Юлия Ларосса - Злата

Интересно, а кто из них способен на подобный поступок?

Сигнал пришедшего на телефон сообщения немного сбил ход моих мыслей. Я машинально прочитала его: «Крошка, я скучаю. Позвони, как освободишься! Есть идея по поводу вечера. Целую! Твой Виктор».

Как странно, больше нет тех приятных и тревожащих меня чувств. Я смотрела на безликое имя, и мне было всё равно. Лишь какой-то далёкий голос из глубины моего сознания сделал вывод: он не знает.

Может, Себастьян не рассказал или их отец не успел посмотреть то видео. Возможно, не придал особого значения.

Ну что же, расставим все точки.

Я быстро написала ответ: «Загружена очень. Увидимся вечером. Я хочу в клуб. Позови друзей. У меня есть новость. В десять буду ждать».

Вроде бы всё указала, Виктору нет необходимости что-то уточнять. Я нажала кнопку отправить.

Потом поймала такси и поехала домой. Время было около пяти. По дороге я написала короткие сообщения друзьям, успокоила, что всё хорошо. Я соврала, иначе мне пришлось бы с ними встретиться на пороге тёткиного дома. А мне нужно было приготовиться.

Хорошо, что Тесса очень понимающий и тактичный человек. Мне не пришлось объясняться с ней долго. Просто сказала, что буду готовиться к занятиям, чтобы погулять подольше.

Я нарядилась по-особенному красиво и ярко. Это придавало мне уверенность в себе. Чёрный топ, красные кожаные лосины и чёрная короткая куртка. Красная помада на губах, высокие каблуки и волосы в хвост. Раньше я распускала их всегда для Виктора и губы не красила, ведь мы целовались…

Часы пробили ровно десять вечера. Он был как всегда пунктуален.

Виктор сразу заметил перемену во мне. Я не улыбалась, не шутила. Шарахалась от его прикосновений, не прильнула к нему с поцелуями и даже не разговаривала. Он пытался расспросить меня, но я бросала коротко: «Всё хорошо. Благодарю». Он был в замешательстве. Это видно было по его сдвинутым бровям, озадаченному взгляду и неловким репликам.

А я была словно бесчувственная кукла. Меня больше не тянуло к нему, его глаза меня не завораживали, аромат его парфюма раздражал…

Он что-то пытался мне рассказать. Но мой слух тоже отказал ему во внимании. Он всё воспроизводил и воспроизводил фразы из того видео, словно поставлен на повтор в моей голове.

Наконец, мы приехали в какой-то клуб. Я вышла из авто и невидящим взглядом окинула толпу молодых людей, ждущих своей очереди к фейс-контролю.

Эскалант напомнил мне, зачем я здесь, появившись рядом. Он предлагал мне руку. Я опустила на неё взгляд и на миг представила, как моё запястье беспечно покоится в его ладони. Меня передернуло от отвращения к нему. И я отказалась от его предложения.

Этого Виктор уже и не выдержал:

– Да что с тобой, в конце концов? – требовательно спросил он.

В ответ я посмотрела ему прямо в глаза.

– Ничего, – ответила я ему бесцветным тоном. – Ну же, идём, мы опаздываем.

И, не дождавшись его реакции, я продолжила своё шествие к входу в клуб. Он сразу же догнал меня и силой взял за руку, когда мы вошли внутрь.

То ли моё воспаленное воображение разыгралось, а может, так было на самом деле, но я увидела, как все присутствующие, будто по команде, повернули к нам свои головы. После оценки нашей внешности они, все как один, прильнули друг к другу, чтобы немедля обсудить всё это дело.

После всего пережитого до этого момента моё состояние с трудом можно было назвать нормальным. Но на удивление нервозность моя прошла, мне не хотелось плакать и злиться. Я была хладнокровной. Я гордо расправила плечи и вздернула подбородок. Я светилась высокомерием.

– Чего-нибудь выпьешь? – вежливо поинтересовался мой подлый кавалер и тут же отшатнулся от моего испепеляющего взгляда и контрастной ослепительной улыбки.

– Да. Хочу шампанского! Сегодня же праздник, верно?

Он очень пристально и долго смотрел на меня. Потом, не говоря ни слова, развернулся на каблуках и ушёл.

Улыбка сползла с моих губ, и я огляделась. Увидев тех, ради которых пришла сюда, я направилась к этой элитной, грязной и аморальной компании. К друзьям Эскаланта. К судье и побежденному.

Я чувствовала на себе взгляд Виктора. Я представила, как он увидел меня среди этих «героев».

Он бы озадаченно нахмурил брови, взял бокалы, наполненные искрящимися напитками, и оглядел зал в поисках меня. А когда увидел – похолодел. Все его ужасные предчувствия оправдались.

Да, я всё знаю. Вот почему я так себя веду.

Побледневший Эскалант двинулся к нам, словно идя на казнь. Но подойдя к нам ближе, он заметил, что я так искренне смеюсь и принимаю поздравления о помолвке, что его уверенность даже немного подкосило. Может, он надумал чего себе?

Но, передавая мне бокал, он вдруг заметил, как меня передернуло от мерзости, когда наши пальцы слегка соприкоснулись.

Теперь сомнений не осталось. Оставалось только ждать начала конца.

– О, ну я совсем не считаю шахматы видом спорта! – весело запротестовала я, ослепительно улыбаясь.

– Интересно почему? – спросил Ксавьер, улыбаясь в ответ.

Я сделала глоток из принесённого мне бокала:

– Ну как же? Спорт – это тренировка для мышц, организма в целом, силы воли! А что можно тренировать, сидя часами за столом и напрягаясь лишь тогда, когда нужно сделать ход!

– А как же тренировка интеллекта? – подзадоривал меня начинающий оператор Хоакин.

– Тогда разгадывание шарад можно ведь тоже назвать спортом? – продолжала я, не обращая внимания на мрачного Виктора.

Мужчины засмеялись, а я всё продолжала, и от слов моих Эскалант непременно стал медленно покрываться холодным потом:

– То ли дело конный спорт, правда, Ксавьер? – я посмотрела на него тем же уничтожающим взглядом, с очаровательной улыбкой на губах.

Ксавьер побледнел, и улыбка медленно сползла с его лица.

– Действительно?.. – промямлил он, бросая вопросительный взгляд на Виктора, который молча ждал продолжения спектакля.

– Ну конечно! – весело продолжала я, но уже мало кто улыбался. – Мало того, что занимаясь верховой ездой, вы тренируете своё тело, так можно ещё неплохо заработать, ставя на скачки! А ещё развивать так нуждающееся в этом жалкое подобие интеллекта и спорить на отличного арабского скакуна! Какого-нибудь Буцефала, да? Что же ты молчишь, дорогой Виктор Александр Эскалант?

Я обратилась к нему, и голос мой начал подрагивать. Я продолжила уже в абсолютно молчаливой компании мужчин с потупленными взглядами.

– Я надеюсь, вы не продешевили, сын герцога и гранде? Хорошего скакуна тебе пообещал отдать Ксавьер, если ты займешься сексом с принципиальной девственницей Барселоны? – мой голос становился немного громче и постепенно терял свою весёлость. – Хотелось бы и мне знать его цену. Дабы, так сказать, оценить свою стоимость, чтобы на будущее не продешевить, знаете ли!?

– Злата… – начал было Эскалант, но меня было уже не остановить.

– Ну а ты, мало уважаемый Ксавьер, не расстраивайся особо сильно! Ну да, придётся отдать коня, но это дело чести. Если вам, конечно, это слово о чём-то говорит, ребята! Зато ваши будущие девушки не будут стоять на одном уровне с лошадью! Это тоже ведь неплохо, правда?

Я залпом выпила выдохшееся шампанское и завершила свою реплику:

– А теперь, прошу меня извинить, должна покинуть вас, испорченные вы мои! Так как меня тошнит от вас, вашей мерзости и тупых физиономий!

Не глядя в лицо Эскаланту, я ткнула в него пустым бокалом и круто развернувшись, направилась к выходу быстрым шагом.

– Злата! – услышала я крик Виктора.

Настиг он меня уже на ступенях крыльца клуба.

– Злата, прошу, постой! – звал он меня, но я не думала останавливаться.

Наконец, он схватил меня за руку и развернул к себе на глазах пытавшихся пройти в клуб людей и охраны.

Я пыталась высвободиться, не в силах даже посмотреть на него.

– Пожалуйста, выслушай меня! Умоляю!

– Нет! – отрезала я и снова попыталась вырваться.

– Злата, я не отпущу тебя! – он спустился на пару ступенек ниже, чтобы сровняться со мной, и теперь моё лицо было напротив его. – Я могу тебе всё объяснить. Пожалуйста, только послушай!..

Я, наконец, заставила себя и посмотрела на него глазами, полными невыплаканных слёз, обиды и презрения. Я ненавидела его.

– Я хочу слышать только один ответ! – от моего холодно-безразличного тона даже мне стало не по себе.

Такая завидная выдержка, горько подумала я.

– Я не хочу слышать никаких оправданий, потому что твой поступок нельзя оправдать! Не хочу слышать, что было, что изменилось потом! Я хочу знать только одно: этот спор – правда или нет?

От правдивости моих речей он похолодел, и руки его опустились. Тишину разорвал только тихий голос Виктора, произносивший лишь одно краткое слово:

– Правда.

Казалось, я умерла. Я даже не чувствовала горячих слёз, катившихся по моим щекам.

– Латти… – он было потянулся ко мне, но мой голос остановил его.

– Не смей! – меня трясло от переполнявших эмоций.

Я посмотрела ему в лицо с таким презрением, что он отшатнулся от меня. Воспользовавшись замешательством, я стала обходить Эскаланта.

– Нет! – вдруг закричал он, судорожно хватая меня. – Я не смогу без тебя! Я не вынесу… Прости меня! Прости, умоляю! Я… Я… люблю тебя!

Он признался мне в любви…

Всего-то?! Уж очень ему не хотелось терять поддержку отца! Мне стало смешно. Я расхохоталась, глядя в его лицо.

Руки Эскаланта опустились. Он сделал шаг назад.

– Меня? – задыхалась я, чувствуя, как слёзы непроизвольно текут из моих глаз. – Любишь меня?!

Звонкая пощечина и красный след от моей ладони остался на его смуглой скуле.

– Я ведь была лишь той, в которую просто ткнули пальцем! Меня выбрал даже не ты, а Ксавьер… Как же ты меня можешь любить?! Тебе ведь даже любить нечем! Ты – бессердечная тварь! – я судорожно втянула в себя воздух и заговорила уже другим голосом – полным ледяного презрения. – Не смей никогда заговаривать со мной, прикасаться ко мне, даже не произноси моего имени… Никогда! Я не хочу тебя видеть, слышать, знать. Исчезни из моей жизни!

Сойдя с крыльца, я пыталась вытереть с лица слёзы, которые словно прорвало. Сев в первое попавшееся такси, я указала первый адрес, пришедший мне на ум.

И только отъезжая от клуба, я позволила себе посмотреть в его сторону. Он стоял всё там же, где я его оставила. Он смотрел в мою сторону.

Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. А на самом деле хотелось скорчиться от боли, чтобы унять внутренние спазмы. В моей голове пронеслась мысль о том, что у этой сцены было немало зрителей. Они не потрудились даже оставить танцы и свои коктейли, чтобы превратиться в безмозглое стадо сплетников и зевак.

Но мне было всё равно. Переживать и волноваться нечем, ведь сердца у меня уже не было.

Я не помню, как оказалась на какой-то площади. Я брела, словно, лишилась рассудка. Мой мобильный трезвонил и трезвонил, но из-за пелены слёз и страданий я даже не могла разобрать имени на экране. Прохожие что-то у меня спрашивали, но я не слышала их. Какое им дело до моей беды?

Сев на какую-то лавочку, я взяла в руки телефон. Вытерла слёзы и набрала номер Марии.

– Да, Латти? – жизнерадостный голос подруги звучал как родной.

Сначала я не могла сказать ни слова из-за удушающего потока новых слёз.

– Алло, милая, ты где? Я что-то не слышу тебя!..

– Мари… – выдавила я из себя, рыдая. – Он спорил на меня!..

– О господи! Что?! Ты где? Назови адрес, я приеду! Алло, скажи мне адрес…

Я выронила телефон из рук. Я не смогла больше удерживать его в дрожащих руках… Все мои силы сковывала истерика.

Сколько времени я там просидела, не помню. Когда меня нашла Мария, я смотрела в одну точку, а слёзы текли по моим щекам.

Она мне призналась, что очень испугалась, увидев моё мертвенно бледное лицо и пустой взгляд. Она всерьёз решила, что я сошла с ума. Ей на помощь пришёл трезвый рассудок Адриана. Вместе они меня посадили в автомобиль Мари и увезли оттуда к ней домой.

Помню, как меня пичкали успокоительными, умывали моё лицо, потом укладывали в постель. Всё это время я не обронила ни слова.

Мари села рядышком со мной в постели и обняла меня. Я, положив голову ей на плечо, отдалась силе действия лекарства и уснула.

Тот ролик я показала друзьям и тётушке. Всё пересказывать у меня не было сил и желания. Мария была молчалива как никогда. Адриан заблокировал контакты Виктора Эскаланта. Теперь он не мог мне ни позвонить, ни написать.