без жены, и без ребенка! – бросила в сердцах Бранка.

Получив неожиданную оплеуху от матери, Марселу совсем сник и от нечего делать увязался за Миленой и Леонарду, направлявшимися в гости к Лауре.

Разумеется, для Лауры его появление стало бесценным подарком, и она тотчас же взяла Марселу в оборот.

– Теперь у меня не осталось никаких сомнений, что Санта-Клаус действительно существует, – сказала она, обольстительно улыбаясь и одаривая Марселу нежным проникновенным взглядом. – Накануне Рождества я кое-что у него попросила, и вот он явил чудо – послал мне тебя!

– Марселу! Очень рада тебя видеть, – подступила к гостю Мег. – А почему Эдуарда не пришла?

– Ей захотелось остаться дома с Марселинью.

– Правильно, жена так и должна поступать. Ее место – дома, с ребенком! – не преминула вставить Лаура. Мег укоризненно посмотрела на дочь, но та и бровью не повела, продолжив: – А мужу сам Бог велел навестить старых добрых друзей и хорошенько поразвлечься. Правда, Марселу?

– Да я уже, в общем, отвык от развлечений…

– Ничего, это нетрудно вспомнить и тем более – восстановить.

– Ты лучше предложи Марселу что-нибудь поесть, – одернула дочку Мег.

– Хорошо, с этого мы и начнем! – не растерялась Лаура и повела гостя к столу. – Чего тебе положить?

– А что тут самое вкусное?

– Разве ты не знаешь? – озорно сверкнула глазами Лаура. – Самое вкусное здесь – это я!

– Ладно, перестань! – смутился Марселу. – Твои шутки неуместны.

– Почему? Меня многие находят весьма аппетитной. Да ты и сам придерживаешься такого же мнения, только не хочешь высказывать его вслух. Я ведь очень хорошо изучила твои вкусы!

– Знаешь, я, пожалуй, не стану есть, – глухо произнес Марселу. – А лучше выпью чего-нибудь покрепче!..

Отказавшись поехать к родителям Марселу, Эдуарда в какой-то момент засомневалась в правильности своего решения. Ведь ей следовало бы не обострять конфликт, а, наоборот, попытаться его уладить. И спустя некоторое время она сама позвонила Бранке.

– Марселинью уже проснулся, так что я, в общем, могу и приехать к вам…

– Конечно, приезжай! И внука обязательно привези! – бодрым голосом отозвалась Бранка. – Вот только Марселу здесь нет. Он ушел к Мег, там сегодня будет много гостей.

– Ну тогда мне лучше остаться дома, – сказала Эдуарда и положила трубку.

«Он ушел не к Мег, а к Лауре! – думала она, сгорая от ревности и обиды. – И Бранка сообщила мне это с огромным удовольствием! Она же ведь могла и не говорить, где находится Марселу. Пусть бы он сам потом рассказал, если бы захотел или счел нужным. Не исключено, что Бранка сама его туда отправила. А он и обрадовался возможности услужить мамочке и повидать Лауру!»

Настроение Эдуарды испортилось настолько, что она решила поделиться своей печалью с Эленой. Но к телефону подошел Атилиу и сказал, что у Элены был приступ и она плохо себя чувствует.

– Почему вы мне сразу же не позвонили?!

– Не хотели тебя беспокоить. Уже все позади. Доктор сказал, что это обычное переутомление.

– Я сейчас приеду к вам вместе с Марселинью. Он действует на маму лучше всяких лекарств.

И Марселинью в самом деле чудесным образом восстановил здоровье Элены. Уже к вечеру она опять была полна сил и не спускала с рук свое любимое дитя.

Но Атилиу знал, что это лишь временное улучшение, и уже не просто предлагал Элене поехать в Италию, а настаивал на этом. Неожиданную союзницу он нашел и в лице Эдуарды: она сказала, что справится с ребенком сама, будет прикармливать его из бутылочки, а Элене просто необходимо отдохнуть.

Под их напором Элена вынуждена была в конце концов уступить, и Эдуарда стала собираться домой.

Но тут неожиданно ворвался сильно подвыпивший Марселу и с криком: «Верни моего сына!» попытался выхватить ребенка из рук Эдуарды.

Она же, крепко прижав к себе Марселинью, гневно бросила в лицо мужу:

– Отойди! Ты никогда не брал его на руки трезвым, так неужели я дам тебе его сейчас?!

Атилиу встал между ней и Марселу, но тот, войдя в раж, даже не заметил, как буквально повторил слова Лауры:

– Жена должна сидеть дома, с ребенком! Ты слышишь меня, Эдуарда? Твое место – дома!

– А где был ты, пока я сидела дома, с ребенком? – резонно спросила она, уязвив Марселу в больное место.

– Это не твое дело! – не нашел он ничего лучшего для ответа.

– Объясни это сначала своей матери, а то она поспешила меня «обрадовать», что ты веселился с Лаурой, как в холостые времена!

– Как в старые добрые времена! – поправил ее Марселу, и Эдуарда окончательно вышла из себя:

– Тогда – разводись со мной и возвращайся к этим «старым добрым временам» на законном основании!

– Эдуарда, Марселу! Успокойтесь! Хватит вам ругаться, – не выдержала Элена и тем самым вызвала огонь на себя.

– А вы переселили их сюда и еще хотите, чтоб я не ругался? – подступил к Элене Марселу, и Атилиу вновь вынужден был вмешаться:

– Я не позволю тебе оскорблять ни Элену, ни Эдуарду. Они этого не заслужили.

– Я никого не оскорбляю. Просто хочу забрать домой жену и сына. А Эдуарде следует наконец сделать выбор между мужем и матерью.

После такого выпада Марселу тотчас же последовал и соответствующий ответ Эдуарды:

– Мне приходится выбирать между твоей и моей матерью. И я, конечно же, выбираю мою…

Их пререкания и взаимные упреки продолжались еще долго, однако накал страстей постепенно ослабевал. В конечном итоге Марселу попросил у хозяев прощения за свое бурное вторжение и увез-таки Эдуарду и Марселинью домой.

Приближался Новый год, и, как издревле повелось, герои нашего романа подводили итоги года уходящего. Для каждого из них он оказался не таким уж и простым, и не у всех обретения перевешивали сумму потерь.

Орестес, например, все еще не мог найти работы и временно изображал Санта-Клауса на детских праздниках. Но и он, и Лидия считали, что это был не самый худший год в их жизни, а для Нанду он и вовсе стал счастливым.

– Мама, я теперь снова буду жить дома и работать в Рио, – порадовал он Лидию накануне праздника. – И еще… Милена сегодня сама завела речь о нашей свадьбе! Представляешь?!

– И что… ты ей ответил?..

– А что я мог ответить? Я безумно ее люблю! Мне так легко с ней, так радостно! И она меня любит так же сильно.

– Значит, вы решили пожениться, – сделала вывод Лидия из его сумбурных восклицаний.

– В общем, да. Но время свадьбы еще не определили. Милена хочет сначала открыть собственное дело, чтобы не зависеть от матери.

– Ну что ж, я вижу, ты очень счастлив, и это самое главное, – высказала свое родительское благословение Лидия. – Только пообещай, что вы обвенчаетесь здесь, в Нитерое, в церкви Святой Девы Марии.

– Обещаю!

– Даже если Милена захочет венчаться в Париже или Нью-Йорке?

– Она будет счастлива обвенчаться в Нитерое, – заверил мать Фернанду.

Разговор о свадьбе неожиданно возник и в клинике, где работали Сезар и доктор Моретти. Последний решил подвести итог не только минувшего года, но и собственной врачебной деятельности. Своим преемником он видел, конечно же, Сезара, о чем и говорил ему в присутствии Аниты.

– Шеф согласен с твоей кандидатурой, но все же уговорил меня поработать еще полгода. Так что поторопись с женитьбой, если хочешь, чтобы я присутствовал на твоей свадьбе. У тебя есть время только до июля. А потом я уеду в Европу, и когда вернусь оттуда – не знаю.

Сезар никак не отреагировал на шутку Моретти, и тогда к их разговору подключилась Анита:

– Ты слышишь, милый? Свадьба должна состояться до июля!

– Да-да, – с большой неохотой отозвался Сезар. – Но если мы почему-либо не успеем уложиться в этот срок, то подождем вашего возвращения обратно.

– Ты не собираешься жениться? О Господи! А я ляпнул по глупости!.. – смутился Моретти.

Эта неловкая шутка старика Моретти спровоцировала ссору между Анитой и Сезаром. Анита сказала, что утратила всякие надежды и не намерена дальше терпеть соперничество с Эдуардой, чью фотографию Сезар носит в своем бумажнике.

Сезар залился краской, как школьник, уличенный в чем-то постыдном и недозволенном.

– Как ты узнала о фотографии?!

– Это теперь не имеет значения, – грустно промолвила Анита. – Я давно знаю, что ты любишь Эдуарду. И если вы когда-нибудь поженитесь и захотите иметь детей, то я – к вашим услугам. Помнишь, как в том кинофильме – «Бывшая возлюбленная сдает напрокат свое чрево бесплодной жене»!

Это было не единственное женское сердце, оказавшееся разбитым в канун Нового года. Еще одно принадлежало несчастной Сирлее.

Из писем анонимного информатора она уже знала и адрес побочной жены Нестора, и ее имя – Силвия, и цвет волос – блондинка, и возраст – двадцать восемь лет. Последнее обстоятельство больше всего удручало Сирлею, так как сравнение по возрасту было явно не в ее пользу.

– Боже мой! – сокрушалась она. – Я в двадцать восемь лет была еще не замужем и сохраняла девственность, чтобы она в конце концов досталась этому циничному кобелю!

Несколько раз Сирлея порывалась съездить по указанному в письме адресу, но сразу же представляла, как эта самая Силвия увидит ее, толстую, постаревшую, подурневшую, и рассмеется ей в лицо. Нет, такого позора Сирлея для себя не желала и потому продолжала мучиться от разъедавших ее душу сомнений и подозрений.

Перед самым праздником Нестор сказал, что вынужден снова отправиться по делам в Сан-Паулу, и тут уж Сирлея без колебаний решила вывести его на чистую воду.

– Он вознамерился встретить Новый год с молодой женой, но я испорчу им праздник! – заявила она.

– Неужели ты туда поедешь? – испугалась Леонор.

– Поеду. Мне теперь все равно.

Однако Нестор как бы невзначай показал ей билет до Сан-Паулу, и Сирлея опять засомневалась в достоверности анонимной информации.

Потом, правда, она додумалась позвонить по телефону, любезно предоставленному ей все тем же анонимом, и служанка ответила, что сеньора Силвия уехала на праздничные дни в Сан-Паулу – вместе с мужем и сыном.

– Господи! Более ужасного Нового года в моей жизни еще не бывало, – горько заплакала Сирлея. – А что же будет дальше? Я не выдержу этой муки. Все выскажу Нестору, как только он здесь появится!

Коллеги Элены – Флавия и Марсия – тоже встречали Новый год без особой радости.

Флавия потеряла интерес к Италии, когда Атилиу отказался от их совместной поездки, и праздновала Новый год с родителями, втайне завидуя Элене.

У Марсии же предпраздничный сюжет был покруче, нежели у ее подруги.

Сначала Вилсон преподнес подарок Ритинье – открыл банковский счет на имя дочери, чтобы к ее совершеннолетию накопилась приличная сумма денег.

Потом в очередной раз попытался растопить лед в сердце Марсии, заявив, что готов купить дом для ее родителей, давно мечтавших поселиться неподалеку от дочери и внучки. Но это предложение Марсия категорически отвергла, не желая впадать в дополнительную зависимость от бывшего мужа.

И тогда он отважился на крайнюю меру: ночью проник в спальню Марсии, понадеявшись на эффект внезапности. Однако все его страстные объяснения в любви и мольбы о прощении оказались напрасными. Марсия пригрозила, что поднимет крик, от которого проснется Ритинья. И Вилсону пришлось ретироваться.

А между тем садовник Женезиу с некоторых пор стал проявлять к Марсии повышенный интерес, и она довольно благосклонно принимала его ненавязчивые ухаживания.

Но так продолжалось лишь до той поры, пока об этом не узнал Вилсон. А как только узнал, то жестоко избил молодого красавца и пообещал, недвусмысленно помахивая кухонным ножом: