Но больная испуганно отстранилась, шепча: «Кто это? Кто?»

Паула безудержно зарыдала:

— Мне так нужна помощь, мама! Я могу потерять Родригу! Скажи, что мне делать? Одна, совсем одна на свете!

И Тереза лежала, прикрыв глаза. Веки ее подрагивали, и как мучительно ей было лежать так, неподвижно, безмолвно...

Пула не ошибалась, считая, что Родригу скоро снова вернется к Ниси. Вечером, когда он лег в постель и перебирал события дня, ему стало безумно стыдно за свою выходку. Он же сам хотел иметь от Ниси сына. И когда сеньора Резенда говорила о нежелательности развода, разве не имела она в виду, что он должен подумать о будущем наследнике? И потом, с чего вдруг он так ополчился против сеньоры Дуды? Она хоть косвенно и порицала его, Родригу, но всячески старалась помочь именно им, семье Медейрус. Он повел

себя как самолюбивый подросток и был не прав.

Родригу уже винил себя за устроенный скандал, беспокоился о состоянии Ниси. На материнское благословение, которое вместе с колье досталось Пауле, он махнул рукой. Какое там благословение! Попавшее к ней из отцовских рук, и колье перестало быть фамильной ценностью. Так что Бог с ним, с колье! Он чуть было не убил собственного ребенка! Один уже погиб, так можно ли рисковать вторым? И потом, семейные узы с домом Новаэсов только скомпрометируют его в деловом мире.

Чем больше думал Родригу, тем больше находил аргументов в пользу возвращения домой Ниси. Он отправился вниз и приказал служанкам завтра как следует убрать весь дом, и в особенности его спальню.

— Поставьте повсюду цветы, — распорядился он.

Эстела, которая услышала его распоряжение, обрадованно спросила:

— Ты уже знаешь, да? Я так рада! Просто счастлива! И шла как раз, чтобы позаботиться о встрече.

— А почему ты? — удивился Родригу. — И почему ты так уверена, что получится?

— Мне позвонил Сиру и сказал совершенно точно, что завтра возвращается Рикарду!

Положение Рикарду существенно улучшилось буквально за ближайшие два дня, после того как Вивиана забрало свое заявление.

Вивиана продолжала встречаться с Фреду, но большого счастья эти встречи ей не приносили, она чувствовала, что, будучи с ней, он по-прежнему думает о другой. Горети не оставляла его, как бы он ни твердил о своем равнодушии ко всем женщинам на свете. Поначалу Вивиане казалось, что ее не будет задевать внутреннее состояние Фреду, что она готова на все, лишь бы быть с ним. Но вскоре поняла, что это состояние ее все-таки задевает, и очень больно. Потому что, конечно же, она надеялась, что Фреду забудет

с ней о Горети — ведь она, Вивиана, была моложе, привлекательней. Да что там говорить, Горети казалась молоденькой Вивиане просто старухой! И то, что Фреду только покорялся ее страсти, но не разделял ее, ранило Вивиану. Невольно все чаще приходил Рикарду, который тоже попытался принудить ее разделить его страсть, но вызвал возмущение, отторжение, а не любовь. Теперь она принуждала к любви Фреду, и тоже не выходило ничего хорошего. Ей стало жаль Рикарду. Он совершил ошибку, а она его обвинила в преступлении.

Вивиана не верила в то, что Рикарду стрелял в Терезу, и уже не хотела усугублять его положение своим заявлением. Забрав его из полиции, она почувствовала, что поступила правильно.

Для Рикарду это известие стало настоящим праздником. Оно говорило, что Вивиана простила его, что она ему сочувствует, относится по-человечески. Остальное распутается, в этом Рикарду не сомневался — он-то знал, что ни в чем не виноват, и был уверен, что рано или поздно это докажет. Главным для него было отношение Вивианы, и, раз она опять относится к нему по-дружески, он готов был какое-то время терпеть и страдать, пусть даже несправедливо. Тереза рано или поздно поправится и вызволит его из беды.

Но пока из беды его вызволила сеньора Дуда Резёнде.

— Сеньора Дуда Резёнде сумела добиться, чтобы его отпустили, — продолжала Эстела. — Хоть с него и взяли подписку о невыезде.

— Господи! Какое счастье! Наконец-то! — С души Родригу свалился тяжелый камень. — А я хочу попросить вернуться домой Ниси. Она ведь ждет ребенка, - сообщил он.

Теперь настала очередь радоваться Эстеле.

— Представляешь, а мне она не сказала ни слова! - удивленно сообщила она брату. — Видишь, какая гордая! Она не хотела, чтобы ребенок как-то влиял на твое решение.

— Ты думаешь? — недоверчиво спросил Родригу.

— Уверена, — твердо ответила Эстела, — мы знакомы не первый день.

— А я наговорил ей такого, — признался Родригу. — Орал, чтобы сделала аборт.

— Такого варварства я от тебя не ожидала! — поразилась Эстела. — Даже не знаю, что тебе нужно сделать, чтобы загладить перед Ниси свою вину.

— Я и сам не знаю, — виновато понурился Родригу. — Но надеюсь, что ужинать завтра мы будем все вместе, своей семьей. Как давно этого не было, сестренка! Но поистине Дуда — добрый ангел нашей семьи!

Дуда часто бывала у Ниси, и Луис-Карлус с восхищением смотрел на нее. После того как она заняла первое место на гонках, неудивительно, что она стала в его глазах идеалом.

— Вот это настоящая женщина! — говорил он Жулиу, и эта похвала была одновременно и тайным порицанием Лижии, на которую Луис-Карлус был обижен и без которой страдал.

Луис-Карлус давно уже не видел Лижию. Он чувствовал, что раздражает ее, и перестал появляться, надеясь, что она позовет его обратно сама. Но она молчала. И из гордости тоже не хотел появляться только для того, чтобы лишний раз убедиться в ее холодности.

А теперь кроткий образ Лижии вытеснила блестящая Дуда. Вернее, Луис-Карлус очень хотел, чтобы вытеснила. Ему хотелось как-то подняться в собственных глазах, доказать всем, и в том числе Лижии, что он способен добиться любви даже такой необыкновенной женщины, какой была Эдуарда Резенде.

Дуда с улыбкой принимала ухаживания Луиса-Карлуса. Она чувствовала, что за его ухаживаниями таится какая-то сердечная рана, и хотела по мере возможности помочь этому славному юноше, брату ее подруги Ниси.

И помогла, но совершенно невольно. В офис к Сиру как-то заглянула Лижия, и он познакомил их с Дудой. Дуда пришла в восторг от кроткой, обаятельной девушки. Сидя вечером в кафе с Луисом-Карлусом, она не могла не поделиться своим восхищением.

— Только настоящий мужчина с тонким вкусом может оценить прелесть этой девушки, — говорила она. — Она похожа на изысканный цветок, неброский, но полный удивительного аромата.

Луис-Карлус почувствовал себя польщенным — как-никак, его признали настоящим мужчиной и оценили его вкус, но сердце его больно защемило. Он невольно опустил глаза и крепко стиснул зубы.

Дуда поняла, что попала в точку, теперь она знала, кто нанес Луису-Карлусу сердечную рану, от которой хочет излечиться с ее помощью.

Он был еще слишком юн, чтобы знать, что любовные раны не излечиваются поверхностными увлечениями. С тех пор Дуда время от времени хвалила Лижию, бередя его сердечную рану и не давая потускнеть ее образу, и мало-помалу Луис-Карлус стал с ней откровеннее, и ему уже хотелось повидаться с Дудой для того, чтобы поговорить о Лижии.

А в доме Лижии разгорались скандалы один громче другого. До Марилу дошли какие-то слухи о том, что у Сиру есть любовница, и она, не стесняясь в выражениях, крыла своего муженька, который шляется неведомо где, пренебрегая собственной женой.

Слушая ссоры родителей, думая о семейной жизни Ниси с Родригу, полной ссор и неурядиц, Лижия невольно все чаще вспоминала спокойного, уравновешенного Луиса-Карлуса. Он ни разу не сказал ей обидного слова, ни разу не разозлился на нее, даже когда она сама несправедливо сердилась на него, невольно мстя за обиды, нанесенные Родригу. Слушая ее несправедливые упреки, он только мрачнел, веселая открытая улыбка сползала с его лица, и оно становилось очень серьезным.

Теперь, когда это серьезное лицо вставало у нее перед глазами, ей хотелось плакать, потому что Луис-Карлус ушел и она сама была в этом виновата. Казалось бы, чего проще? Позвонить ему, заглянуть в гараж. Но непослушное сердце Лижии не хотело новых просьб о возвращении. Они казались ему унизительными. Оно не забыло обид, нанесенных Родригу. И Лижия потихоньку плакала в уголке, зная, что, если Луис-Карлус подойдет к ней, она встретит его счастливой улыбкой.

Созвонившись с Паулой, своим злым ангелом, Родригу сказал ей, что из-за беременности Ниси не может на ней жениться.

- А на ней ты женился, когда беременна была я! — со слезами крикнула ему в трубку Паула. — Но это же несправедливо! Несправедливо!

- Несправедливо оставлять Ниси, — назидательно сказал Родригу и повесил трубку.

К Ниси он приехал с огромным букетом цветов и чуть ли не на коленях умолял о прощении. Ниси была непреклонна. Она уже натерпелась от невыносимого характера Родригу. Подвергать себя постоянным тревогам, зависеть от его переменчивого характера — нет! Хватит! Теперь она в первую очередь будет думать о ребенке.

— У меня был твой адвокат, и я подписала все документы, — тихо сказала она. — Я не понимаю, что тебе от меня еще нужно.

— Я порву их все и выброшу в корзину. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Ребенку нужен отец! И если ты в первую очередь думаешь о ребенке, то должна немедленно вернуться.

— Это так, дочка. Для малыша так будет лучше, - поддержал Родригу Аугусту, хотя никогда не симпатизировал зятю.

Алзира, как всегда, придерживалась другого мнения, но, как всегда, держала свое мнение при себе.

— Я не будут тебя торопить, — сказал Родригу. - Думай до вечера, а после работы я за тобой заеду.

Ниси не произнесла ни слова и сидела, отрешенно глядя перед собой.

И все-таки вечером она поехала вместе с Родригу в особняк Медейрусов. Разве женщина может отказать тому, кого любит, даже если он нанес ей тяжелую обиду? Разве не надеется она всегда на лучшее?

Все слуги вышли встречать Ниси — они были рады возвращению молодой хозяйки, особенно тепло поздоровалась с ней Тиана, как-никак у них были такие доверительные отношения. Тиана надеялась узнать хоть что-то о Жозиасе, о котором продолжала тосковать.

Предчувствие будущих неурядиц кольнуло сердце Ниси, когда она увидела среди слуг Сокорру. Ниси вопросительно посмотрела на Эстелу, и та объяснила:

— Ей так хотелось вернуться. Она мне поклялась, что никогда больше и слова не скажет ни с кем чужим. А я к ней привыкла, так что не могла отказать.

Ниси не верила, что люди меняются. Сокорру по-прежнему будет наушничать Пауле, но тогда она с ней и разберется.

Ужин прошел тепло, радостно, все были счастливы видеть Рикарду на свободе. И хотя его судьба была по-прежнему в руках беспамятной Терезы, уже одно то, что она была жива и чувствовала себя совсем неплохо, уменьшало его предполагаемую вину.

Оказавшись в нарядно убранной цветами спальне, Ниси невольно вздохнула с облегчением — она почувствовала себя дома, она устала, а здесь, наконец, могла отдохнуть. Спокойно и немного грустно смотрел на нее Родригу — как-никак они прошли вместе немалый путь, и, наверное, стоило тратить усилия, чтобы и дальше идти рядом. Пусть вместе им было непросто — много обид, ран, недоразумений. Но сейчас нужно думать только о хорошем.

А наутро вновь начались неприятности. Позвонили из дома Новаэсов и сообщили, что Паула ночью пыталась покончить с собой. На рассвете ее увезли в больницу. Ее жизнь в опасности.

Услышав новость, Ниси пришла в ярость — ни сочувствия, ни жалости к этой интриганке она не чувствовала.

- Вечером ей позвонила Сокорру, — сказала она Родригу. — Сообщила, что я вернулась, и теперь она устроила очередной концерт. Если ты поедешь к ней, я вернусь к родителям и ты больше никогда не увидишь ни меня, ни ребенка — в этом я тебе клянусь.

Как известно, на принуждение Родригу всегда реагировал однозначно — он сопротивлялся.

— Успокойся, — попросил он жену, — и поверь, я сам разберусь, что мне делать. Я всегда это говорил и повторяю еще раз!

— Я уже видела, как ты разбираешься, — устало сказала Ниси. — Но имей в виду, я тебя предупредила.

Решение Ниси было твердым и окончательным. Она сделала над собой немалое усилие, чтобы принять предложение Родригу, но быть снова игрушкой в руках сумасбродной Паулы, зависеть от ее интриг и происков больше не собиралась. Она и сама сумеет достойно воспитать сына. Нечего растить его в этой житейской грязи!