Мария Летова - Жесткий рок

Он бросает предупреждающий взгляд и делает официанту знак принести счет. Вот и отлично.

– Ну, и отлично, – говорю, вставая. – Тогда я пойду, мое такси подъехало.

– Погоди… – бросает Наумов вслед, вводя пин-код на терминале, который официант подал вместе со счетом.

Разумеется, я этого не делаю. Просто беру сумку и покидаю это приятное место. Ухожу, не оглядываясь. На улице всё-таки пошел дождь. Мощеные тротуары бликуют в свете фонарей. Положив сумку на макушку, несусь к такси, собирая лужи. Неожиданно поперек моей талии ложится рука, упакованная в черную кожу. Прижав к твердому большому телу, отрывает меня от земли.

– Какого… – возмущенно пищу я, пытаясь вырваться.

Наумов, а ведь это именно он, бесцеремонно тащит меня за угол. Туда, где припаркована его машина.

– Отвали! – кричу я, суча ногами в воздухе.

Разве вегетарианцы бывают такими сильными? Откуда все эти мышцы? Я думала, им нужен белок для роста!

Фары черной красавицы вспыхивают, когда Бес снимает блокировку. Он подтаскивает меня к пассажирской двери и запихивает внутрь. Неужели? Неужели он открыл для меня дверь? В его исполнении этот благородный поступок выглядит сомнительно! Я не собираюсь куда-либо ехать с ним, и даже этот мачизм на меня не действует.

Ну, почти…

Как только он отваливает, открываю дверь с целью покинуть салон. Но этот гад так быстро перемещается, что я не успеваю выскользнуть полностью. Запрыгивает на водительское сидение и дергает меня на пиджак назад.

- Козел! – ору и бью его по руке.

Он перегибается через мое сидение и захлопывает дверь, ударяя по нервным окончаниям запахом грейпфрута.

Слишком близко.

Мысли путаются, а сердце ускоряет темп. Антон выпрямляется и блокирует двери, после чего снова тянется ко мне и берет мое лицо в ладони. Я смотрю на него, словно заговоренная. По лицу стекают капли дождя, и Наумов стирает их большими пальцами. Молчит, изучая моё лицо, поэтому я традиционно начинаю первой:

– Отвали и дай мне выйти, – шепчу, сбитая с толку тем, что читаю в его взгляде.

Нежность и желание. Клянусь, я действительно вижу именно это. Именно в таком порядке.

– Не психуй, – просит он и прижимается своими губами к моим.

Я делаю судорожный вдох и закрываю глаза. Он не пытается углублять поцелуй, он просто без разрешения пробует меня на вкус. Нежно и медленно. Это второй наш поцелуй, но он не менее шокирующий, чем тот, который принес мне «туалетный» оргазм.

Ошеломление от наглости Беса приходит, хоть и с опозданием. Отталкиваю его от себя и залепляю звонкую пощечину. За все унижения, которые мне пришлось пережить по его воле.

Сверлим друг друга взглядами.

– Согласен, заслужил, – хрипло констатирует Антон.

Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь гадкое, но он снова подается вперед и затыкает меня своим языком.

Ну, вот и все.

Я повержена. Волна возбуждения бьет прямо вниз живота, отчего мне хочется сжать бедра. Закидываю руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй. Его язык так трется о мой, словно я сладкий леденец. Стону Антону в губы и хватаю его за волосы. Какой же он вкусный! Кладет руки на мои бедра и тянет на себя, максимально отодвигая свое кресло назад.

– Иди ко мне… – шепчет он.

Я не уверена, что это хорошая идея, поэтому мешкаю. Мы все-таки в центре города. Он снова накрывает мои губы своими и перетаскивает на себя так, чтобы я оседлала его бедра. Его эрекция оказывается прямо у меня между ног.

– Да, вот так… – бормочет, сжимая мои ягодицы в ладонях и заставляя мою промежность проехаться по его паху вверх и вниз.

Запрокидываю голову и громко стону, повторяя движение, потому что оно пришлось по душе моему клитору.

– Пиз*ц… полегче… – рычит Антон, заставляя меня прекратить пляску на члене и прижав мои бедра к своим.

Лишенная этого развлечения, набрасываюсь на его лицо. Хватаю зубами нижнюю губу и сосу ее с огоньком, потом пихаю свой язык ему в рот, исследуя территорию.

Все обиды в прошлом.

У меня как будто отключился мозг. Я уже две минуты живу лишь ощущениями. Рука Антона оставляет мою попу и устремляется под блузу, бесцеремонно сминая одну из моих грудей через тонкую ткань лифчика. Позволяю ему, ведь теоретически – это наше второе свидание.

– Оху*ные… – резюмирует он, а я выгибаю спину, переполненная ощущениями.

– Хватит уже материться! – выдыхаю в потолок. – Достал!

Он смеется и утыкается носом в мою шею, продолжая мять грудь.

Наумов умеет смеяться? Серьезно?

– Ммм… – шепчет он. – Твои сиськи прямо под мою ладонь… такие, сука, упругие…

Долбанный сквернослов. Как же это заводит. Одновременно с этой грязной речью он позволяет моим бедрам снова прийти в движение. Я с ужасом и трепетом понимаю, что могу кончить вот так, через одежду! Для этого мне нужно еще немного трения…

Цепляюсь пальцами за подголовник водительского кресла и начинаю скакать на нем по-настоящему.

– Алёна, бл*ть… притормози… – выпаливает он, глядя на меня совершенно черными глазами.

– Ого… – шепчу я, завороженная этим оргазмическим взглядом.

– Пиз*ц… – рычит Бес, треснув затылком по подголовнику, словно только что принял непростое для себя решение.

После этого он наматывает на кулак мои волосы и тянет назад так, что я выгибаю шею. Его рот набрасывается на нее и кусает.

– А-а-а-а-а… – выкрикиваю я. – Еще!

Рука Антона покидает мою блузу и ложится на мою задницу, слегка корректируя угол нашего трения. Я в шоке и восторге понимаю, что он хочет кончить вместе со мной.

Срань господня!

Вот так, через одежду? Мамочки…

– Антон… – зову я, желая подтвердить свою догадку.

– Заткнись, – велит он, сильнее сжимая мою ягодицу.

Это происходит внезапно. Я жмурюсь и начинаю дрожать. В животе взрыв, отдающий фейерверками по всему телу. Освобождение. Я кричу, а Антон хватает меня за попу второй рукой, используя мое тело как наждачную бумагу. Слышу, как шумно он дышит, а потом стонет, содрогаясь подо мной. Падаю на его вздымающуюся грудь, и шепчу в его влажную шею:

– Ничего себе...

Он кладет руку мне на голову и трется губами о мой висок.

– В следующий раз хочу минет, – хрипло говорит Бес.

Я так растеряна, что даже не могу должным образом ответить на это низменное пожелание. В какой еще следующий раз?

– В какой еще следующий раз? – спрашиваю, сползая с его колен на свое пассажирское кресло.

В штанах опять дичайший потоп. Это уже достало. Он что, знает какое-то заклинание от моего тела? Помимо того, что владеет заклинанием от моих мозгов? Закрываю дрожащей рукой лицо, чтобы воссоединиться с самой собой.

– Например, на следующей неделе, – невинно предлагает Антон, возвращая на место свое кресло и пристегивая ремень.

– Зачем? – шепчу я.

Антон поворачивает ко мне неожиданно разгневанное лицо и спрашивает:

– Это твой любимый вопрос?!

Не отвечаю. В ходе этого машинного экспромта я не изменила своего мнения. Я не буду трахаться с ним от случая к случаю. Не буду.

«А как будешь?», – шепчет внутренний голос.

«Только по любви», – выплевываю ответ.

Отличное решение. Мне нужно убираться отсюда. Немедленно.

– Разблокируй, – говорю тихо, но убедительно, глядя перед собой.

– Успокойся. Я тебя отвезу, – бурчит Наумов, переводя рычаг передач в позицию «D».

– Ты слышал, что я сказала? – шиплю в ответ. – Разблокируй!

– Пи*ц! – молвит Бес, ударяя по рулю рукой. – Что ж ты, бл*ть, такая сложная?

Упрямо смотрю перед собой. Я не сложная. Я полувлюбленная во все части его тела женщина. И я не буду волочиться за рок-звездой и чахнуть в ожидании звонка, как героиня той печальной песни (прим. авт. – имеется в виду песня Чиж&Ко «Она не вышла замуж»). А именно это меня и ждет, если я не проявлю характер.  

– Не сложнее тебя. Открывай, – гаркаю ему.

– Да, бл*ть, пожалуйста, – бросает Наумов и снимает блокировку с дверей. – Ты же понимаешь, что я завтра и имя твое забуду? – спрашивает с нажимом.

Что можно на это ответить?

– Тогда и я твое тоже, – обещаю, глядя ему в глаза, чтобы он понимал – это не шутка.

Хотя это маловероятно. Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть имя фронтмена главной столичной панк-группы.

Мое смелое заявление внезапно веселит его. Он улыбается. И без того красивое лицо становится еще красивее. Возможно, это вижу только я одна, не спорю. Я в восторге от его лица.

Он снова блокирует двери.

– Чего тебе тогда надо? – спрашивает Антон, не прекращая скалиться, словно прочел мои дикие мысли.

Я растеряна. Признаться, я не ожидала, что он будет открыт для диалога. С учетом того, как по-скотски вел себя в кафе. Случайно ловлю свое отражение в окне и прихожу в ужас. Выгляжу, как мокрая крыса. Почему он еще не вытолкал меня за борт?!

Как бы невзначай заправляю волосы за уши, пригладив их на макушке. Костяшкой пальца подтираю разводы от туши под глазами и мямлю:

– Ну… э-э-э…

– Ну, уж руби давай, – усмехается Антон, откидывая голову на подголовник и делая вид, что весь превратился в слух.

– Хочу свидание, – выпаливаю я. – И, если будешь вести себя, как придурок, можешь вообще не приходить.

Он молчит некоторое время, а затем спрашивает:

– Что в твоем понимании «придурочное» поведение?

Это радует. Значит по первому пункту у него уничижительных замечаний нет.

– Ты должен быть милым, – заявляю я, складывая руки на груди и глядя в окно.

Вот. Вот сейчас он велит мне смыться в ливневую канализацию.

– Хм… – тянет мой раздражающий собеседник.

Кошусь на него, чтобы увидеть, как он задумчиво почесывает подбородок.

– И если я выполню эти дебильные требования, тогда мы будем трахаться? – осведомляется этот мужлан.

От его вопроса у меня по ногам бегут мурашки, подбираясь к линии мокрого белья. Но ведь я должна держать марку.

– Это пока не ясно… – размыто отвечаю ему.

– Нет уж, давай определимся. Может мне стоит сводить на свидание кого-нибудь не такого пиз*анутого?

Возмущенно ахаю, поворачивая к нему голову. Лицо у него нахальное. Кажется, я поняла, как нужно с ним разговаривать. Никакого мямлянья!

Наклоняюсь вперед и заявляю:

– Твое хамское замечание породило еще одно условие.

– Уже, бл*ть, весь трясусь, – зло шипит он, сверля меня голубыми прожекторами.

Да, малыш. Трепещи.

– Если трахнешь еще кого-то параллельно со мной, можешь смело идти нах*р! – заявляю я, безумно довольная собой.

Если он высмеет меня, что ж, так тому и быть. Это лучше, чем оплакивать в подушку свои глупые надежды. К моему щенячьему восторгу последнее требование его совсем не испугало. Наклонившись ко мне так, что наши носы почти соприкоснулись, он холодно говорит:

– Тогда я буду трахать тебя прямо после следующего свидания.

Меня в этом заявлении смущает лишь одно – то есть он хочет сказать, что сегодня это все-таки было свидание?

– По рукам, – заявляю чинно, возвращаясь на свое место и пристегивая ремень безопасности. – Мне завтра рано вставать. Поехали уже.

Антон шумно втягивает воздух и заводит машину.

– Ох, ты у меня попляшешь… – предрекает он.

Черт. Во что я вляпалась?!

Обратной дорогой проклинаю Царицыно. Мне уже неудобно перед ослом-Наумовым за то, что приходится каждый раз возить меня в это Гетто. На улице сильный ливень и дорога отвратительная. Едем очень медленно. Чувствую себя вдвойне виноватой, ведь ему еще возвращаться на Юго-Западную.

– Может… – хрипло говорю я, потом откашливаюсь. – Переночуешь у меня?

А что такого? Я не хочу, чтобы он слетел с дороги раньше, чем подарит мне обещанный секс.

Антон сбавляет скорость и смотрит на меня так, словно моим разумом завладели инопланетяне.

– Я имею в виду, такой дождь… и уже темно… а тебе еще домой возвращаться, – поясняю, тыча пальцем за лобовое стекло.

– Я сегодня ночью уезжаю из города. Нужно собрать вещи, – говорит он, возвращая внимание дороге.

– О… ясно, – тихо говорю я, отворачиваясь к окну.

Спросить, куда он уезжает, не решаюсь. На меня опять накатила робость. Прямо как в тот первый вечер.

Притормозив у моего подъезда, он поворачивает голову и говорит:

- У меня выездные концерты до конца недели. Напишу на следующей.

То, что он решил поделиться со мной своими соображениями, согревает душу. Улыбаюсь и говорю: