Diurdana - Жизнь после нее

Денис снова посмотрел на свечу, которую держал в руке, поставил ее в подсвечник, попрощался со священником и поехал домой.

Он отъехал от ворот церкви недалеко, когда снова увидел ту девушку. Она не торопясь шла по тротуару, вдоль дороги. Он снова засмотрелся на нее и не заметил, как колесо машины попало в небольшую яму, обдав незнакомку грязной водой из лужи, испачкав ее одежду. Девушка отшатнулась от летящих в нее брызг и сейчас оглядывала себя. Плащик был запачкан основательно. И, кажется, несколько грязных капель попали на ее лицо.

Вот ведь! Денис остановил машину и, открыв дверь, шагнул на дорогу.

— Простите, — он подошел к незнакомке, — здесь яма, я не хотел вас испачкать.

— Да, ничего… — она платком попыталась стереть грязь с одежды, но только размазала ее еще больше. Выдохнув, она опустила руки.

— Давайте я вас подвезу.

— Не нужно, я доберусь сама.

— Нет, садитесь, — он открыл перед ней дверь своей машины. Девушка села и набросила на себя ремень безопасности.

Денис вернулся в машину. Салон уже заполнил запах духов незнакомки. Что же они ему напоминали? Так важно было это вспомнить.

— Как вас зовут?

— Марина.

— А я Денис.

— Я бы сказала, что мне очень приятно, если бы мы познакомились при других обстоятельствах.

— Да уж…

Остаток пути до дома, в котором жила Марина они ехали молча. Выходя из машины, девушка поблагодарила его, а он еще раз извинился за причиненные неудобства и уехал.

* * *

Мрина открыв дверь, вошла в свою квартиру. Она разулась и, стянув с плеч испорченный плащ, с ходу бросила его в стиральную машинку. Хороший был плащик. Любимый. Девушка очень надеялась, что грязь отстирается.

Какой странный мужчина. Марина не ожидала, что он, обрызгав ее, остановится с извинениями, да еще и повезет ее до дома. Но в машине он совсем не смотрел на нее. Не разговаривал с ней, за исключением коротких фраз, уточняющих ее адрес.

Он был таким холодным. Ледяным просто. Всю дорогу он думал о чем-то, но лицо его не отражало, ни одной эмоции или мысли.

Интересно, почему это она до сих пор о нем думает? Что он такого сделал, кроме, конечно, безусловно джентльменского поступка, и то ставшего следствием собственной невнимательности.

Наверное, потому, что не смотря на угрюмый вид, Денис был чертовски привлекательным. Темные, слегка отросшие и растрепанные волосы, голубые глаза, небритость на щеках, добавлявшая его лицу некую брутальность.

Обычно мужчины с такой внешностью веселые, уверенные, жизнерадостные и разговорчивые. Ну и конечно, они никогда не игнорируют красивых девушек, к коим Марина себя вполне справедливо относила.

Девушка была избалована мужским вниманием. С ней знакомились в клубах, и в магазинах, и просто на улице, и даже в детском садике, откуда она часто забирала племянника, некоторые папашки пытались с ней разговориться.

А Денис просто игнорировал ее всю дорогу до дома. И прощаясь, не пытался узнать номер телефона или пригласить познакомиться поближе.

Подумаешь, какой важный! Наверняка он не думает сейчас о ней так много как она. И она о нем больше не вспомнит никогда.

Марина вообще редко грела голову из-за мужчин и парней, которые не обращали на нее внимания. Их кстати было не так уж и много. Ей в принципе было наплевать. Она наслаждалась своим одиночеством. Не нужно было отчитываться, куда и с кем она пошла, уделять все свое свободное время одному человеку, забыв про собственные нужды, привязанности и увлечения. Нет, она, конечно, встречалась с парнями. Они ходили вместе в клубы и кино, на вечеринки к друзьям и прочее, часто занимались любовью. Потом, когда Марина чувствовала, что отношения остывают, они легко и без претензий друг к другу благополучно расставались. И такая жизнь вполне устраивала девушку.

Родители, женив старшего сына и дождавшись внука, Марину к замужеству не подталкивали. Она всегда была самостоятельной и всегда сама принимала решения. Поэтому они не мешали дочери жить так, как она сама считала нужным.

Замужние подруги смотрели на девушку с жалостью — двадцать четыре года, а она не то что не замужем, у нее даже парня-то постоянного практически всегда нет. Незамужние подруги были увлечены только поискам будущих супругов и мечтами о браке и детях. Марина не понимала и не обращала внимания ни на одних, ни на других.

Она считала, что не рождена для брака. Прожить всю жизнь с одним человеком… Для нее это было невозможно представить. Марина знала, что та страсть, что возникает между людьми в первую встречу, имеет обыкновение проходить через пару-тройку месяцев. А что потом? Скучные вечера дома, в бигудях и халате (почему-то именно этот стереотип домохозяйки рисовала Марине богатая фантазия), в окружении кричащих детей. Это не счастье, это страшный сон просто. Нет, она, конечно, любила своего племянника, очень, но только после того, как он достиг четырех лет и стал более-менее самостоятельным. И к тому же это был не ее ребенок, так что все проблемы, возникающие по мере его взросления, разгребать предстояло не ей, а его родителям. Она с удовольствием нянчилась с ним, но знала, что это лишь на несколько часов, а потом его заберет ее брат и его жена.

А вообще, Марина не любила детей. Особенно чужих. С детьми своих подруг она была, конечно, вежлива, но сколько раз ей хотелось как следует всыпать им за проказы и непослушание. В то время как их любящие мамаши виновато смотрели на нее, извинялись за дорогую помаду, которую чадо нашло в ее сумочке и размазало по обоям. Или сотовый, который как-то раз оказался перепачканным детской слюной. И за много-много подобных примеров. Вобщем, пока она не чувствовала желания стать женой и матерью совершенно.

«А как же любовь, Марина?» — спрашивали ее подруги. — «Как ты живешь без любви?»

А кто сказал, что она живет без любви. Она влюблялась периодически. Вот только в ту любовь, которая сможет привязать ее к одному человеку, заставит забыть о себе и не замечать его недостатки, сохранить страсть к нему на долгие годы, девушка просто отказывалась верить.

Ей говорили, что такой любви не бывает. Она соглашалась. Ей говорили, что страсть с годами переходит в дружбу, партнерство, духовную близость. Она отвечала, что у нее и без того много друзей, которые не мешают ей время от времени встречаться с любовниками. Зачем ей еще один, который будет требовать от нее верности.

Марина вовсе не была ветреной. Она была обычной девушкой, чьих половых партнеров можно было пересчитать по пальцам на одной руке. Но ей этого было вполне достаточно. Марина себя любила и кандидатов в потенциальные любовники выбирала с особой тщательностью. Не кидалась из койки в койку, от одного парня к другому. И стыдиться ей было совершенно нечего.

Ее вполне устраивало то, как она жила, а о том, что будет девушка старалась думать, как можно реже, и просто наслаждалась настоящим.

И кто только придумал этот язык цветов!

Марина стояла в цветочном магазине своего брата и старательно пыталась вспомнить, можно ли дарить орхидеи, будущей теще очередного клиента. Парень сильно боялся подобным подношением оскорбить мать своей невесты.

Что же она означает? Как она могла забыть?

Итак, лилия. Белая — чистота и непорочность; желтая — ненависть и отвращение… Как странно, один и тот же цветок, но разного цвета может символизировать совершенно разные чувства.

Дальше, роза… Ну, тут вспоминать не перевспоминать! Красная — любовь, ну, это даже школьница знает. Белая — вечная любовь, тоска, смирение… Не то. Желтая — дружба. При чем тут вообще розы, когда нам нужна орхидея? Но в случае чего желтые розы для тещи вполне подойдут. Розовая — вежливость, учтивость. Тоже подойдет. Коралловая — страсть, нет, это лучше невесте.

Тюльпаны… Ну тут любовь, что красные, что желтые.

Маргаритка — честность, верность, преданность.

Гвоздика. Не-ет! Какого бы цвета они не были и что бы не обозначали, для Марины это навсегда только похоронный цветок и точка.

Орхидея — усердие. Точно! Усердие!

— Молодой человек, — Марина ослепительно улыбнулась парню, — на языке цветов орхидея означает усердие. То есть вы можете объяснить выбор цветка своим бесконечным усердным стремлением сделать дочь этой женщины счастливой. Зелень будем добавлять?

— Я… не знаю. А надо?

— Я бы вам посоветовала вот так, — девушка приложила к цветку ветку геликонии, — нравится?

— Да.

Марина вытащила из-под стола упаковочную бумагу и принялась оформлять для парня букет. Он внимательно следил за ее действиями, словно она создавала какое-то произведение искусства прямо на его глазах.

Девушка тихо улыбалась, наблюдая за ним. Ей всегда нравилось составлять букеты. В детстве она часто рвала бабушкины гладиолусы редких сортов и примеряла их к веточкам аспарагуса, или составляла загадочные композиции с другими цветами. Старушка потом хваталась за сердце, но букеты внучки находила достаточно талантливо выполненными.

Составление букета для нее было сродни медитации. Она уносилась мыслями куда-то далеко, пока ее ловкие руки творили очередное произведение икебанического искусства. А созерцая результат, Марина испытывала настоящее удовлетворение от своего дела. Она считала красоту, своим призванием и была совершенно права.

— Пожалуйста. — Девушка протянула покупателю букет и назвала его стоимость.

После она посмотрела на часики на руке. Два часа дня. Скоро можно будет отлучиться на обед. Марина уже повернулась к девушке, с которой работала, чтоб сообщить ей о том, что она отлучится на часок в ближайшее кафе, когда колокольчик на входной двери брякнул, пропуская очередного покупателя. Марина обернулась и увидела, как в магазин вошел Денис.

Да, она не видела его целую неделю, но сразу узнала. Да, она намеревалась забыть об их знакомстве и не думать о нем. Да, она всю эту неделю вспоминала его голубые глаза. Марина себя никогда не обманывала.

Денис смотрел на стеллаж с розами. Наверняка он ее не узнал. Он даже не посмотрел в ту сторону, где она стояла.

— Мне нужны белые розы. — Он, наконец, повернулся к ней, и застыл, видимо пытаясь вспомнить, где он ее видел, или, пытаясь понять, почему она улыбается ему как старому знакомому.

— Привет, — он слегка улыбнулся уголками губ. Наверное, вспомнил. — Марина… кажется? А что ты здесь делаешь?

— Привет, Денис. Я здесь работаю. Помочь с букетом?

— Помоги.

— Белые розы, да?

«Вечная любовь, тоска, смирение. Эх…»

— Да. Белые розы…

— Сколько? — она подошла к вазе, в которой стояли цветы.

— Десять.

— Прости? Я не ослышалась? Ты сказал — десять? Может девять, или одиннадцать?

— Нет, десять.

— Но это четное число.

— Я знаю. Красиво упаковывать не нужно. Просто заверни в прозрачную пленку и все.

— Хорошо. Зелень?

— Нет, спасибо. Ничего не нужно.

Марина, молча, собрала этот странный букет и отдала его мужчине. Денис поблагодарил ее, рассчитался, попрощался и ушел. Марина задумалась, глядя сквозь стеклянные двери, как он садится в машину и уезжает.

Десять белых роз. Белые розы… Вечная любовь, тоска, смирение.

Ей было интересно, кого он обещает любить вечно, о ком тоскует и с чем смирился. А главное — почему их десять!

* * *

Денис ехал на кладбище. Он ехал туда в последний раз. Он должен проститься с женой и отпустить ее, пока эта бесконечная скорбь не свела его с ума. Жанна умерла, и этот холмик земли никогда не заменит ее. И с ним бесполезно разговаривать, потому, что погребенная под ним жена никогда не услышит его. И никогда не ответит ему.

Сегодня утром он убрал ее фотографию с тумбочки. Нужно жить дальше. Жить без нее.

Денис посмотрел на лежащие, на соседнем сидении цветы. Совсем недавно их касались руки Марины. Неожиданная встреча с ней до сих пор стояла перед глазами. Он не вспоминал девушку эту неделю, прошедшую со дня их первой встречи, но сразу, как только увидел, узнал ее.

Она была так непохожа на его Жанну. Она была как солнечный лучик. Такая светлая, веселая… живая. Она так радостно улыбнулась ему, что Денис понял — она узнала его, и она помнила о нем.

Почему он думает об этом? За этот год Марина была не первой девушкой, обратившей на него свое внимание. После смерти Жанны, спустя несколько месяцев, его друзья постоянно подстраивали ему «случайные» знакомства. Но он не замечал их. Никогда не думал о них.

Денис вышел из машины, прихватив цветы, и подошел к могиле Жанны.

— Здравствуй, родная, — он смахнул с памятника сухие листья, провел тыльной стороной ладони по высеченному на черном граните лицу жены. — Я пришел проститься. Я больше не приду сюда, Жанна. Я должен жить. Я… я хочу жить, понимаешь. Я похоронил себя вместе с тобой. Так больше не может продолжаться. Мне нужно думать о нашей дочке, а не только о своем горе, пойми меня. И прости. Прости за все. За то, что не смог сделать тебя счастливой. За то, что не замечал того, что с тобой творится. Не почувствовал и проспал тот момент, когда ты решилась на этот страшный шаг. Прости меня, Жанна, любимая, прости. За то, что продолжаю жить без тебя.