– Юля, Юля, он возвращается! Он обратно бежит, Юля!

– Ну да… И что? Добежал до пруда, теперь обратно бежит. Здесь только одна дорога, Люба! До пруда и обратно! Он не за нами бежит, он по своему спортивному маршруту бежит, успокойся, Любочка! Не падай в обморок, прошу тебя!

Наверное, зря она сказала про обморок. Люба глянула на нее странно, в распахнутых глазах мелькнула отчаянная дикая мысль… И вдруг – оп! Шагнула вперед и завалилась на ровном месте, прямо ей под ноги. И застонала громко:

– Ой… Ой, нога! Я ногу подвернула, Юль… Ой, как больно…

Юля растерялась – как-то все слишком быстро произошло, в одно мгновение. Даже не сообразила, о чем спрашивает подбежавший мужчина. Хотя – о чем в такой ситуации можно еще спросить?

– Что случилось? Вам плохо, да?

– Я… Я запнулась, упала… Ногу, наверное, подвернула… – тихо лепетала Люба, преданно глядя в глаза склонившегося к ней мужчины.

– Встать можете? Давайте, я вам помогу… – спросил он.

– Ой, нет! Мне больно! Нога! – простонала Люба.

Юля наконец пришла в себя, тоже склонилась над Любой, проговорила ей на ухо:

– Люба, вставай… Неудобно…

– Но я и в самом деле не могу! Такая ужасная боль в щиколотке!

– Вставай… – потянула она ее за локоть. – Я помогу тебе дойти, на меня обопрешься.

– Не надо, не трогайте ее! – решительно отстранил Юлю мужчина. – Видите, она не может сама… Ничего, я донесу.

– В смысле – донесете? На руках, что ли? – опешила Юля.

– Да. Вы в каком корпусе живете?

– В третьем… – сказала Юля.

– Значит, недалеко.

– А вы сможете… На руках?! – Юля все никак не могла поверить в происходящее.

– Отчего же нет? Смогу, конечно.

Мужчина наклонился, легко подхватил Любу на руки и быстро понес по дорожке. Юля едва за ним поспевала. Надо же, сильный какой!.. – удивлялась она. Нет, у Любочки точно губа не дура. Как бы то ни было, а на руках у вожделенного «предмета» сумела-таки проехаться! И не постеснялась того, что «предмет» может пуп надорвать! Хотя… Может, и не надорвет. Любочка была женщиной пухленькой, зато ростом не вышла, скорее всего, тянула на бараний вес. Ну, может, на пару-тройку килограммов больше бараньего. Упитанный такой барашек, с признаками природного интеллекта. И лицо непереносимой болью облагорожено – глаза прикрыты, зубы стиснуты. Как ее угораздило так вовремя ногу подвернуть? В самом деле, что ли, в обморок хлопнулась? С ума с этой Любой сойдешь, ей-богу!..

В номере мужчина ловко уложил Любу на кровать, присел на корточки, деловито прощупал пальцами щиколотку. Потом глянул Юле в лицо снизу вверх:

– Вывиха вроде нет… Может, просто ушиб? Надо холодный компресс приложить. Если ушиб, то боль к вечеру пройдет. А если не пройдет, придется снимок делать, в поселок везти. А вдруг трещина?

– Да, спасибо вам… – прошептала Люба.

– У вас есть возможность съездить в поселок? Я знаю, у них в поликлинике есть рентгеновский аппарат, – спросил мужчина.

– Я попрошу администратора… – сказала Юля.

– Я сам смогу отвезти. Я на машине.

– Спасибо… Даже не знаю, как вас благодарить… – пролепетала Люба.

– Ну что вы, какая благодарность?

Мужчина выпрямился во весь рост, глянул Юле в глаза. Она что-то ему ответила и вдруг поняла, что не слышит своего голоса. Странный звон внутри слышала, а голоса – нет. Тревожный был звон, густой, беспокойный. Синий, как глаза у мужчины. Почему у него такие синие глаза? Как у Сашки… Господи, при чем здесь Сашка?..

И вдруг – через тревожный звон, через синеву, через дурацкое обстоятельство, выплыла откуда-то ясная и четкая мысль… А ведь Сашка, наверное, сейчас был бы таким. Да, с таким же спокойным синим взглядом, с такой же поджарой спортивной фигурой, и так же не отказал бы женщине в помощи, легко подхватив на руки… Только при чем здесь Сашка, черт возьми? Что это на нее вдруг нашло?

– Что?.. Простите, я не расслышала… – спросила она.

– Как вас зовут?

– Меня?

– Да, вас.

– Меня зовут Юлия… А это моя соседка по комнате, ее зовут Люба.

Они вдруг одновременно повернули головы, посмотрели на Любу. Та лежала, грустно глядя мужчине в лицо. И вдруг улыбнулась ему навстречу:

– А вас как зовут, мой спаситель?

– Адам…

– Как?! – переспросили они с Любой одновременно.

– Да, вот такое у меня странное имя, матушка постаралась… Отец мой польских кровей, решила ему угодить. А поляки произносят это имя с ударением на первом слоге. Адам.

– Значит, Адам… – тихим эхом повторила Люба, произнеся имя мужчины с ударением на первом слоге и будто пробуя его на вкус. – Боже, как красиво!.. Адам…

– А может, вы кофе хотите, Адам? – предложила Юля, вежливо улыбнувшись.

– Да, с удовольствием.

– Вот и отлично! Садитесь, я все быстро организую! А кофе я из дома прихватила, натуральный, не растворимый! Я умею варить кофе в походных условиях при помощи обыкновенного кипятильника. Сейчас, через пять минут все будет готово!

И опять она будто со стороны за собой наблюдала. Движения собранные, руки не суетливы, ловко и спокойно делают свое дело. Мягкая грация женщины, готовящей чашку кофе для мужчины. Который наблюдает за ней не отрываясь. И даже не слышит, что Люба о чем-то его спрашивает. Ага, повернулся-таки к ней:

– Что, Люба, простите, я не расслышал?

– Вы один здесь отдыхаете?

– Да. То есть не совсем один… Я с мамой, она в соседнем пансионате, для ветеранов войны. Там с лечением, там своя специфика. А я навещаю ее каждый день. Пешком хожу, здесь недалеко. Вообще, мы каждый год сюда приезжаем с мамой, это уже традиция. У нее в этих краях молодость прошла.

– Значит, вы хороший сын, – сказала Люба.

Адам ничего не ответил, лишь улыбнулся смущенно.

– Люба, тебе кофе сделать? – спросила деловито Юля, пытаясь пресечь дальнейшее наивное марсианское любопытство.

– Нет, спасибо…

Юля молча поставила перед мужчиной чашку с кофе, он глянул ей в лицо с благодарностью. Сделал первый глоток, удовлетворенно кивнул:

– Хороший кофе… И впрямь умеете. Секрет скажете?

Юля не успела ответить – Люба ее опередила:

– А почему же вы без жены отдыхаете, Адам?

Юля досадливо взметнула брови – здрасте, приехали. Ох, Люба! Все-таки наивное марсианское любопытство – не задушишь его, не убьешь. Терпите, Адам, терпите.

– Я не женат. Я с мамой живу. Юлия, спасибо за кофе, он замечательный… Люба, как вы себя чувствуете? Нога сильно болит?

– Да, побаливает еще. Но не сильно.

– Надеюсь, к вечеру боль пройдет. А мне пора, к сожалению… Я обещал быть у мамы с утра. Очень приятно было познакомиться.

– Но мы ведь еще увидимся, правда? – не унималась в своем отчаянном нападении Люба.

– Конечно, увидимся. Я думаю, вечером и увидимся. С удовольствием составлю вам компанию за ужином. Приятного вам дня! Выздоравливайте, Люба.

Ушел…

Юля с Любой сидели какое-то время молча. Люба откинула голову на подушку, прикрыла глаза, улыбалась едва заметно. Юля с удивлением прислушивалась к себе – что это с ней происходило сейчас? Вот бы понять… Ну, мужчина. Ну, симпатичный, да. Приятный такой, даже вблизи обаятельный «Адомайтис». Господи, да ну и что? Были у нее мужчины и более «приятные», если честно. Чего вдруг так напряглась, нутром зазвенела? Странно… Может, от Любы восторгами заразилась? Надо же, как смешно!..

Откуда-то послышался телефонный зов – мелодия незнакомая. Кажется, это Любин телефон звонил… Надо встать, найти его, подать Любе.

Но Юля не успела встать. Люба вдруг подскочила с кровати, резво побежала в ванную – телефонный зов слышался именно оттуда. Юля лишь глаза округлила от удивления:

– Куда ты? У тебя же нога! Что, уже не болит?

– Так она и не болела… – вышла Люба из ванной, глядя на дисплей телефона и улыбаясь. – Доченька мне звонит, солнышко мое ненаглядное…

– Так ты что?!. Притворилась, что ли?!

– Ну да… Как-то решилась в один момент, сама от себя такой прыти не ожидала. Ты уж прости меня, Юлечка… Да, доченька, да! Здравствуй! Погоди секундочку, я сейчас.

Прикрыв телефон ладошкой, Люба улыбнулась, проговорила виновато:

– Юль, да перестань таращиться, мне и без того стыдно. Кстати, у тебя тоже телефон надрывается, иди, ответь лучше!

– Да, я слышу… Это мой сын звонит. Ну ты даешь, Люба! И смех и грех с тобой, честное слово!.. Совсем с толку меня сбила.

* * *

– …Мам, что там у тебя? – тревожно вопрошала в трубку Варя.

Она стояла на кухне одна, Гоша ушел в ее комнату – тоже звонить матери. Они только что вместе договорились – сказать им правду одновременно. Вернее, проснулись утром с одной и той же мыслью. Видимо, осознание содеянного накрыло их практически одновременно – нельзя с родителями подобным образом поступать. Какое они имели право сталкивать их лбами, как чужих друг другу теток? Они ж не подопытные кролики, они матери, любимые и родные! И что это значит – авось подружатся? А если не подружатся? Расхлебывай потом это вранье, объясняй как-то…

– У меня все хорошо, доченька! Сегодня познакомилась с прекрасным мужчиной, представляешь?

– О господи, мам!.. С каким еще мужчиной?

– Да не бойся, Варенька! Он замечательный! Его зовут Адам! С ударением на первом слоге! Очень красиво звучит, правда? Адам.

– Как?! Не пугай меня, мама! И когда ты успела познакомиться, утро еще?

– Так утром как раз и… А сейчас мы на завтрак уже опаздываем. Тебе тоже на работу пора, доченька? Ты не опоздаешь?

– Нет, я не опоздаю. Сегодня суббота, мне на работу не надо.

– Суббота? Надо же… Как быстро время идет! А мы тут и времени не замечаем!

– Мам, я хотела тебе сказать… Ну, в общем… Так получилось…

– Ой, Варенька, давай потом, а? Чуть позже. Я все равно сейчас ничего не пойму, в таком эйфорическом состоянии нахожусь, все мысли в голове перемешались! И есть ужасно хочу! Я потом сама тебе позвоню, хорошо?

– Но, мам!..

– Пока, Варенька! Мне надо еще душ принять перед завтраком. Целую. Люблю. Все, отключаюсь!

Люба нажала на кнопку отбоя, вышла на балкон, подставила влажному ветру разгоряченное лицо. Из комнаты доносился глухой голос Юли, бормочущий в телефонную трубку:

– …Да нормальный у меня голос! Возбужденный? Да сам ты возбужденный! Ну, ладно, говори, что там у тебя… Передумал? Почему потом? А как я тебе отвечаю? Нормально отвечаю. Что значит – не узнаешь моего голоса? Ой, да все у меня в порядке! Ладно, потом так потом… Тем более я на завтрак опаздываю. Есть хочу, как собака. Здесь, на свежем воздухе, все время хочется есть… Поправлюсь, наверное, потом дневать и ночевать буду в тренажерном зале. Ага, пока! Я потом сама тебе позвоню!

Гоша вышел на кухню, пожал плечами, улыбнулся виновато. Варя спросила тихо:

– Ну что, сказал?

– Нет… У нее голос какой-то странный, будто плывет.

– И я маме ничего не сказала. И она тоже плывет. Представляешь, заявила мне, что с мужчиной познакомилась. Может, они у нас того… Загуляли на пару, а?

– Да я бы рад был этому обстоятельству, если бы мать свою не знал! Загуляет она, ага… У меня в детстве вместо отца только портрет на стене был, и ни одного отчима, даже самого завалящего-приходящего. Не склеивалось у нас как-то с мужиками. А знаешь, как пацаны, бывает, тоскуют по отцу?

– Да все тоскуют. И я тоже тосковала. Синдром безотцовщины у всех одинаково природный ресурс пожирает. Какая бы мама хорошая ни была.

– Да, согласен… А ты своего отца давно видела?

– Давно… Лет десять назад. Он сюда приходил, документы какие-то нам с мамой принес, подписать заставил. Кажется, эту квартиру хотел приватизировать… Не помню уже. Меня тогда другое поразило, Гош. Я сидела, смотрела на него и думала – чужой человек. Такое острое было ощущение чужеродности, жутко вспомнить. А ведь это мой отец!

– А зачем ты думала, что он чужой? Не надо было. Вот если бы мой отец вдруг живым объявился да пришел к нам, да я бы просто так счастлив был, без всяких дополнительных ощущений. Счастливее меня не было бы. Надо ценить сам по себе факт, и все. Главное, что жив. Твой отец – жив. А остальное уже к факту прикладывается. И это остальное может быть абсолютно всяким – родным, чужеродным, да каким сама для себя определишь! Сегодня он чужеродный, а завтра перевернется что-то в тебе, и роднее не будет. Нет, если бы мой отец был жив… Да я бы… Какой бы он ни был…

– Прости меня, Гош. Я затронула больное место, да?

– Нет. Никакое оно не больное. Больное – это у тебя, а у меня просто сквозная дыра. Если больное, то есть надежда вылечить, и будет здоровое. А пустота есть пустота. Пустоту ничем не вылечишь.

– Да уж… Заставил ты меня задуматься. Слушай, Гош! А что, если я с отцом встречусь? То есть мы вместе к нему на встречу пойдем? В конце концов, это же повод – дочь замуж выходит. Жизненно важное событие. Вот возьму и прямо сейчас ему позвоню! Только бы вспомнить, куда мама бумажку с телефоном засунула… Наверное, в папке с документами! Сейчас поищу! Ты пока завтракай, кофе свой пей, а я телефон поищу.