Даниэла Стил - Жить дальше

— Как бы я хотел влюбиться в тебя тогда!

— Я тоже. — Но тогда она еще была под гнетом своих отношений с отцом. — Поразительно, правда? — сказала она. — Мы прожили столько лет по соседству и не могли узнать друг друга по-настоящему. Только теперь наши жизни вдруг соединились, и все так изменилось.

— Это судьба, любовь моя.

Судьба казнила, но она и миловала, с ними она сделала и то, и другое одновременно. Но в конце концов все-таки она дала им огромную радость.

Так они пролежали, разговаривая, несколько часов.

Наконец Тригви заставил себя подняться и начал одеваться — ему нужно было вернуться домой и сменить женщину, оставшуюся с Бьорном и Хлоей. Пейдж же решила, что в три утра странно забирать Энди от Джейн.

— Как, ты собираешься провести ночь в одиночестве? — с притворным ужасом спросил он. Она кивнула. — Чушь! Я просто не переживу этого!

В результате они снова занялись любовью, и только в четыре утра она проводила его до двери дома.

— В котором часу ты отвозишь Энди в школу? — спросил он, когда они поцеловались на прощание. Он был таким счастливым и довольным, как и сама Пейдж. Их невозможно было оторвать друг от друга, как юных любовников.

— В восемь.

— А когда возвращаешься домой?

— В восемь тридцать.

— Я подъеду к тебе в полдевятого.

— Господи, какой ты ненасытный! — рассмеялась она.

Он на минуту оторвался от ее губ и пристально посмотрел на нее.

— Разве я не предупреждал тебя? Именно поэтому Дана и сбежала: она просто не выдержала, бедняжка! — Они рассмеялись и снова стали целоваться. По правде говоря, последние два года они с Даной даже не спали, так что он уже начинал сомневаться, способен ли еще на что-либо.

Но оказалось, что вполне способен, и даже на многое.

— Что ты делаешь завтра? — уже более серьезным тоном спросил он.

— Еду в госпиталь.

— Тогда мы вместе позавтракаем, и я отвезу тебя в госпиталь.

Она кивнула, он еще раз поцеловал ее и только большим усилием воли заставил себя пойти к машине. Но на полпути он все-таки не выдержал, вернулся и еще раз поцеловал ее. Только после этого он уехал и, как обещал, в полдевятого снова был у нее дома — она-то думала, что он шутил! Пейдж уже отвезла Энди в школу и, что-то напевая под нос, стирала, когда он позвонил в дверь. Она тут же просияла.

— Доброе утро, любовь моя, — сказал он, протискиваясь в дверь с огромным букетом цветов. Да, он, несомненно, был самым романтичным из всех ее знакомых и таким славным! — Ты готова к завтраку?

Но до кухни они так и не добрались. Он снова начал целовать ее, и через пять минут они снова были в постели, которую она еще не успела даже застелить после ночи, так что им не пришлось возиться с ней.

— Как ты думаешь, что мы будем делать дальше? — спросил он, лежа рядом с ней и любуясь ею.

— Сомневаюсь, что способна на какие-либо дела. Придется мне отказаться от фресок.

— А мне — от статей. — Слава богу, что они оба были достаточно свободны, жили по своему собственному графику, и поэтому у них оставалось достаточно времени, чтобы утолить голод друг по другу. — А в школе у Энди есть продленка? — поддразнил он ее, и они снова поцеловались. Но потом она все-таки заставила его вылезти из кровати — было уже одиннадцать, и ей нужно было ехать в госпиталь. Теперь, когда в состоянии Алли наметились перемены, пусть и крошечные, Пейдж не хотела пропустить ни единого мига.

Он просидел с ней в госпитале целый час, а потом поехал домой — работать и проследить за Хлоей.

— Что будем делать вечером? — с надеждой спросил он, когда они прощались в госпитале. Она отрицательно покачала головой.

— Энди будет дома.

— А завтра? — настаивал он.

— Кажется, завтра он уедет на весь день к Брэду, улыбнулась Пейдж. Находившаяся рядом сестра, невольно слышавшая их разговор, улыбнулась — она давно поняла, что в их отношениях наметились перемены.

— Отлично, — ответил он. — Тогда ленч? Икра? Омлет?

Она наклонилась к его уху и прошептала так тихо, что никто посторонний не смог бы услышать ее:

— Как насчет бутерброда с арахисовым маслом?

Он так же лукаво подмигнул ей.

— Отлично, дорогая. Я это устрою. Двойной или простой?

— Ты просто сумасшедший! — рассмеялась она.

— Я люблю тебя, — сказал он и поцеловал ее. Это действительно безумие, но она в самом деле любила его.

Когда Пейдж вернулась к Алисой, с лица ее не сходила счастливая улыбка.

В одну из июньских суббот Брэд сказал наконец сыну о существовании Стефани. Потом он познакомил их, устроив ленч в «Прего» на Юнион-стрит. Энди недоверчиво косился на Стефани, а она с трудом находила темы для разговора с ним. Конечно, Стефани в туго обтягивающих белых джинсах и красной футболке выглядела эффектно. Но Энди она не понравилась с первого взгляда.

Он говорил с ней сквозь зубы, отпускал едкие замечания, сопровождавшиеся восхвалением достоинств его мамы.

Когда подали десерт, Брэд не выдержал.

— Энди, — сказал он, — ты должен извиниться перед Стефани. — Он явно был зол, но Энди упрямо задрал подбородок и сделал вид, что не слышал его.

— И не собираюсь, — выдавил он наконец за десертом.

— Ты несправедлив к Стефани. Ты сказал, что у нее слишком большой нос! — Брэда такое обвинение только рассмешило бы, но он видел, что Стефани пришла в ярость. У нее не было детей, и Энди совсем не понравился ей. Этот дерзкий мальчишка плохо воспитан, не умеет вести себя со взрослыми, и Брэду стоило задать ему хорошую трепку. Он испортил ей весь ленч: этот маленький негодяй заявил, что у нее слишком тесные джинсы и слишком маленькая грудь и что у его мамы фигура гораздо лучше, она умная, веселая, красивая и готовит вкусно, а Стефани вряд ли что-то умеет готовить. Кроме того, все в школе в восторге от маминой фрески. И так весь ленч он пел дифирамбы матери и высмеивал Стефани.

Кстати, все это говорило о том, что Стефани не только ничего не понимала в детской психологии, но и была начисто лишена чувства юмора.

— Она мне все равно не нравится, — еле слышно твердил Энди, уставившись в столешницу.

— В таком случае, — ответила Стефани, прежде чем Брэд успел сказать что-либо, — мы не пригласим тебя больше на ленч. И на уик-энд мы тебя не возьмем, если ты нас не любишь, — зло добавила она. Вид у Брэда был самый несчастный — ему хотелось поддержать ее, но и Энди он не мог бросить, по крайней мере сейчас.

— Нет, конечно, мы будем приглашать тебя на уикэнды, — холодно возразил Брэд, предупреждающе посматривая на обоих, — ему хотелось взять Энди за руку, успокоить его. Если Энди не поладит со Стефани, жизнь у Брэда будет несладкой. — Я рад видеть тебя не только по уик-эндам, но и всегда, когда ты захочешь. Но было бы гораздо лучше, если бы ты подружился со Стефани.

— Нет, так не пойдет, — сказал Энди, глядя прямо на него и словно не замечая Стефани. — Почему это мы должны принимать и ее?

Стефани вспыхнула, но Брэд, предупреждая ее, ответил:

— Потому что мне она нравится. Она — мой друг. Разве ты сам не любишь брать с собой своих друзей?

— Тогда почему я не могу пригласить с собой маму? Я ее люблю, и мне хорошо с тобой и с ней, а не с твоей Стефани. , Меньше всего Брэду хотелось пускаться в долгие объяснения. Тем более ему не хотелось делать этого в присутствии Стефани.

— Ты же знаешь, что у нас с мамой не все ладится, тебе же не нравилось, как мы ссоримся. А со Стефани мы не ссоримся, мы очень хорошие друзья, и нам хорошо вместе. Мы ходим в кино, и на бейсбол, и на пляж, и в разные другие места.

Энди презрительно посмотрел на Стефани:

— Что бы она понимала в бейсболе!

— Ну, мы ей объясним, — терпеливо ответил Брэд. Он чувствовал, что и Стефани, и Энди — оба злы на него. Он знал, что слишком поторопился и нужно было еще некоторое время встречаться с сыном без Стефани. Все равно рано или поздно он должен к ней привыкнуть.

Они обсуждали проблему брака, и Стефани заявила, что либо он объявит о помолвке с ней, либо она прекращает свои отношения с ним. После того как они были любовниками десять месяцев и после всех прелестей его расставания с женой, Стефани считала, что она сыта всем этим по горло, и вела себя сдержанно. Теперь она считала, что имеет право на какие-то реальные проявления его любви. Или она была готова окончательно порвать с ним. Это не устраивало Брэда, который после всего, что ему пришлось пережить, не хотел ее терять. Стефани была его единственной радостью, единственной защитой от одиночества, которое он после потери Пейдж, Алисон и Энди, к собственному удивлению, переживал очень тяжело. Но он любил и Стефани, хотя их отношения осложнялись всем происшедшим в последние два месяца, а теперь еще и Энди добавил напряженности. Да, все-таки жизнь — штука сложная, и простых решений в ней не бывает.

— Мне хотелось бы, чтобы вы оба попытались справиться со своими чувствами. — Он перевел взгляд с Энди на Стефани и обратно. — ..Ради меня. Я ведь люблю вас обоих. И я бы хотел, чтобы вы подружились. Идет? Попробуете? — спросил он их так, словно они были ровесниками. Впрочем, обиженное лицо Стефани говорило о том, что она гораздо ближе к Энди, чем к Брэду, по возрасту.

— Идет, — неохотно ответил Энди, неприязненно взглянув на нее.

— Но только если ты будешь вести себя приличнее, — не сдержалась Стефани.

Брэд тяжело вздохнул, оплатил счет и вручил Энди леденцы — подарок от заведения.

— Ладно, ребята, перестаньте. Давайте дружить, и нечего дуться!

Веселенький получился ленч! Они спустились к набережной и пошли вдоль пляжа в полном молчании. Стефани первая сказала, что замерзла и хочет домой. Энди вообще ничего не говорил и только односложно отвечал отцу, когда тот спрашивал его о чем-то. Со Стефани он вообще не общался, пока не пришлось сказать ей «до свидания», когда Брэд довез ее до дома. Потом Брэд и Энди заехали к Брэду домой, и тут Энди заметил на полочке в ванной женскую косметику и купальный халат на крючке, и это еще больше огорчило его.

— Все-таки ты был с ней не слишком вежлив, — укорял его Брэд, когда вез домой. — Это нечестно. Ведь она так много для меня значит, и она изо всех сил старалась тебе понравиться.

— Вот и нет. Я ей с самого начала не понравился, она меня не любит. Я вижу.

— Ты совершенно не прав. Просто она не привыкла к детям и немного боится тебя. Дай ей возможность привыкнуть. — Брэд почти упрашивал его. Ужасный день, а ведь еще предстоит выслушать кучу упреков от Стефани, когда он вернется.

— Алли она тоже наверняка не понравится, — уверенно заявил Энди и попал в самое больное место Брэда.

Хотя он не был уверен, что Алли сможет снова кого-то любить или ненавидеть — несмотря на недавние улучшения, надежды все-таки было мало.

— Ну, не думаю, что Алисон она так уж не понравится, — сказал Брэд исключительно для того, чтобы поддержать разговор.

— И маме не понравится. Какая-то она уж слишком худая, и, по-моему, она глупая.

— Она не глупая, — начал защищать Стефани Брэд. — Она училась в Стэнфорде, получила хорошую работу, она очень умная. Ты просто мало ее знаешь.

— Ну и что, она тупая и мне не нравится.

Они снова оказались на исходных позициях, и Брэд постарался отвлечь сына, переведя разговор на другую тему, но Энди не был настроен разговаривать. Он просто молча сидел рядом и смотрел в окно машины.

Брэд высадил его у дома и помахал рукой вышедшей встречать сына Пейдж. Ему хотелось задержаться и ласково поговорить с сыном, но сегодня это было невозможно. У Брэда не было желания беседовать с Пейдж, к тому же ему еще предстояло успокаивать Стефани. Он знал, что она как-то по-детски относится к некоторым вещам, и неприязненное поведение Энди наверняка сильно ее задело. Он надеялся, что эти два дорогих ему человека со временем привыкнут друг к другу и подружатся. Но пока это не произойдет, ему придется несладко.

Пейдж сразу же заметила, что Энди непривычно тих.

— Что-то случилось? — спросила она, укладывая мальчика спать. За ужином он не проронил почти ни слова, хотя обычно захлебывался от впечатлений после встреч с отцом. — Как ты себя чувствуешь? — Она потрогала его лоб — вроде холодный. В общем-то он был в порядке, только в глазах читалось беспокойство.

— Да, — наконец выдавил он со слезой в голосе. — Папа сказал… я не могу тебе повторить. — Он не хотел расстраивать ее.

— Вы поссорились? — Может, Энди сегодня действительно что-то выкинул, и Брэд как следует отшлепал его?

Хотя это было не похоже на Брэда.

Энди отрицательно помотал головой.

Пейдж решила посидеть с сыном — она не хотела оставлять его одного в таком состоянии. И через несколько минут Энди не выдержал и заплакал.

— Солнышко мое! — Она прилегла рядом и прижала его к себе. — Ну ты же знаешь, что папа тебя любит, что бы он тебе сегодня ни сказал.