- Да.

 - Знаете ли вы, что по законам нашего государства и по законам военного времени вам полагается смертная казнь? Вас могут за это расстрелять.

 - Знаю. А что вы от меня хотите? Я же служил в немецкой разведке. Я выполнял приказы своего командования! Что, я должен быть белым и чистым как ангел? Хотите меня расстрелять?  Вот я! Расстреливайте, что вам еще нужно! Легче вам от этого будет? Зачем этот спектакль? Устроили представление.

 - Хорошо, - майор подсунул листок и ручку. - Подпишите еще вот эти бумаги.

 - Что это?

 - Это протокол вашего допроса, где вы подтверждаете свои показания, что все сказанное вами верно.

 - Это что? Смертный приговор? Я не буду ничего подписывать.

 - Будете.

 - Не буду! – в голосе звучало упрямство.

 Нашли дурака! Майор совал в руки ручку.

 - Подписывай!

 - Я не умею!

 - Не можешь на русском, пиши на немецком.

 Он указал на листочке.

 – Вот здесь,  внизу. Все записано с моих слов, верно, – схватил меня за волосы, – Ну! Мразь!

 Медленно, старательным почерком, я выводил свою подпись.

 - Ну вот! Смотри, какой грамотный! Надо же, ни одной ошибочки. Русский так не пишет, а говорил, не умею! – обратился к присутствующим, - А теперь оставьте меня с ним наедине, нам есть о чем побеседовать.

 Все посторонние вышли. Майор подошел ко мне.

 - Ну что, щенок? Как ты говоришь, бабушку твою звали?

 - Анна.

 - А фамилия как?

 - Новацкая.

 - Новацкая значит? – он со всего маху ударил парня по лицу, так что разбил ему губу и тот едва не свалился со стула.- А маму твою как звать?

 - Зачем это вам? С какой стати это вас интересует?

 Он схватил  меня за ворот, так, что сдавил мне горло.

 - Я спрашиваю, отвечай!

 - Мария.

 - Мария? Гаденыш! – майор снова залепил мне пощечину.

 Парень смотрел на него исподлобья, выражая недоумение, в то же время, будто догадываясь о чем-то.

 - Кто вы такой?

 - Я? Я твой дядя!

 Несколько секунд я молчал, не  в силах от шока вымолвить не слова, потом наконец нашелся.

 - Вы, мой дядя?! Ха. Здравствуйте дядя! – рассмеялся сквозь слезы.

 Такого поворота я не ожидал, это было для меня полнейшей неожиданностью. Мало сказать, я чуть с ума не сошел от такого сюрприза. Я поверить не мог, что такое возможно! Это было невероятно, но тем не менее факт! Как так он мог меня найти? Оказалось, что Сивашская дивизия формировалась в Одессе! Сначала мой дядя служил в разведке, простым красноармейцем, а потом перешел в структуру НКВД и дослужился до майора.

 Но я, как я мог попасть в ту самую дивизию?!

 - У тебя еще брат двоюродный есть, к твоему сведению, мой сын, Сергей. А ты еще воевал против него, гнида!? Племянничек нашелся, сволочь фашистская! Но только учти, об этом никто не узнает, ни одна собака! И ты не откроешь поганый свой рот, потому что ты сдохнешь! Я тебя уничтожу, так и знай! Сам расстреляю, собственноручно. Понятно?!  - Зайдите! – он крикнул за дверь.

 Затем обратился к солдатам.

 - Уведите его! - Дал распоряжение капитану. - Отведите его подальше отсюда и расстреляйте немедленно, нечего с ним церемонится. Вам ясно?

 - Так точно.

 - Выполняйте приказ.

 Я увидел, как вышел капитан, он что-то сказал конвоирам и мы пошли.

 - Куда вы меня ведете?

 - Иди, там узнаешь.- Ответил солдат.

 Пришедшая с завтраком, ничего не подозревающая Катя, увидела солдата, который стоял у сарая, и обратилась к нему.

 - Привет! Ну, чего смотришь? Я пленному поесть принесла.

 - Зря пришла, – услышала ответ.

 - Это почему?

 - Нет его.

 - Как нет? А где он?

 - Забрали его, только что увели. С НКВД  приехали.

 Катюша бросилась к штабу дивизии. По дороге наткнулась на шедшего ей на встречу майора Савинова.

 - Товарищ майор, разрешите обратиться?

 - Да.

 - Тот пленный, который у нас в санчасти лежал, где он?

 - Тебе зачем? Какая разница?

 - Я просто хочу узнать, что с ним, скажите, пожалуйста! Говорят, его увели куда-то? Его отправили в лагерь?

 - Не твое дело. Только что с НКВД приехали, расстреляли, наверное, уже его.

 - Как расстреляли? – ахнула девушка. - За что?

 - Не спрашивай больше, ступай лучше отсюда.



Глава 43


 К штабу НКВД подъехала машина, из нее в сопровождении лейтенанта вышла женщина. В кабинет постучали.

 - Войдите!

 - Товарищ полковник, ваше распоряжение выполнено. Мы доставили вам Татьяну Апраксину.

 - Пригласите ее, пожалуйста.

 Вошла женщина, лет сорока, миловидная, со светлыми волосами. Для своих лет, она выглядела все еще хорошо, и кажется мало изменилась.

 - Здравствуйте, - она поздоровалась.

 - Проходите, садитесь Татьяна Яновна…

 - Мне сказали, что Саша хотел меня видеть и почему-то срочно велел сюда приехать, прислал за мной машину.

 - Это я хотел вас видеть, - сказал полковник, - разговор к вам есть.

 - А что случилось, что-то с Сашей или с Сережей?

 - С ними все в порядке, а вот с вами может быть нет, но вы не пугайтесь.

 - Да что случилось? – женщина занервничала.

 - Меня интересует ваша девичья фамилия.

 - Зачем?

 - Ваша фамилия Новацкая?

 - Ну, и что?

 - Вашу мать звали Анна, не так ли?

 - Какое это имеет ко всему отношение?

 - Такое! У вас еще есть брат и сестра, Мария. Где они?

 - Я ничего о них не знаю. Честное слово! – по щекам ее потекли слезы.

 -Зато я знаю, - продолжал полковник НКВД. - Они уехали в Польшу. Ваш отец был поляк, а сестра, Мария, в последствии вышла замуж за немца и уехала в Германию.

 - Вы думаете, я шпионка? Я клянусь, что не общалась с ними.

 - Ну, в этом вас пока никто не обвиняет. Вы знаете, что у вашей сестры есть сын?

 - Сын? Возможно…я не знаю!

 Ей показали фотографии.

 - Взгляните на эти фотографии. Вы кого-то узнаете?

 - Нет. Здесь же немцы какие-то!

 - Посмотрите внимательней, тот, что слева, вам никого не напоминает?

 - Нет, я его не знаю.

 - Это ваш племянник.

 - Что? Нет, этого не может быть! Это не правда! – она зарыдала.

 - Успокойтесь. Принесите, пожалуйста, чаю! – полковник крикнул адъютанту. Обратился к Татьяне, - Возьмите себя в руки. Этого немца зовут Ганс, точнее Краузе Ганс Вильгельм. Он был тяжело ранен и попал в плен к одной из наших дивизий. Хорошо владеет русским, окончил берлинский университет, факультет журналистики. На допросе показал, что бабушка его была русской и звали ее Анна Новацкая, а маму зовут Мария. Маленьким он жил в Польше и воспитывался бабушкой

 - Что с ним? Он сейчас жив, этот Ганс? – тетя переживала.

 - Да, я могу вас уверить, - успокоил ее полковник

 - Что с ним теперь будет?

 - Все зависит от него самого. По всем правилам, как вы знаете, мы должны его расстрелять, как  немецкого разведчика и диверсанта. Но есть одно но, если он согласится с нами сотрудничать, я могу облегчить его участь. Сибирь и лагерь для военнопленных, это самое лучшее, что может его ожидать, вряд ли он сможет этого избежать.

 - Пожалуйста, оставьте его в живых! Я очень прошу, не убивайте его, он все же сын моей сестры, мой племянник. Я могу его увидеть?

 - Нет, это вряд ли получится, я не могу этого допустить. Ваш муж сейчас уехал, чтобы со всем разобраться на месте и провести с ним переговоры.

 - Что? Он может его убить, я его знаю, чтобы не дать себя скомпрометировать. 

 - Черт, об этом я как-то не подумал. Пожалуй, вы правы. Хорошо, я сделаю все что возможно, – он снял трубку телефона. - Соедините меня со штабом 13-й армии, 15-й стрелковой…

 В части раздался звонок.

 - 15-я стрелковая, слушаю…

 - Майор Апраксин у вас? Полковник Мечников…

 Меня провели мимо части, окольными путями на окраину села, к стоящему несколько в отдалении заброшенному сараю, где раньше держали совхозных коров. Следом за нами подошел майор. Мне зачитали короткий приговор:

 - Краузе Ганс. Военным трибуналом, за шпионаж, разведку, диверсионную и подрывную деятельность, вы приговариваетесь к смертной казни, через расстрел. Приговор привести в исполнение.

 После чего поставили к стенке.

 - У вас есть последнее желание? – спросил дядя.

 - Нет.

 В тот момент мне даже в голову ничего не пришло.

 - Хотите выкурить сигарету?

 - Я не курю.

 - Жаль, этот самый случай, когда курение продлило бы вам жизнь. Выше последнее слово, вы имеете право его сказать.

 - Мне нечего сказать.

 Немного помолчав, я огляделся по сторонам. Сам не знаю почему, но вдруг произнес:

 - Схороните меня под березой.

 Мне хотелось, чтобы меня хотя бы похоронили по-человечески. Одиноко стоящее деревце, вполне для этого походило, чтобы обрести под ним вечный покой.

 - Что ж, - майор кивнул головой, – тогда…

 - Подождите! Дайте мне еще одну минуту, пожалуйста.

 - Одну минуту? – спросил капитан. – Не много ли вы просите?

 Но и этого мне было достаточно, чтобы собраться и попрощаться с этим миром.

 - Дайте ему минуту, – сжалился надо мной майор.

 - Хорошо, я засекаю. Время пошло. - Сказал капитан.

 Воцарилась полная тишина, на минуту все замолчали. Я посмотрел на ясное небо, на котором не было ни облачка, вдохнул ноздрями воздух…

 Если бы я раньше знал, что минута может длиться так долго, целую вечность! Мне показалось, что время остановилось, я пытался запомнить каждое мгновенье, последнее в своей жизни, понимая, что больше меня не будет. Нет, я не боялся смерти, просто мне было жаль, что жизнь закончится так рано, в самом расцвете сил, едва мне исполнилось 23 года. По роковому стечению обстоятельств, сегодня был день моего рождения. Пули, оборвавшие мою жизнь, должны были стать единственным для меня «подарком». О пощаде я не просил и на милость не надеялся, как не надеялся и на чудо.

 Капитан посмотрел на часы.

 - Ваше время вышло, – он кивнул головой. – Приступайте…

 Один из солдат, зачем-то подошел ко мне. Дядя видимо решил надо мной поиздеваться.

 - Может ты еще напоследок, крикнешь «Хайль Гитлер!».

 - Не смешно. Ничего я кричать не буду. Я что похож на идиота?

 - Хм? Вы что хотите сказать, что не преданы фюреру?

 - Мне на все наплевать, и на вас тоже, на том свете все равно будет. Какая разница?

 - Хотя? Вы правы! – изумился майор. - С другой стороны правильно рассуждаете.

 Он как будто издевался надо мной, в его поведении было нечто странное. Он вел себя как палач, но при этом старался, как можно гуманнее казнить свою жертву.

 Мне попытались завязать глаза, какой-то материей, меня вдруг охватила паника.

 - Не надо! Пожалуйста, не надо! Не закрывайте глаза!

 - Снимите повязку, раз он так хочет.

 Увидев свет, я успокоился. Спокойно встал у стены, последний раз посмотрел на дядю, наверное думая, что может  в нем проснется хоть капля жалости, но этого не произошло.

 - Прощайте, – сказал я тихо, опустив голову.

 - Оружие наготове! – скомандовал Апраксин.

 Солдаты вскинули винтовки.

 - Целься.

 Осталось скомандовать «пли», он готовился махнуть рукой.

 Вдруг, внезапно раздался крик:

 - Стойте!

 Я увидел бегущего политрука.

 - Стойте! Подождите пока, не стреляйте!

 - В чем дело? – спросил майор.

 - Товарищ майор, подождите! - он выговаривал явно запыхавшись. - Мне надо поговорить с вами.

 - О чем? Какого черта вы вмешиваетесь?

 - С вами хотел еще поговорить командир дивизии.

 - Прямо сейчас? Это так срочно?

 - Срочно товарищ майор.

 Они отошли в сторону, он что-то сказал моему дяде, тот подозвал капитана.

 - Подождите. Я скоро вернусь, без меня ничего не предпринимать!

 Оставив солдат меня охранять, они подошли к машине, стоявшей у школы и уехали.

 В полном недоумении я присел, закрыл глаза руками, потом уставился в одну точку.

 - Повезло тебе, – произнес один из солдат.

 - Если бы не минута, которую ты просил, быть бы тебе уже на том свете. Тебе что сволочь всегда так везло? – добавил второй. - Ты еще не радуйся раньше времени.