Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

Уилла хмуро глядела на заснеженный склон.

– Риск, конечно, есть, – добавил Шейми. – Идти нужно будет чертовски быстро.

Шейми знал, что Уилла поняла его намек: никаких поблажек на горную болезнь.

Теперь она рассматривала неприступную, покрытую снегом вершину.

– Мы будем первыми, кто покорил Мавензи.

Шейми поразила решимость, звучавшая в голосе Уиллы, и ее непоколебимая воля. Никаких компромиссов, никакого обсуждения условий. Только победа или поражение. Такую же интонацию он слышал в голосах Шеклтона и Скотта, да и в своем тоже.

Уилла была одержимой, амбициозной, пропитанной духом соревнования, стремящейся сделать себе имя. Это восхищало и в то же время огорчало Шейми. Нет, не потому, что она была женщиной. Он привык к решительным женщинам, ведь его вырастила Фиона. Причиной огорчения была его любовь к Уилле.

За победу приходится платить. Иногда плата бывает высока. Их переход по нижней части склона и даже восхождение на ледник, невзирая на все трудности, не шли ни в какое сравнение со свободным восхождением на вершину. Путь туда изобиловал участками отвесных скал. К этому добавлялись низкие температуры, ветер и недостаток кислорода. Когда они полезут на Мавензи, ему придется забыть, что Уилла – женщина, забыть о своих чувствах к ней. Сумеет ли?

– Маршрут хороший, – вдруг решительно заявила она. – Главное – выбраться из кулуара раньше, чем солнце начнет жарить. Тогда все будет в порядке. Будем надеяться, что злой бог в тот день не станет особо злобствовать.

Шейми вновь вперился в длинную обледенелую полосу кулуара. Посмотрел на зубчатые пики вершины и снежные облака, проплывавшие мимо.

– Будем надеяться, что бог горы даже не обидится. 

Шарлотта Литтон смотрела на обмякшую тушу убитого зверя. Изо рта капала кровь. Глаза облепили мухи. Носильщики специально оставили охотничий трофей, думая, что ей захочется взглянуть. Но ей совсем не хотелось. Шарлотта не понимала, зачем вообще это нужно, зачем люди убивают таких красивых животных. Подняв голову, она увидела того, кто застрелил льва, – ее обаятельного, смеющегося отца. Он гордился удачным выстрелом. Лорд Деламер похлопывал его по спине, а сэр Джеймс Хейс Садлер подал ему бокал шампанского. Глядя на него, Шарлотта сделала то, что делала с раннего возраста, едва научившись говорить. Она прошептала:

– Ты не мой отец. Ни в коем случае. Ты вор. Ты украл моего настоящего отца и выдаешь себя за него. В сказках так часто бывает.

От запаха львиной крови у Шарлотты закружилась голова. Ее затошнило, но она знала, что не имеет права упасть в обморок, иначе отец рассердится. И тогда она взяла его за руку и мелодичным голосом произнесла:

– Поздравляю, папа.

Отец повернулся к ней, торопливо улыбнулся и погладил по голове. Так он всегда делал на публике, желая выглядеть любящим отцом. Но Шарлотта знала: он ее не любит. Ничего страшного, поскольку она тоже его не любит. Оба притворялись, хотя у нее это получалось лучше.

Подошли другие носильщики с убитыми зеброй и газелью. Животные были привязаны за копыта к шестам. Их головы безжизненно качались, из пастей высовывались языки. Лорд Деламер соврал. Он говорил, что они будут охотиться с фотоаппаратами, а не с ружьями. Взрослые всегда врали. Шарлотта отошла от убитых зверей и смеющихся мужчин туда, где под раскидистыми акациями на складных стульях сидели ее мать и остальные женщины. Ее мама была такой красивой в блузке свободного покроя и юбке цвета хаки. Встав за стулом, Шарлотта ткнулась щекой в материнскую щеку.

– А вот и моя дорогая Шарлотта, – сказала Индия, целуя дочь.

– Папа вернулся. Лорд Деламер и сэр Джеймс тоже.

– Уже? – вздохнула леди Деламер. – А мы тут так чудесно проводили утро.

Все леди засмеялись. Все, кроме ее матери. При виде отца мама слегка оцепенела. Никто из взрослых этого даже не заметил. Только Шарлотта. Когда отец находился рядом, мама выглядела так, словно ей трудно дышать. Словно он высасывал из нее все жизненные соки. Отец относился к маме жестоко. Он бил не руками. Словами и молчанием.

Когда он уезжал по правительственным делам, а такое бывало часто, мама преображалась. Печаль, которую Шарлотта почти постоянно видела в ее глазах, исчезала. Шарлотта часто мечтала, как они с мамой убегут от отца. В основном местом бегства она выбирала море, поскольку любила море. Впрочем, ее устроило бы любое место. Главное, чтобы отец их никогда не нашел. В Африке Шарлотте хотелось, чтобы они с мамой ночью тайком выбрались из палатки, сели на лошадей и навсегда ускакали по холмам в бескрайние равнины. Ей очень нравились эти равнины, поросшие густыми высокими травами. И широкое синее небо над головой. В Африке ей нравилось очень многое. Высокие, свирепого вида масайские воины в уборах из черных перьев и с красной боевой раскраской на лицах. Нравились деревушки племени кикуйю с их хижинами и фермами. Ей нравились даже суровые сомалийцы, заставлявшие своих женщин ходить закутанными с головы до пят.

Возможно, когда это отвратительное сафари закончится, они сумеют убежать. Хотя бы на один день.

Поезд привез их из Момбасы в Найроби, где в честь родителей устроили пышные празднества – две недели балов, званых обедов, ужинов и торжеств под открытым небом. Потом они поехали на громадную ферму Деламера и провели там еще неделю. Оттуда – на озеро Виктория, где заканчивалась Угандийская железная дорога. После этого их ждало сафари в окрестностях Тики. А затем их повезут на холмы у подножия горы Кения. Одна из местных леди любезно предоставила им свой дом. Там они будут жить втроем и с несколькими слугами. Отцу нужно писать статьи и составлять отчеты. Он так и говорил, что хочет спокойно поработать в тишине. Быть может, пока он будет занят, они с мамой убегут.

– Великие охотники вернулись! – громогласно возвестил лорд Деламер, раздавая женщинам шампанское.

– Дорогой, как твои успехи? – спросила его жена.

– Настрелял целую кучу! А Литтон добыл льва. Крупный попался, паршивец!

Шарлотта оглянулась на растущую груду убитых зверей. Затем перевела глаза на льва, потерявшего все изящество движений и величие. Слезы обожгли ей глаза. Шарлотта больше не хотела на него смотреть. Ее потянуло вернуться в палатку и упасть на кровать. Как назло, Шарлотту заметил лорд Деламер.

– Ты хорошо себя чувствуешь, старушка? – спросил он, хмуро поглядывая на нее.

Шарлотта весело кивнула.

– Устала немножко, – сказала она.

Это была спасительная фраза, выручавшая в тех случаях, когда с тобой не все в порядке, но ты не хочешь говорить о своем состоянии. Мама постоянно так говорила.

– Солнца перебрала. Иди вздремни. Помогает.

Шарлотта кивнула. Деламер взъерошил ей волосы, смяв аккуратные косички, и девочка пошла дальше.

– Шарлотта! – окликнула ее мать, но она сделала вид, что не слышит. – Хью, куда пошла моя дочь?

– Индия, ну что вы так волнуетесь? Пусть девочка отдохнет от взрослых.

– Шарлотта, обязательно скажи Мэри, куда идешь! – крикнула вдогонку Индия.

– Боже мой, не докучайте ей своим вниманием. Она всего-навсего пошла в палатку. Решила вздремнуть, – ответил Деламер.

Шарлотта подошла к палатке, в которой жила вместе с маминой горничной Мэри, и оглянулась. Мэри поблизости не было. Девочка откинула полог, вошла и улеглась на кровать. Полежав несколько минут, снова поднялась. Она устала, но не так, когда хочется упасть на кровать и заснуть. Ею владела глубокая внутренняя усталость, когда хочется побыть одной. Шарлотте требовалось скрыться от шумных, болтливых взрослых. От грустного мертвого льва. Когда ехали сюда, она видела красивый серебристый водопад. Вряд ли он находится слишком далеко от лагеря. Она сходит туда, послушает шум падающей воды. Возможно, разуется, снимет чулки и пополощет ноги в воде. Чтобы не скучать, она взяла с собой куклу Джейн и ушла.

Шарлотту считали тихим, осторожным ребенком. Такая не станет бродить возле походной плиты и играть с заряженной винтовкой. Взрослые знали об этом и потому не следили за ней очень уж пристально. Никто не проверил, что она действительно находится в палатке. Как жена Фредди, Индия была обязана внимательно и с интересом слушать очередной монолог лорда Деламера, где он обосновывал причины, по которым парламент обязан проявлять больше внимания к нуждам поселенцев. Мэри в этот момент находилась в кухонной палатке и была занята разговором с симпатичным проводником. Тот рассказывал ей, как однажды водный буйвол сильно поранил ему руку, оставив зубчатый шрам. Увлеченная рассказом, Мэри забыла о девочке.

Только ближе к обеду, почти через три часа после ухода Шарлотты, Индия зашла к ней в палатку, откуда сразу же выскочила с испуганными глазами.

– Где Шарлотта? Скажите, кто-нибудь видел мою дочь? 

Сид почуял всадников раньше, чем услышал. Он сидел в траве, у костра, и доедал завтрак, когда по земле передалось цоканье лошадиных копыт.

Во весь опор скачут, подумал он. С чего бы это?

Сид поднялся и, прикрывая глаза от солнца, стал высматривать всадников. Их было двое. Они двигались со стороны Тики. До нее было недалеко. Если бы он захотел, то мог бы вернуться домой еще минувшим вечером. Но ему этого не хотелось. Он решил провести еще одну ночь под звездами. И, если быть честным, еще одну ночь вдали от Литтонов.

Он довольно быстро узнал в одном из всадников Мэгги. С ней ехал какой-то мужчина. Сид прищурился, вгляделся. Всадник был молод и худощав. Сид узнал и его. Том Мид, заместитель районного уполномоченного.

– Какая еще чертовщина понадобилась правительству? – спросил он себя. – Я с этим топографом облазал все уголки вокруг Кении.

Мэгги ехала затаив дыхание, без тени улыбки. Ее жеребец был в пене. Обычно она щадила коня и не гоняла на такой скорости. Сида охватило предчувствие беды, которое он постарался отогнать.

– Мэггс, никак, ты сильно по мне соскучилась? – пошутил он, когда она достаточно приблизилась и могла его услышать.

– Делать мне нечего. Беда у нас, – сказала она, спешилась и стала торопливо забрасывать землей костер.

– Какая беда? Что случилось? – спросил Сид, глядя то на нее, то на Тома.

– Девочка потерялась, – ответил взвинченный Том. – Деламер послал к Мэгги за тобой. Сказал, что ты лучше, чем кто-либо, знаешь здешние места. Мэгги сообщила, что ты уехал, но скоро должен вернуться. Мы смотрели на север и, к счастью, увидели твой дым.

– Том, кто потерялся? Где? – спросил Сид, сворачивая лагерь.

– Не возись с вещами, – сказала Мэгги. – Я их заберу. Садись в седло.

– Потерялась дочь Фредди Литтона, заместителя министра, – пояснил Том. – Литтоны здесь на сафари вместе с Деламерами, губернатором, мной и…

– Том, как ее зовут?

– Шарлотта. Она незаметно вышла из лагеря и…

– Сколько лет?

– Неполных шесть.

Сид перекинул поводья через голову лошади. У него не слушались руки.

– Боже милостивый! – пробормотал он. – Когда это случилось?

– Вчера днем.

Ответ еще сильнее вздернул Сида.

– А где сейчас проводники вашего чертова сафари?! – закричал он.

– Заняты поисками. Ищут с тех пор, как мать обнаружила пропажу ребенка. До сих пор никаких следов.

– Где ребенка видели в последний раз?

– В ее палатке. Но один проводник нашел ее следы, ведущие к реке.

– Там же полно крокодилов. И питон толщиной с древесный ствол.

– Уже никого. Проводники всех перестреляли.

– И змеюшку?

Том кивнул:

– Вспороли всем брюхо. Ничего.

– В таком случае она куда-то пошла и заблудилась.

Сид приладил седло на спину лошади. Шарлотта. Эта девочка была дочерью Индии. Сид отдал бы все на свете, только бы уберечь Индию от того, что ее ожидало. Даже собственную жизнь. Но не мог. Слишком поздно. Сид это знал.

– Я думаю, ты сейчас поедешь прямо в лагерь. Переговоришь с заместителем министра.

– Нет у меня времени на разговоры с ним, – ответил Сид.

– Но…

– Я поеду прямо к реке. Надеюсь, что дурни, называющие себя проводниками, затоптали не все следы девочки и оставили мне хоть одну зацепку.

– Литтоны себе места не находят от беспокойства. Леди Литтон давали успокоительное. Они хотят тебя видеть.

– Мне некогда! Неужели ты не понимаешь? Том, здешние края кишат львами. Маленькая девочка, оказавшаяся в зарослях одна… У нее просто нет шансов выжить. Никаких.