Ужас наполнил его, и, взвыв от беспомощной ярости и унижения, он поднял руку, чтобы швырнуть свой пистолет на землю.

Второй выстрел разорвал тишину раннего утра, и звук его эхом покатился по равнине. Фэррел издал истошный вопль. Пуля прошила ему руку, и жаркая боль запульсировала во всем теле. Прежде чем дым рассеялся, он упал на холодную, мокрую от росы лужайку и, скорчившись на земле, застонал от боли и унижения. Подняв глаза, он увидел врача, который бинтовал ему руку, и еще чей-то размытый силуэт. Он узнал своего мучителя. При виде того, как хладнокровно Кристофер Ситон пытается куском ткани остановить сочившуюся из его раны кровь, ему стало еще более стыдно.

Сквозь пелену боли Фэррел осознал, что, сделав нечестный выстрел, он проиграл гораздо больше, чем дуэль. Это был сокрушительный удар по его репутации. Больше никто не станет драться с таким трусом, и ему никогда не унять угрызений совести.

— Он ранен по собственной глупости, — донеслись до него слова Ситона, и всхлип отчаяния вырвался из его груди. А Ситон спокойно пояснил: — Если бы он не поднял пистолет, я бы не выстрелил.

— Он выстрелил до сигнала, — донесся издалека голос секунданта. — Вы могли убить его, мистер Ситон, и никто бы не сказал вам ни слова.

— Я не убиваю детей, — хмыкнул Ситон.

— Могу вас заверить, сэр, вы ни в чем не виноваты. Но вам лучше бы убраться отсюда, пока не примчался отец этого парня.

Стараясь показать, что он не нуждается в их снисхождении, Фэррел разразился потоком грязных ругательств, давая выход беспомощной ярости. К его досаде, оскорбления вызвали у Ситона лишь презрительную усмешку, и, не обращая больше внимания на Фэррела, он отвернулся и направился прочь.

Кошмар развеялся, и Фэррел вернулся в суровую реальность. Перед ним стоял полный стакан, но из опасения потерять равновесие и упасть он боялся оторвать от стола здоровую руку, чтобы взять его.

— Ты все переживаешь свое поражение? — вывели его из задумчивости слова Ирены. — Можно подумать, что твоя жизнь кончилась. Лучше бы ты оставил янки в покое, а не изображал взбесившегося петуха.

— Этот человек — лгун, и за это я вызвал его на дуэль. — Фэррел мутным взором оглядел комнату. — Я пытался защитить доброе имя, вот.

— Ха, защитить! Теперь ты инвалид, а мистер Ситон не взял назад ни единого слова из своих обвинений.

— Он возьмет! — взорвался Фэррел. — Он возьмет, или я… или я…

— Что ты? — сердито перебила его Ирена. — Подставишь под пулю вторую руку? Ты дурак, если думаешь, что можешь бороться с таким человеком, как Кристофер Ситон. В следующий раз он просто убьет тебя. — Она с отвращением всплеснула руками. — Он почти вдвое старше тебя, и иногда я думаю, что вдвое умнее. Глупо тягаться с ним, Фэррел.

— Черт тебя побери, девчонка! Ты полагаешь, что солнце встает и садится специально для твоего мистера Ситона. Прямо бог какой-то.

— Что ты несешь? — воскликнула Ирена, ошеломленная таким обвинением. — Я его даже никогда не видела. Все, что я знаю о нем, — это несколько сплетен, за достоверность которых я не ручаюсь.

— О, я тоже их слышал, — фыркнул Фэррел. — Стоит трем надменным девицам собраться вместе, и они уже вовсю судачат о янки и его кошельке. Блеск его денег отражается в их глазах, а без них он был бы не лучше любого из нас. А опыт? Ха, да у меня его не меньше.

— Ты просто дурак.

— Дурак? — Фэррел попытался выпрямиться и достойно ответить на подобное оскорбление, но громкое урчание в животе, по-видимому, изменило его планы, и он жалобно забормотал: — Оставь меня, девчонка. Ты напала на меня в час слабости и уныния.

— Ха, скажи лучше — в час пьянства, — язвительно уточнила Ирена.

Фэррел споткнулся о стул, плюхнулся на него, прикрыл глаза и откинул голову на мягкую спинку.

— Ты принимаешь сторону врага против своего родного брата, — промычал он. — Если бы отец тебя услышал…

От негодования глаза Ирены засверкали. Она подскочила к Фэррелу и схватила его за лацканы сюртука. Не обращая внимания на отвратительный запах перегара, она наклонилась к брату.

— Как ты смеешь обвинять меня? — Фэррел смущенно отвел взгляд. — Я тебе сейчас скажу, братец! — прошипела она, и слова полились из нее потоком. — Какой-то иностранец приплыл к нам на большом корабле. На третий день после появления в порту, — она дернула за ворот сюртука, чтобы подчеркнуть значимость этого факта, — он обвинил нашего отца в шулерстве. Не важно, правда это или нет, но сказал он это при всех. Теперь торговцы Мобри и Уэркингтона настроены против отца. А так как он всем должен, то боится, что его упекут в долговую тюрьму. Вот почему он теперь так усердно пытается выдать меня замуж. А благородному мистеру Ситону, уж наверное, наплевать, какие несчастья он навлек на нашу семью. Да, я считаю его виноватым, но и ты, мой дорогой братец, поступил не лучше, когда бросился на него с оскорблениями, вместо того чтобы замять скандал. С такими людьми нужно вести себя иначе.

Фэррел ошарашенно смотрел на сестру, и Ирена поняла, что он не слышал ни слова.

— Ах, что толку! — Она с отвращением отвернулась. Как еще доказать ему, что так ведут себя только дураки?

Фэррел посмотрел на налитый до краев стакан с виски и облизнул губы, сожалея, что не может попросить Ирену помочь ему.

— Может, ты и старше меня на пару лет, Ирена. — Губы стали как ватные, и он еле говорил. — Но это еще не повод, чтобы читать мне нравоучения, словно ребенку… И он тоже назвал меня… ребенком, — опустив голову, мрачно промямлил Фэррел.

Ирена расхаживала перед камином взад и вперед, пытаясь найти слова, которые дойдут до ее брата, пока не услышала слабое похрапывание. Она обернулась и увидела, что голова Фэррела упала на грудь. Вслед за первым тихим похрапыванием последовали другие, более громкие и раскатистые звуки, и Ирена с ужасом поняла, какую допустила ошибку, не проводив брата прямо в его комнату. Вот-вот приедет Сайлес Чемберс, и ее гордости будет нанесен чувствительный удар. Оставалось надеяться, что отец вернется раньше.

В следующее мгновение Ирена осознала, что ленивое постукивание копыт, доносившееся с улицы, затихло перед их дверью. Ирена напряженно ждала следующих звуков, которые подсказали бы ей, куда направился всадник. Как назло, по ступенькам застучали шаги и почти тут же раздался громкий стук в дверь.

— Сайлес Чемберс! — У Ирены гулко забилось сердце. Она лихорадочно огляделась и в отчаянии всплеснула руками. Ну почему он пришел так не вовремя!

Она в панике подбежала к Фэррелу и, схватив его под мышки, попыталась приподнять, но, увы, это оказалось не легче, чем поднять мешок с камнями. Ей даже не удалось прекратить его богатырский храп. Все усилия в конце концов привели к тому, что Фэррел качнулся вперед, свалился на пол и растянулся посреди комнаты. Стук в дверь становился все настойчивее.

Ирене ничего не оставалось, как смириться с неизбежным. Может, Сайлес Чемберс и не стоит ее внимания и ей надо благодарить судьбу, что ее брат именно сейчас разлегся поперек гостиной. Но после этого визита над ней и всей их семьей будут насмехаться. Надеясь, что ей, может быть, удастся спрятать брата от не очень внимательных глаз, она поставила посреди комнаты стул и накинула на лицо Фэррела шаль, чтобы приглушить храп. Затем пригладила волосы и попыталась придать лицу выражение спокойного достоинства. В конце концов, что ни делается — все к лучшему.

Настойчивый стук не прекращался. Ирена подошла к двери, положила руку на задвижку и, глубоко вздохнув, открыла. На короткое мгновение весь дверной проем заполнил темный мокрый плащ. Взгляд Ирены медленно скользнул по огромным черным кожаным ботинкам, по длинному рединготу к лицу под фетровой шляпой, с краев которой капала вода. У нее перехватило дыхание. Такого красивого мужчины она, пожалуй, еще не видела. Под ее взглядом он слегка нахмурил брови, и его лицо приобрело пугающе суровое выражение. Он, в свою очередь, оглядел ее с ног до головы и вдруг улыбнулся, от уголков его глаз веером рассыпались веселые морщинки. Серовато-зеленые глаза незнакомца лукаво искрились, словно только и искали в жизни, над чем бы повеселиться. И в глазах этих легко читалось открытое одобрение тому, что он увидел. Эта мягкая, обезоруживающая улыбка и лукавые искорки настолько ошеломили Ирену, что у нее задрожали колени.

Не дряхлый старик и не самодовольный щеголь, а настоящий мужчина! Сказать, что он превзошел ее ожидания, значит не сказать ничего. Интересно, подумала Ирена, зачем такому красавцу искать невесту в их захудалом городке?

Гость поспешно снял шляпу, и под ней обнаружились короткие, чуть вьющиеся темно-каштановые волосы. Его низкий, густой голос показался ей столь же приятным, как и лицо.

— Мисс Флеминг, полагаю?

— Да… Ирена. Ирена Флеминг. — Ее язык сделался удивительно непослушным, и она испугалась, что, запнувшись, выдаст свое волнение. В голове закружились мысли, полностью противоположные прежним. Незнакомец показался ей совершенством. Никакого видимого изъяна. Как странно, что он, дожив до такого возраста, все еще не попался в ловушку по крайней мере дюжины женщин.

Здравый смысл подсказывал ей, что здесь кроется какой-то подвох. Зная характер отца, в этом можно было не сомневаться.

Хоровод самых разнообразных мыслей кружился в голове Ирены, пока она не сообразила, что пора пригласить гостя в дом.

— Входите, сэр, — сказала она. — Отец предупреждал, что вы придете.

— В самом деле? — Похоже, ее слова несколько удивили его. Он вопросительно посмотрел на Ирену, и его губы изогнулись в улыбке. — Вы знаете, кто я?

— Конечно! — Она тихо засмеялась. — Мы ждали вас. Пожалуйста, заходите.

Он шагнул через порог и озадаченно нахмурился. Похоже, он испытывал неловкость, отдавая ей свою шляпу, хлыст и перчатки.

— Вы очень удивили меня, мисс Флеминг, — заметил он. — Я рассчитывал на гораздо более холодный прием.

Ирена мысленно содрогнулась. Неужели отец был настолько бестактен, что первым делом сообщил кандидату в мужья о ее нежелании выходить замуж? Как отец мог подумать, что она откажет и этому красавцу? Ведь он во много раз превосходил всех прочих претендентов на ее руку!

Смущенно рассмеявшись, она попыталась прояснить свои догадки:

— Полагаю, отец сказал вам о моем нежелании встречаться с вами?

Гость понимающе улыбнулся:

— Не сомневаюсь, что вы представляли меня ужасным чудовищем.

— Какое облегчение увидеть, что это не так, — ответила она и покраснела, испугавшись собственной пылкости. Ирена попыталась придать лицу строгое выражение, надеясь, что он не счел ее развязной.

Когда Ирена обходила вокруг гостя, чтобы закрыть дверь, ее ноздри уловили запах дорогого мужского одеколона, и у нее перехватило дыхание.

Гость снял плащ, и, как ни старалась Ирена, она не смогла найти ни малейшего изъяна и в его фигуре — широкие плечи, узкая талия и длинные ноги.

— Позвольте вам помочь, — предложила она, стараясь унять дрожь в голосе. Безупречно сшитая одежда вызывала такое же восхищение, как и ее обладатель, хотя на ком-нибудь менее мужественном и статном она, вероятно, смотрелась бы хуже. Короткий, по моде, жилет, надетый под темно-зеленый фрак, был такого же светло-коричневого цвета, как и бриджи. Высокие кожаные ботинки с отворотами подчеркивали форму икр. Одежда была очень модной и дорогой, но он носил ее по-мужски непринужденно, без всякого намека на щегольство.

Ирена повернулась, чтобы повесить его плащ на крючок возле двери. Она не спеша стряхнула с него капли дождя, затем обернулась и сказала:

— Должно быть, ужасно ездить верхом в такую погоду?

Зеленые глаза встретились с ее глазами, и на лице их обладателя расцвела теплая улыбка.

— Может, и ужасно, но эти неудобства вполне окупаются, если в конце пути вас встречает столь прекрасная леди.

Возможно, ей следовало отойти от него подальше. Но как охладить разливающийся по всему телу жар и хотя бы внешне остаться равнодушной? Она кляла себя за то, что, всегда бойкая на язык, теперь не может вымолвить ни слова. Ее не покидало ощущение, что сейчас напротив нее стоит ее идеал. Нет, в нем наверняка есть какой-нибудь изъян. Должен быть!

— Отец вернется с минуты на минуту, — робко произнесла она. — Может, подождете его в гостиной?

— Если это не доставит вам неудобств, — ответил он. — Есть одно важное дело, которое я хотел бы с ним обсудить.

Ирена повела гостя в гостиную и застыла на пороге: из-за стула торчал ботинок Фэррела. Она чуть не зарыдала от собственной глупости, но вести гостя в другую комнату было поздно. Стараясь отвлечь его, она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.

— Я видела, что вы приехали из-за реки. — Она села на кушетку, молча указав ему на соседний стул. — Вы живете где-то недалеко?

— Собственно говоря, у меня дом в Лондоне, — ответил он. Откинув фалды темно-зеленого фрака, он сел на тот самый стул, за которым лежал Фэррел.