– Как успехи? – поинтересовался он, выпуская колечки дыма.

– Никак, – Кармель облизала пересохшие губы.

– А ну-ка, дочка, сходи в подвал, принеси кваску, – скомандовал дед. – Видишь зелёную дверку?

Кармель, вытянув шею, отыскала взглядом во дворе низкую дверь.

– В бидончике стоит. А я вам одну идейку подкину.

Кармель спустилась по ступенькам в глубокий просторный подвал. Замечательная прохлада окутала её. Она отыскала эмалированный бидон, приоткрыла крышку – в нос шибанул острый аромат свежего кваса.

– Кружку захвати. На гвозде у двери висит, – крикнул Николай Серафимович.

Кармель покосилась на кружку в чёрных разводах. Бр-р-р. Мальчишки завидев её с запотевшим бидоном в руках, синхронно сглотнули слюну. Она достала из пакета пластиковые стаканчики и подала им.

– Класс! Вкуснотища, – одобрил Сашок, наливая в четвёртый раз.

– Напиток богов, – согласилась с ним Кармель. – Спасибо, дедушка. Вы говорили про идею.

– Я вспомнил о судьбе моей одноклассницы Любочки Татариновой. Мне о ней рассказала мама, – Глаза Николая Серафимовича увлажнились.

Странно было слышать об однокласснице от согбенного девяностолетнего старца. Сашка со Стёпкой переглянулись и еле сдержали смех.

–В госпитале Любочка познакомилась с одним солдатиком, они даже сыграли скромную свадьбу. Его комиссовали подчистую и он решил забрать Любу с собой. Так вот Люба с мужем и ещё несколько солдат, отправленных долечиваться, выехали из Шутихи в Спас-Деменск на попутной машине. К вечеру стало известно, полуторка не доехала. На мину напоролись, или под бомбёжку попали, так никто и не узнал.

Кармель воспряла духом.

– Фамилию солдата, за которого вышла замуж Люба, вы не знаете?

– Отчего же, запомнил: смешная такая фамилия на твоё имя похожа. Я поэтому и припомнил эту историю, услышав, как тебя мальцы называют. Карамелькин его фамилия.

Кармель усмехнулась, наградили же её родители именем – все перевирают.

Стёпа стал просматривать списки солдат и офицеров из госпиталя.

– В погибших его нет, – через десять минут обрадовано добавил: – А вот в выписанных из госпиталя есть. Есть Карамелькин Игорь Егорович. В этот день вместе с ним комиссовали еще троих. Но Гордеева Ивана среди них нет.

Сашок недоумённо спросил:

– Ну и что нам это даёт. Ничего. Мы и так знаем, Гордеева нет ни в каких списках.

Николай Серафимович стукнул трубкой по лавочке и в сердцах произнёс:

– А дослушать не след? Среди комиссованных были двое безногих, сопровождать бедолаг отправили легкораненых солдат и кого-то из медперсонала. Мама работала в госпитале санитаркой, она хорошо помнит, как провожали Любочку. Вдруг ваш Гордеев оказался в той машине.

Дед на карте показал дорогу, по которой из госпиталя ехала полуторка.

– Да, совсем забыл. В шести километрах от Шутихи нашли обломки машины и чемоданчик Любочки. Всё, что от неё осталось.

Кармель поблагодарила старика и за квас, и за подсказку. В лагерь они вернулись позже обычного в половине восьмого. Пришлось менять пробитое колесо и ставить запаску. Мальчишки с этим справились сами, только Сашок потребовал за труды что-нибудь вкусненькое.

Поварихи подали мальчишкам остывший ужин. Кармель повезло больше. Она с удивлением обнаружила Тимура, колдующего у газовой печки. Лиска возлегала на своей подушечке и недовольным взглядом косилась на непрошеного кашевара.

– Привет. Я подумал, ты вернёшься уставшая и голодная. Подождал тебя немного и решил сделать сюрприз. Не возражаешь, я тут похозяйничал немного.

Кармель радостно воскликнула.

– Нет. Для меня ещё никто не готовил.

Тимур обнял её и прижал к себе.

– Ой, не надо. Я потная и в пыли. – Кармель попыталась выскользнуть из кольца его рук.

– Ты пахнешь собой. Кажется, я начинаю понимать пещерных людей. Твой аромат возбуждает во мне зверя. Ты не веришь, но вот такая сводишь меня с ума.

Кармель удалось вырваться.

– Я быстренько выкупаюсь и к столу.

Тимур наклонился к уху и прошептал:

– Лучше к кровати, но так и быть, я сначала тебя накормлю.


Кармель доела картошку с грибами, икнула и смущённо закрыла рот ладонью.

– Я предупреждала: слишком большая порция. Сейчас лопну. Ты же кушай ещё, кушай ещё.

Тимур сложил руки на груди.

– Я так старался, собирал грибы, чистил картошку, а ты собиралась съесть всего пару ложек. Никакого понятия, мы повара существа обидчивые.

– Так уж и повара.

– А то.

Они вместе вымыли посуду, навели порядок. Лиска, правда, посчитав Тимура слишком нахальным, цапнула его за ногу. Кармель, обработав рану пострадавшего перекисью, по просьбе страдальца поставила болеутоляющие поцелуи в лобик, глазки и рот. Причём, место для поцелуя называл сам больной.

Сашок заявился в гости в десятом часу вечера, вспомнив про обещанные вкусняшки. Кармель отыскала коробку конфет в ящике с печеньем и подала ему.

– Мне кажется, они растаяли. Возьми лучше печенье.

Сашок прижал коробку к себе и резонно рассудил:

– Уговорила. Возьму и печенье.

Тимур выглянул из палатки.

– Эй, ты часом не оборзел?

– Не. Нормально. – Сашка, подсвечивая фонариком тропинку, побрёл в лагерь.

У костра воронежцы запели песни под гитару. Тимур встрепенулся.

– Пойдём, послушаем.

Кармель сдержала вздох, накинула от комаров плотную рубашку и льняные брюки. При их появлении поисковики потеснились на брёвнах. Тимур обнял её за плечи.

– Люблю, когда Спартак поёт. Он все песни группы «Кино» знает.

В неярком свете костра Кармель разглядела, гитару взял здоровяк с тонким девчачьим голосом. Она приготовилась к писку, раздирающему уши, и сильно удивилась, когда он запел красивым чарующим тенором.

– Ничего себе. А по виду и не скажешь, что он умеет петь.

Тимур хмыкнул.

– Кстати, Спартак – руководитель отряда. Тренер по русбою.

– А вот это на него похоже.


***


Они оставили «Ниву» возле дома Николая Серафимовича. Кармель подарила старику две баночки ананасов, сегодня головным убором ему служил белый старушечий платок в мелкий чёрный горошек.

– А чего не проехали до развилки? Вроде Любочка погибла там. – Николай Серафимович с такой нежностью произносил имя одноклассницы, что Кармель стала подозревать: девушка очень дорога ему, оттого он и помнит до сих пор.

– На всякий случай мы пойдём пешком. Так будет надёжнее.

Продвигаться им пришлось черепашьим шагом. Катя, не касаясь земли, шла по дороге, вглядываясь в видимое только ей одной. К обеду наконец им удалось преодолеть три километра до развилки. И тут Катя остановилась.

– Всё верно. Они погибли здесь. Любочка, её жених со смешной фамилией Карамелькин, медсестра Галина и пятеро солдат. От них остался лишь след, поднимать тут некого. – Катя повернулась к подруге. – Я не найду его. – Голова призрака поникла.

Кармель на мгновение показалось: одежда на Кате стала ветхой, кожа посерела, кое-где обнажились кости. Через секунду морок пропал, и она снова увидела прежний наряд: аккуратную старомодную юбку и невзрачную кофточку.

– Найдём! – твёрдо произнесла Кармель. – И уже скоро. – Она, и правда, ощутила полную уверенность в том, что их поиски приближаются к концу. И не только поиски. К окончанию подходит её пребывание здесь, близится расставание с этими мальчишками, с ребятами, пусть и не ставшими ей друзьями, но занявшими место в её сердце.

Катя подняла голову, её глаза засияли.

– Ты так чувствуешь?

– Я знаю. – Кармель улыбнулась. – Жаль ты не можешь предстать перед Иваном в нормальном платье. У тебя кошмарный вид, – посетовала она.

Катя отмахнулась.

– Это не важно.

Мальчишки и Кармель уселись в густую тень под липу. Запивая чаем поднадоевшие бутерброды, Кармель просматривала списки.

– Вот. Фамилии солдат, которые погибли вместе с Любочкой, они числятся прибывшими в госпиталь. Саш, Стёп, покушаем и давайте отметим место их гибели крестом. А бумагу примотаем скотчем.

Стёпка подобрал с салфетки крошки печенья, саму салфетку скомкал и сунул в пакет для мусора.

– Что предпримем дальше?

– Вернёмся, откуда начали: от окопов. У Игоря Петровича есть карта расположения позиций. Стёп, не помнишь, там отмечена дорога?

– Конечно, отмечена. И не одна, как бы подвозили боеприпасы, отправляли раненых…

– Вот! – перебила его Кармель. – Гордеева отправили в госпиталь, но он туда не прибыл. Куда мог деться солдат? То-то же. Иван исчез по дороге. И тут нам помог случай с Любочкой. А что если машина, на которой везли раненых, попала под обстрел или авианалёт? Гордеева нужно искать по дороге на Шутиху. Почему мне раньше не пришла в голову такая проста мысль, не понимаю.

Сашок застонал.

– От окопов до Шутихи семнадцать километров. Сколько же придётся топать пешком?

Кармель озадаченно глянула на мальчишку.

– Сам же сказал, семнадцать километров. По до-ро-ге. За три дня управимся. Но если не хочешь, я попрошу Стёпу.

Сашок насупился.

– Нет уж. Я хочу дождаться конца этой истории. Мы сделаем так. Я проеду на три километра вперёд и подожду вас. К обеду вы приплетётесь, потом Стёпка отъедет настолько же. А вечером с комфортом вернёмся в лагерь. На следующий день так же сделаем.


***


Кармель со Стёпкой тихо беседовала, боясь помешать Кате. Призрачная подруга медленно двигалась по лесной дороге, а они шли за ней. Сегодня солнце смилостивилось над ними, с самого утра скрывалось за тучами, изредка поглядывая на землю.

– Довольно пустынные места. Мне одной было бы страшновато. Спасибо вам с Сашкой за помощь.

Стёпа смутился.

– Да ладно. Нельзя девушку оставлять одну. Мало ли кто встретится по дороге.

Он будто накаркал. Впереди послышался какой-то треск. Из-за поворота показался мотоциклист.

– Без глушителя едет, – догадался Стёпа, подталкивая Кармель к обочине.

Мотоцикл виляя, остановился рядом с ними. Оказалось ездок, расхристанный тщедушный мужчина лет тридцати, не один, на заднем сиденье устроился чуть более крепкого вида его спутник.

– Гляди-ка, Сева, лесная нимфа в сопровождении карлика-уродца, – гнусаво произнёс водитель мотоцикла.

Стёпа побледнел и сжал кулаки.

Оба незнакомца еле держались на ногах.

– А давайте, девушка, мы вас подвезём, – предложил, покачиваясь, пассажир.

Кармель, стараясь не показать брезгливость, миролюбиво ответила:

– Спасибо. Но мне нужно идти пешком. – Она попыталась, держась от пьяных мужчин подальше, их обойти.

Пассажир на удивление резво догнал Кармель и схватил за руку.

– Ты чё, не слышала? Мой друг хочет тебя подвезти. Никто не отказывается от его прррыг-лашения.

Кармель не успела опомниться и как-то среагировать, как мужчина вскрикнул от боли и разжал пальцы. Стёпа с перекошенным жутким лицом держал перед собой узкий сверкающий нож

– Ты чё, малец, больной? – Мужчина тряс кистью, в пыльную дорогу из пореза капала кровь.

– Ах, урод! – заорал водитель мотоцикла. – Щас я тебя урою.

Глаза у Стёпки побелели от бешенства. Сейчас он смахивал на маньяка, жаждущего крови. Мальчишка спокойным, ледяным тоном заявил:

– Уезжайте или я прикончу обоих. Я шустрый, не успеете и шага сделать. – На его бледном лице появилась жутковатая улыбка.

– Точно псих. – Пассажир попятился к мотоциклу, косясь на Стёпку. – Поехали, Колян. Себе дороже с больными связываться.

Мотоциклист завёл своё ржавое транспортное средство, оно оглушительно затарахтело и понесло струхнувших седоков прочь от странных путников.

Кармель посмотрела на Стёпку. Выражение на его лице сменилось, став обычным. Он облегчённо выдохнул:

– Обошлось.

– Ты и, правда, убил бы их?

Стёпка залился ломким заливистым смехом.

– Нет, конечно. Отец сказал: если силы не равны, включай полного психа. Люди инстинктивно боятся людей, больных на голову. Знаешь, как я долго тренировался корчить такую рожу. – Стёпа уставился на Кармель диким взглядом. – Не волнуйся, мне это умение только пару раз пригодилось.

– Понятно. Меня ты тоже испугал

Обедали они неподалёку от «Нивы» в прохладе дубовой рощицы. После обеда поиски не завершились успехом. Обратный путь в лагерь занял десять минут.

Под навесом на подушечке нежилась сытая кошка. Лиска щурила хитрые глаза, видимо, опять что-то стащила у поварих и внимательно следила за хозяйкой.

– А вот и я. – Под навес нырнул Тимур, держа в руке туесок из берёзовой коры, полный лесной малины.

За ужином Кармель рассказала о происшествии на дороге и похвалила находчивого Стёпку. На скулах Тимура заиграли желваки.

– Видишь, как опасно девушке без сопровождения. Пообещай, что не будешь одна шляться, где попало.

– Обещаю, – улыбнулась она, его тревога приятно согрела сердце.