Френки Роуз - Зима

— Не психуй, все будет нормально.

Я тут же жалею о своих словах. Это слишком часто случается в последнее время. Когда двери полицейской машины открываются, мой желудок ухает вниз.

— О боже!

— Что? Что? — Морган сжимает мою руку, ее ногти вонзаются в кожу. Она в ужасе.

— Ничего, это просто…

Люк Рид.

Это Люк Рид. Я не видела его в форме почти четыре года, но это мало что изменило. Он в ней все такой же соблазнительный. Люк был главной звездой Брейквотерской школы.

Девчонки падали к его ногам, как обморочные барышни, в надежде, что он поймает и приведет их в чувство. Я была увлечена Люком так, как может быть увлечена четырнадцатилетка, покоренная богоподобным старшеклассником. Народ и правда был в отчаянии, когда он выпускался: и ученики, и преподаватели. Люк перешел в колледж на бесплатное отделение, получил футбольную стипендию и вступил в ряды полицейских. Была причина, по которой он поддерживал со мной связь после того, как уехал; всего одна причина. Та, о которой в данный момент я не хочу думать. Причина, которую я пытаюсь забыть последние три месяца, переехав в Нью-Йорк и успешно избегая его задницы.

Его темные волосы короче, чем обычно, но все-таки немного длиннее, чем должны быть у полицейского. Те же глубокие карие глаза. Та же мужественная линия подбородка. Шок отражается на его лице, когда он встречается со мной глазами. Обходя машину, Люк на секунду останавливается, пытаясь справиться с удивлением в виде меня, стоящей на ступеньках студенческого общежития в одном из невообразимо коротких платьев Морган. Я съеживаюсь, глядя в его лицо. Люк уже не выглядит слишком впечатленным.

— Айрис?

Все мое тело сжимается от ужаса при звуках этого имени. Я пялюсь на Морган и вижу удивление в ее глазах. Она знала мое настоящее имя, но никто не называл меня так при ней.

— Айрис? — шипит она. — Этот парень тебя знает?

— Объясню позже, — шепчу я. Сделав глубокий вдох, смотрю на Люка, пытаясь выглядеть трезвой. Конечно, это провал. От меня исходит запах выпитого «Бад Лайт» и стакана теплого виски, который я час назад нашла на липкой стойке в кухне.

— Привет! — я посылаю ему слабую улыбку. — Давно не виделись.

— Да-а-а… — он быстро переводит взгляд с меня на Морган и обратно, явно пытаясь выстроить цельную картинку происходящего в своей голове. Странно, но я сочувствую ему. Ирония судьбы, да? Из нас двоих именно я была бедным несчастным созданием в наших странных взаимоотношениях.

Люк криво улыбается:

— Я вернулся в Брейк пару месяцев назад. Заглянул к Брэндону, но он сказал, что мама отправила тебя в колледж. Пытался искать, куда ты поступила, но нигде не нашел.

Я мгновенно краснею. Не может быть, чтобы он правда предпринимал попытки поисков, когда сразу не обнаружил меня. Люди все время пытаются двигаться дальше. Уезжают из дома. Ищут новую работу и бегут от ужасного прошлого. Даже консерваторы так делают. Я как бы думала, что он пожмет плечам и спокойно будет жить дальше. Возможно, даже будет рад, что больше не надо за меня отвечать. Вместо этого он использовал полицейские базы данных, чтобы узнать, в какой колледж я поступила? Они содержат подобную информацию? Не знаю, что и думать об этом. Я дрожу и прижимаюсь ближе к подруге. Она стоит прямо, как доска, уставившись на Люка. Я киваю, облизывая губы:

— Да, все правильно. Я сменила имя. Не хотела, чтобы… Чтобы…

— Я понимаю, — избавляет он меня от необходимости продолжать.

Громкие крики и приветствия наполняют улицу, когда дверь неожиданно открывается, и три девчонки спускаются по лестнице мимо нас. Они резко застывают, их громкий смех обрывается, едва они замечают Люка и его напарника. Сначала я думаю, это из-за того, что они полицейские, но тут одна из них, самая высокая брюнетка с дымчатым и темным трахни-меня макияжем, пронзительно визжит и наклонившись вперед, укладывает свою наманикюренную руку на откровенное декольте:

— О боже, ты Люк Рид, да?

Кажется, Люку действительно неудобно. Как будто его застукали со спущенными штанами.

— Началось… — его напарник закатывает глаза.

Люк прочищает горло:

— Я на дежурстве, девушки. Вы пили сегодня что-нибудь?

Улыбка сходит с лица брюнетки. Блондинистые подружки с двух сторон хватают ее под руки и тащат вниз по лестнице:

— Нет! Нет, конечно, офицер! Мы просто здесь живем.

Судя по всему, девушка бы призналась в том, что пила, хотя является несовершеннолетнее, только бы поговорить с ним еще минутку. Она уже открыла рот, но пьяные подружки тащили ее назад, и пришлось идти.

Я не могла промолчать. Просто должна была знать. Мое сердце слишком любопытно.

— Что, черт возьми, это было?

— Я пару раз выступал в барах. Люди иногда меня узнают, — Люк потирает подбородок, глядя в сторону.

Не то чтобы я действительно узнала что-то новое. Люк всегда играл на гитаре. Когда мы были в школе, нам, влюбленным подросткам, было достаточно просто сидеть и издалека наблюдать за ним и его друзьями. Он всегда очень стеснялся играть. И делал это подальше от толпы. А сейчас играет в барах?

— Что, вроде как в группе?

Люк и рта не успевает открыть, когда его напарник отвечает:

— Да. Рид вроде как звезда. Они стали местными One Direction, черт возьми.

Люк стискивает зубы, его смущение вдруг прошло. Вообще-то он выглядит довольно озлобленно.

— Ты можешь, черт побери, просто заткнуться? Иди внутрь и вспугни пару подростков, хорошо? Твою мать!

Его напарник пожимает плечами, ни капли не задетый этими словами:

— Как скажешь, чувак.

И затем поднимается по лестнице, удерживая руку на дубинке, которую готов в любой момент использовать. Он входит внутрь, и снова слышатся громкие крики. Люк потирает затылок и смотрит на мои ступни.

— Ну, вы взорвали это место, знаете? Мы получили пять звонков о громкой музыке и нарушениях по этому адресу.

Я оглядываюсь на выкрашенный в зеленый цвет дом со всеми этими пьяными людьми, которые смеются и пьют пиво. Это не очень хорошо, что я задерживаюсь у здания, особенно потому, что те девчонки, которые ушли только что, были здесь не единственными, кому рано пить.

— На самом деле мы тоже уже уходили.

— Хм-м, — Люк с секунду смотрит на меня, потом его брови дергаются, будто он хочет нахмуриться. — Девочки, может, вы останетесь, пока мы здесь не закончим? Это не займет много времени. Я бы правда хотел поговорить с тобой, Айри… — он запинается, и я вижу что-то непонятное в его глазах. Боль? Определенно, он в замешательстве. И не знает, как меня назвать.

— Эвери, — спокойно произношу я.

— Эвери, — кивает он, — отлично, я запомню.

Я посылаю ему слабую примирительную улыбку и прочищаю горло:

— Мы спешим домой. Завтра рано вставать. Давай в другой раз?

Неожиданно в нагрудном кармане Люка срабатывает рация, заставив Морган подпрыгнуть. Секунду мы слышим только помехи, пока Люк не вытаскивает ее и начинает говорить:

— Двадцать третий, проверяем жалобу на шум. Прием, — кажется, он разрывается, позволяя еще паре девчонок быстро убежать по улице. Изнутри слышится звон бьющихся стаканов, и чем более буйными становятся крики, тем сильнее Люк хмурится. — Мне нужно разобраться со всем этим. Могу я позвонить тебе завтра?

Ногти Морган все еще впиваются в мою руку. Да что с ней такое, черт возьми?

— Завтра подходит. Мне нужно готовиться к экзаменам, но да…

— Хорошо, завтра. Напиши мне свой номер.

Он протягивает блокнот, в котором его номер полицейского и выбитый тисненый золотой значок на обороте. Я раскрываю его и пишу свой мобильный, пока Люк смотрит на меня. Отдаю его обратно, он поджимает губы:

— Спасибо.

Мы с Морган спускаемся по ступенькам, а Люк идет наверх. Заглянув ему в глаза, я вижу то, что всегда внушало мне страх. Жалость. Ненавижу, когда на меня так смотрят. Когда мы с Морган возвращаемся к себе в кампус, я жалею, что не сообразила сразу. Я жалею, что не была достаточно трезвой и умной, чтобы написать ему неправильный номер.

«У Розиты»

На следующее утро Морган будит меня для пробежки. Бег и я смутно знакомы, мы не стали лучшими друзьями. И только несколько серьезных угроз и обещанные шоколадные вафли заставляют меня выйти за дверь в шесть утра. На улице ужасно холодно, и утренний воздух решительно настроен заморозить мои легкие изнутри. Проходит двадцать минут, прежде чем температура повышается, и мы направляемся в «Завтрак и обед у Джеки».

— Ты отдаешь себе отчет, — говорю я, скользя в кабинку напротив Морган, — что из-за блинчиков с тонной кленового сиропа твоя задница станет более жирной?

— Да пошла ты.

— Сама пошла ты.

Женщина в кабинке напротив нашей свирепо на нас смотрит, но Морган не замечает.

— Ну, мы все еще откладываем это на потом?

Я искоса смотрю на нее, пытаясь определить, есть ли смысл притвориться, что я не понимаю, о чем она говорит. Она далеко не каждое утро появляется на моем пороге, требуя пойти побегать. Это предлог, и я знаю, что последует дальше. Ее челюсть напряжена, что означает — мне сильно не повезет. Люк. Она хочет знать о Люке.

— Он просто парень, которого я знала дома, — говорю я.

— И?

— И все.

— Айрис, нет, — едко говорит Морган. — Есть прекрасный источник сплетен, а ты собираешься все скрывать от меня?

Мое лицо бледнеет, когда она использует это имя. Я не слышала его месяцами. Сейчас только мама меня так называет. Хотя если она представит, что я не дочь Максвелла Бреслина, а кто-то другой, то, в свою очередь, сможет притвориться, что была замужем за другим парнем, Паттерсоном, который не был хладнокровным убийцей.

Я смотрю вниз и вижу, что мои руки крепко сжаты в кулаки. Морган замечает это. На ее лице отражается раскаяние.

— Черт. Прости, Эв. Временами я не слишком умна.

— Все нормально. Я просто… Я больше не она.

Иногда я сама все порчу. Пребывая в уверенности, что стала сильной, но когда кто-то говорит что-то подобное, становлюсь чертовски слабой и подумываю о самоубийстве. Не потому, что я грустная или устала от всего этого, а скорее потому, что стала озлобленной и опустошенной. Но я считаю самоубийство уделом слабаков.

— Я знаю, — произносит Морган. — И больше не буду тебя так называть, обещаю.

Я принимаю ее виноватую улыбку, но часть меня все еще находится в смятении. Кажется, что, несмотря на то, что Морган моя подруга, иногда ей нравится говорить неуместные вещи. От этого она чувствует себя лучше, сильнее или что-то в этом роде.

— Спасибо.

Подходит официантка и принимает наш заказ; мы обе выбираем бельгийские вафли с шоколадом. К тому времени, как приносят кофе, Морган переключается с мягкого притворного смущения оттого, что расстроила меня, в режим испанской инквизиции.

— Так откуда ты его знаешь?

Судя по блеску в глазах, она настроена на горячую историю про отношения. Да, придется ее разочаровать.

— Мы ходили в одну школу. Потом он был копом в моем родном городе пару лет, пока не переехал.

— Угу… — она кивает и делает глоток кофе, не отрывая от меня взгляда.

— Все.

— Все?

— Ага.

Она оглядывается вокруг, как будто не поверив в то, что только что услышала.

— Ты знала этого парня и не заявила на него права немедленно? Девочка, что с тобой не так? Ты понимаешь, что он чертовски офигителен?

Я делаю глубокий вдох и роняю голову на стол.

— Да, я знаю, насколько он горяч. Но ему было двадцать, когда он уехал, а мне шестнадцать. К тому же у него была девушка, Кейси Фишер. Они встречались все старшие классы. Вместе переехали и все прочее. Так что…

— Ничего из этого не должно быть проблемой.

Я просто пялюсь на нее. Если бы мы поменялись местами, и я сказала слишком неуместные вещи, Морган бы закатила глаза. Мама запрещала мне это делать в детстве, и я не делала, даже если сильно хотелось.

— Хорошо, это было довольно сложно. И незаконно. Кроме того, у меня были неприятности. Мой отец…