– Что у тебя с лицом? – поинтересовалась Елена Сергеевна Кришпель, заглянув в кабинет. С тех пор как Кришпель сделала первую пластическую операцию, ей казалось, что порядок с физиономией только у неё, а все остальные непременно плохо или странно выглядят.

– А что у меня с ним? – всполошилась Света. Поскольку вечером у неё планировалось почти свидание, то лицо было актуально. Кто ж на свидание ходит «без лица»? – Плохо выгляжу?

– Девочка моя! В твои годы плохо выглядеть сложно. Даже если ты очень постараешься, всё равно будешь свежа и мила, – польстила Елена Сергеевна. Видать, нынче она была в добром расположении духа. – Я имела в виду, что тебя просто перекосило от ужаса. Случилось что-то?

– Нет, на свидание пригласили, – зачем-то сказала правду Светлана.

– Молодец, – одобрительно кивнула Кришпель, знать не знавшая о Гериной пропаже. – Муж хорошо, а свидание – лучше. Тогда и муж долго продержится, и семейная жизнь не наскучит, и для тонуса полезно. Но, как уролог, настоятельно рекомендую проверить партнера у меня. А то вот придёт эдакий, знаешь, гардемарин и мушкетёр в одном флаконе, дворянских кровей и графского воспитания, а у него такой букет в карточке, что лечить не перелечить до самого кладбища.

– Ну, да, – вежливо кивнула Света, представив, как Елена Сергеевна утаскивает зашедшего Лёшу на анализы. – Если что…

– Ой, все вы такие щепетильные, пока в одно место петух не клюнет. Но ты обращайся по блату, для своих у нас скидки, – тут Кришпель жизнерадостно заржала.

Её смех оборвала плешь, просунувшаяся в Светин кабинет через щель в дверях.

– Вы не уролог? – на Светлану воззрились глазки-буравчики.

– Максим Петрович, опять вы, – гаркнула Елена Сергеевна так, что бедная Света аж подпрыгнула. – Нет у нас других урологов! Тут только я – единственная и неповто римая.

– А вам я ничего не покажу, – заявил посетитель оскорблённым тоном.

– Я даже не знаю, как переживу это горе, – как крокодил оскалилась Кришпель, всем корпусом повернувшись к дверям. – Вот все показывают, а вы не хотите! Да ещё интригуете!

– Да ну вас, – пробормотал плешивый. – Вы недобрая женщина.

– Милейший, так вы ж не к цветочной фее на нектар заглянули, – просветила его Елена Сергеевна. – Профессия меня обязывает не сантименты разводить, а вас, болезных, лечить. И, между прочим, ещё никто не жаловался. Потому как женщина я, может, и недобрая, а диагност хороший. Ну, что, пойдём, потрясёте меня, чтобы было о чём вспомнить на пенсии. Или так и будете глазки строить?

Судя по молчанию, пациент был почти согласен.

– Ладно, Светик, пошла я, труба зовёт. – Елена Сергеевна легко встала и двинулась к выходу. – Но моё предложение в силе. Покажи мне его хоть издалека, я его белки посмотрю и кожный покров.

– Не надо, – торопливо открестилась от щедрого предложения Света. Что-то ей подсказывало, что Лёша с мадам Кришпель общего языка не найдет. Да и не предлагал он пока ничего такого, чтобы его… кхм… осматривать.


Свидание прошло отлично. Алексей сводил Свету в парк, выиграл в тире кучу здоровенных игрушек, компенсировав отсутствие цветов, поэтому домой Света вернулась как Дед Мороз, неся под мышками зелёного бегемота, розовую птичку, красно-синее сердце размером с подушку и кота с макаронообразными конечностями. То, что кавалер выбивал мишени как ворошиловский стрелок, её слегка напрягло. У подъезда он откланялся, отчего-то засмущавшись, а раскрасневшаяся от переживаний барышня, нагруженная подарками, ринулась к лифту.

– А у нас гости, – оповестила Светлану маменька, закатив глаза. Как выяснилось позже, глаза она закатывала, желая намекнуть, что Света опять всё прошляпила.

На кухне в четыре руки уминали пирожки Боря с Лялей. Они периодически заваливались к Свете без приглашения, а та всё стеснялась намекнуть, что не любит незваных гостей. То есть, когда раньше к ней приходила Ляля, это было нормально и не напрягало. Но вот Боря мешал. При нём нельзя было переодеться, расслабиться, намазать физиономию фруктовой маской или сметаной и поковыряться в зубах при необходимости.

– Ты когда в последний раз смотрела страницу своего благоверного? – без «здрасьте» выпалила Гольдберг, едва увидев подругу. – Ой, а кому игрушечки?

– Мне, – односложно буркнула Светлана, покосившись на Борюсика. Тот блестел глазами из угла, как хомяк, у которого перед носом водили морковкой.

– Оригинально, – фыркнула Ляля. – А зачем тебе столько? Ай, да ладно, плевать! Так когда ты его в соцсетях смотрела?

– Вчера, – озадачилась Светлана. Судя по тону, у Ляльки были новости. – Я каждый вечер смотрю. А что?

– А то! Был он на своей странице! С телефона, но был. В обед! Я тебе звонила вечером, но ты была недоступна. Видать, в «Детском мире» телефоны плохо ловят, – ухмыльнулась подруга. – Так что жив твой Гера.

– А вдруг не он там был? – у Светы снова заныло где-то внутри, как у язвенника, глотнувшего колы. – Может быть, кто-то взломал?

– Да ну, не смеши! – отмахнулась Ляля. – Я сердцем чую – он. Ты этой Ольге звонила?

– Нет. Хочешь, сейчас позвоню? – нехотя предложила Света. Почему-то звонить неизвестной девице было страшновато.

– Хотим, – азартно кивнул Борюсик, которого никто не спрашивал.

Вздохнув, Светлана достала трубку, включила и набрала уже надоевший за это время номер. Она так привыкла к равнодушному автоответчику, оповещавшему, что абонент не абонент, что раздавшаяся в телефоне песня Сердючки привела её в состояние ступора. «А я иду такая вся, в Дольче Габана!» – неслось ей в ухо вместо гудков.

– Аллё! – неожиданно оборвав хит, раздражённо каркнул хрипловатый, немного развязный голос. Света даже представила, как его обладательница лениво жуёт жевачку, перекатывая её от одной щеки к другой.

– Ольга, – Света испуганно съёжилась, соображая, что именно сказать. Борюсик с Лялькой аж дышать перестали, вытянув шеи и став похожими на двух гусят у кормушки. – Добрый день!

– Поздновато просыпаетесь, – заржала собеседница. – У нас вечер. Или вы с Америки звоните?

– Нет, я вам по поводу Геры. Нам, наверное, надо встретиться, – выпалила Света, аж поморщившись от разочарования. Ну, надо же! Так глупо всё сформулировать! Надо было подготовиться!

Но, судя по гробовой тишине, воцарившейся в трубке, этой Ольге было не до формулировок. Она не издавала ни единого звука, как спящая красавица, затаившаяся в предвкушении поцелуя принца.

– Завтра вам удобно будет? – не выдержав напряжения, напомнила о себе Света. Причём вопросительная интонация так и осталась в сознании, а вслух получилась какая-то констатация факта.

– Удобно, – деревянным голосом ответила Ольга. – В семь у его дома. Там есть парк, у пруда встретимся, где кафе.

– Хорошо, до завтра, – протараторила Светлана и с облегчением повесила трубку. Разговор отнял у неё последние силы, и девушка рухнула на стул, ощущая отвратительную дрожь во всём организме, словно при начинающейся лихорадке.

– Ну? – хором провыли гости.

– Завтра встретимся, сейчас Лёше позвоню. Он не разрешил без него ходить, – доложила Света.

– Мы тоже пойдём, – просиял Боря.

– Ещё чего не хватало, – вскинулась Светлана. – Вы её спугнете! Чего мы партизанским отрядом-то попремся? Я лучше вам потом всё в подробностях расскажу! Честно.

Боря явно был недоволен таким поворотом, но мудрая Гольдберг на сей раз встала на Светину сторону:

– Не, нельзя такой бандой идти. Одна иди, а рыжего своего в кусты посади, а то эта Оля ничего не скажет. И давай Гере письмо напишем. Раз он в Интернет ходит, надо попробовать его там достать.

– И чего я ему напишу? – скуксилась Света, в сотый раз недобрым словом помянув тот день, когда вышла замуж. Как было хорошо одной!

– Да ничего! Он же всё равно если не захочет, ничего не расскажет. Напиши, что хочешь развестись, но без него это сложно. И всё, – предложила Ляля. – Если ничего не спрашивать, то, может, он понадеется, что мы от него легко отстанем. А уж когда он в ЗАГС придёт, тут-то ты у него и выпытаешь всё. А мы поможем.

– Поможем, – грозным эхом отозвался Борюсик.

– Да глупость это всё, – проворчала Света, хотя Лялька была права: от неё не убудет, если просто написать письмо. А вдруг он хоть что-то объяснит.

Письмо они формулировали при помощи Бори. Правда, писатель, оравший дурниной, что он ещё и психолог и уж в мужской психологии понимает гораздо больше дам, сочинил нечто совсем уж заумное и витиеватое. Поэтому вся троица целый час убирала лишние слова. В итоге получилось довольно простенькое и вежливое предложение развестись.

– Не будет он отвечать, – убеждённо сказала Света, отправив послание.

– Но ты хотя бы попробовала, – утешила её Ляля.


Ольга оказалась коренастой, сильно загорелой девицей с умеренно блатной манерой поведения. То есть вела она себя не совсем как гопница, но общее ощущение грубой неблагополучности и тяжёлого детства на её лице проступало. Черты лица у девушки били крупными, жёсткими, тяжёлый подбородок, слегка выдвинутый вперёд, придавал ей странной угрюмости. Хотя в целом нельзя было сказать, что Ольга была некрасивой. Отталкивающей – да, пугающей – да, но интересной, необычной и какой-то испуганной. Словно она боялась, что Света ей устроит какую-нибудь неожиданную гадость. Ольга нервно и тщательно жевала жевачку, да так, словно у неё во рту было подушечек двадцать, желваки так и ходили ходуном, а сама девица периодически причавкивала.

Алексей гулял в пределах видимости, но довольно далеко, понадеявшись на сунутый Свете в карман диктофон.

– Ну, что хотела? – без предисловий уставилась на неё Ольга.

Светлана, сбиваясь и стесняясь, честно поведала свою историю, с удивлением отмечая, что настороженность и скованность в поведении собеседницы пропадают, и та начинает смотреть на Свету даже с каким-то состраданием.

– Он у тебя деньги-то не спёр? – совершенно неожиданно спросила она, когда Света в смятении закончила свой горестный рассказ.

– Нет. Да у меня и переть было нечего, – моргнула Светлана. Вопрос был крайне странным.

– Ну и повезло, – неожиданно хмыкнула Ольга. – А от меня что надо?

– Я твою записку нашла. Что ты что-то знаешь, – почти заискивающе сказала Светлана. – О чём ты знаешь? Понимаешь, мне очень надо его найти. Я просто хочу развестись и жить дальше. Ну, и понять, почему он меня так внезапно бросил. Второе даже больше. Я уже устала думать об этом, хочу просто знать.

– Да ничего я не знаю, – как-то очень поспешно буркнула Ольга. Потом оценивающе посмотрела на Свету и качнула головой: – Я имела в виду, что про свадьбу знаю, поздравить хотела. Но вообще странно, что он на тебе женился. Алиска круче была! Не тебе в обиду. Она просто звезда, тусовщица, всегда в глянце, Гера вокруг неё как дрессированный пудель скакал. Он ей, конечно, даром не нужен был. Она своего папика позлить хотела, у них контры, сколько я себя помню. Но Гера-то об этом не знал. И вдруг – бац, и на тебе женился.

– А кто такая Алиса? – дрогнувшим голосом поинтересовалась Света. Надо же, она, оказывается, ещё ревновала! Да ещё как. Словно законный муж ей рога наставлял, хотя явно эта самая Алиса была до неё. Но то, что она была какой-то там звездой, было больно и обидно. Наверное, Гера про себя их даже сравнивал. Или он вообще тоже решил эту «звезду» позлить?! И женился из принципа, чтобы продемонстрировать, мол, на тебе?! А потом наелся, наигрался и сейчас снова скачет пуделем, как выразилась эта Оля? А Света была просто орудием мести?

– Кароян, – пожала плечами Ольга. – Её весь город знает. Тебе Гера что, не хвастался? Такая девушка вроде ордена для мужика, знак почёта пожизненный.

– Нет, – упавшим голосом прошептала Светлана. – Спасибо за информацию.

– Не за что, – Ольга, прищурившись, посмотрела на Свету и добавила: – Ты вот что. Если Геру найдёшь, позвони мне. А то я до сих пор дозвониться не могу, а он мне по одному делу нужен. Но ты ему не говори, что со мной виделась. Я сюрприз сделать хочу.

Света машинально кивнула, подумав про себя, что уж больно заинтересованный у девицы взгляд. Скорее всего, она тоже бывшая Герина пассия, а узнав, что тот без пяти минут свободен, хочет снова прибрать красавчика к рукам.

Ольга, махнув рукой, широкими шагами двинулась к остановке, ни разу не оглянувшись.

– Да плевать мне, подумаешь, – убеждённо сообщила сама себе Света, тут же поняв, что врёт. Не было ей плевать. Наверное, даже при отсутствии любви ревность может жить, как ящерица, у которой оторвали хвост. И инстинкт собственника никуда не денется ещё долго. Если вообще когда-нибудь денется.