Юлия Ларосса - Злата

– Я веду к тому, что когда подобные парни готовы расстаться со своим сокровищем, они этого до конца не хотят признавать. Поэтому их признания настолько спонтанны, иногда грубы и обидны. Но в тоже время, эти слова самые искренние и правдивые!

– Почему ты так думаешь? – мне не верилось, хотя тётя всегда отличалась женской мудростью.

Я заметила, как глаза Тессы слегка заблестели.

– Таким был твой дядя, – грустно улыбнулась она.

– Ой, прости меня… – спохватилась я.

– Не беспокойся, дорогая, я в порядке.

Я заметила, как тётя смахнула украдкой слезу, и мне самой захотелось поплакать в такой трогательный момент.

– Я не хочу, чтобы Эскалант разбил твоё сердечко. Я не уговариваю тебя верить ему. Просто хочу, чтобы ты знала, такие мужчины любят только раз в жизни, но по-настоящему. А вот какой женщине они посвятят свою жизнь, известно только судьбе.

– А как ты думаешь, э-э-э?… – я смутившись опустила глаза.

– Как относится к тебе Эскалант? – понимающе улыбнулась тётя, и я кивнула в ответ. – Детка, я огорчу тебя и скажу, что это знает только сам Виктор. Он тебе небезразличен, я верно понимаю?

– Скорее да, чем нет, – опять засмущалась я.

– Ты должна решить сама, что для тебя лучше: рискнуть или оставить всё как есть. Но принимать решение тебе нужно, учитывая не только разум, но и то, что здесь… – тётя указала на место, где у неё билось сердце.

– Это сложно, тётя.

Как странно, ведь недавно я почти так же советовала Адриану…

– А ты попробуй так. Представь две развязки это истории. В одной – ты будешь с Виктором, а в другой, соответственно, без него.

Во-первых, я не стала увиливать и отправилась на праздник, устроенный в доме Эскалантов. А во-вторых… всё теперь зависело от обстоятельств, которые меня там ждали.

Тётя приятно удивила меня роскошным костюмом для верховой езды в стиле модниц середины девятнадцатого века. Облегающий жакет и широкая юбка из синего жаккарда, расшитого золотыми нитями. Белая блуза выгодно подчёркивала насыщенность цвета. Голову украшала причёска того времени – тугие локоны подпрыгивали при моём малейшем движении, и головной убор в виде маленького цилиндра с вуалью, в тон костюму.

Так как для себя тётя выбрала такой же фасон, но зелёной и чёрной расцветки, мы смотрелись с ней по-семейному мило.

Фамильный особняк Эскалантов находился за городом в королевском районе Барселоны – Педральбес. И он был воистину шикарен. Трёхэтажной огромный дом в стиле испанской архитектуры больше походил на королевские владения. Но ведь они были гранде и к тому же обладали герцогскими титулами, поэтому удивляться нечему.

Я воодушевлённо разглядывала красивые парки, статуи и фонтанчики, когда наше авто проезжало мимо этой всей красоты. Неудивительно, что предки Виктора решили усложнить задачу и проверить умение распоряжаться деньгами семьи. Такая роскошь вскружить голову может каждому! Но всё же детство здесь проходит неописуемо интересно. Это вам не ржавые качельки возле подъезда!

Охота должна была проходить в лучших традициях испанского дворянства девятнадцатого века. Все гости, а это было исключительно отборное общество, собрались во дворе особняка, перед широким крыльцом. Я так полагала, именно сюда выходили гости бала, смотрели на фейерверки или прохаживались среди цветов, фонтанов и уютных беседок. Вдали виднелся загон с лошадьми, конюшни, домики прислуги и другие постройки. А прямо перед дворцом – за всеми этими ухоженными садами и аллейками – небольшое поле, которое упиралось в густой темнеющий горизонт леса.

Я с немым восхищёнием предположила, что все эти просторы принадлежат семье Эскалант.

Гости всё прибывали и прибывали, а хозяева никак не появлялись. Может, это неуважительно с их стороны? Но когда я возмутилась по этому поводу тёте, та объяснила мне, что это часть традиции. Хозяева должны выйти в полном составе, поприветствовать гостей и объявить о начале охоты. Делать это они должны на крыльце, обрамленном с обеих сторон террасой и колоннами.

Лошади вместе с рвущимися в бой охотничьими гончими ждали за территорией сада. Среди гостей сновали фоторепортёры и щёлкали затворами своих камер.

Я стояла в компании тёти и её подруг. Больше среди присутствующих я никого не знала, максимум видела только один раз на своём первом балу.

Наконец, я увидела только что приехавших Мари и Адриана с родителями. После всеобщего приветствия, мы втроём присели на одну из мраморных лавочек.

Мария всё поправляла своё тёмно-красное платье, утверждая, что не такое она себе представляла, и по доброму завидовала моему наряду. Я её утешала, убеждая, что она выглядит сногсшибательно, и это была правда. А Эйд, как обычно, невозмутимый умник, насмехался над нами и критиковал наряды обеих.

К нам подошёл один из фотографов и любезно попросил разрешения сделать фото. Я, без особого энтузиазма, поднялась на ноги, следуя примеру своих друзей. Они, к слову обожали позировать для фотокамер, в отличие от меня. Всё время кажется, что я получаюсь очень даже неудачно.

– Ты пойдёшь говорить с ним? – неугомонно поправляя юбку, спросила Мария, когда журналисты оставили нас.

– Я не знаю, – честно призналась я.

Меня даже потряхивало от переживаний.

– И это видно по твоему хлысту! – заявил Адриан.

Я недоумённо опустила глаза на предмет, что непрерывно теребила в руках.

– О чёрт! – пробормотала я, заметив, что почти повыдергивала кожаный хвост.

Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я безумно переживала и была жуткой трусихой. Ведь боялась, что уже поздно, он непростительно обижен на меня, у него появилась другая или у меня не хватить смелости.

Вчера я так и не смогла провести тот эксперимент, который посоветовала тётя. Я почему-то никак не могла сосредоточиться на проектировании той ситуации, где Эскаланта в моей жизни нет. Это было скорее из-за того, что как бы сильно я не гнала его, он всё же был рядом. И мои скрытые желания увидеть его всегда осуществлялись.

На самом деле это признание было уже для меня подвигом. Ведь всё это время я так тщательно воздвигала по кирпичику стену между нами, даже мысленно не разрешая себе мечтать о нём. Но всё же были моменты, когда он пробивал брешь в моей защите. Когда я его узнавала ближе, то каждый раз кусочек мысленного бетона превращался в пыль.

Мои размышления прерывались на резкий звук нескольких горнов и аплодисменты гостей, которые приветствовали появление семьи Эскалант. Фотовспышки активнее замелькали.