Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

– Убирайтесь вон! – зашипел побледневший Гиффорд. – Немедленно!

Индия сорвала с крючка плащ, подхватила саквояж и ушла, унося с собой папки. Уже на лестнице она услышала сердитый вопрос Гиффорда:

– Сестра Московиц, куда это вы?

– Вон из вашей поганой клиники! – крикнула Элла. – Если она уходит, мне здесь тоже делать нечего.

Элла стремительно выскочила на улицу, хлопнув дверью. Индия в это время засовывала папки в саквояж.

– Элла, что ты задумала?

– Ухожу отсюда, вот что.

– Подумай хорошенько.

– Слишком поздно. – Элла зашагала в сторону Хай-стрит, увлекая Индию за собой. – Идем. Нам сюда.

– Куда ты меня ведешь? В ресторан?

– Нет. В паб. Нам сейчас не суп нужен, а кое-что покрепче.

Они пересекли Варден-стрит и через пять минут оказались в «Нищем слепце».

– Садись там, – распорядилась Элла, указав в угол, и прошла к бару.

Индия добрела до стола и села. Ее сердце бешено колотилось, а кожа оставалась холодной. Все признаки шока.

Элла вернулась с двумя пинтами портера.

– Боже мой, что я наделала?! – воскликнула Индия. – Потеряла работу. А из-за меня ты потеряла свою. Как мы будем жить? С каких денег платить по счетам? Чем вообще займемся?

– Найдем себе новое место работы, только и всего, – ответила Элла, выдвигая стул.

– Это будет проще простого, – невесело рассмеялась Индия. – Доктор Гиффорд даст нам блестящие рекомендации.

Элла тяжело плюхнулась на стул и взялась за кружку.

– Вот что, доктор Джонс, я готова дать тебе самую блестящую характеристику. Шантаж, запугивание, воровство. За десять минут ты нарушила больше законов, чем Сид Мэлоун за год.

Индия спрятала лицо в ладонях:

– Ты права. Как я себя вела! Кричала. Угрожала. Стащила папки. Элла, в кого я превратилась?

– В человека. Наконец-то! – засмеялась Элла. – За наше здоровье! – провозгласила она, чокаясь с Индией. 

– Кого я вижу! Разрази меня гром, если это не юный Фрэнсис Беттс.

Фрэнки резко обернулся. На улице было темно. Ближайший газовый фонарь находился в десяти ярдах. Обычно в такое время «Тадж-Махал» светился огнями, но не сегодня. Вчера люди Дональдсона совершили налет на заведение, переломав все, что попалось под руку, и арестовав Сюзи и девиц.

– Кто там? – рявкнул Фрэнки, щурясь в темноту. – Я спрашиваю, кто там?

Из темноты появились три фигуры: Большой Билли Мэдден и двое его подручных, Делрой Лоусон и Микки Макгрегор.

– Чем это ты занимаешься, Фрэнки? Никак в уборщицы заделался? – спросил Дел, кивком указывая на швабру и ведро в руках Фрэнки.

Ведро было доверху набито пищевыми отходами с кухни. Во вчерашней суматохе о них забыли, и все это начало гнить. Фрэнки решил вынести их наружу. Ночью ассенизаторы заберут.

– Ха-ха. Кажется, кто-то мыльце уронил[28], – усмехаясь, сказал Микки.

– Беттси, тебе не составит труда нагнуться и поднять? – спросил Дел.

Еще через секунду опрокинутое ведро оказалось на голове Дела, после чего Дел отлетел и ударился о кирпичную стену «Таджа». Дел упал, пытаясь сорвать ведро. Ему это удалось, но он тут же снова надел ведро, защищаясь от ног Фрэнки.

– Тебе и сейчас смешно, членозвон? Вставай, говнюк. Вставай и посмейся. Ну! – крикнул Фрэнки.

– Не смей называть меня членозвоном! – раздался из-под ведра приглушенный голос Дела.

Фрэнки был настроен растоптать ведро вместе с головой Дела, если бы Микки не подобрался сзади и не оттащил его. Фрэнки вырывался, но Микки держал крепко, заломив ему руки за спину.

– Хватит, ребята. Цирк окончен, – сказал Билли. – И ты, Фрэнки, успокойся. Мы не настроены тебя калечить. Если Микки тебя отпустит, обещаешь не дергаться? Подумай, прежде чем ответить. Ты один, а нас трое.

Фрэнки в последний раз попытался вырваться из рук Микки. Убедившись в тщетности дальнейших попыток, он торопливо кивнул.

– Мик, отпусти его, – распорядился Билли.

– Чего ты хочешь? – угрюмо спросил Фрэнки, отряхивая куртку.

– Тебя, Фрэнсис.

– Искренне польщен, Билли. Но я не из тех парней.

Билли пропустил это мимо ушей.

– Ходят слухи, что хватка Мэлоуна слабеет. Сначала разгромили его «Баркентину». Теперь «Тадж».

– Случается, – пожал плечами Фрэнки. – Сюзи досталось, но она держалась молодцом. Сказала, что держит меблированные комнаты, а не бордель. И кого копы ни трясли, отвечали: да, здесь меблирашки.

– Тогда почему же «Тадж» закрыт? – спросил Билли, глядя на темные окна заведения.

– Делаем ремонт. Решили поменять окраску стен.

– Я слышал, Сид получал от «Таджа» тысячу фунтов в неделю. Может, для него это пустяк. Говорят, он богаче Бога. А какова твоя доля? Сколько с этого имеешь ты, Фрэнки?

– Спасибо, мне хватает. Ни в чем себе не отказываю.

– Это с твоим-то талантом, парень? С твоими навыками? Золотые руки беречь надо, а тебя тут заставляют отбросы выносить.

Билли задел за живое. Те же мысли шевелились и у самого Фрэнки.

– Зашел проверить, как там внутри. Только и всего.

– Так, значит, ты теперь ночной сторож? Это никуда не годится. Я не только про тебя. Томми, Ронни, Оз, Дези… Дел говорит, они каждый вечер просиживают задницы в «Баркентине» и маются от безделья. Сид ведь у вас деловой человек? Во всяком случае, он себя так называет. Но насколько я вижу, плевать ему на все дела. Что ты на это скажешь?

Фрэнки улыбнулся:

– Проваливай к чертям, Билли! Вот что я скажу.

Мэдден покачал головой. Вид у него был обиженный.

– Глупо ты себя повел, Фрэнки. Очень глупо. Микки, Дел, поучите нашего юного друга хорошим манерам.

Но урок хороших манер так и не состоялся. Микки и Дел были из тех громил, кому сначала требовалось хорошенько разозлиться – и тогда они становились жестокими. Они предпочитали заниматься неодушевленными предметами, а поручения вроде услышанного от их главаря выполняли неохотно и неуклюже. У Фрэнки все было наоборот. Жестокость была его призванием, его искусством. Ничто не доставляло ему столько удовольствия, как подвернувшийся шанс показать себя.

Билли не успел договорить, как Фрэнки повернулся и быстро, с изяществом ударил Микки в дыхательное горло. Тот зашатался, попятившись назад. Фрэнки подскочил к Делу, схватил за лацканы куртки и коленом двинул ему в пах. Дел с воплем рухнул на колени и тут же исторг на булыжники съеденный ужин.

– Школа закрыта, Билли, – сказал ему Фрэнки. – Валите в свой Хаммерсмит и не вздумайте заявиться сюда опять.

Билли покачал головой:

– Парень, Мэлоун этого не стоит. И никто другой тоже. Я не собираюсь отступать, и ты это знаешь.

– Рад за тебя, Билли. Одолжить тебе носовой платок?

Билли немного помолчал, затем продолжил:

– Тедди Ко в последнее время покупал у вас опиум? – Он ждал ответа, но Фрэнки не собирался отвечать. – Думаю, нет. А знаешь почему? Потому что теперь он покупает у Джорджи Фука. Джорджи имеет связи с Кантоном. Получает товар прямо оттуда, в двойном дне ящиков для чая. Сколотил себе шайку и подгребает под себя Лаймхаус. Так что, дружище, присматривай за Уайтчепелем. Вчера вечером Макс Мозес и его свихнутые отделали по полной хозяина «Нищего слепца». Сказали, что теперь он будет платить не Сиду, а им… Смотрю, Фрэнки, тебя это удивляет. Что ж так?

Фрэнки никогда не умел скрывать своих чувств. Как он ни пытался делать безучастное лицо, слова Мэддена взбудоражили его. Он слышал о происшествии в «Нищем слепце». Еще на прошлой неделе он говорил Сиду, что Ко ведет себя подозрительно тихо. Но Сид отмахнулся. Хозяина больше заботила больная девчонка, с которой он и уехал в экипаже. А ведь Сиду нужно было бы проучить Ко и Мозеса. Да и Билли Мэддена тоже, чтобы знал, чья это территория, и не строил из себя хозяина. Однако Сид палец о палец не ударил. Увы, Мэдден прав. Сид стал слабым. Или спятил. Может, то и другое.

– Фрэнки, ваша империя распадается. Разве ты этого не видишь? Мэлоун выдохся, о чем знают все подряд.

– Заткнись, Билли! – потребовал Фрэнки, но тот и не думал молчать.

– Вокруг этих мест кто только не кружит. Китайцы, итальянцы, евреи. Каждый хочет урвать кусок. Кроме меня. Мне нужно всё. И мне нужен ты. Очень нужен. И ты об этом не пожалеешь. Пораскинь мозгами, Фрэнки. Мэлоун – тонущий корабль. Не допускай, чтобы он утянул на дно и тебя. – Билли повернулся к подручным. – Эй, вы! Поднимайтесь! Вы меня позорите!

Дел и Микки, кряхтя, поднялись. По булыжникам забарабанил дождь. Вдалеке загремел гром.

Мэдден подставил ладонь дождю.

– Фрэнсис, надвигается буря. – Билли бросил на Фрэнки бездушный взгляд и улыбнулся. – Постарайся, чтобы она тебя не застигла. 

Индия звякнула чашкой по блюдцу и невесело рассмеялась:

– Увы, беда не приходит одна.

– Доктор Джонс, вы хорошо себя чувствуете? – спросил Эндрю Спенс.

– Нет. Скверно.

– Хотите выпить чего-нибудь покрепче чая?

– Не помешает. Не каждый день узнаёшь о своем разорении.

Индия находилась в конторе «Хэддон и Спенс», куда пришла с Мод, Бингэмом и Робертом Селвин Джонсом, отцом Уиша. Их позвали на оглашение завещания Уиша. Фредди с ними не было. Его не пустили дела.

Эндрю Спенс, адвокат Уиша, уведомил собравшихся, что никто из них не получит каких-либо денег из личных сумм покойного, поскольку имение Уиша будет выставлено на аукцион и продано для погашения долгов. Вслед за этим Индия узнала, что к ней перешло право владения участком земли площадью 1200 акров на заброшенной ферме в Пойнт-Рейесе, округ Марин, штат Калифорния.

– Прекрасный уголок, как мне говорили. Граничит с заливом Дрейка. Судя по данным картографического управления, находится вблизи мыса. Завораживающий вид на океан, – сказал Спенс, подвигая Индии карту.

– А как же деньги? – спросила Индия, посмотрев на извилистые линии и цифры, которые ничего ей не говорили.

– Деньги?

– Да, те деньги, которые я передала двоюродному брату для вложения в землю. Могу ли я вместо земли получить ту сумму?

– Боюсь, это невозможно.

– Но почему?

– Потому что деньги уже потрачены. – Спенс говорил с расстановкой, будто перед ним сидела непроходимая дура. – Ваш двоюродный брат их потратил на покупку земли. Это плохая новость. Но есть и хорошая новость. Права на владение участком теперь принадлежат вам. Вы являетесь… простите, являлись деловыми партнерами по «Утесу», фешенебельному отелю, который предполагалось построить в Пойнт-Рейесе. Ваш двоюродный брат покинул этот мир. Вы продолжаете здравствовать. Следовательно, теперь вы являетесь единственной владелицей земли.

– Значит, денег я не получу. Совсем никаких, – сказала Индия.

Она до сих пор не могла понять простую истину, которую ей пытался растолковать адвокат: все ее деньги исчезли.

– Есть небольшая сумма. Точнее, появится после ликвидации различных инвестиций мистера Джонса, продажи его автомобиля, мебели и прочего имущества. Но, скорее всего, эти деньги пойдут на покрытие долгов. Его кредиторы выдвинули требование на получение денег от продажи имения. Особо крупную сумму мистер Джонс задолжал строительной фирме, нанятой для подготовительных работ по возведению отеля. Эта сумма составляла… – Спенс заглянул в бумаги… – десять тысяч фунтов и, к сожалению, не является возвратной. Представитель строительной фирмы уведомил нас, что эти деньги он потратил на наем рабочих для рытья котлована. Боюсь, яма уже вырыта как в прямом, так и в переносном смысле. Упомянутое требование – первое из примерно дюжины требований, которые должны быть удовлетворены посредством продажи поместья вашего двоюродного брата.

– А я не могу рассчитывать на какие-либо деньги от продажи поместья?

– Нет, доктор Джонс, поскольку вы не являетесь кредитором, – терпеливо пояснил Спенс. – Вы деловой партнер. Вы передали мистеру Джонсу свои деньги для вложения от вашего имени. Он не имел перед вами обязательств имущественного и финансового характера. Согласно контракту, заключенному между вами и мистером Джонсом, предполагалось следующее: когда его компания станет публичной, он выкупит у вас вашу партнерскую долю. К сожалению, этого не случилось… Таковы риски, на которые мы должны идти, вкладывая деньги, – добавил он, покровительственно улыбнувшись Индии.

Спенс встал и долил бренди в бокалы посетителей. Выпили все, кроме отца Уиша. Тот поцеловал племянниц и ушел. Индия смотрела ему вслед, и у нее сжималось сердце. Смерть единственного сына подкосила ее дядю, и теперь он редко покидал дом.