Паула демонстративно встала из-за письменного стола. Хотя в чем в чем, а в торговых делах она действительно ничего не смыслила. Зато не сомневалась во всемогуществе своего отца. Однако эта мымра, похоже, его и в грош не ставила. Ничего, они скоро с ней разберутся, вот только поговорят наедине с Родригу.

Родригу вопросительно посмотрел на Сиру. Тот кивнул головой, подтверждая сказанное Дудой. Что ж, придется смириться с присутствием этой молодой акулы в офисе и с вмешательством ее в дела — с представителем контрольного пакета акций не поспоришь.

Родригу передал Дуде ключи от сейфа, выложил на стол папки с самыми важными документами.

— Пока вы будете с ними знакомиться, я позволю себе отсутствовать, — сказал он сухо, — а затем отвечу на все интересующие вас вопросы. — И вышел вслед за Паулой.

Паула, чувствуя, что позиции ее пошатнулись, что происходит нечто очень серьезное, поспешила заручиться поддержкой хотя бы Родригу.

— Знаешь, мне вчера было так грустно. Я не ждала от отца такого упрямства, — начала она. — Но ты же знаешь, если понадобится, я пойду и против него. Перед сном я надела колье твоей матери. И оно словно бы согрело меня. Я уверена, оно попало ко мне не случайно - твоя мать благословляет нас на совместную жизнь. Родригу растрогался. Он был настроен против Руя, но Паула — совсем иное дело: у нее дурной отец, мать при смерти, и она только что потеряла ребенка. Нет, он не имеет права бросить ее и лишить

своей поддержки. Он посадил Паулу в машину, посоветовав побыть несколько дней дома и пообещал звонить и сообщать обо всех новостях.

Затем Родригу вернулся в офис, и они долго работали с Дудой, анализируя документацию. Может быть, впервые в жизни Родригу отдал себе отчет в серьезности положения их фирмы, их состояния. Ощутил, насколько торговый оборот зависит от репутации компаньонов, как повредила их делам скандальная репутация Новаэса. И, как это часто бывает, Родригу проникся к Дуде крайней неприязнью именно потому, что она выявила и подчеркнула все их просчеты и ошибки. Чувствуя себя виноватым, он страшно разозлился на нее.

Последней каплей, переполнившей чашу, стали слова Дуды, сказанные ей в конце дня. Подбирая папки на завтра, она проговорила:

— Кстати, до меня дошли слухи, что вы начали бракоразводный процесс. Уверена, что он возбудит самые нежелательные слухи, тем более что ваша жена беременна.

Родригу промолчал, но про себя страшно возмутился. Его просто-напросто припирали к стенке. Сообщение о беременности Ниси показалось ему очередным средством принудить его поступать так, как считает необходимым неведомый держатель контрольного пакета. Его собирались принести в жертву деловым интересам. И зря! Он согласен был следовать советам в деловой сфере, но вмешательство в свою личную жизнь счел невыносимым самоуправством. Никто не смел диктовать, с кем ему жить и как!

Он позвонил своему адвокату и узнал, что никаких бумаг Ниси не подписала. Еще вчера он увидел бы в этом свидетельство ее бескорыстия, но сегодня счел, что его по-прежнему припирают к стенке, и, страшно разозленный, он отправился к Алзире, где устроил жене очередную истерику.

— Я требую, чтобы ты сделала аборт! — кричал он. — Не желаю иметь с тобой ничего общего.

- Я тоже, — только и ответила Ниси и больше уже ничего не говорила.

Она страшно расстроилась. Судя по всему, состояние Родригу со дня их последней встречи нисколько не улучшилось. Он по-прежнему был невменяем. Непонятно, почему медлит Эстела. Родригу необходима медицинская помощь.

Дуда, которая зашла навестить Ниси и наблюдала за истерикой Родригу, сказала ему с сострадательной улыбкой:

— У меня сложилось впечатление о вас как об очень добросовестном и порядочном человеке. Мне было бы жаль узнать, что вы неуравновешенный слабак.

Родригу осекся. Положительное мнение о нем этой холодной деловой женщины было ему почему-то небезразлично, он не хотел плохо выглядеть в ее глазах. После вмешательства Дуды он даже буркнул что-то вроде извинения, сказал, что опять пришлет адвоката, и ушел.

После его ухода у Ниси начались тянущие боли внизу живота, и ее поторопились уложить в постель.

— Мы вырастим твоего малыша и без Родригу, - пообещал ей Луис-Карлус, и Ниси печально улыбнулась.

Она предпочла бы растить его все-таки с Родригу. Она не верила, что Родригу не хочет увидеть их малыша, муж был болен, просто тяжело болен.

Дуда пообещала Ниси последить за Родригу. Однако Сиру был прав, когда говорил, что главной проблема в семье Медейрус было сейчас положение Рикарду. Рикарду, чья судьба находилась в руках несчастной Терезы, которая заблудилась в стране грез.

Бруну часто навещал мать, подолгу сидел возле нее, держал ее за руку. Он чувствовал, что в его присутствии она словно бы расслабляется, успокаивается. И, поглаживая ее по руке, он сказал:

— Я уверен, мамочка, что ты все прекрасно помнишь, только очень боишься отца. Он наверняка угрожал тебе и напугал до смерти.

Глаза Терезы наполнились слезами. Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Обрадованный Бруну поцеловал ее.

- Ничего не бойся. Мы не дадим тебя в обиду. В новой палате мы поставим телекамеру, ты все время будешь под охраной. Нам необходимо иметь хоть какое-то реальное доказательство его враждебности, и тогда можно будет распутать все остальное.

— Хорошо, сыночек, я очень на тебя надеюсь, — прошептала благодарная Тереза, и впервые за многие дни у нее немного отлегло от сердца.

Бруну очень своевременно позаботился об охране Терезы, потому что Новаэс с каждым днем все более прицельно лекал средства, как бы от нее избавиться. Его в палату жены пускали неохотно, и он решил попросить помочь ему Элизинью. Она навещала Терезу, так что ей стоит нажать кнопку в тот момент, когда больная бывает в кислородном аппарате? Он узнал, что Элизинья к нему неравнодушна, и решил использовать ее чувства.

Получив такое предложение, Элизинья на секунду заколебалась. Но очень быстро пришла в себя и деловито ответила:

- Охотно, если вы собираетесь жениться на мне. — После смерти Отавиу она все искала ему замену и с некоторых пор поняла, что такой заменой может быть Руй.

Однако Новаэс не был готов к такому повороту и постарался уйти от ответа. Он совсем не хотел портить с ней отношения, но и не собирался связывать себя обещаниями. Он сделал вид, что его предложение всего лишь шутка и Элизинья не так его поняла. Однако про себя он продолжал соображать, кто бы мог спокойно и без накладок выполнить задуманное.

Новаэсу хотелось проучить и Бруну. Во-первых, потому что он ни на шаг не отходил от матери, мешая ему действовать, а во-вторых, потому что открыто посягнул на его, Руя, денежки.

Руй не мог забыть, как жена и сын явились к нему и потребовали чуть ли не все его состояние. Аппетит Бруну следовало поуменьшить, а ему надавать по рукам. Мальчик рвался к богатству, по Новаэс не собирался потакать дурным наклонностям.

С тех пор как дама-парижанка выставила из офиса Медейрусов Паулу, он и эту хамку внес в список своих врагов. Ее он хотел бы подловить на каком-нибудь промахе и посадить в огромную лужу. Вообще компанией Медейрусов следовало заняться вплотную. Похоже, эти субчики собирались вывернуться из рук Новаэса, но он не мог допустить такого. Рикарду он уже поймал. Теперь реальнее всего было поймать на крючок Сиру. Когда-то Сиру играл в азартные игры, и подловить его не составляло труда. Однако игры ушли в прошлое.

Но... Кое-что пришло Рую в голову, и он набрал номер Олавинью и пригласил его к себе. Дав Олавинью задание, он довольно потер руки - как-то они теперь повертятся, эти чистенькие!

Сиру не был счастлив в своей семейной жизни. Марилу удручала его своим чудовищным эгоизмом. Для нее не существовало никого и ничего вокруг, кроме нее самой, ее целей и желаний. Муж был для нее лишь орудием для осуществления капризов. А Сиру, несмотря на весь ум, высокий профессионализм — трудно было найти такого специалиста в юридической области, — был человеком слабым, и основным методом борьбы с женой стало для него бегство. Поначалу он сбегал от нее играть в карты, но когда понял, что рискует

своей профессиональной деятельностью, которой очень дорожил, играть перестал. Однако ему нужна была какая-то отдушина, и этой отдушиной стала Ракел, скромная служащая их компании.

Сиру и выбрал ее за непритязательность и скромность. Он знал, что не услышит от нее ни претензий, ни упреков, и чувствовал себя с ней в безопасности. Вот уже почти пять лет длилась их связь, и никто из окружения не заподозрил, что эта серая мышка — его любовница. Пять лет он не переступал порога спальни Марилу, зная, что, стоит ему вернутся к исполнению своих супружеских обязанностей, жена вновь постарается подчинить его своему чудовищному деспотизму. Бушевала она и сейчас, но он держал ее на расстоянии,

и до него долетали только брызги. К тому же он стал легче переносил скандалы Марилу с тех пор, как твердо знал, что у нее есть все основания скандалить.

Что касается развода, то Сиру считал, что разводиться им с Марилу еще не время. Ракел он не любил и никогда не собирался связывать с ней свою жизнь. Если бы в его жизни не было Марилу, то не было бы и Ракел. Еще он любил Лижию и не хотел оставлять ее в полной зависимости от эгоистичной и неразумной матери. Вот когда Лижия выйдет замуж, у нее будет свой дом, тогда он подумает о спокойной, одинокой старости...

Понаблюдав некоторое время за Сиру, Олавинью установил, что он встречается в определенный день недели в отеле с какой-то женщиной. И вот в очередную пятницу в номер Сиру, когда он лежал полуголый на постели, а Ракел ушла в душ, ворвались двое молодчиков. Один из них, полуголый, с подведенными глазами, стал душить Сиру в объятиях, а другой их фотографировал.

Сиру и опомниться не успел, как все было кончено. Он даже хорошенько не понял, что, собственно, произошло. Но через два дня в офисе, где они работали с Дудой, появился Новаэс. Он выложил на стол перед Сиру фотографии и заявил:

— Завтра весь деловой мир узнает о твоих гомосексуальных наклонностях. Не думаю, что твоя фирма от этого выиграет.

Сиру увидел себя полуголого на постели в объятиях накрашенного молодчика. И похолодел.

— Но я охотно отдам тебе пленку в обмен на акции фирмы Медейрусов, — продолжал Руй. — С незапятнанным именем юрист твоего класса найдет работу в любой фирме.

— Это наглый шантаж, — возмущенно заявил Сиру.

- Ну и что это меняет? — нагло осведомился Новаэс.

При этом Новаэс поглядывал на Дуду — этот вопрос касался и ее.

— Если вы посмеете пустить в ход свою низкопробную клевету, я подам на вас в суд, — внезапно заявила Дуда. - В мотеле с сеньором Сиру была я. И мне больше, чем кому бы то ни было, известно о его наклонностях.

Безупречная деловая женщина в безупречном костюме холодно посмотрела на Новаэса и брезгливо пододвинула к нему фотографии.

Впервые в жизни Новаэс смешался, собрал фотографии и ушел.

- Вы мой добрый ангел, Дуда, - чуть ли не со слезами на глазах проговорил Сиру. — Я всегда знал вас как надежного делового партнера, умнейшую женщину, но чтобы сердце... такое золотое сердце...

— Я тоже вас знаю, Сиру. Я знаю вас. Сиру, вот уже пять лет... — В голосе Дуды что-то дрогнуло.

Хорошо, что в этот день в офисе Медейрусов они были одни, потому что лихая гонщица, безупречная деловая женщина, кажется, стала просто женщиной, на которую вопросительно и изумленно смотрел растерянный мужчина.

Глава 32.

Паула лихорадочно соображала, что же теперь ей поможет в борьбе против ее ненавистной соперницы. Беременность Ниси была таким козырем, против которого Родригу не мог устоять. Кому-кому, а Пауле это было известно лучше всех. Даже если он сейчас наорал на Ниси, через час или два одумается.

Злилась Паула и на отца. Если бы он не топил Рикарду, был бы сейчас с ней. А теперь? На чью помощь она могла рассчитывать?

И тут она вдруг поняла, что мать — ее последняя надежда и прибежище. Как она себя чувствует? Может, ей стало лучше? И Паула поспешила в больницу. У кровати больной дежурила Апаресида, она с вздохом посмотрела на внучку— похудела, подурнела, никому не идут на пользу переживания.

Паула бросилась к матери с криком:

— Мама! Мамочка!