— Правда, Пейдж, мы были бы рады… и Энди это тоже может понравиться.

И это отвлечет Энди от размышлений, куда делся папа.

— Мне это тоже нравится, — тихо ответила она. — Согласна… и спасибо за все…

Из палаты Хлои вышли две навещавшие ее девочки, и Тригви нужно было возвращаться к дочери. Он сказал, что будет ждать Пейдж к полудню.

— И не забудьте напомнить Энди захватить бейсбольные перчатки. Бьорн обожает бейсбол.

— Я передам. — Она улыбнулась и помахала ему рукой.

Потом поехала домой, рассказала об их планах Энди и сказала, что папа уедет на уик-энд по делам.

— И на субботу, и на воскресенье? — недоверчиво спросил он. Но больше задавать вопросов не стал.

Она попыталась рассказать ему о Бьорне и его болезни, и это не столько испугало, сколько заинтриговало его. Он знал Бьорна, конечно, но они никогда не играли вместе. Энди сказал еще, что у них в школе тоже есть такой парень, но учится он в специальном классе.

Но следующий день превзошел все их ожидания.

Бьорн помог приготовить настоящие гамбургеры, а Тригви сделал хот-доги и салат с помидорами. Бьорн, правда, сказал, что Ник, вернувшийся в колледж университета Южной Калифорнии, делает хот-доги гораздо лучше папы. Он сообщил это с таким серьезным видом, что Энди не выдержал и рассмеялся, обнажив беззубые десны, и сунул в рот хот-дог.

— А что с твоими зубами? — заинтересовался вдруг Бьорн.

— Выпали, — невозмутимо объяснил Энди. Он привык к Бьорну, и теперь его не так интересовал сам синдром Дауна, как то, что Бьорну уже восемнадцать лет и это самый старший из мальчиков, с которыми Энди приходилось играть до сих пор.

— Значит, доктор поставит тебе новые? — продолжал расспросы Бьорн. — В прошлом году у меня сломался зуб, так доктор его приладил снова. — Он показал Энди зуб.

Тот восхищенно кивнул — зуб ничем не отличался от своих здоровых соседей.

— Нет, мои вырастут снова. У тебя тоже так было, наверное, когда тебе было столько лет, сколько мне, ты, наверное, забыл.

— Может, я просто не обратил внимания.

Тригви и Пейдж с любопытством наблюдали за этим диалогом — ребята отлично ладили друг с другом.

— А ты играешь в бейсбол? — спросил теперь Бьорн.

— Ага, — снова улыбнулся в ответ Энди, на этот раз выбирая себе гамбургер.

— И я. Еще я люблю боулинг. Ты любишь боулинг?

— Никогда не играл, — признался Энди, — мама говорит, я еще мал. Шары там слишком тяжелые.

Бьорн кивнул — это он понимал.

— Мне тоже кажется, что тяжелые, но папа меня возит… а иногда мы ходим на боулинг с Ником. Или с Хлоей. Хлоя сейчас больна. Она на прошлой неделе сломала ногу. Но скоро она вернется домой.

— Ага, — серьезно кивнул Энди, — моя сестра тоже больна. Она ударилась головой при аварии.

— Разбила голову? — сочувственно покачал головой Бьорн — он понимал, как это плохо, когда сестра болеет, плакал, когда впервые увидел Хлою после аварии.

— Да, что-то в этом роде. Я ее еще не видел, она пока не пришла в себя.

— Ox, — вздохнул Бьорн, довольный, что теперь у него с Энди так много общего — у обоих больны сестры, и они оба играют в бейсбол. — Я участвую в Олимпийских играх для инвалидов. Вместе с папой.

— Здорово! А в каких видах спорта?

Бьорн принялся объяснять ему, как играет в бейсбол и как любит прыжки в длину, а Тригви и Пейдж поняли, что их присутствие уже необязательно, и направились в сад.

— Я так и думал, что они подружатся, — улыбнулся Тригви. — Возраст Энди как раз соответствует уровню развития Бьорна. Он сейчас на уровне десяти-двенадцатилетнего мальчика, но ему проще общаться с детьми помладше. Энди — то, что надо. — Тригви был тронут тем, как уважительно и спокойно разговаривал Энди с Бьорном — ясно, что тот понравился ему. — Вам повезло.

— Нам обоим повезло. Они чудесные ребята. Как жаль, что две знакомые нам юные леди солгали в прошлую субботу, и теперь из-за этого столько неприятностей, — сказала Пейдж, наблюдая за мальчиками через огромное стекло. Кто бы мог подумать, что прошла всего неделя с того момента, как драматическое событие в жизни их дочерей свело их вместе. Всю эту неделю Пейдж исповедовалась Тригви и даже не задумывалась о том, как он выглядит, симпатичен ли он ей. Просто он был все время рядом. Но теперь она заметила, что Тригви вовсе недурен собой.

— Иногда мне хотелось бы перевести часы назад, — сказал он и посмотрел на нее. Она сидела в длинном шезлонге, откинув волосы и подставив лицо солнечным лучам. Пейдж наслаждалась этим днем.

— Не думаю, что это будет правильно… может быть, лучше, наоборот, вперед, только побыстрее, чтобы миновать крутые повороты, — улыбнулась она.

— Да, но кажется, что именно крутые повороты и столкнули нас, ведь так? — Они одновременно рассмеялись, хотя дело обстояло именно так.

— И все-таки я бы очень хотела, чтобы поскорее наступил тот момент, когда Алли встанет на ноги, — вздохнула Пейдж.

— Она обязательно поправится, — ободрил ее Тригви. — Алисой уже доказала всем свою жизнестойкость.

Никто не мог представить, что она выкарабкается после второй операции. А теперь врачи дают обнадеживающий прогноз. Конечно, это, видимо, будет не скоро. Вы готовы к долгим испытаниям, Пейдж?

— Я отдаю себе отчет, сколько сил нам всем понадобится. Доктор Хаммерман сказал, что могут потребоваться годы для окончательного выздоровления.

— Возможно. Не знаю, как это все сложится с вашей дочерью, но я хорошо знаю, как это было с Бьорном. Он носил памперсы до шести лет, и до одиннадцати с ним то и дело случались неприятности. Я волновался из-за того, как он будет переходить дорогу, а в двенадцать лет он очень сильно обжегся, пытаясь что-то приготовить на плите. Прошло много, очень много времени, пока он стал таким, какой он есть, потребовалась масса терпения и усилий как с моей стороны, так и с его. Я встретил на этом пути много добрых людей, они очень мне помогли.

Наверное, вам это тоже придется пройти, если вы начнете с Алли с самого начала. — Он не стал говорить о том, что Алли — они это оба прекрасно понимали — может никогда не стать снова нормальной девушкой. Дай бог, чтобы она поправилась, но никто не дает гарантий, что она будет нормальной.

— Об этом страшно и думать… Но какая бы судьба ни была ей уготована, я молю об одном — только бы она осталась с нами, только бы жила!

— Я понимаю.

Как же хорошо было ей рядом с этим человеком, так ее понимавшим! Ей даже не хотелось уезжать из его дома. Но не могла же она оставить Алисон одну, и, кроме того, она должна была кое-что захватить и для Хлои. Девочка просила привезти ей журналы, пирожные и косметичку. Она почувствовала себя лучше настолько, что даже захотела поесть чего-нибудь вкусненького.

Когда Пейдж отправилась в госпиталь, мальчики играли в бейсбол на лужайке перед домом. Тригви помахал ей рукой на прощание. Впервые за столько дней она почувствовала себя счастливой — независимо от того, что ждало ее впереди, он ее поддержит. Тригви — надежный друг. Проведенное с ним время было островком спокойствия в океане кошмара.

В госпитале все было спокойно: Алисон спала, по-прежнему подключенная к аппарату искусственного дыхания, состояние ее определялось по-прежнему как критическое, но стабильное. Пейдж, как обычно, села рядом, тихонько разговаривая с дочерью. Потом она сделала небольшой перерыв и сходила к Хлое. Рядом с ее кроватью сидел Джейми Эпплгейт. Он принес ей несколько лазерных дисков и букет цветов. Он был очень вежлив с Пейдж и спросил, когда он сможет навестить и Алли.

— Боюсь, что не скоро, — ответила она. Алли пока точно не до посетителей, да и ее вид мог испугать ее сверстников. Пейдж рассказала Хлое о Бьорне и Энди, отдала привезенные журналы, косметичку и сладости и оставила молодежь.

Пейдж вернулась к Тригви ближе к вечеру и нашла мальчиков весело играющими в карты. Оба плутовали и хохотали, а Тригви готовил ужин и что-то напевал себе под нос.

— Я собираюсь приготовить любимое блюдо — жаркое по-норвежски, макароны и шведские мясные шарики.

— Бульон с шариками — это хорошо, — воскликнул, влетая в кухню, Бьорн, за которым гнался Энди. Потом они умчались наверх смотреть кино.

— Мне кажется, Энди так просто не уйдет, придется вам остаться с нами ужинать, — усмехнулся Тригви. Она рассмеялась и предложила помочь ему с ужином: поставила столик для себя и начала готовить макароны с грибами. Жаркое уже распространяло по кухне аппетитный запах, и Тригви предложил попробовать ей один шарик.

Бьорн был прав — они и в самом деле вкусные. Тригви ко всему прочему еще и отлично готовил!

— Как там моя Хлоя? — спросил он, пробуя жаркое.

Пейдж улыбнулась.

— Отлично. У нее был Джейми. В общем, он неплохой парень, хотя, конечно, в моем присутствии он чувствует себя неловко и у него такой виноватый вид. Он принес ей несколько дисков, и когда я уходила, они вместе слушали музыку. — Пейдж посерьезнела. — Знаете, Тригви, мне так не хватает Алли. Подумать только, всего неделю назад она выпросила у меня мой любимый розовый свитер. Его раскромсали на куски, раздевая ее в госпитале. — Странно, сегодня Пейдж впервые вспомнила об этом.

— Хотел бы я как-то помочь вам, — сказал Тригви после того, как они сели за стол, ожидая, когда будет готово жаркое, и он налил вина Пейдж и себе.

— Вы и так помогли мне. Все равно мне предстоит нелегкий период в жизни — рано или поздно Брэд покинет нас, и вот это будет тяжело… особенно для Энди, но и для меня, а тут добавляются и проблемы с Алисон. — Да, ее окружал почти невыносимый кошмар, но ведь такова жизнь, и Пейдж готова была принять ее такой, как она есть, — эта неделя научила ее очень многому, и прежде всего терпению и терпимости.

— А как, по-вашему, Энди воспримет его уход, если он оставит вас?

— Боюсь даже представить. К тому же нужно говорить не о «если», а о «когда», а это выяснится в ближайшее время.

— Иногда дети так тонко чувствуют, что догадываются обо всем задолго до того, как вы скажете им.

— Может быть.

В кухню снова вбежали ребята, и Тригви сказал им, что через пять минут можно садиться за стол.

— Настало время для мясных шариков, ребята! — объявил он и послал мальчиков мыть руки. Ужин они начали с благодарственной молитвы, и это удивило Пейдж — в ее семье этого никогда не делали, в церковь ходили только по праздникам. Ее поразила религиозность Тригви.

— Я хожу в воскресную школу, — объяснил Бьорн своему новому другу, — там учат меня, говорят о боге. Он очень хороший и добрый, тебе понравится.

Пейдж с трудом сдержала улыбку и переглянулась с Тригви. Он едва заметно улыбнулся ей в ответ.

Мальчики продолжали болтать и с аппетитом ели жаркое, а взрослые вышли в сад. Убирать после ужина было обязанностью Бьорна, а Энди вызвался помочь ему.

— Хороший парень ваш Бьорн, — сказала она, когда они снова уселись в шезлонги в саду. Стоял прекрасный весенний вечер, и они долго молча любовались оранжевым закатом над холмами.

— Да, — согласился Тригви. — К счастью, Хлоя и Ник тоже любят его. Так что, надеюсь, они не бросят его, когда меня не станет. Мне бы хотелось, чтобы он попробовал жить самостоятельно, но, кажется, пока он не готов.

Пейдж тоже надо задумываться над этим, ведь ей придется привыкать теперь к тому, что Алисон не сможет позаботиться о себе и, возможно, это придется сделать Энди. Никогда прежде у нее не было подобных мыслей, теперь она вступала в совершенно новый, незнакомый для нее мир.

— Как здорово, что вы сегодня пришли к нам, — улыбнулся Тригви. — Я правда очень рад, Пейдж.

— Я тоже, — тихо ответила она. — Вы дали и мне, и Энди возможность расслабиться и немного отдохнуть от кошмара, в который превратилась наша жизнь.

— Ну, кошмар не бывает вечным, — начал успокаивать ее Тригви.

— Пока мне кажется, что он может продлиться вечность. Я даже не представляю, что меня ждет впереди, за поворотом, — все так резко изменилось, что я никак не могу отдышаться. То, что было главным в моей жизни еще неделю назад, теперь просто исчезло. Не знаю, что с этим делать, — покачала она головой. Тригви наклонился и взял ее за руку — он знал, что она так уязвима сейчас, и ему хотелось сделать что-то, чтобы успокоить, защитить ее, уверить в своей поддержке.

— Вы все делаете правильно, — сказал он. — Просто нужно пройти это шаг за шагом, медленно, чтобы не ошибиться.

Но Пейдж только рассмеялась.

— Мне кажется, единственное, что здесь движется медленно, — это я. Вся остальная жизнь распадается так быстро, что я даже не успеваю подобрать осколки.

Он рассмеялся при ее словах, они помолчали, снова наблюдая за закатом.

— Иногда жизнь кажется простой и понятной, но ведь это не так, правда? — сказал он, когда солнце скрылось за холмами. — Нам кажется, что мы разработали четкий план и все должно идти по нему, и вдруг — бац! — все разваливается на кусочки. Единственное утешение, что эти кусочки можно снова собрать. По крайней мере надо попробовать.