Наконец, лимузин подъехал, но этот самовлюблённый пижон даже не потрудился выйти мне навстречу, а послал вместо этого водителя.

– Повеселись на славу, деточка моя! – обняла меня тётя, стоя на крыльце.

– Постараюсь! – вяло улыбнулась я, чувствуя, как вскипаю внутри от негодования.

Водитель с надвинутой фуражкой на глаза любезно открыл для меня дверь чёрного автомобиля. Я недовольно заметила, что его парфюм чем-то похож на эскалантовский. Но это был не последний неприятный сюрприз. Внутри лимузин был пуст – Маркус куда-то запропастился!

Мы тронулись с места. В салоне заиграла приятная композиция Джеймса Артура. Хороший вкус у водителя, вскользь подумала я.

В неописуемом негодовании, я стала рыться в сумочке в поисках мобильного, чтобы отчитать этого «динамо».

Но меня остановил клацающий звук, блокирующий все двери лимузина. Я замерла и недоумённо взглянула на водителя, который снял фуражку и взъерошил свои чёрные густые волосы.

Этот жест был мне знаком… О, черт!

– Эскалант, чёрт тебя побери! – вскричала я, глядя на отражение улыбающихся глаз в зеркале заднего вида.

Пустой лимузин, Джеймс Артур и этот парфюм отъявленных негодяев…

– Да, крошка? – невинно ответил тот.

– Немедленно останови машину!

– Обязательно, крошка. Но чуточку позже! – довольно ухмыляясь, ответил Виктор.

– О чем я думаю вообще?.. – пробормотала я, удивляясь собственной глупости и, достав, наконец, мобильный, стала лихорадочно набирать номер Мари.

В это время Эскалант повернул в какую-то подворотню и, выключив двигатель, быстро вышел из авто.

– Ну же, Мари, ответь!.. – как заклинание шептала я, глядя, как негодяй подходит к моей двери лимузина.

Но стоило ему только её приоткрыть, как я со всей силы пнула его в коленку и попыталась прошмыгнуть мимо.

– Не так быстро, любимая! – чуть севшим от боли голосом молвил Эскалант и, схватив меня в охапку, буквально швырнул обратно в салон.

Тяжело дыша, я наблюдала, как он садится рядом и выключает мой телефон… Мой мобильный?! Как же он успел так? Карманник, несчастный!

– Прости за варварские методы, но ты не оставила мне выбора! – пояснил он снимая пиджак и галстук.

– Извиняться теперь вошло у тебя в привычку? – съязвила я, тревожно наблюдая за ним.

Моя тревога была связана с внезапным чувством, что ледник внутри меня стал подтаивать. Я почти забыла, как он сногсшибательно выглядит…

– Теперь у меня много новых привычек, крошка, – серьёзно сказал он, глядя на меня с такой нежностью, как никто ещё не смотрел.

– Да ну? Дайка угадаю, киднеппинг?

Эскалант улыбнулся и судорожно выдохнул, окидывая меня взглядом томных чёрных глаз:

– Если ты так и будешь скрываться от меня за говорящей горой, то и это тоже.

Он придвинулся ко мне, а я отодвинулась от него и прижала к себе сумочку:

– У меня шокер, так что притормози свои похотливые мысли!

Нужно быть сильной. Я – кремень. Я – кремень… Э… кто я?..

– Сильнее, чем твоё равнодушие, меня уж ничто не способно ранить.

– Уверен? Как-то раз я случайно тыкнула им Эйда, так он полчаса корчился в судорогах! И, кстати, мокрое место тоже было…

Он коротко засмеялся:

– Как же я соскучился по тебе! – прошептал он и снова придвинулся.

– Так, Эскалант, предупреждаю тебя последний раз! – наконец я нащупала рукоять средства защиты в подобных ситуациях и достала его.

– Латти, – простонал он, даже не глянув на шокер. – Знаешь, как ни странно, одной из моих новых привычек стало наблюдать за тем, как ты приезжаешь в университет и покидаешь его. Моментами я даже согласен на то, чтобы так провести всю оставшуюся жизнь. Раз иначе я не могу видеть тебя.

– Виктор…

– Ещё я люблю вспоминать проведённое с тобой время, – горячо продолжал Эскалант. – то, как сладко звучит моё имя твоим голосом. Как дерзко ты шутишь и как приятно ты смеешься…

Он протянул руку, я отшатнулась, но он лишь коснулся пряди моих волос.

– …Как пахнут твои волосы. Как ты дрожишь, когда я касаюсь тебя, и стонешь, когда целую…

– Прекрати! – жестко сказала я. – Или начну напоминать, как я могу тебя называть, используя нецензурную лексику на трёх языках!

Он вздохнул. Посмотрел в сторону и продолжил голосом, полным скорби.

– Я никогда не смогу себя простить за то, что сделал. Я не достоин быть с тобой! Разве что наблюдать издалека за твоей жизнью. И если бы не эта жуткая мука, я бы не посмел к тебе приблизиться и на милю.

– Чёртов эгоист!

– Да, Злата! Я эгоист! – его резкий обжигающий взгляд заставил меня ещё дальше отодвинуться от него.

– Эгоист, который раньше насмехался и не признавал любовь! А теперь я влюбленный дурак, который готов отдать всё, что у меня есть, включая жизнь, ради тебя. И, чёрт возьми, счастлив от этого! – он смеялся над собой, но, враз став серьёзным, продолжил. – Но скажи мне, разве ты не будешь счастливой с тем, кто любит тебя, а ты… любишь в ответ?

Я сглотнула, удушая в себе призрачные чувства к этому человеку, что стали проявляться, словно фениксы из пепла.

– С чего ты взял, что я все ещё люблю тебя? – я старалась говорить насмешливо-равнодушным тоном.

Виктор пронизал меня своим тёмным взглядом и надвинулся на меня так, что я оказалась загнанной угол, чувствуя спиной дверь лимузина.

– Для этого я здесь. Я хочу умолять о твоём прощении и убедиться, что у тебя все ещё есть чувства ко мне.

– Меня наверняка уже ищут! – предостерегла его я, но ему явно было всё равно. – Предупреждаю, Эскалант, я умею им пользоваться!

Но Виктор даже не замечал шокер, зажатый в моей руке и направленный на него. Не отводя от меня глаз, он одним лёгким движением схватил моё запястье, чуть надавил, и пальцы сами разжались.

Эскалант обхватил моё лицо ладонями и приблизился ко мне так, что вдох у нас был один на двоих.

– Латти, я сделаю всё, чтобы заслужить твоё прощение и завоевать тебя снова.

– Напрасно потратишь время!..

– Вспомни, крошка, ведь когда я впервые тебя увидел, не знал твоего имени.

Я мучительно отгоняла от себя нахлынувшие воспоминания и дёрнула головой, пытаясь вырваться:

– Ну и что с того?!

Виктор, не отпускал меня, поглаживая область вокруг моего рта большими пальцами:

– Мне, кажется, я именно тогда влюбился в тебя…

– Хватит! – вскричала я.

– С каждым разом всё сильнее и сильнее любил тебя. Настал момент, и спор для меня перестал иметь значение. Я вспомнил о нём лишь в ту ночь… именно поэтому и не смог! Прости меня! Я так люблю тебя…

Я попыталась освободиться, упершись ему в грудь ладонями.

– Мне… мне всё равно! – соврала я, окончательно теряя контроль над таянием ледника в левой части груди.

Его лицо озарили робкая улыбка:

– Такая сладкая твоя ложь. Я чувствую твой пульс на шее. Ты дрожишь. Это всё из-за меня.

– Ты… ты ужасно самовлюблён, Эскалант! – выдохнула я.

– Я влюблён в тебя, крошка…

И он резко поцеловал меня, со сладостным стоном. Я стала колотить его по плечам. Тогда он схватил мои руки и завёл мне за спину.

– Ну, давай же. Давай, вспомни, крошка! Прошу тебя, вспомни те чувства… – бормотал он, покусывая мои губы и целуя одновременно.

Это было словно наваждение. Я все ещё сопротивлялась, но моё тело перестало мне подчиняться. Я обмякла под его чувственным напором.

Хриплый шёпот Эскаланта сбивал в кучу мысли. Губы обжигали мою кожу, словно он ставил клеймо… Виктор держал мне руки и прижимал к сидению, кажется. Я тщетно из последних сил избегала его поцелуев.

– Я так скучал по тебе… Ты лишила меня себя – это худшее, что ты могла со мной сделать! Давай, поцелуй же меня…

Всё. Я прыгнула в эту пропасть. Но это было потрясающе, словно исполнение самой заветной мечты! Он, словно почувствовав, что я сдалась, освободил мои запястья.

Я запустила руки в его волосы и потянула их, заставив его поднять голову от моей шеи. Я на миг заглянула в глаза Эскаланта и поцеловала его так, будто он был тем источником, способным вернуть меня к жизни.

– Вот она, моя девочка! – хрипло прошептал он, и я услышала собственный стон.

Я отдалась химии наших чувств. Словно не было горечи этих дней. Ни предательства, ни обмана, ни слёз и отчаяния… Прошлые дни были всего лишь ночным кошмаром, от которого я проснулась вот только сейчас.

И рядом был он, такой близкий и родной. Он никогда меня не предавал, был честен со мной и благороден…

Виктор Эскалант словно обезумел. Он вдавил меня в сидение автомобиля своим телом, обжигал меня своими ласками. Я, казалось, стала воском в его опытных руках и была готова забыться.

О, неужели я настолько слабая?.. Или это Эскалант чересчур сильный?

И, словно доказывая эту теорию, он резко отстранился от меня. Я смотрела, как он пытался взять свои чувства под контроль. Его грудь тяжело и часто вздымалась, глаза смотрели куда-то в сторону, а руки дрожали, когда он проводил пальцами по волосам и лицу.

Реальность возвращалась в моё сознание. Всё ясней и ясней мне становилось понятно, где сон, а где жизнь. И всё не так, как хотелось больше всего.

Предательские слёзы жалости к себе выступили на мои глаза.

– Зачем ты мучаешь меня? – прошептала я.

Эскалант испуганно вскинул на меня взгляд и бросился ко мне опять:

– Нет, нет, что ты, Латти! Мне с трудом удаётся сдерживаться!.. Ведь я не хочу, чтобы наш первый раз был на заднём сидении авто.

Чтобы скрыть свои глаза, я села прямо и стала приводить себя в порядок. Но вот голос у меня подрагивал.

– Отвези меня на бал.

Эскалант испытывающее смотрел на меня:

– Ты вправду хочешь этого? Или сбегаешь от меня?

Я сморгнула слёзы и посмотрела в его шоколадные глаза:

– Мне нужно время, Виктор. Пока я не могу простить всё то, что ты сделал.

Его глаза заблестели надеждой, и он улыбнулся:

– Я понимаю, крошка.

Я глядела в окно лимузина, пока Эскалант вёз меня к зданию университета.

Неужели моя любовь к нему снова ожила? Так быстро мои раны стали залечиваться. Может, всё дело в том, что от душевной боли лучшее средство – это тот, кто причинил её?

Мобильный затрезвонил приходящими сообщениями с голосовой почты. От Мари и Адриана. Странно, я ведь так и не спросила, куда подевался Маркус, мой «лакированный» горе-кавалер.

Виктор помог мне выйти из авто и сжал мою руку дольше положенного.

– Можно мне пойти с тобой?

Как мне этого хотелось, знала только лично я. Более того мне хотелось остаться с ним и больше никого не видеть…

– Ладно уж, – деланно вздохнула я, – тем более что ты куда-то отослал моего истинного кавалера на этот вечер. Кстати, где он?

Виктор, довольно улыбаясь, положил мою руку себе на изгиб локтя и поправил недавно одетый галстук.

– Скажем так, я его действительно отправил в привычное для него место.

Праздник был устроен в одном из просторных холлов университета. Нас издалека встречала громкая музыка и вспышки фотокамер для отчёта местной газете. Возле входа толпились нарядные студенты, сопровождали нашу пару любопытными взглядами. Я уже привыкла не обращать на них внимание. Моя рука покоилась на руке Виктора, и это сладостное чувство от его близости потихоньку кружило голову. Это не просто мужчина, он словно магнит для меня…

Он пропустил меня вовнутрь, и я осмотрелась. Огромная сцена у дальней стены, где по традиции будут избраны король и королева бала в конце. Большие проекционные экраны были развешаны по стенам. По ним транслировались танцующие студенты.

Я стала высматривать друзей. На сцене появился Маркус и попросил внимания присутствующих.

– Интересный ты сделал для него выбор! – сказала я Виктору, который хмуро взирал на местного плейбоя.

– Вообще-то я тоже очень удивлён… – пробормотал он.

– Друзья мои, попрошу вас минуточку внимания. Сейчас на этих экранах мы продемонстрируем сюрприз, посвященный к сегодняшнему празднику, любезно предоставленный одним из уважаемых гостей! Итак, наслаждайтесь.

После аплодисментов, все обернулись к тем экранам, которые были к ним ближе. Сначала заиграла музыка, появились старые фото с первого осеннего бала 1901 года, потом последовала череда фото с последующих балов.

Я отвернулась и открыла было рот, намереваясь что-то спросить у Эскаланта. Но не успела. Мой слух заострился на тревожно знакомых звуках, усиленных мощными аудиоколонками…

«– Так я ж чтобы официально-то! – обиженно сказал Виктор и продолжил. – Ну, вас!.. Итак, я Виктор Александр Эскалант, дабы доказать, что армия ни чуть не омужланила меня, вопреки заявлениям моих друзей…»

Резко вскинув голову, я увидела то видео, которое разрушило мою душу в один просмотр. Я лихорадочно озиралась, но на всех экранах было лицо Эскаланта, который всё говорил и говорил. Его голос превратился в раскаты грома…