Сначала она растерянно посмотрела на меня, а потом  зарыдала. На глазах у девушки вдруг появились слезы! Кажется, за все это время она впервые пожалела меня.

 - Ты что, плачешь? Не надо меня жалеть… Я же…

 - Зачем ты так? Не надо, не умирай.

 Температура упала, но мне стало совсем плохо. Когда пришел врач, у меня появилась, слабость, нарастали боль, одышка, давило на сердце. Он осмотрел меня снова - пощупал пульс, измерил давление, оно наверное было очень низким.

 - Чего медлишь? - назвал препараты. – Набирай!

 Мне что-то ввели внутривенно. Я перестал метаться, успокоился, закрыл глаза и уснул…



Глава 26

 Катя сидела у постели раненного и молча на него смотрела. Тот спал совсем тихо, провалившись в глубокий сон, казалось не дышит, лицо его было спокойным. Доктор пощупал пульс.

 - Живой? - спросила девушка.

 - Живой еще. Спать иди, - ответил ей доктор.

 - Сейчас.


 Во сне я видел своего отца, он звал меня к себе, предлагая переправиться на лодке на другой берег.

 - Папа?

 - Садись. Здесь много рыбы. Хочешь, я возьму тебя с собой?

 - Ловить рыбу? Но у меня ничего нет!

 - Ничего и не надо. Там её можно ловить даже руками! Ты даже не представляешь, какая она большая. Идем… Я так долго тебя не видел, ты вырос без меня. Сынок! Иди ко мне.

 Я подошел к лодке, намеривая сесть в неё. Страшно не было, а присутствие отца успокаивало…


 Доктор ушел, а Катя продолжала смотреть на спокойное лицо Ганса, прощупав через какое-то время пульс, попытавшись определить дыхание, она вдруг забеспокоилась.

 - Эй Ганс! Не надо! Слышишь? Не надо, Ганс! – взяла его руку. – Ты же слышишь меня? Не надо пожалуйста! В плену не так страшно, ну заставят работать, но ты выдержишь… Я знаю, ведь ты же не злой, не злой, в самом деле… Это Гитлер во всём виноват, будь он проклят! Это он во всём виноват! - она вдруг снова заплакала. Ей было почему то жаль молодого симпатичного  парня и было немного не по себе от мысли, что сейчас он умрёт и ей придется сидеть одной с покойником. Как она уснет, если он будет лежать здесь рядом? Во всяком случае, все равно не было слишком приятно. Доктор наверное уже спал у себя и будить его до утра ей не хотелось.


 Сквозь сон, я вдруг услышал её голос, который звал меня, увидел её, почувствовал как  она взяла меня за руку… пошел за ней, а видение отца вдруг исчезло.


 Катя увидела, как парень вдруг вздохнул, шевельнул пальцами…

 - Нет, живой… Живой, слава Богу! Гад же! Не шути так больше со мной! Не пугай меня так больше!!! Я и так покойников боюсь, не хватало, чтобы ночью ещё с покойником сидела!

 Она уснула прямо возле него, сидя на стуле.


 Проснулся я утром, когда открыл глаза, увидел спящую прямо на стуле, около моей постели девушку.

 - Неужели она просидела возле меня всю ночь? – подумал я с удивлением.

 Катя проснулась.

 - Как ты?

 - Ничего,  мне уже лучше.

 - Григорий Яковлевич! - крикнула девушка.

 - Что случилось? Ганс этот помер? Покойников что ли никогда не видала? – доктор зашел в палату.

 - Да нет, он живой. Глаза открыл!

 Доктор был несколько в замешательстве, наверное, ожидавший увидеть другую картину.

 На лице его выражалось недоумение.

 - Что, в самом деле?

 - Ну, видите же!

 Доктор меня осмотрел.

 - Надо же? Я уже думал ты на том свете... Как самочувствие?

 - Мне лучше... Только сил еще нет.

 - Слабость чувствуете?

 - Да, голова кружится, немного.

 Врач измерил  давление.

 - Давление еще низкое. Катя, сделай ему перевязку. Чай крепкий, питья больше.

 - Хорошо.


 С этого момента я стал поправляться. Температура больше не поднималась, хотя еще раз была 37, и мне с каждым днем становилось немного лучше.

 Девушка принесла кружку.

 - Пей. Это чай, сладкий, с сахаром, легче будет. Сейчас перевязку сделаем.

 - Катя, - обратился я к ней.

 - Что?

 - Это ты меня звала? Разговаривала со мной, когда я спал?

 - Да.

 - Зачем? Я…всё слышал. Ты не хотела меня отпускать, не хотела чтобы я умирал. Почему?

 - Я покойников боюсь! – засмеялась и ответила она шутливо.- А ты даже почти не дышал, я думала ты умер. Напугал меня, дурак! Ещё ночью! А я одна.

 - Прости… я не хотел, - улыбнулся я. -  Я больше так не буду.

 - Только попробуй!- она погрозила мне кулаком.

 Стали снимать бинты, Катя резко дернула повязку.

 - Ай!

 - Чего кричишь? Все уже сняла.

 Доктор осмотрел швы, рану обработали йодом, наложили салфетку и снова завязали. Дали обезболивающую таблетку.


 После, в процедурной доктор осматривал и делал перевязки солдатам, у которых были легкие или незначительные ранения, они лечились на месте. Все тяжелораненые как я говорил, были в госпитале, поэтому в санчасти, я  лежал в гордом одиночестве, рядом стояли еще три кровати, которые были пустыми. До меня доносились голоса, но я никого не видел.


 Закончив перевязки, Катя зашла ко мне с тазиком теплой воды, полотенцем и мылом.

 - Ты что собираешься делать? – спросил я ее.

 - Помыть тебя, ты весь вспотел.

 Она откинула простыню, села рядом. Сначала умыла лицо, потом шею, мне было приятно. Поочередно она протирала все открытые участки тела, плечи, руки, живот. Наконец дело дошло до ног.

 - Что она сейчас со мной сделает?! - вдруг пронеслись мысли.

 Мне стало ужасно неловко. Глаза сделались круглыми, я отчаянно завопил:

 - Эй! Ты хоть штаны с меня не снимай! Партизанка!

 После этого, это прозвище прочно приклеилось к Кате. Я часто называл ее так, но она кажется не злилась, а развеселившись начинала смеяться.

 А ей хоть бы что! Делая равнодушный вид, она продолжала делать свое дело.

 - Подумаешь, что я там не видала?  Надо бы их с тебя снять и отшлепать по заднице ремешком хорошенько!

 - Развратная девка! Совсем стыд потеряла здесь с мужиками, – подумал я. В слух произнес, – Мне и так уже досталось!

 - Наверное, еще мало!

 - Опять издеваешься!

 Закончив, водные процедуры, Катя сменила белье, постелила чистую простынь, надела на меня чистую белую рубашку из хлопка и льна, которую носили советские солдаты под формой, такие же брюки. После этого снова накрыла меня простыней и сверху легким одеялом. Мне стало хорошо, я снова уснул. Больше в этот день меня никто не беспокоил.


 Покорми его, - сказал доктор. – Может он хоть что-нибудь поест? Сходи на кухню, попроси куриный бульон, скажи, что для раненного. Катя принесла  мне бульон.

 - На, поешь. Я бульон куриный тебе принесла. Ну…суп. Понимаешь? Он силы тебе придаст. Ешь… - она пихнула ложку мне в рот.

 Но мне ничего не хотелось, разве что пить, и совсем не было аппетита. Несколько ложек я съел, но больше не смог проглотить.

 - Съешь ещё ложку, - настаивала  Катя. Но я замотал головой и отвернулся.

 - Не хочу… не могу больше!

 - Ты должен поесть. Давай  еще одну, – она совала мне ложку, одну и другую… - За папу… за маму… - совсем как с ребенком.


 - Катя. Катя!

 - Чего ты кричишь?

 - Доктора позови.

 - Зачем тебе доктор? Вышел доктор, нет его пока.

 - В туалет хочу.

 - Я тебе помогу.

 - Не надо!

 - Ну нету доктора! Нет!

 Тут я завыл.

 - Да не реви ты!

 Вскоре пришёл доктор.

 - Как больной?

 - Сил с ним нет! Все время стонет, капризничает, отказывается меня слушать…  К тому же надо за ним уход, а он меня даже к себе не подпускает.

 - В чем дело? – доктор спросил меня строго.

 - Я…я не хочу, чтобы девушка...

 - Хорошо. Если вы понимаете русский язык, то постараюсь вам объяснить, если не понимаете, то ничем не могу вам помочь. Эта девушка медсестра, она для того и приставлена, чтобы ухаживать за раненными. Я не могу с вами сидеть постоянно, у меня и так дел хватает. Если вы думаете, что с вами будут здесь нянчиться, то нянчиться с вами, здесь никто не будет. Если нужен за вами уход, то обращайтесь к медсестре, её зовут Катя, со всеми вопросами к ней… Вам оказывают медицинскую помощь, вас лечат и будьте довольны! Если вас что-то не устраивает, вас выкинут отсюда, вам ясно?

 Вообщем не было со мной сладу. Поначалу пациентом был я совсем капризным, только потом попривык понемногу и перестал стесняться девчонки.


 На следующий день, с утра мне как обычно стали делать перевязку, дренаж наконец решили убрать, поскольку держать его уже не было необходимости. Но стоило только доктору попытаться это сделать, как я заорал от боли как ненормальный.

 - Ты чего орешь?

 - Больно, - ответил я доктору.

 - Терпи.

 Мне снова попытались вытащить эту трубку и снова я заорал во все горло.

 - Больно! Ай! Не надо... Больно! Больно!!! Больно!!! - заладил как попугай.-А-а-а-а...

 - Так! А ну прекратил! Тебя что, режут? Нет - тогда замолчи! Когда тебя резали ты тоже так орал?

 Я замолчал. Потом набрался сил, но еле вытерпел.

 - Все успокойся...

 Мне сделали обезбаливающее и успокоительное, после чего я попытался заснуть и лежал с закрытыми глазами.


 В тот же день в санчасть заглянул Мелешников. В дверь постучали и я услышал голос, показавшийся мне знакомым.

 - Здравствуйте, товарищ майор!

 - Здравствуйте!

 - Что с этим пленным, немцем которого мы взяли, живой еще? Меня узнать просили, хотят решать, что дальше с ним делать, куда, и можно ли его отправлять?

 - Живой. Состояние конечно еще тяжелое, но стабильное, может выкарабкается.

 - А увидеть его можно?

 - Можно, проходите он там…

 В палату вошли.

 - Эй ты! Га-анс!

 Я открыл глаза, он смотрел на меня. Увидев знакомое лицо, сам не знаю почему, я вдруг улыбнулся.

 - Узнал меня? – спросил он.

 - Узнал. Я тебя уже видел. Зачем пришел?

 - Посмотреть на тебя хотел, давно не видал. Самочувствие как? Здоровье? – он усмехнулся.

 - Спасибо, хорошо. Замечательно! – я попытался ответить шуткой.

 - Вижу.

 - Зачем тогда спрашиваешь?

 - По делу.

 - Ты обо мне беспокоишься?

 - Очень! Места не нахожу!

 - А-а. Что черви в могиле меня еще не съели? Прости что еще живой, – я сказал виновато.

 Оба мы рассмеялись.

 - Для вас хороший «фриц» - мертвый «фриц».

 - А вот это верно! Какой ты догадливый? Даже чувство юмора еще есть?! Ты что на нас ничуть не обижаешься?

 - Нет, я не гордый. Можно узнать, как тебя зовут?

 Тогда мне было плохо, и я не запомнил.

 - Иван.

 - Иван? А настоящее имя?

 - Так и зовут, Иван. Это и есть мое настоящее имя.

 - Иван… Ты, наверное меня ненавидишь?

 Ваня молчал, видимо не находя ответа.

 - Зачем же вы товарищей моих убили? Я один теперь, без друзей остался.

 - Извини, так уж вышло. А ты как хотел?

 - Я ведь такой же простой солдат, как и ты, выполнял приказы. Глупо все как-то… Все же спасибо тебе.

 - За что?

 - За то, что не бросил, помощь мне оказал. Я был ранен, ты мог бы меня убить.

 - Ты же знаешь, почему я этого не сделал.

 - Знаю, но все равно спасибо. Знаешь сказку, про Маугли?

 - Читал.

 - Мы с тобой одной крови.

 - Ну, уж нет! Тут ты ошибаешься. С чего это ты взял? У меня не может быть с тобой ничего общего.

 - Мы же коллеги…ты тоже разведчик. Бабушка у меня русская. Их с дедом выгнали из России, большевики забрали все, что у них было.

 Мы действительно были похожи, и у нас было много общего. Ваня оказался моим ровесником, ему тоже было 22 года, только я был на несколько месяцев старше. Оба лейтенанты, оба служили в разведке.

 - И поэтому ты воевать пошел?

 - Может, быть… Ты меня понял. А теперь… видишь, как вышло? Не могу я больше. Ничего не хочу, устал. Дай мне руку, – я протянул свою. – Мир?

 Ваня, немного замешкавшись, выдержал паузу. Сначала мне даже показалось, что он на меня надулся или испытывает презрение, но затем он все-таки сделал то же самое, мы пожали друг другу руки.

 - Ладно, Ваня, ты пока иди, я хочу побыть один. Не обижайся, мне лекарство какое-то дали, спать хочется.