Всего несколько минут назад Руперт опасался за Пандору, боялся, что она не сможет отбить нападки Патрисии и та разорвет ее на куски. Но Пандора в который уже раз удивила его, сохранив лицо перед злыми выпадами Патрисии.

По тому, как дрожало ее тело под его рукой, он понял, что она не так спокойна, как кажется, щеки ее приобрели мраморную бледность, фиалковые глаза превратились в два сиреневых озера. И все же по упрямо вздернутому подбородку и настырному взгляду было понятно, что Пандора ни за что, ни при каких обстоятельствах — невзирая на все оскорбления — не отступит перед этой ядовитой змеей.

Патрисия повернулась к Руперту.

— Так и будешь стоять столбом и позволять этой женщине оскорблять своего отца? Даже слова в его защиту не скажешь?

Он насмешливо приподнял брови.

— Вы говорите о моей жене, герцогине Страттон. Можно ли считать замечание Пандоры оскорбительным или нет, зависит от того, насколько оно справедливо. Если да, я не понимаю, причем тут оскорбления.

Патрисия окончательно потеряла рассудок.

— К твоему сведению, твой отец был более чем способен…

— Эта информация излишняя для сына, вам так не кажется, вдовствующая герцогиня? — мягко укорила ее Пандора. — Особенно если иметь в виду, что вы делили постель с этим самым сыном перед тем, как прыгнуть в объятия его отца?

У Патрисии конвульсивно сжались пальцы, превратившись в подобие когтей.

— Вы ничего не знаете о моих отношениях с Дьяволом…

— Полагаю, Руперт открыл мне достаточно, чтобы понять, что никаких отношений между вами не было, — продолжила Пандора. — В конце концов, для него дело ограничилось несколькими неделями веселья. Солдат вернулся домой на побывку, усталый и израненный в боях, готовый развлечься любыми способами, которые ему предлагались, только и всего.

Восхитительная отповедь! Руперт не смог бы выразиться лучше, даже если бы захотел. Но ему не стоило напрягать извилины, Пандора вполне способна — и готова — защитить и себя, и его.

Патрисии этот факт конечно же не нравился, но пришлось его признать.

— Вам известно, что Руперт женился на вас в отчаянной попытке отделаться от меня? — ухмыльнулась она.

— Нужно обладать немалой смелостью, чтобы Признать это, — сладко улыбнулась в ответ Пандора. — Я восхищаюсь честными людьми.

— Оставьте свое восхищение для тех, кто сумеет его оценить! — огрызнулась Патрисия, поворачиваясь к Руперту. — Похоже, вы два сапога пара и заслуживаете друг друга!

— Очень на это надеюсь. — Руперт снова прижал к себе Пандору и улыбнулся ей. — Вам потребуется помощь в сборе вещей? — обратился он к вдове отца.

Патрисия горделиво выпрямилась.

— Спасибо, я и сама могу распорядиться насчет переезда в Доуэр-Хаус.

— В таком случае я предлагаю вам заняться этим прямо сейчас! — По ледяному тону герцога было понятно, что шутки кончились. — А теперь разрешите откланяться. — Он снова взял Пандору на руки. — Я и моя жена хотим уединиться в спальне на несколько часов перед обедом.

Он намеренно повернулся спиной к Патрисии, пересек холл и стал подниматься по лестнице, чувствуя, как усиливается дрожь Пандоры. Видимо, начали сказываться последствия конфронтации с Патрисией.

— Продержись еще несколько секунд, скоро мы будем в нашей спальне, — прошептал он ей на ушко.

Пандора задрожала еще сильнее при упоминании «нашей спальни». Легкий флирт, которому они предавались на пути к дому, был забыт под напором дальнейших событий. Она уже не была похожа на застенчивую невесту, с нетерпением ожидающую первой брачной ночи! Патрисия Стерлинг еще раз напомнила ей причину, по которой Руперт взял ее в жены. Единственную причину.

Руперт с тревогой посмотрел на нее, когда из ее груди вырвался тяжкий вздох. Он вошел в комнату, захлопнул ногой дверь, усадил ее на кровать и сел рядом.

— Что такое?

Она слабо улыбнулась.

— Просто я чувствую себя… измученной. С прошлой ночи события так и сыплются, словно из рога изобилия, а теперь еще эта сцена.

Руперт готов был дать себе пощечину за бесчувственность. Как он не подумал, конечно же она измучена. Всего несколько часов назад чуть не сгорела заживо в своей собственной постели, следом за этим он занялся с ней любовью, доведя до оргазма. Еще несколько часов — и она уже стоит перед алтарем, а потом на нее накидывается бывшая хозяйка этого дома. Три первых события уже сами по себе травматичны, но после последнего другая на ее месте точно набросилась бы на него с кулаками.

Он развязал ленточки ее шляпки, снял ее, отложил в сторону и ласково поправил волосы на висках, позволив себе коснуться тоненьких голубых венок под белоснежной кожей. Под ее глазами проступили темные круги.

— Полагаю, ты права, и будет лучше, если ты вздремнешь немного перед обедом. — Он улыбнулся, подбадривая ее. — В конце концов, у нас вся жизнь впереди, мы еще успеем насладиться своим браком.

— Думаешь, мы будем наслаждаться им?

Руперт внимательно всмотрелся в нее. Да, в ее лице читалось сомнение.

— Ты уже жалеешь, что вышла за меня?

Она судорожно вздохнула.

— Я просто думаю, не поторопились ли мы.

Как ни неприятна ее неуверенность, он не мог винить ее за это. Как можно, ведь на нее вылили целый ушат оскорблений сразу же после свадьбы! Она не только успешно отразила их, но и сделала это, не утратив собственного достоинства, и он не мог не оценить подобное поведение молодой супруги. Зато какой ценой далось это самой Пандоре?

— Может, нам не стоит торопиться хотя бы с выводами? — поддел он ее.

Она снова вздохнула.

— По крайней мере, от Патрисии Стерлинг мы тебя избавили.

Руперт с восхищением посмотрел на нее:

— Ты была просто великолепна, Пандора!

— Правда? — удивилась она.

— Я бы не справился лучше.

На ее губах заиграла улыбка.

— Высочайшая похвала!

Руперт притворно нахмурился:

— Ты, должно быть, в курсе, что я известен своими надменными отповедями.

— Охотно верю. — Улыбка Пандоры стала шире, внутри словно начал подтаивать ледок. — Если мы не поостережемся, то вскоре завоюем репутацию спесивых Страттонов!

— Мне уже известно из благонадежных источников, что я «задираю нос» и свысока смотрю на людей, которые раздражают или нервируют меня, — насмешливо протянул он.

— Так оно и есть! — В этой непринужденной беседе к ней вернулось привычное чувство юмора. В конце концов, не важно, по каким причинам состоялось бракосочетание. Сегодня день ее свадьбы, Руперт ее муж, и по крайней мере сегодня это их брачное ложе. — Возможно, я и не так сильно измучена… — Ее щеки зарумянились, по тону было понятно, что это приглашение.

Рука Руперта замерла у ее виска, несколько долгих секунд серые глаза смотрели на нее из-под золотистых ресниц.

— Возможно… — Он остановился, словно искал подходящие слова. — Прошлая ночь была нелегкой для нас обоих. Не желаешь понежиться в теплой ванне, а потом вместе отдохнем перед обедом?

Сердце Пандоры гулко забилось в груди.

— Очень бы хотелось.

— Я попрошу принести наверх горячей воды. — Его глаза потемнели, став похожими на штормовое небо. — Могу ли я вновь послужить тебе горничной?

Пандора застенчиво улыбнулась:

— А не могли бы мы… прислуживать друг другу?..

Руперт прекрасно осознавал, что, несмотря на ее слова, события прошедших суток измотали Пандору.

К тому же вчера ночью ему не удалось сбросить напряжение, когда они были вместе, и его контроль над собой явно оставлял желать лучшего.

Значит, Пандора слишком устала для полноценных любовных утех. А Руперт был не уверен, что сумеет справиться с собой и не заняться с ней любовью, начни он помогать ей или раздели с ней постель!

Но он определенно хотел попытаться, свято веря в то, что ему понравится просто наблюдать за ней в ванной, а потом заберется в кровать и уснет, обнимая ее.

Он едва заметно кивнул.

— Если ты желаешь.

Горло ее сжалось, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она сумела ответить:

— Желаю.

Руперт поднялся и дернул за колокольчик, вызывая Пендлтона. Пандора опустила ноги на пол и встала с кровати.

Впервые в жизни Руперт не знал, как себя вести с женщиной. С женой. Его женой.

К самому факту, что у него теперь есть жена, надо еще привыкнуть!

Пандора неуверенно посмотрела на него, когда дворецкий удалился, получив приказание приготовить для ее милости ванну. Она не знала, что говорить и что делать. Все еще стеснялась, и ей казалось, что делать первый шаг самой нехорошо, но он тоже не торопился — не хотел? — действовать дальше. Она нервно улыбнулась.

— Вчера ночью… мы не были такими неловкими друг с другом.

Руперт улыбнулся в ответ.

— Вчера ночью мы не были мужем и женой.

— Ты считаешь, что это действительно меняет дело? — с любопытством посмотрела она на него.

— Понятия не имею, я никогда не был женат, — пожал он плечами.

Она нахмурилась:

— И ты не сожалеешь о нашем поспешном решении обвенчаться?

— Я ведь сам устроил брак, так что мне не о чем жалеть. Но неужели мне запрещено немного понервничать, я ведь все-таки новоиспеченный муж? — поддел он ее.

— Понервничать?

Руперт кивнул:

— Я бы очень расстроился, если бы сделал или сказал что-то неприятное для тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Пандора нашла его заботу весьма трогательной, ведь ее первому мужу было абсолютно наплевать на ее счастье.

— Как мило с твоей стороны сказать это, Руперт…

— Мило с моей стороны? — Он взял ее за подбородок и приподнял лицо, заглядывая ей в глаза. — Ты была счастлива с Мейбери, хотя бы один день… нет, солнышко, не отворачивайся от меня, — взмолился он, когда она попыталась отвести взгляд. — Он тебе хотя бы нравился? А ты ему?

— Нет.

Руперт помрачнел, услышав этот краткий ответ.

— Это был всего лишь брак по расчету?

Пушистые ресницы опустились, закрыв выразительные глаза.

— Я… Мы с самого начала поняли, что не… подходим друг другу.

— Мейбери был настоящим болваном! — выпалил Руперт.

Она задохнулась, ресницы взлетели вверх.

— О покойниках говорят или хорошо, или ничего, так меня учили родители.

— Мои тоже. — Руперт насмешливо улыбнулся. — Но жизнь показала, что смерть не делает дурака умным, не отменяет его омерзительного поведения до ухода в мир иной!

Пандора едва сдержала неподобающую случаю улыбку.

— Нельзя так говорить, Руперт!

— А то дьявол предъявит на меня свои права, когда настанет мой час? — Его глаза озорно сверкали. — Большинство представителей высшего света верит, что это свершившийся факт!

В таком случае, по мнению Пандоры, так называемое «большинство представителей высшего света» ошибается. Видимо, Руперт находил извращенное удовольствие в создании себе репутации, которая принесла ему прозвище Дьявол Стерлинг, но он хороший человек, и его верность друзьям говорит сама за себя. К тому же он свято чтил последнюю волю отца в отношении вдовствующей герцогини, невзирая на то что это доставляло ему серьезные неудобства. И разве мог Дьявол не встать на защиту Пандоры, поняв, что ей угрожает серьезная опасность?

Нет, несмотря на репутацию, Руперт слишком благородный человек, чтобы «дьявол предъявил на него свои права»…

— Свет не знает тебя так, как знаю я, — уверенно провозгласила Пандора.

— Нет? — приподнял он бровь.

— Нет, — решительно подтвердила она. — И я считаю совершенно невозможным обсуждать своего первого мужа, находясь в спальне со вторым в первую брачную ночь.

Руперт несколько секунд тупо смотрел на нее, а потом разразился оглушительным хохотом, настоящим, искренним, который не только на устах, но и в глазах.

— Не думаю, что мне приходилось столько смеяться в спальне с леди.

— С ней или над ней? — прищурилась Пандора.

— Определенно с ней. — Он продолжал заливаться смехом. — Ты всегда говоришь то, что у тебя на уме, и это очень свежо.

— Хочешь знать, что сейчас у меня на уме? — спросила Пандора.

У Руперта перехватило дыхание, едва он заметил, какую теплоту излучают ее глаза.

— Думаю, да.

— Насколько велика твоя ванна?

Руперт озадаченно уставился на нее.

— Ну, достаточно велика и глубока, чтобы я мог вытянуть ноги и погрузиться по плечи.

— Значит, два человека могут поместиться в ней сидя?

Он расплылся в улыбке, сообразив, к чему она клонит:

— Так точно.

Она сделала судорожный вдох.

— Тогда будет ли… будет ли ужасно… неприлично, если мы примем ее вместе?