Шарлай - Жизнь с плохим парнем

— О, поверь мне, еще как могла. Ты уже разговаривала с Калебом?

— Нет, он пришел ко мне в больницу, посмотрел на меня как жертва на хищника и убежал, — отвечаю я, в то время как Кортни пытается сдержать хихикание.

— Я разговаривала с ним…

— Что ты ему сказала? — с любопытством интересуюсь я.

— Объяснила, что ты пошла с Блейком, чтобы сказать, что не хочешь с ним встречаться. И добавила, что ты в него влюблена, но не готова…

— Что?

— Да шучу я, шучу. Я просто высказала мнение, что вам нужно во всем разобраться, — с серьезным видом говорит она.

— Сомневаюсь, что это произойдет, — грустно отвечаю я, вспоминая о том, как он вчера вылетел из палаты.

— Просто дай ему немного времени.

— Ладно. Ты можешь оставить меня одну на минутку? — спокойно спрашиваю я, сдерживая слезы.

— Да, конечно. Мамы и Кейла нет дома, а я буду наверху.

— Хорошо. Корт?

— Да?

— Спасибо за все.

— Всегда пожалуйста, очаровашка, — ласково говорит она и выходит из комнаты.

Знаю, Кортни просто хотела помочь, но она не понимает Калеба так, как я. Он не станет приходить ко мне. Если я хочу поговорить с ним, то сама должна что-то сделать. Поэтому, я беру телефон и открываю список контактов.

Хихикаю про себя, когда палец останавливается на слове «секси», а потом нажимаю на звонок и подношу трубку к уху. На четвертом гудке, он отвечает на вызов, но не произносит ни слова.

— Калеб, не вешай трубку. Послушай, мне нужно поговорить с тобой.

Ожидаю хоть какого-то ответа, но он продолжает молчать.

— Если ты не придешь и не поговоришь со мной, то я возьму костыли и…

— Нет не возьмешь, — заявляет он, отчего у меня на лице появляется улыбка.

— Выбор за тобой, я выхожу прямо сейчас, — говорю я и вешаю трубку.

Я даже не меняю одежду, просто беру пиджак и накидываю его, что довольно таки тяжелая задача, в условиях необходимости удерживать равновесие на костылях. С трудом, но мне удается добраться до двери и открыть ее.

Как только я протягиваю руку ко входной двери, меня останавливают.

— И что это по-твоему, ты делаешь? — злобно спрашивает Кортни.

— Мне нужно увидеться с Калебом, — бурчу я, пытаясь повернуть ручку.

— Ты с ума сошла, ты ведь даже не можешь ходить…

— Мне нужно! — громко кричу я.

Даже и не думала, что я так могу.

— Ладно, но к 11 чтоб вернулась! — вопит она, наблюдая за тем, как я иду по дорожке.

Хихикаю про себя при мысли о том, как Кортни похожа на моего отца. Неожиданно, меня ослепляет свет фар грузовичка, который я раньше так ненавидела. Оборачиваюсь и вижу, как Кортни подмигивает мне, а потом закрывает дверь, и я остаюсь лицом к лицу с еще одной драмой своей жизни.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — спрашивает Калеб, громко хлопая дверью.

— Я же сказала, что мне нужно поговорить с тобой, — раздраженно отвечаю я, пытаюсь приковылять к нему поближе.

— Ты должна вернуться в дом.

— Нет, пока мы не поговорим.

— Эдди, сейчас не время…

— А когда будет время? Когда ты перестанешь бегать, Калеб?

— Просто остановись и зайди в дом, — отвечает он, сквозь сжатые зубы.

— Нет.

— Ну и стой здесь, мне все равно, — говорит он и несется обратно к машине.

— Все равно! — ору я.

— Да! — также громко отвечает он мне.

С ошеломленным выражением лица, он наблюдает за тем, как я беру один из костылей и со всей силы бросаю в него. Но Калебу удается увернуться. Если бы не недавняя авария, то я бы попала в него. Определенно.

— Ты что, сумасшедшая? — спрашивает он и поворачивается ко мне.

— Может и так, но по крайней мере, я не убегаю, боясь посмотреть правде в лицо…

— Я убегаю?

— Да, убегаешь. И когда умерла твоя мама, и сейчас. Тебе пора вырасти!

— Что, черт возьми, ты знаешь о моей маме? — спрашивает он, подходя ко мне так близко, что наши лица оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Достаточно, чтобы понимать, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что если сделать вид, что ничего не случилось, то все само собой пройдет. Но это не так, не важно, как далеко ты убежишь…

— Ты ничего не знаешь обо мне и маме. Думаешь я бегу? Нет. Я живу с этим каждый день, ты ничего не знаешь…

— Ну так чего, черт возьми, ты тогда боишься! Чего?

— Я не хочу навредить тебе! Понятно? Не хочу навредить тебе так же, как и ей. Разве ты не понимаешь, я причиняю боль всему, к чему прикасаюсь, всему! — выкрикивает он, а потом воцаряется молчание.

Мы просто стоим и смотрим друг на друга. Я вижу, как тяжело поднимаются и опускаются наши грудные клетки. Чувствую жжение в глазах от скапливающихся там слез. Я понимаю, что в первые с момента нашего знакомства, он сбросил маску. Впервые, передо мной стоит он сам.

— Ты не причинишь мне вред, — шепчу я, вытирая скатившуюся по щеку слезу.

Пару секунд он пристально смотрит на меня, а потом делает глубокий вдох.

— Ты не понимаешь…

— Тогда объясни мне, — ласково говорю я.

Он молчит, как будто раздумывая, стоит ли мне все рассказывать.

— Я убил ее, она умерла из-за меня.

Меня так и тянет спросить, что он имеет в виду, но я знаю, что если произнесу хоть слово, он, возможно, никогда больше не расскажет мне всего. Поэтому, я молчу стою на одной ноге.

— Она умоляла меня не связываться с теми людьми, но я ее не послушал. Я думал, что они — моя семья, братья. С ними я чувствовал себя непобедимым. Сначала, все шло неплохо: выпивка, вечеринки и все такое. Но потом… что-то начало меняться. И только когда мы стали бить людей и грабить старушек, я понял, что это — не я, и ушел. Я знал, что мои братья меня поймут. По крайней мере, я так думал. Они сказали, что все в порядке, но тем не менее сделали это…

— Сделали, что? — шепчу я, пытаясь говорить ровно.

— Это были они, мои братья, мои друзья. Они подожгли дом. Они говорили, что всегда будут рядом, что никогда не дадут никому причинить мне вред. А вместо этого, они сделали это сами. Они сказали, что никто не может уйти просто так. А она все еще была внутри, когда… мы были на вечеринке, и она оказалась в ловушке, и сгорела из-за…

— Нет, — говорю я, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

— Я — плохой человек, Эдди.

Калеб тоже плачет и поэтому пытается спрятать свое лицо.

— Это не правда. Это не твоя ошибка. Ты поступил правильно…

— И это стоило ей жизни.

— Я понимаю, как ты себя чувствуешь, понимаю. Годами я винила себя за смерть мамы, но знаешь, что? Это не было моей виной. Иногда так происходит, мы не понимаем почему, но Господь знает, что делает. Твоя мама гордилась бы тобой за то, что ты смог от них уйти. Ты понимаешь это? — говорю я, поднимая его лицо и глядя ему в глаза.

— Это не одно и тоже…

— Одно. Она так сильно любила тебя, и не хотела бы, чтобы ты так жил…

— Нет, это все не так. Все те вещи, которые я тебе сказал, а потом авария. Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с кем-то, я причиняю вред…

Я обрываю его, прижавшись к нему губами. Он сомневается, некоторое время, а потом целует меня в ответ. В движении наших губ отражается каждая эмоция, каждая частица его боли. Как будто таким образом, он пытается передать мне все, что когда-либо хотел сказать. Я чувствую, как его руки сжимают талию и притягивают меня поближе. Конечно же, мне приходится прыгать. Но как только, я начинаю все глубже и глубже погружаться в поцелуй, он отстраняется и прижимает свой лоб к моему. Несколько секунд Калеб смотрит мне в глаза, а потом вытирает слезы с моего лица.

— Все будет хорошо, — шепчу я, не отводя от него взгляда.

— Прости, но я не могу, — говорит он, идет к машине, садится и уезжает.

А я стою и плача наблюдаю за тем, как его машина скрывается из виду. Самое идиотское в этом то, что я плачу не потому, что он оставил меня, а потому, что он так сильно ненавидит себя. Я не знаю, как ему помочь, хотя было время, когда я чувствовала себя точно также.

— Эй, — раздается за моей спиной голос, а потом я чувствую нежное прикосновение к плечу. — Все будет в порядке, — говорит Кортни.

Я крепко обнимаю ее и плачу навзрыд.

— Все будет в порядке.

2 недели спустя

После нашего разговора с Калебом прошло 2 недели. К моему возвращению домой, они с Биллом уже переехали на новое место жительства. Мне было больно от того, что Калеб даже не попрощался, но я знала, что у него были на это причины. Надеюсь, когда-нибудь он сможет обрести спокойствие.

Я снова могу ходить без костылей, чему очень рада. Мне также, наконец, удалость написать тест по предмету миссис Коннерлей. Я получила за него самый высший балл в классе. Из-за произошедшего, я не собиралась учувствовать в литературном конкурсе, но миссис Коннерлей сказала, что из-за большой популярности его продлили на два месяца. Я пока не знаю, о чем буду писать, но что-нибудь придумаю.

Я также встретилась с Блейком, который чувствовал себя немного неловко, так как был убежден, что чуть не убил меня. Как только у него это прошло, мы договорились остаться друзьями.

Лучшим, что произошло со мной за последние две недели стала встреча с парнем, который вытащил меня из машины. Его зовут Янко, он родился в Венгрии, но вскоре, после того как его жена забеременела пятым сыном, переехал в Америку. Да, вы правильно расслышали, я сказала пятым. У них и вправду пять мальчиков. И… угадайте, что? Она снова беременна мальчиком. Они прекрасные люди и приняли меня у себя дома как члена семьи.

Так что, эти несколько недель прошли хорошо. Мне до сих пор хочется, чтобы между мной и Калебом все обернулось по-другому, но… такова жизнь. Иногда люди появляются в ней для того, чтобы изменить тебя в лучшую сторону. Даже Кортни заметила, что благодаря Калебу я стала менее жестокой и, только подумайте, за все это время я не положила в банку ни одного четвертака. Ни хрена себе как… ой. Не смотрите на меня так, я была в завязке целых две недели! Не бывает идеальных людей. Вообще, суть в том, что все изменилось к лучшему. После аварии я стала ценить даже маленькие радости в жизни. Например, моя подруга все никак не может заткнуться, но мне повезло, что она у меня есть…

— Ты вообще слушаешь меня? — ворчит Кортни, глядя на меня.

— Э… да, — отвечаю я с улыбкой на лице.

— И что я только что сказала? — интересуется она, для пущего эффекта стуча ногтями по стеклу.

— Во-первых, убери свои грязные лапы от моего стекла, а во-вторых, знаешь, как трудно сконцентрироваться одновременно и на тебе, и на вождении.

— Я так и знала, что ты не слушала, — с сердитым видом отворачивается она к окну.

— Ну же, очаровашка, не дуйся, — говорю я, хихикая про себя.

— Эй, это твое прозвище! Вот найду себе новую лучшую подругу, которая будет меня слушать и стану называть ее так.

— Да ладно, как будто ты когда-нибудь сможешь найти мне замену.

— Смогу. Я дам объявление в газету. Среднего роста, длинноволосая брюнетка с толстой задницей…

— У меня не толстая задница.

— Знаю, но если я буду искать тебе замену, то хочу, чтобы ее задница была больше моей, чтобы она не подшучивала надо мной, как ты, — говорит она, показывая мне язык.

— Это так по-взрослому.

— Да пошла ты.

— Отлично, если я теперь не твоя лучшая подруга, полагаю, мне не стоит сегодня оставаться у тебя с ноче…

— Нет, нет, нет. Беру свои слова обратно. Ты самая наилучшайшая подруга на всем белом свете, — произносит она, быстро хлопая ресницами.

— Во-первых, нет такого слова «самая наилучшайшая»…

— Ну когда ты уже поймешь, что я не придерживаюсь правил словообразования, я придумываю свои собственные.

— Медленно, но верно я начинаю это понимать, — бурчу я, припарковываясь возле ее дома.

— Кстати, — произносит она, как только мы выходим из машины. — Я говорила, что предложила Кори увидеться завтра?

— Правда? Ты наконец-то, отказалась от своей затеи?

— Конечно же нет.

— Тогда не уверена, что понимаю тебя.

— Я сказала, что мы можем увидеться завтра, но я не собираюсь приходить…

— Корт, ты не можешь так поступить.

— Запросто, — отвечает она, с дьявольской усмешкой на лице.

— То есть, ты просто оставишь его наедине с самим собой?

— Ну, типа того.

— Ты слишком много времени провела со мной.

— Знаю, никогда не думала, что это пригодиться. На следующей неделе я прекращу мучить его, но перед тем, как приму его назад, он должен усвоить свой урок, — говорит она и берет для нас пару банок содовой.