Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

– Закройте двери. Вас это не касается, – бросил им Сид.

Его послушались не все.

– В чем дело? Оглохли? – заорал Сид.

– Чего это вы раскричались? И вообще, кто вы такой? – насмешливо спросил мужчина, который стоял у ближайшей двери, попыхивая сигарой.

Его голос оказался спичкой, поднесенной к фитилю. Подскочив к мужчине, Сид с размаху ударил его по лицу, сломав нос. Мужчина с криком рухнул на колени. Сид поднял его, поволок в гостиную и толкнул на стол. Не выдержав тяжести, стол опрокинулся. Все бутылки с виски и джином полетели на пол. Зазвенело стекло. Девицы жались по стенам, визжа от страха, или прятались за мебелью. Жертва Сида попыталась подняться. Сид встал над ним.

– Теперь ты знаешь, кто я? – (Мужчина что-то простонал.) – Вот и хорошо. Забирай свои шмотки и вали.

Из-за дивана выползла Сюзи.

– Сид, и ты туда же? Посмотри, какой разгром учинил! – завопила она. – Стол сломал, все бутылки разбились! Кто за это платить будет? Я, что ли?

Сид повернулся к ней. Достав из кармана пачку денег, он стал бросать в воздух купюру за купюрой. Деньги падали на ковер. Он расшвырял всю пачку. Сотни фунтов; сумму, намного перекрывающую стоимость поврежденной мебели. Осмелевшие девицы принялись подбирать деньги. Сюзи, не вставая с четверенек, пыталась собрать как можно больше денежных бумажек, крича девицам, что это не их деньги.

– Хозяин, да что с тобой? – крикнул ошеломленный Фрэнки. – Совсем рассудок потерял?

– Умершую женщину похоронить. Потом найдите ее ребенка. Подыщите ей няньку. Няньке дадите пятьдесят фунтов и скажете, пусть придет ко мне. Я дам еще. Но если с ребенком что-то случится, я с нее спрошу.

– Но, Сид…

Сид закрыл глаза, пытаясь совладать с бушующим гневом. Ему не хотелось бить Фрэнки. Совсем не хотелось.

– Не препирайся со мной. Делай, что я сказал.

Фрэнки покачал головой. Он прошел в восьмую комнату и стал заворачивать тело Молли в грязные простыни. Ронни ему помогал. Сюзи запихивала деньги в вырез платья. Ее глаза метали молнии в Сида, но она не проронила ни звука. «Тадж» пустел. Оставшихся можно было пересчитать по пальцам. Остальные торопливо покинули заведение. Сид посмотрел, как они сбегают по ступеням, затем прошел в помещение, служившее ему кабинетом. Когда-то там был кабинет Дена Куинна, где Дена и убили. На полу до сих пор темнели въевшиеся пятна крови.

Сид присел за стол, обхватил голову. Думая, что Молли еще можно спасти, он собирался послать за Индией. Не успел. Наверное, и к лучшему. Он помнил, как она негодовала, увидев шлюх в заведении Ко. Что подумала бы она о «Тадже»? И о нем, кому принадлежит это злачное место?

Индия наверняка обвинила бы его в смерти Молли. И была бы права.

– Черт бы тебя побрал, женщина! Сгинь! – крикнул Сид.

Он бросился чернильницей в стену. Расшвырял конторские книги, опрокинул лампу. Затем пинал стол до тех пор, пока тот не треснул. Выпустив пар, тяжело дыша, он сел на уцелевший стул, упер руки в колени и опустил голову. Только сейчас Сид заметил под столом коробку, обернутую в коричневую бумагу и перевязанную бечевкой. Коробка приплыла вчера из Амстердама, спрятанная в трюме корабля. Сид выругался и достал коробку.

– Вот так. Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Никаких, – произнес он.

Выйдя из «Таджа», Сид сел в экипаж и назвал кучеру адрес. Экипаж тронулся. Сид откинулся на сиденье и посмотрел на руки. Они тряслись. Такое было с ним впервые. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь тряслись руки. Более того, его не оставляло ощущение, что он разваливается на куски. Он выглянул в окно экипажа, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Мимо проходила припозднившаяся лондонская публика. Официанты закрывали двери ресторанов. Пошатываясь, брели пьяные. Гуляки из высших слоев прыгали в кебы. А рядом с ними – попрошайки. Проститутки. Кутящие моряки. Сид прижал ладони к глазам, поглубже вдохнул, затем снова посмотрел на руки. Они и сейчас дрожали. Выругавшись, он закурил сигарету, сделал несколько затяжек и выбросил в окно. Наконец экипаж добрался до Блумсбери и остановился возле нужного дома на Бедфорд-сквер.

Сид не торопился вылезать. Какое-то время он просто смотрел на дом. В одном из окон он видел женщину, сидящую за письменным столом. Мягкий свет лампы освещал ее лицо.

Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Так он говорил себе в «Тадже». Но ему хотелось противоположного. Хотелось оказаться в ее квартире, рядом с ней. Хотелось положить голову ей на колени, обнять за талию и чувствовать, как ее сильные, успокаивающие руки гладят ему лоб. Он был бы счастлив просто сидеть с ней в одной комнате. Говорить и слушать. Расспрашивать о работе и смотреть, как загораются ее глаза, когда она рассказывает о проведенном дне. Смотреть, как меняется выражение ее лица. Смешить ее. Он был бы рад даже спорить с ней о чем угодно. О пользе овсянки и брокколи. Или о чем-то еще.

Индия читала. Сид посмотрел на часы. Время двигалось к полуночи, но она продолжала работать. Он уже хотел сказать кучеру, чтобы тот отвез его в «Альгамбру», когда взгляд упал на коробку. Подхватив ее, Сид вылез из экипажа. Джонс, квартира номер два, прочел он. Сид позвонил в звонок.

Индия открыла через несколько минут. Она была в ночной сорочке, поверх которой набросила халат. Светлые локоны, не стянутые гребнем, разметались по плечам.

– Сид? Боже мой, ну и сюрприз!

– Прибыли вещи, которые ты заказывала. Прошу извинить за позднее появление.

– Вещи?

Он кашлянул.

– Да, дорогуша. Вещи.

До нее наконец дошло.

– Да! Конечно. Вещи. Спасибо огромное. Как здорово, что ты привез их мне домой! – Индия нагнулась за коробкой.

– Тяжелая, – предупредил Сид. – Я занесу в квартиру. Не беспокойся, я умею себя вести.

– Спасибо, – слегка покраснев, ответила Индия.

– За умение себя вести?

– И за это тоже.

Сид поднялся в ее квартиру. В прошлый раз ему было не до разглядывания жилища Индии, и потому он с любопытством вертел головой по сторонам. Помимо уже знакомой ему спальни, в квартире были кухонька и гостиная. Сида поразило обилие книг. Они занимали весь письменный стол, полку над камином и кухонный стол. Книжные башни громоздились на стульях и прямо на полу. Возле письменного стола лежала груда толстых медицинских журналов. Их венчал чайник и остатки сэндвича. А на письменном столе, на одной из шатких книжных горок, стояла потемневшая серебряная ваза с единственной роскошью докторской гостиной – дюжиной безупречно красивых белоснежных роз, только начинающих распускаться.

– Куда поставить коробку? – спросил Сид.

– В любое место.

Он нашел свободный уголок пола возле камина и снова огляделся.

– Это так ты проводишь субботние вечера?

Индия обвела взглядом гостиную и словно впервые увидела царящий там хаос.

– У одного из моих пациентов малярия. Он матрос. Во всяком случае, я предполагаю малярию. Хотя вполне может быть и лихорадка денге. Я мало знакома с тем и другим, чтобы утверждать наверняка. Вот и пришлось заняться чтением. Плохая замена клиническому опыту, но лучше, чем ничего.

Возникла короткая пауза.

– Тогда я… пойду, – сказал Сид.

– Посиди немного. Я тебя хотя бы чаем угощу. Должна же я отблагодарить тебя за хлопоты.

– Ну хорошо, – после недолгого колебания согласился он.

Индия подхватила чайник и понесла на кухню.

– Почему ты до сих пор стоишь? – удивилась она.

– Пытаюсь найти место, куда присесть.

– Извини, – засмеялась Индия. – Смахни книги с дивана и садись.

Сид устроился на диване. Пока Индия грела воду, стоя к нему спиной, он еще раз посмотрел на свои руки. Они и сейчас дрожали. Сид сжал пальцы в кулаки, приказав дрожи уняться.

– Даже не знаю, как тебя благодарить за эти сокровища, – бросила ему через плечо Индия.

– Ничего особенного. Я только сейчас сообразил, что надо было привезти их прямо на Варден-стрит. И тебе не пришлось бы тащить их туда.

– Ни в коем случае! Я буду раздавать их тайком. Попадись эта коробка Гиффорду на глаза, узнай он, чем я занимаюсь у него под носом, выгнал бы меня с треском.

Индия принесла чайник, чашки с блюдцами и блюдо с имбирным печеньем. Все это она опустила на низенький столик, расчищенный Сидом от книг. Налила чай, добавила по его просьбе молока и предложила печенье.

– Ты так мне и не сказал, чем сам занимаешься в столь поздний час. Явно не борьбой с малярией.

– Нет, конечно.

– Ты когда-нибудь спишь?

– Удается, но редко.

Индия с беспокойством смотрела на него, и Сид отвернулся.

– Сид, что-то не так?

Он невесело рассмеялся.

– Угу. Всё, – сказал он, проведя дрожащей рукой по лицу.

– Бок так и не зажил? – еще сильнее встревожилась Индия. – Боли сохраняются? Снова температура?

– Индия, да я про этот чертов бок давно забыл. Дело в тебе. Лучше бы мы никогда не встречались. Ты мне все сломала. Всю мою долбаную жизнь. – (Ошеломленная Индия отставила чашку.) – Ты заставляешь меня ненавидеть то, чем я занимаюсь. То, кем являюсь. Что ты со мной делаешь? У меня отняли все: семью, дом, будущее. Единственным способом выжить было вернуть себе хоть что-то.

Индия не ответила на его вопрос. Она молча смотрела на Сида, и выражение ее больших серых глаз было таким же раненым.

– Когда я с тобой, то думаю о вещах, о которых давно перестал думать. Вспоминаю то, о чем запретил себе вспоминать. Хочу того, чего давно уже прекратил хотеть.

– Ты о каких вещах говоришь? – едва слышно спросила Индия.

– О разных безумствах. Хочу проснуться в доме у моря и чтобы в окна лился солнечный свет. Чтобы ветер пах солью. Я даже не знаю, где это место. Но я хочу проснуться там. С тобой.

– Сид, пожалуйста… не надо об этом.

– Почему?! – почти закричал он. – Потому что я недостаточно хорош? Потому что я не…

– Потому что я помолвлена и выхожу замуж, – сердито перебила его она.

Сид кивнул и встал, будто собираясь уйти, потом вдруг наклонился, обхватил ее лицо и поцеловал.

– Свадебный подарок, – пояснил Сид. – Передай жениху мои наилучшие пожелания.

– Ты очень жесток, – тихо произнесла Индия, Сид шагнул к двери. – Сид, я не хочу терять… терять твою дружбу. Для меня она много значит, – призналась она.

– Дружбу? Ты это так называешь?

– Давай поговорим в другой раз, когда ты не будешь таким рассерженным, – предложила Индия, глядя не на Сида, а вниз.

– Нет, Индия. Разговоров у нас уже не будет, потому что больше я не хочу тебя видеть. Никогда. Иначе мне придет конец. Это ты знаешь? А ты знаешь, что́ я натворил за сегодняшний вечер? Оставил свою девчонку одну на большом торжестве, которое замутил для нее. В зале, где собрал злодеев со всего Ист-Энда. Людей, к которым опасно поворачиваться спиной даже на секунду, не то что на целый вечер. Я устроил дикий разгром в борделе, приносившем мне кучу денег. Распугал всех посетителей. Кто-то из них теперь туда ни ногой. Я наделал кучу совершенно непростительных глупостей, и все из-за тебя.

Сид достал из кармана часы Индии, которыми она расплатилась за презервативы, и бросил ей. Индии удалось их поймать.

Она растерянно посмотрела на часы, потом снова на него.

– Почему ты возвращаешь мне часы? Это было частью нашей сделки. Платой. – (Сид молча открыл дверь.) – Сид, я хочу знать!

Он остановился и повернулся к ней:

– А черт его знает! Точнее, не знаю. Я уже ничего не знаю. 

Приземистое здание бывшего склада, куда вошла Фиона Бристоу, находилось на Чешир-стрит в Уайтчепеле. Войдя туда, она застала жаркую дискуссию между двумя женщинами и мужчиной. Так и не дождавшись, когда ее заметят, Фиона хотела сама заявить о своем присутствии, но потом решила не мешать спорящим. Несколько минут роли не играли.

Стоя на коленях, доктор Джонс мелом рисовала план будущей больницы. Пыль и грязь дощатого пола ее ничуть не смущали. Рядом, тоже на коленях, стояла медсестра Элла Московиц.

– Нам нужны два водопроводных стояка, – долетал до Фионы голос доктора Джонс. – Один на северной стороне здания и один на южной. Тогда все этажи будут в достаточной мере обеспечены горячей водой…

– Постой. Умерь пыл, – сказала Элла, лихорадочно строчившая в записной книжке. – Ты хоть представляешь, каких денег это стоит?