Наталья Соловьёва - Жизнь за ангела

 - Конечно, Алексей Константинович. Да, чуть с ума не сошел с вашим «фрицем»!

 - А чего?

 - Операцию ему сделал, швы наложил, уложил, а он с кровати вскочил, бежать порывался. Истерика с ним была, сначала лепетал там что-то на-немецком, а потом как заорет «Мама!», причем на нашем, чисто на-русском.

 - Вон он что? Интересно?

 - Ничего не понимаю, – сказал Соколов.

 - Ладно, придет в себя, разберемся. Будет ему «мама» - ответил майор.

 Мелешников, Иванов и Семенов вернулись в избу, где располагались разведчики.

 - Что отнесли этого «фрица в санчасть? – спросил Александр Гузынин.

 - Не знаю, – ответил Мелешников. - Доктор с ним возится, состояние конечно тяжелое, если не критическое. Молитесь, если не выживет, плохо дело, разборки будут точно, так что готовьтесь, – предупредил он ребят.

 - Славик, зачем же ты его так? – сокрушался Андрей.- Могли мы его скрутить, тем более Федя на помощь тебе подоспел.

 - Верно, - сказал Александр. - Все дело испортил.

 - Я даже глазом моргнуть не успел, как он его порешил. Хотел его прижать, думал живым возьмем. Смотрю, капут нашему «фрицу»! Лежит готовый…

 - Не знаю, ну погорячился я!

 - Погорячился.  Голову теперь нам за это оторвут! – сказал Мелешников. – Как первый день в разведке. Знаешь же, что «языка» аккуратно надо брать. Товарищей, подвел, чего нам теперь делать? Ладно, если останется живой, смогут допросить. А если он сдохнет?

 Ваня знал, что поступили они в принципе правильно, другого выхода наверное не было, но объясняться все равно придется и это не заставило себя ждать. Во взвод зашел капитан Колесов.

 - Так ребятки, кто у меня на задании был? Пойдем со мной, к командиру дивизии.

 - Началось…

 - Ну, держись! Ладно, не бойтесь, держите себя в руках, – ободрил Иван.

 В штаб вызвали в сборе всю группу, ходившую на задание.

 - Ну-ка ребятки, расскажите мне еще раз, что и как было? – допытывался комдив.

 Пришлось разведчикам по-новому рассказывать, что и как было.

 - Мы когда их заприметили, в березовой роще, засаду устроили, - рассказывал Ваня Мелешников. - Спрятались в овражке, а они выходят шесть человек, прямо на нас. Мы их пропустили немного и сзади из автомата. Двух человек уничтожили сразу, остальные в замешательстве, еще сразу не опомнились даже. Кинулись, было бежать, мы дорогу им перекрыли.

 - Крикнули им «Хенде Хох», предложили сдаться, а они не в какую, один огонь попытался открыть, мы по ним.  Что еще оставалось делать? – продолжал Александр Гузынин.

 - Они кинулись в стороны, еще троих пристрелили сразу, а четвертый бежать. Мы его хотели поймать, окружили, а он гранату достал. Андрюха сзади, гранату из рук у него выбил, а я с ножом на него навалился ну и подрезал. Он еще сопротивлялся упорно, до последнего, сдаваться никак не хотел, – пояснял Вячеслав Нестеренко.

 - Вы что живым, в нормальном состоянии не могли его привести? – отчитывал хлопцев комдив. - Если брали «языка», надо было его беречь. Ваша задача показания с него взять, а вы? Как теперь прикажете его допросить. А если он скончается, так, не успев ничего сказать? Шкуру спущу с вас! Может он ценными сведениями обладает, важными, тот лейтенант. Офицер все же! Нам дату наступления знать нужно, давно известно, что оно готовиться, а вы как дети!

 - Вы бы еще труп приволокли! Вдруг что-нибудь, скажет? С этим вы, конечно, дали промашку, – сказал майор.

 - Виноваты товарищ генерал!- ответили хором.

 - Ну, надо еще «языков» приволокем, с-под земли достанем!

 - Предлагали же мы им сдаться! – говорил Мелешников Ваня. - Сами не захотели, сопротивление оказали, а этот еще и гранату выхватил. Ну не могли мы по-другому! Не было у нас другого выхода!

 - О-о-й. Чему вас только учили? – махнул рукою комдив. - Лучшие разведчики называется. Ладно, идите. Следующий раз только работайте аккуратнее. Я вас прошу!

 Вообщем досталось им на орехи.

 В санчасти, пока Ганс спал, медсестра и доктор сидели возле него, и следили за его состоянием.

 - Катя, донор нужен, – сказал доктор.

 - Но мы даже не знаем, какая у него группа крови.

 - В том то и дело. Подождем, пока проснется. Хотя… может, документы у него были?

 - Не знаю.

 - Ладно, капельницу ему  еще хотя бы поставь, с глюкозой, а я до штаба добегу.

 - Я боюсь, а если он очнется? Что делать?

 - Не бойся, я скоро приду. – Ответил врач.

 Катя поставила капельницу, и села рядом с кроватью, пытаясь внимательно рассмотреть молодого человека, незаурядной внешности, вполне симпатичного. Русые волосы, ближе к пепельному, нос прямой, с легкой горбинкой, темные брови,  длинные ресницы, красивый рот с широкой, пухлой верхней губой. Правда, губы совсем бледные.

 Глядя на него нельзя было подумать, что он может сделать что-то плохое или представлять какую-либо опасность. Он казался ей совсем не страшным, наверное, она не так представляла себе врагов. Несколько раз, она конечно видала убитых, чисто из любопытства, но с живыми никогда не сталкивалась. Работая в госпитале, в тылу, ухаживая за раненными бойцами, она не бывала в бою.  Медсестрой, с неоконченным еще медицинским образованием, в свои восемнадцать, она помогала врачам, ассистировала хирургам, делала перевязки. Лишь относительно недавно она попала в санчасть, в непосредственной близости от линии фронта, так как хирургу понадобился ассистент, а у нее был опыт. В небольшой санчасти, находившейся при штабе дивизии, в трех километрах от передовой, бойцам оказывали первую медицинскую помощь, лечили легкораненых, всех же остальных отправляли в госпиталь, находившийся в более глубоком тылу.

 Часов 5 пацинент проспал как убитый, даже не шелохнувшись, девушка только подходила к нему каждые 20-30 минут, чтобы проверить дыхание и пульс.

 - Досталось ему? Сам виноват, никто вас сюда не звал! – рассуждала девчонка. – Всех же вас гадов перебьют, мать твою только жалко.

 Парень вдруг шевельнулся и открыл глаза, молча, уставившись на нее большими, серо-голубыми глазами. Он немного сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд, чтобы ее рассмотреть.

 Я проснулся, попробовал пошевелить руками, и почувствовал, что они к чему-то привязаны на запястьях. Открыл глаза и увидел девушку. Передо мной все еще расплывалось, и сквозь мутную пелену я попытался ее разглядеть. Кажется, мне поставили капельницу, и в вене торчала игла, закрепленная пластырем.

 - Что смотришь? Ух, гадина, не добили тебя!

 Вдруг внезапно я закашлялся и изо рта вышел сгусток, запекшейся крови, очевидно из поврежденного бронха. Я испугался.

 - Тише, тише... все успокойся, – он вытерла губы влажной салфеткой. – Возись мне теперь с тобой.

 Но Катя вдруг даже пожалела о том, что только что сказала, когда увидела невыносимую боль и отчаяние, которые отразились в тех самых, серо-голубых глазах, невероятно выразительных и  бездонных. Ничего кроме жалости она испытать не могла. Да и взгляд этот был такой же как и у тех раненых солдат, которых она видала в госпиталях, такой же отчаянный и беспомощный.

 Немного успокоившись, все еще чувствуя сонливость и сильную слабость, я закрыл глаза и снова уснул.

 Так и не найдя нужной ему информации, вскоре вернулся доктор.

 - Ну что?

 - Не знаю, спит еще пока. Глаза открывал ненадолго, приходил в себя, потом опять заснул.

 - Говорил что-нибудь?

 - Нет.

 - Давление какое? Пульс?

 - Давление низкое, восемьдесят на шестьдесят. Пульс сто, сто десять, слабый, дыхание двадцать, двадцать два. Он кашлял, кровь на губах у него была, боюсь что кровотечение.

 Доктор забеспокоился.

 - Еще не легче. Кровь, какая была?

 - Темная…

 - Значит кровотечение не легочное. Это конечно лучше, но все равно ничего хорошего. Грелку холодную ему на грудь.

 Доктор немного устал и присел за столом. Дело было к обеду...

 - Катя! Поставь кипяточку, завари ка чайку, а то пить охота. Устал я возиться с ним, с этим фрицем.

 - Хорошо! Я сейчас!- откликнулась девушка. Пажалуй я тоже не против чайку попить.

 Минут через пять чайник скипел и доктор с девушкой сели пить чай.

 - Да, Катя..., - Сказал доктор, - похоже что у нас в санчасти разведчик вражеский. Такие вот дела...

 - Да ну!

 - Наши ребята уничтожили группу из шести человек, в роще, не подалеку отсюда. Увидили их и в засаду, те их не заметили, вот и попались. Если он из разведки, то и русский может знать. Ведь разведчики немецкие прослушивают разговоры и переводчики у них есть.

 - Так вот оно что оказывается! А я то думала откуда. Тогда все ясно. Вот гад!

 - Так, что ты с ним поосторожней! Хотя конечно боятся его не надо, состояние очень тяжелое, сейчас не опасен, вряд ли что-то предпримет. Но бдительность не теряй!

 - Я поняла.

 - В словах осторожнее и лишнего ничего не скажи.

 - Ясно.

 - Вот выживет или нет не знаю, кровопотеря заначительная. Но может придет в себя, чтобы хоть допросить успели.

 Вскоре действие лекарства стало проходить и еще через час я постепенно очнулся, по мере того как отходил наркоз, снова почувствовал тупую ноющую боль. Когда открыл глаза, ко мне подошел доктор, пододвинул стул и сел возле меня.

 - Ну что проснулся?   Хватит спать, хватит. Может скажем что-нибудь?

 Я молча посмотрел на доктора.

 - Будем молчать? – спросил доктор. – Как же это ты так попался? А-я-я-я-я-й…А новость слыхал? Нет? Тогда я тебе скажу… Катя, он новость еще не слыхал! – заулыбался доктор. - Внимание! Внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом!

 Но улыбки на лице пациента доктор не увидел, потому что тот не отреагировал. Я продолжал смотреть на него и лежал совершенно спокойно.

 - Да-а-а-а…Ну шуток мы как видно не понимаем…Хорошо! Придется пока по-немецки. Знаток из меня не ахти, но кое-что я все-таки знаю.Ви фюлен зи зихь? (Как вы себя чувствуете?), – спросил по-немецки. – Ферштейн зи михь?

 Конечно, я его понял.

 - Шлехть. Ихь хабэ швиндель унд брусшмэрцэн (Плохо, голова кружится, боль в груди), – ответил я ему.

 - Что он сказал? – спросила девушка?

 Я понял, что она совсем не знала немецкого.

 - Я конечно не очень хорошо, но знаю немецкий. Говорит что ему плохо, боль в груди.

 - А-а...

 - Группа крови, какая? Ди блютгуппэ?

 - Ихь вайс нихьт. Лигенлясэн.(Я не знаю, забыл), – точно уже я этого не помнил.

 - Еще не хватало.

 - Дритэ (третья), – кажется что эта, я не был совсем уверен.

 - Третья?

 - Йа

 У меня неприятно кружилась голова, меня тошнило, я сделался бледным как полотно.

 - Мир ист иубэль.

 - Он что-то сказал про мир?

 - Его наверное тошнит?! – догадался доктор.- Голову скорей! Голову поверни набок!

 Меня вырвало, хотя, наверное было почти нечем, желудок был пустой, во рту была горечь.

 - Это из-за морфина, такое может быть, все же наркотик, – предположил врач.

 Вскоре в санчасть зашел солдат, вероятно один из разведчиков.

 - Разрешите войти?

 - Что вам?

 - Там у вас пленный, меня просили узнать как его состояние.

 - Хреново! Я уже установил, какая у него группа крови. Найдите мне донора, срочно! Спроси у кого третья. Понял?

 - Так точно! – тот выбежал из санчасти.

 - Я бы сама дала, но у меня вторая, а у него третья.

 - Твоя кровь ему не подойдет.

 - Григорий Яковлевич, спросите у него хоть, как его зовут?

 - Ви хайсен зи? Ви ист дэн руфэн? ( Как ваше имя? Как вас зовут?)

 - Ханс.

 - Ганс его зовут.

 - Ганс? – хихикнула девица, явно развеселившись. – Все они, что ли Гансы и Фрицы? Других имен у них, что ли нет?

 - Она еще издевается, – подумал я про себя. – Мое имя ей кажется смешным! Хотя, оно и правда дурацкое, тоже самое что Иван.

 Вскоре снова зашел солдат…

 - Вызывали? Мне сказали, что здесь раненному кровь нужна.

 - Да проходи. Группа крови у вас, какая?

 - Третья

 - Точно?

 - Точно. – Ответил боец.

 - Тогда приготовься. Катя возьмешь у него кровь.

 - Хорошо.

 - А кому кровь нужна? - солдат заглянул в палату.