Даниэла Стил - Жить дальше

— Но тебе же будет лучше, если ты немного отвлечешься. Ведь Брэд же не сидит здесь сутками?

— Он — нет, а я — да. — Они даже не заметили необычной жесткости в словах Пейдж.

— И все-таки, может быть, ты поешь с нами в городе? — продолжала соблазнять ее мать, но Пейдж упрямо покачала головой. Она останется здесь.

— Я вызову вам такси, — твердо ответила она.

— Когда ты будешь дома?

— Я должна взять Энди из школы и отвезти его на матч. Потом я приеду домой, часам к пяти.

— Хорошо, тогда пока.

Она объяснила им, где лежит ключ от дома, если они все-таки вернутся раньше ее, но она знала, что они не вернутся — после ленча они собирались пройтись по магазинам.

Пейдж вернулась в палату. В середине дня к ней заглянул Тригви. Он удивленно огляделся, видя ее одну — он-то думал встретить ее мать и сестру.

— Где они? — недоуменно спросил он, но Пейдж Только покачала головой.

— Невеста Франкенштейна и ее мать отбыли в город на ленч и собираются немного пройтись по магазинам.

— Они видели Алисон? — удивился он.

— Они выдержали около десяти минут. Мать побледнела, а сестра, так и оставшись в дверях, позеленела. Так что они решили, что только хороший ленч поможет им избавиться от этих ужасных воспоминаний. — Она все еще злилась на них, но ведь это было для них так типично.

— Ну не сердись на них. Это действительно не так-то легко перенести. — Тригви, разумеется, рассуждал как человек посторонний — он не знал привычек ее родных.

— Мне не легче, чем им, и все-таки я тут. Они еще меня собирались утащить на ленч.

— Не самая плохая идея, — заметил он, но она только пожала плечами — плохо он их знает.

Он немного побыл с ней, потом Пейдж отправилась в школу за Энди, отвезла его на бейсбол и вернулась домой.

Как она и предполагала, мать и сестра явились только в шесть, нагруженные коробками, с флаконом духов — подарком для нее, французским свитером для Энди и розовым пеньюаром для Алисон — вещь для нее практически бесполезная в нынешних обстоятельствах.

— Ты очень добра, мама, спасибо. — Она не стала объяснять бессмысленность последней покупки — все равно мать бы не поняла. Она была в восторге от своих покупок и от очень умеренных цен на многие фирменные вещи.

— Это просто поразительно, что здесь у вас можно откопать! — защебетала она, не обращая внимания на Пейдж.

— И не говори, — холодно ответила та. Судя по всему, они начисто забыли, зачем приехали к ней.

Пейдж приготовила ужин, но Брэд не пришел к ужину и не позвонил. Она придумала что-то для объяснения его отсутствия, а потом обнаружила заброшенного и одинокого Энди и присела поговорить с ним. Это было нелегко, так как присутствие в доме гостей лишало Пейдж равновесия и ее обычной выдержки.

— Вы с папой опять поругались?

— Ну, не совсем, — солгала она. Еще не настало время, чтобы сказать ему все — хватит с него пока Алисон. Просто он очень занят в последнее время, а я очень нервничаю из-за Алисон, вот так все нескладно и получается.

— Вовсе он не занят. Я слышал, как ты на него кричала… И он кричал на тебя.

— Ну, это иногда случается у взрослых, мой милый. Она поцеловала сына в макушку, стараясь сдержаться и не расплакаться.

— У вас такого раньше не было. — Он помолчал и добавил:

— Бьорн сказал, что его папа и мама очень много ссорились, а потом его мама бросила их. Она уехала в Лондон, и теперь он ее совсем не видит и скоро совсем забудет.

— Это другое дело, — сказала Пейдж, хотя сама не была уверена в этом. По правде говоря, особых отличий тут не было. — Он по ней скучает? — Она чувствовала себя виноватой. Для детей все эти взрослые разборки непонятны и болезненны.

— Нет, — честно ответил Энди, — Бьорн сказал, что мама его не любила, она все время кричала на него. Папу он любит гораздо больше. Мне тоже его папа очень нравится, — добавил он. — Он хороший. — Пейдж кивнула.

Энди поднял на нее взгляд, и она заметила, что у него в глазах стоят слезы. — Папа тоже собирается бросить нас и уехать в Англию?

— Разумеется, нет! — ответила она, радуясь тому, что он по крайней мере не спрашивает про ее отношения с Тригви. — Зачем ему уезжать в Англию?

— Не знаю, просто Бьорн сказал, что его мама так и сделала. А все-таки, он собирается от нас уйти?

Она хотела бы сказать ему правду, но не могла — это уже будет слишком для него самого и для всех них, по крайней мере сейчас.

— С чего ты это взял? — впервые солгала ему Пейдж, но у нее не было другого выхода.

Она уложила сына в кровать и тихонько вышла из его комнаты. Тут же появилась ее мать и попросила приготовить ей чашку мятного чая и принести ромашкового чая и бутылочку «Эвиан» сестре.

— Разумеется, — улыбнувшись краешками губ, кивнула Пейдж. Ничего не изменилось: злая сестра и мать, и она, как и прежде, разыгрывает перед ними роль Золушки.

Конец недели ничем не отличался от ее начала.

Пейдж почти все время, пока Энди был в школе, проводила в госпитале, а ее мать и сестра совершали набеги на сан-францисские магазины: «Гермес», «Тиффани», «Картье», «Сакс». Они причесывались у «Мистера Ли», ходили на ленч в «Тредер-Вик», «Пострио» и рестораны на верхних этажах «Неймана-Маркуса». Но почти каждый день они начинали свой маршрут с палаты Алисон, где проводили обязательные пять минут.

Первое время Алексис отговаривалась своей простудой и, не желая создавать осложнений у Алли, обычно ожидала в приемной. Но мать храбро поднималась на пять-шесть минут к Алисон, сидела рядом с Пейдж и беседовала с внучкой. Обычно она сообщала ей, что они собираются делать днем, а потом пыталась уговорить Пейдж поехать с ними. На уик-энд она стала настаивать на том, чтобы Пейдж и Брэд поехали с ними поужинать.

Пейдж пыталась обсудить с мужем это предложение в один из его редких визитов домой. Это был вечер пятницы, она уже сама мечтала о том дне, когда мать с сестрой уедут, их присутствие лишало ее всяких сил. А Брэд использовал их пребывание для того, чтобы вообще исчезать на целые сутки — он приходил за полночь, а уходил рано утром, пока они еще спали. Однажды он не явился и ночью, даже не позвонив.

— Моя мать хочет, чтобы мы поехали все вместе в ресторан поужинать, — стараясь не раздражаться, сказала ему Пейдж. — Говоря по правде, я лично просто этого не перенесу.

— Мне кажется, она вполне нормально держится, — холодно ответил Брэд.

— Неужели? — парировала Пейдж. — Когда это ты успел заметить? В те четыре секунды, пока разгружал их багаж, или за те минуты — даже десяти не наберется, — что ты провел с ними с тех пор? Откуда тебе знать, какая она? Я не видела тебя с воскресенья.

— Ради бога… прекрати. А что ты от меня хотела? Чтобы я нянчился с твоей матерью? Мне кажется, она приехала сюда затем, чтобы повидать Алли. — Сам он делал это все реже и реже, отговариваясь занятостью.

— Она приехала сюда не за этим, — настаивала на своем Пейдж. — Ей просто нужны хоть какие-то перемены, новые впечатления, она ходит по магазинам. Вот это им по душе.

— Может быть, тебе следовало бы прогуляться вместе с ними, ты бы подобрела, — огрызнулся он. — Видит бог, ты стала бы хоть немного похожа на свою сестру. — Он тут же пожалел о сказанном, но слово уже вылетело.

Она горько усмехнулась:

— На моей сестре не осталось и кусочка собственной кожи, ни на лице, ни на теле, если тебе не нужно ничего, кроме пластиковой заплаты, то, ради бога, пожалуйста. — Она была взбешена, но и задета его замечанием — она три недели провела рядом с Алисон и, естественно, не следила за собой — у нее просто не было на это ни времени, ни энергии, ни желания. Ей было все равно, как она выглядела, главным для нее была жизнь Алисон.

В конце концов Брэд согласился поужинать с ними в субботу вечером, и они решили поехать в «Фэйрмонт».

Пейдж зачесала свои густые волосы назад, в конский хвост, надела строгое черное платье, без всякой косметики. Она представляла разительный контраст с сестрой, одетой в белое шелковое платье от Живанши, прекрасно обрисовывавшее ее сухую фигуру и довольно смело обнажавшее силиконовые груди.

— Ты великолепно выглядишь, — с чувством похвалил ее Брэд, и она лучезарно улыбнулась в ответ. Это было даже не кокетство, у нее не было никакой заинтересованности в нем — она вообще не интересовалась ничем, кроме того, как она выглядит и что на ней надето. Брэд отлично понимал, что это не женщина, а просто женская форма с прекрасно сделанным лицом.

Алексис и мать стали поговаривать, что неплохо было бы остаться еще на неделю, но только при упоминании об этом Пейдж пришла в ярость: она уже семь дней обслуживала их, разнося по комнатам ромашковый и мятный чай, минеральную воду, завтраки, ленчи, ужины, чистые простыни, дополнительные подушки. Ей даже пришлось поехать и купить матери одеяло с электроподогревом. Они не отвечали на телефонные звонки, не могли приготовить для себя больше чем стакан воды, не соображали, как пользоваться телевизорами в их комнатах, и, кроме того, не ладили с Энди. В общем, они, как обычно, были совершенно бесполезны.

За неделю они в общей сложности пробыли в палате Алисон не больше получаса, то есть все произошло именно так, как и предсказывала Пейдж во время разговора с Тригви.

— Я полагаю, что вам лучше уехать после этого уикэнда, — решительно сказала Пейдж. При этих словах на лице матери появилось выражение ужаса:

— Но мы не можем бросить тебя одну с Алисон!

И на этот раз Пейдж нечего было ответить ей.

Брэд вел себя по отношению к ним — и особенно к Алексис, не проронившей почти ни слова за весь вечер, очень радушно. Но сразу же после возвращения домой, когда сидевшая с Энди девушка уехала, он спокойно сказал Пейдж, что собирается покинуть их.

— В одиннадцать часов?! — поразилась Пейдж Хотя чему было удивляться — он и на неделе практически не показывался, это вполне соответствовало его теперешнему распорядку. За эти три недели их брак практически превратился в ничто. Так что она только молча кивнула, решив не ввязываться в новую ссору.

— Извини, Пейдж, — вдруг начал объяснять он, — я просто влип.

— Ну да, — бросила она, расстегивая «молнию» на платье. — Понимаю. И Алли тоже.

— Это не имеет к моим личным проблемам никакого отношения.

Но они оба прекрасно понимали, что имеет. Именно это развело их, и теперь им никогда не сойтись вновь.

Она пошла в ванную, а когда вернулась, Брэда в комнате уже не было. Пейдж долго лежала в кровати, ей никак не удавалось заснуть. Вообще, в последнее время у нее начались нелады со сном. Она подумала, что следовало бы позвонить Тригви, но потом решила, что это нечестно.

Она вовсе не собиралась использовать его как орудие мести Брэду.

За завтраком мать пела дифирамбы Брэду — как Пейдж повезло, что у нее есть такой муж! Как ни странно это было для матери, но Брэд, на ее взгляд, оказался очень приличным человеком. Пейдж, не проронив в ответ ни слова, продолжала пить кофе.

Она поехала к Алисон одна, оставив Энди, несмотря на протесты, на их попечение. Они стонали, что не знают, что делать, если вдруг возникнут какие-нибудь проблемы с мальчиком.

— А его не нужно будет купать? — запаниковала Марибел. Трудно поверить, что это говорила жена врача, мать двоих детей! Как она могла быть такой беспомощной?

— Мама, ему семь лет. Он сможет сам о себе позаботиться. Если хотите, он даже может приготовить вам ленч. — Ее позабавила мысль о том, что семилетний сын гораздо более приспособлен к жизни, чем эти взрослые женщины.

В госпитале Пейдж встретила Тригви и долго проговорила с ним, изливая все, что накопилось у нее на сердце. Приезд матери совершенно обессилил ее, и Тригви это почувствовал.

— И все-таки я не понимаю, чем они так раздражают тебя? — спросил он, в очередной раз поражаясь ее жесткой реакции в отношении ближайших родственников.

— Всем. Тем, что они есть, и тем, чем они не являются, тем, что они делают и чего не делают. Это другие люди, и я терпеть не могу находиться рядом с ними, я не люблю, когда они живут рядом с моими детьми и со мной.

— Но, может быть, в этом нет ничего страшного, все люди разные. — Его поразила ярость, что слышалась в ее голосе, когда она говорила о своей семье. Что-то явно мучило ее.

— Именно поэтому я здесь. Точнее, я здесь из-за Брэда.

Но в любом случае я бы уехала из Нью-Йорка. Я больше не могла жить рядом с ними. — Эта причина была одной из самых важных, по которой она вышла замуж за Брэда, и некоторое время — вплоть до событий последнего месяца — все, казалось, шло как нельзя лучше. — С ним тоже сейчас трудно, и Энди чувствует все это. Это так несправедливо!

— Я понимаю, — спокойно заметил Тригви. — Энди говорил что-то Бьорну об этом, когда они в последний раз играли вместе. Он сказал, что после этого несчастного случая вы все время ссоритесь, и он полагает, что его сестра больна серьезнее, чем вы ему говорите.