Кэтлин вскрикнула, тело прильнуло к нему, когда Дерек, наконец, вошел в нее, бережно и неторопливо, делая ее своей женой во плоти, так же как и в сердце. Они любили друг друга там, на ковре, окруженные подарками, которые он вручил ей, и разбросанной разноцветной оберточной бумагой. Свечи горели ровным пламенем, веселые цветные огоньки на елке отбрасывали причудливый свет на мужчину и женщину, безмолвно слившихся вместе после любовных ласк.

Дерек встал на ноги и легко поднял Кэтлин мускулистыми руками.

— Я люблю тебя, — прошептала она, покрывая поцелуями его шею.

Ее обнаженное тело мерцало, как слоновая кость, огонь играл на коже, отсвечивая бликами, похожими на прозрачные драгоценности. Дерек посмотрел  на Кэтлин с таким выражением, которое одновременно и напугало, и вознесло: взглядом сильного мужчины, любящего так яростно, что он бессилен перед этой любовью.

— Бог мой, я люблю тебя, — произнес Дерек дрожащим голосом, затем оглядел гостиную. — Я хотел подождать, хотел, чтобы ты надела сорочку, которую купил для тебя, и хотел, чтобы тебе было удобно в нашей кровати.

— Мне удобно везде, где ты, — уверила его Кэтлин с горящими глазами, и он крепко прижимал ее к себе, пока нес в их комнату.

Большинство подарков осталось на полу в гостиной, но два были зажаты в руках Кэтлин: медальон в форме сердца и музыкальная шкатулка. Зимой царит холод, но не в сердце Кэтлин. У нее всегда будет своя синяя птица счастья и согревающие воспоминания о первом настоящем Рождестве, во время которого звучала песня ее любви.