И теперь обескураженный писатель остался один на один со своим недописанным шедевром. Гера нашёлся, но тайна так и осталась тайной. Что толку от этого архитектора, когда его сюжетная линия оказалась столь незамысловатой? И вовсе он не главный герой, а проходной персонаж. А вот марка – это очень интересный виток сюжета.

Примерно так рассуждал Борюсик, лихорадочно набрасывая на бумажках узлы и основные пункты истории. Его рабочий стол был завален этими заметками, как осенний парк листьями.

– Нам нужна Ольга, – выдал он наконец преданно таращившейся на него Ляле. С некоторых пор Гольдберг переехала к гению и создавала ему уют и условия для творчества. У Борюсика теперь были чистые рубашки, борщ в кастрюльке и преданная почитательница таланта, мотивировавшая его на активную литературную работу.

– Зачем она нам? – тут же ревниво заколыхалась Ляля. – Я, между прочим, нервничаю, когда ты про других женщин говоришь. А мне на такие темы нервничать нельзя, я буйная становлюсь.

– За Ольгой надо проследить, – не слушая её, размышлял Боря. – Света же рассказывала, что эта тетка с её работы говорила, что там всё плохо. Это значит, что марку не нашли. Иначе там бы уже была полная идиллия – улучшение благосостояния обычно этому способствует. Так! Начнём со Светы. Набери мне её.

Удивительное дело. Своенравная и непокорная Ляля уже в который раз бросалась выполнять его указания, словно вышколенный дворецкий в графском замке.


Светлана, только что с чувством и полной самоотдачей рыдавшая в подушку, категорически не желала понимать, чего от неё надо и главное – зачем.

Она даже не ожидала, что ещё может плакать по поводу потери мужа. Ей казалось, что всё перегорело, отболело, и после этой встречи она начнёт жить заново. Но вдруг оказалось, что любви-то нет, а какая-то свербящая язва в душе осталась, и никуда от этой ноющей, непроходящей боли не деться. После того как Боря с Лялей были доставлены домой, а Алексей аккуратно спросил, не сходить ли им пообедать, Света вместо того, чтобы воспользоваться его предложением, вдруг замкнулась и потребовала отвезти её к маме. Там она торопливо распрощалась с приунывшим и снова немного разозлённым Лёшей и ринулась в квартиру. Так несётся в отчий дом человек с поносом – думая лишь об одном: добежать, закрыться и никого не видеть. И это при том, что она так давно ждала, чтобы Лёша сделал первый шаг. Ну, сделал, и что? Опять сама всё испортила. Но эти мысли всплывали в голове лишь фоном, почти не задевая сознание.

Захлопнув двери, Светлана начала выть: сначала тихо, а потом всё громче и всё горше.

Ничего в этой поганой жизни нельзя было начать с чистого листа. Продолжить – можно, а начать – никак, потому что исписанные листочки до конца дней так и будут шуршать нам обо всех совершённых ошибках.


Звонок Ляли был очень сильно некстати.

– Зачем я должна узнавать про эту Олю? – раз в десятый переспрашивала Светлана. Ей страшно хотелось, чтобы Лялька отвязалась. Но та упорно бубнила своё.

– Ты же тоже в этом всём замазана, – гнула свою линию Гольдберг. – Если марка не найдена, то тебя тоже могут подозревать. Уж лучше всё выяснить, чтобы жить спокойно и счастливо.

– Я счастливо уже не смогу, – плаксиво напомнила Света. Ей очень хотелось, чтобы её жалели, а не загружали какими-то общественно полезными поручениями.

– Ай, люди даже без ноги живут. И без руки. И без совести. А ты всего-то без мужа осталась. Вон, Лёша мается, даже Борюсик заметил, – отмахнулась от её хныканья подруга. – Займи себя расследованием. И себе поможешь, и нам, и думать про свои горести станет некогда.

Наверное, это был самый веский аргумент. Что может лучше всего отвлечь от грустных мыслей? Только проблема, которая будет злить и занимать всё свободное время. Поэтому разведённым женщинам, пережившим измену, психологи иногда советуют сделать дома ремонт. Скандалы со строителями, бытовые неудобства, испорченная одежда и мебель, разборки с соседями, которым мешает дрель, топот и цемент на лестничной клетке, – всё это вытесняет горести по поводу утери супруга. А иногда вакантное место занимает весёлый бригадир, руководивший ремонтом.

На ремонт у Светы не было денег, а на расследование – моральных сил. Но когда у вас такая подруга, как Ляля, то проще согласиться, чем объяснить, почему «нет».


– Ой, да там всё по-старому, – обрадовалась Светиному вопросу Кришпель. Ей явно хотелось обсудить проблемы родственников с заинтересованным и неравнодушным лицом. – Хорошо, что ты спросила. Я уже не могу это всё в себе держать. Муж у сестры опять пить начал. У него ж украли какую-то дорогущую марку. Хотя я думаю, что не было там ничего ценного. У этого непутёвого отродясь ничего не получалось, откуда бы там взяться раритету. Нет, дура моя сестрица. Столько женихов было, а она на это чучело бесперспективное польстилась. Ей бы собой заняться, лицо натянуть, мужика заменить…

– А племянница ваша как? – перебила её Света. Разговор явно заруливал не в ту степь. – Вы говорили, у неё там тоже какая-то история была?

– А ты к чему спрашиваешь? – вдруг заинтересовалась Елена Сергеевна.

– Да у меня с мужем проблемы, – туманно обрисовала ситуацию Света. – Вот, собираю чужой опыт, думаю, размышляю. Не хочу, чтобы потом мой ребёнок вот так мучился, если я сделаю неправильный выбор.

Она аж взмокла от напряжения. Это враньё родилось как-то само собой, попутно изумив Светлану, мол, надо же, какая я сообразительная.

– Ясно. Ты молодец, – успокоилась Кришпель вместо того, чтобы насторожиться. Обычно если посторонние люди начинают интересоваться вашими личными делами и проблемами, выказывая озабоченность, то либо они собираются втереться в доверие и попросить денег в долг, либо надеются услышать, что у вас всё ещё хуже, чем у них. Обычно это ободряет и радует. – У Олечки всё налаживается. От родителей уехала, машину купила. И правильно – надо в жизни устраиваться. Молодец она у меня.

– Молодец, – эхом повторила Света и рысью бросилась в кабинет.


– Интересное кино, – пробормотал Борюсик, которому Света доложила итоги «опроса». – От родителей уехала, машину купила. А на какие шиши? Так вот я тебе скажу: это она марку продала. Никто её не крал, Ольга сама у папаши раритет спёрла! Но надо же, как всё ловко повернула, виноватого нашла… Но это надо проверить. Факт, который не доказан, остаётся не фактом, а домыслом.

– Я не буду ничего проверять, – испугалась Света. – Я вообще не люблю такие истории. Отстаньте от меня, а? Ну, пожа луйста!

– А что ты будешь делать, если мы отстанем? – влезла в диалог Ляля. – На луну снова начнёшь выть и себя жалеть? Давай звони своему Лёше. Он мастер по выяснению подробностей, как я погляжу. Заодно будет повод пообщаться. И не мычи! Тебе сейчас мужское внимание полезно для здоровья. И в первую очередь – психического.

– Не нужно мне ничьё внимание, – буркнула Светлана. – Но я позвоню. Исключительно ради вас с Борей.

– Гы, – моментально отреагировала Гольдберг. – Какая ты отзывчивая. Кланяемся в пояс.

Алексей звонку обрадовался. Во всяком случае, Свете хотелось так думать. Она кратко рассказала последние новости, втайне надеясь, что Лёша скажет, что это всё чушь, предложит плюнуть на поиски и пригласит её куда-нибудь.

Вакуум в сердце срочно требовал замещения, как пустой желудок требует пищи. Тяжесть была почти физиологическая. Светлана не была до конца уверена, что Алексей – тот самый мужчина, который ей нужен. Но и одна больше оставаться не могла. Мама не в счёт. Нужно было другое – внимание, флирт, адреналин. У Светы не было ни малейшего желания отомстить Гере – хотелось, чтобы его просто в её жизни больше никогда не существовало. А вот кто-то вместо него обязательно требовался. Или это она врала себе про «кого-то», а нужен был именно Алексей?

Ожидания Светланы ничего не подозревавший кавалер не оправдал на сто процентов. Даже на двести. Он пообещал непременно всё выяснить про Ольгу и распрощался, так и не назначив свидание.

– Ёлки-палки, – расстроилась Светлана. – И что теперь? Ждать звонка или самой ему названивать?

В квартире было пусто и тихо. Мама ушла к подруге, телевизор смотреть не хотелось. Света подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. По ту сторону бушевало уходившее лето. Светило солнце, орали дети, тявкали собачонки, и перекликались соседи.

По асфальту кто-то ползал, вычерчивая непонятные линии. Света заинтересовалась и даже перестала скучать. Линии складывались в кривенькую надпись «Любимая, вернись! Я подарю тебе весь мир!».

– Везёт же, – пробормотала Светлана. – У кого-то романтика, а кого-то муж бросил. Вся жизнь – сплошной диссонанс.

И тут автор асфальтовых художеств встал и поднял голову. Кровь бросилась Светлане в лицо, и она резко отпрянула от окна. Внизу стоял Гера. Он был явно доволен собой и удовлетворённо отряхивал ладошки, глядя на Светины окна. Конечно, Светлану он видел, потому что уже через минуту у неё зазвонил телефон и высветился номер мужа.

– Тьфу! – раздражённо поджала губы Света. На душе было мерзко. – Если припрётся, не открою.

Гера таки «припёрся» и долго жал на звонок. Не выдержав давящих на психику трелей, Света ушла в душ и включила воду на всю катушку. Шум воды заглушил попытки Геры помириться.


Алексей позвонил через пару дней и начал докладывать.

– Погоди, – перебила его Света. – Может, ты просто подъедешь и так всё расскажешь?

Это был аванс с её стороны, шаг навстречу. Но всё хорошо вовремя. Шагать надо было раньше.

– Нет, не могу, у меня аврал, – нагло соврал Лёша. – В общем, так. У Ольги просто появился состоятельный ухажёр. Она переехала к нему, никакой недвижимости у неё нет, машину кавалер дал ей покататься по доверенности. Кроме того, она устроилась на работу у него в фирме. Так что все подозрения мимо. Ещё идеи есть?

– Нет, – мрачно буркнула Света. Ей вообще было плевать и на марку, и на Ольгу. За эти два дня она чётко поняла, что хочет встретиться с Лёшей. Просто так. Вдруг что-нибудь получится. Но снова у них получалось какое-то танго – шаг вперёд, два шага назад. Они действовали в противофазе и никак не могли настроиться друг на друга. Или это только она пыталась настроиться, а Алексей просто из вежливости выполнял её поручения, в душе мечтая отвязаться от настырной курортной знакомой?

– Тогда пока, – моментально попрощался Лёша и положил трубку.

Света только крякнула от досады.


Боря был разочарован. Такая роскошная версия провалилась. Главное, так всё отлично складывалось, гладко – неординарный сюжетный поворот. А в итоге оказалось вообще непонятно что.

– Может, это всё же Гера марку спёр? – уныло предположил писатель, обгрызая уже тридцатый карандаш. Когда Борюсик нервничал, он, словно хомяк, начинал точить зубы, покусывая карандаши. Иногда он их даже перекусывал или разгрызал в щепки. Лялька решила, что это проявление гениальности, и воодушевлённо покупала любимому канцелярию для успокоения нервов.

Последнее предположение Ляле категорически не понравилось.

– Гера, конечно, пакость та ещё, но красть бы он не стал. Мелковат он для такого. И потом: кому он эту марку продаст? Как? Нет, слишком пошло, а он у нас юноша утон чённый.

– Чего это он утончённый? – недовольно поджал губы Боря. – Вот вы, женщины, странные существа! Тянет вас к недостойным и ущербным!

– Боря, я не поняла, – прорычала Ляля. – Меня к тебе тянет, например. Это что – показатель?

– Это исключение, – скромно оповестил её Борюсик. – Тебе просто повезло. А посмотри на Свету. Как можно страдать по человеку, который унизил, предал, растоптал её чувство?! При этом рядом с ней Алексей, которого она не замечает! А ведь они явная пара, я это чувствую на интуитивном уровне.

– Боря, – Лялька внимательно посмотрела на писателя. – Может, тебе любовные романы начать писать? На них сейчас спрос есть. У тебя получится, мне кажется.

– У меня что угодно получится, – хвастливо заявил Борюсик. – И об этом я уже думал. Не моё это. Ладно, оставим про романы… Что ты думаешь про эту историю, чем её можно завершить?

– Открытым финалом, – многозначительно ляпнула Гольдберг, нахватавшаяся от своего кумира всяких умных слов.

– Ляля, – недовольно скривился Борис. – Ну что ты такое говоришь? Какой в детективе может быть открытый финал? Это нарушит законы жанра.

– Тогда надо самим выяснить, где марка, и плясать уже от этого, – пожала плечами Ляля. – А можно и не выяснять, а придумать.