Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

– Британское правительство забирает землю у одного народа и отдает другому. Попробуй сделать это в Англии, и тебя обвинят в воровстве. А здесь это называется прогрессом.

– Называй это как хочешь, парень, – сказала Мэгги. – Но постарайся, чтобы в нынешнем году у нас был хороший урожай. Иначе мы с тобой, повариха, детишки и все работницы будут голодать.

С политики разговор перешел на местные дела. Мэгги велела Сиду построить изгородь на северном поле, напомнив о прошлогоднем нашествии газелей, повредивших кусты. Сид ответил, что ему достаточно сказать один раз, а изгородь почти готова. Он налил еще, и они поговорили о недавней вспышке мастита у коров, о козьем приплоде и о том, что вблизи курятника видели кобру. Спустились сумерки. Вдали перемигивались огоньки соседней плантации Томпсонов.

– Ты когда собираешься в Найроби? – спросила Мэгги.

– Через пару недель. У нас кончаются запасы зерна, да и керосина тоже. Нужно новое удило для лошади. Элис уже составила целый список разных кухонных надобностей. Длиннющий, как моя рука.

– Да, пока не забыла, – сказала Мэгги, продолжая смотреть в сторону фермы Томпсона. – Почему бы тебе не привезти какую-нибудь приятную безделушку для Люси Томпсон? Слышала, она чуть ли не на шею тебе вешается.

– Разве что от отчаяния, – усмехнулся Сид.

– Не говори ерунды. Девчонка она хорошенькая, сам знаешь. А у Томпсонов две тысячи акров.

Сид вздохнул. Мэгги не впервые пыталась его сосватать. Ее нынешнее поползновение он решил задушить в зародыше.

– Для меня существует лишь одна женщина, но она разбила мне сердце.

Мэри подалась вперед. В глазах вспыхнуло любопытство.

– Что, в самом деле есть такая? И кто она?

– Ты, дорогуша. Пойдешь за меня?

– Ах ты, негодник! – воскликнула Мэгги, но на ее обветренном лице появилась улыбка.

– А что, Мэггс, давай поженимся. Такая пара будет. Что ты на это скажешь?

– Скажу: «Нет уж, премного благодарна». С меня хватило одного мужчины. Мои отношения с вашей породой закончились. Я люблю спокойную жизнь. Почитать книжечку на сон грядущий и уснуть одной.

– Вот и я тоже. Вспомни об этом, когда в следующий раз надумаешь меня сватать.

Мэгги прищурилась:

– Я иногда думаю о женщине, сделавшей тебя холостяком.

– А кто тебе сказал, что она была?

– Мужчине не свойственно жить одному. Без женщины вы все беспомощны, как котята. Все до единого. Если мужчина холост, на то обязательно есть причина. И однажды, Сид, я эту причину найду.

Сказав это, Мэгги тяжело поднялась со стула и пожелала ему спокойной ночи. Сид смотрел ей вслед и улыбался. Он знал: эту причину Мэгги никогда не найдет. Могло показаться, что она любит совать нос в чужие дела, но то было не более чем игрой. Мэгги старалась не заходить слишком далеко. Сид не любил говорить о своем прошлом, она – о своем. Оба это понимали и потому прекрасно ладили. Мэгги знала лишь, что он из Лондона и у него ни жены, ни детей. Сид знал, что в свое время Мэгги с мужем покинули Девон, отправившись в Австралию, но там не прижились и перебрались в Африку. И больше ничего.

Нынешняя жизнь Сида состояла из многих неизвестных. Он не знал, приживутся ли посеянные им саженцы, а если приживутся, то какой дадут урожай. Он не знал, ждать ли нашествия газелей и обезьян на плантацию, не пострадают ли кофейные кусты от какой-нибудь болезни, засухи или чрезмерно обильных дождей. Он не знал, как поведут себя племена кикуйю: будут и дальше терпеть вторжение поселенцев или однажды восстанут, сожгут фермы и поубивают белых в постелях. Он не знал, любит он Африку или ненавидит, проживет здесь до смерти или на следующий год сорвется и уедет. Он не знал, как по утрам ему удается вставать, когда не для кого жить и некого любить. Наконец, он не знал, почему до сих пор жив, не имея ни одной мечты.

В африканской жизни Сида Бакстера бывали дни, много дней, когда он чувствовал, что ничего не знает о земле, туземцах, кофе и себе самом. Но одно он знал наверняка, знал как тяжкую, неизменную истину. Он знал, что Индия Селвин Джонс ушла из его жизни и больше он ее никогда не увидит. Хотя бы в этом у него не оставалось сомнений. 

– Это проклятая бездонная яма, поглощающая деньги! – заявил премьер-министр Генри Кэмпбелл-Баннерман. Разговор происходил в его кабинете на Даунинг-стрит, 10.

– Наоборот, это предприятие начало приносить прибыль, – возразил лорд Элджин, министр по делам колоний.

– И какую же?

– В нынешнем году мы рассчитываем получить не менее сорока тысяч фунтов.

– Сорок тысяч? Я не ослышался? Сорок тысяч? Эта чертова железная дорога стоила нам свыше пяти миллионов! Нужно повысить ее доходность. Мне теперь приходится еженедельно отчитываться в палате общин обо всех расходах. Настырный Джо Бристоу ест меня поедом, требуя отчета, почему пять миллионов ушло на финансирование какой-то железной дороги в Африке, когда в Британии дети голодают. И что я могу ему ответить? Он буквально держит меня за горло. Извольте взглянуть. – Премьер-министр указал на кипу газет, которыми был завален его стол. – Сегодня имя Бристоу красуется на каждой первой полосе, напечатанное крупным шрифтом!

– За это, Генри, вы можете винить только себя, – сказал Элджин. – Вы сделали его министром. Он ваша креатура.

– Он своя собственная чертова креатура! – раздраженно возразил премьер-министр. – К сожалению. И он еще не главная наша проблема. А главной проблемой остается упомянутая железная дорога. Я хочу от вас услышать, каким именно образом мы можем заставить ее приносить ощутимую прибыль.

– Прибыли железной дороги напрямую зависят от прибылей поселенцев. Не будет одного – не будет и другого. Поселенцы дадут продукцию с плантаций и ферм. Продукция пойдет на экспорт. Экспорт даст прибыль и тем, кто выращивает урожаи, и тем, кто их перевозит. Дайте мне больше поселенцев, и тогда обещаю: прибыль подскочит с сорока тысяч до четырехсот.

– Вам нужны поселенцы? Так идите и найдите. Что вам мешает? – спросил Кэмпбелл-Баннерман.

Элджин повернулся к Фредди Литтону, недавно назначенному помощником министра. Для Фредди это была поистине золотая возможность, за которую он и ухватился.

– Сэр, это не так-то просто, – начал Фредди, подаваясь вперед. – Многих пугает перспектива стронуться с насиженных мест и отправиться чуть ли не на другой конец света. Прежде чем поселенец станет фермером и начнет получать прибыль, он хочет иметь определенные гарантии от правительства. К сожалению, никто таких гарантий не дает, и британцы это знают. Люди пишут письма на родину. Кто-то возвращается и рассказывает, насколько трудно получить земельный надел. Проволочки с земельным управлением тянутся годами. Строительство дорог и мостов ведется с черепашьей скоростью. Добавьте к этому постоянные препирательства на разных уровнях власти. Губернатор сердит на Министерство по делам колоний. Районные уполномоченные жалуются на провинциальных уполномоченных. А поселенцы сердиты вообще на всех.

– И как вы предлагаете исправить положение?

– Во-первых, мы отправим в Африку посланника от нового правительства.

– Полагаю, этим посланником будете вы?

– Да, я на это надеюсь, – ответил Фредди.

Литтон видел, что завладел вниманием Кэмпбелла-Баннермана. Старик заинтересовался. Оставалось лишь его убедить.

– Кто-то должен лично отправиться в Африку и разгрести нагромождение тамошних проблем. Я прошу у вас позволения на такую поездку.

– И как вы собираетесь это осуществить?

– Начну с выслушивания всех фракций. Я встречусь с лордом Деламером и представителями Ассоциации колонистов. Я встречусь с губернатором, с провинциальными и районными уполномоченными. Затем я пойду еще дальше и побываю в деревнях и на фермах, поговорю с поселенцами. В Лондон я вернусь, обладая всесторонней картиной сложившегося положения. Когда мы точно узнаем, где и в чем у нас проблемы, то сможем приступить к их решению.

Фредди разложил на столе премьер-министра карту, показывающую продвижение интересов европейских стран на Африканском континенте за последние полвека. Континент пестрел протекторатами и территориями, находящимися под управлением Британии, Бельгии, Германии, Франции и Италии.

– Мы прекрасно знаем о необходимости завершить картирование территорий на северной границе, – продолжал Фредди, указывая на земли, граничащие с Абиссинией. – Только тогда эти территории можно будет должным образом нарезать и сдать в аренду. Железную дорогу нужно продлить вглубь Кенийской провинции и на запад до озера Магади. – Пальцы Фредди замелькали над равнинами и реками. – Торговым компаниям должны быть гарантированы права и обеспечена безопасность перемещения товаров от угандийской границы до Момбасы. И наконец, – он ткнул пальцем в область к западу от горы Килиманджаро, – должно быть ускорено перемещение туземцев в резервации.

– Предлагаемый вояж поможет познакомиться с проблемами уже живущих там поселенцев, – заметил Кэмпбелл-Баннерман. – Но он не обеспечит притока свежей крови, а мы, как сказал ваш начальник, остро нуждаемся именно в этом.

– Я предвидел ваше возражение и, кажется, нашел решение, – ответил Фредди.

– Я так и подумал, – признался премьер-министр.

– Вместе с собой я возьму свою семью.

Кэмпбелл-Баннерман удивленно выгнул бровь:

– И вы считаете, присутствие ваших жены и дочери исцелит все беды Британской Восточной Африки?

– Это будет не просто семейным путешествием по Африке. «Таймс» охотно возьмется помещать мои репортажи и фотографии. У меня есть друзья в газете, которые с радостью опубликуют такую подборку статей. Я буду отправлять репортажи из Момбасы и Найроби, с равнин и холмов, с ферм – словом, отовсюду. Мои рассказы превратят эти проклятые места в земной рай. Когда Джон Буль увидит, что жизнь там безопасна даже для женщин и детей, когда услышит об акрах плодородной земли, ожидающих трудолюбивых рук, когда прочтет об увлекательных охотах, желающие стать поселенцами будут штурмом брать причалы. Это я вам гарантирую.

Кэмпбелл-Баннерман переварил услышанное.

– А что, Элджин, приятно было бы увидеть на первых страницах кого-то из наших? Может, африканские репортажи вытеснят разоблачения Бристоу. Но ваша жена может не захотеть поехать, – сказал премьер-министр, поворачиваясь к Фредди.

Плевать мне на желания моей жены, подумал Фредди, но вслух сказал другое:

– Индия обожает приключения. Шарлотта вся в мать. Едва я расскажу им о поездке, они тут же велят служанкам доставать чемоданы.

Он прекрасно знал, что Индия совсем не обрадуется. Сначала рассердится. Потом станет умолять его оставить Шарлотту дома, но он не уступит. Успех его африканской миссии зависел от путешествия всей семьей.

– Вы уверены в продуманности вашего решения? – спросил Кэмпбелл-Баннерман. – Большинство поселенцев оставляют детей в Англии, опасаясь малярии, дизентерии и прочих африканских опасностей. Я уже не говорю про львов и леопардов.

– Судя по тому, что мне рассказывали, все эти опасности преувеличены, – ответил Фредди.

Премьер-министр сцепил пальцы и перевел взгляд с Фредди на Элджина:

– Вы одобряете эту поездку?

– Конечно.

– Тогда, Фредди, в добрый путь. Отправляйтесь как можно скорее.

– Так я и сделаю, сэр. Спасибо за ваше доверие.

Фредди свернул карту, собрал бумаги и ушел. Элджин, у которого еще были дела с премьер-министром, остался.

– Блистательный парень этот Литтон, – сказал премьер-министр, когда тот покинул кабинет. – Смотрите за ним в оба, старина. Однажды он займет ваш пост.

– Нет. Не мой, Генри, – ответил Элджин. – Ваш.

Только в коридоре Фредди позволил себе улыбнуться. Ему не терпелось отправиться в Африку. Если бы мог, он отплыл бы туда этим же вечером. Чем раньше он распутает африканский узел, тем лучше. Разумеется, премьер-министр прав. Нынче Угандийская железная дорога являла собой бездонную дыру. Но так не должно быть. Каждый, у кого есть крупица дальновидности, поймет, насколько прибыльной она может стать. Линия соединяла громадное озеро с Индийским океаном. Идеальный путь для перемещения товаров с ферм и плантаций в города и порты. Дорога пересекала бесчисленные акры плодородных земель, ждущих освоения. Стоит их освоить – и бездонная дыра превратится в золотое дно. Экспорт сельскохозяйственной продукции принесет неслыханные доходы. В дальнейшем к нему добавятся туризм и охота. Сюда хлынут люди – путешественники и поселенцы, а это приведет к развитию строительной отрасли, а затем и розничной торговли.